Сквозь пелену

Малика Сибагатова, 2023

Странное поведение сестры оборачивается трагедией для Элианы: сестра сбегает и оставляет ее одну. Девушка не умеет жить в одиночестве, поэтому отправляется на поиски Сафии. Но, сама того не подозревая, вместо этого начинает путь к открытию тяжелой правды своей собственной жизни.

Часть первая.

Самообман.

Глава 1.

Свеча уже догорала, а сестры всё еще не было дома. Последние несколько месяцев она часто оставалась допоздна в мастерской, работала над картинами для деревенской выставки. Никому нельзя было туда входить до окончания работ, поэтому я сидела в своей комнате и читала, время от времени посматривая на свечу, которой становилось всё меньше.

«Ненавижу, когда она так делает. Знает ведь, что я не могу уснуть одна».

К тому же, свеча догорит и придется использовать новую, а ведь зажгла я ее только на этой неделе.

Сосредоточиться на чтении было нелегко, но я не останавливалась. В такую темную пору мне было уже нечем заняться, а я должна была хоть чем-то заполнить свои мысли, чтобы как можно меньше думать о пустом доме и одиночестве.

Мы с сестрой почти всегда были одни. Наших родителей я не знала, сестра тоже не особенно их помнила. Говорила только, что, кажется, я была похожа на отца, а она на мать. Возможно, так и было, по крайней мере мы с ней отличались друг от друга. Ее волосы были черными и длинными, она почти всегда заплетала их в косу, а глаза карие и большие, я же была шатенкой, с волосами до плеч, и с чуть узкими зелеными глазами. Общие черты лица у нас были, например, пухлые губы и, как говорила тетя Диана, татарский нос с небольшой горбинкой, благодаря чему мы всё же верили, что мы родные. У нас так же было одинаковое телосложение. Мы обе были худые и не высокого роста. Хотя, Сафия была всё же худее меня, из-за чего, когда она болела, глаза ее сильно выделялись на бледном, худеньком лице, становясь огромными.

В любом случае, вместе мы были всегда (по крайне мере мое «всегда», сестра старше меня на три года), поэтому не представляли себе жизни друг без друга. Я — точно нет.

Год назад, не задумываясь, сказала бы тоже самое о сестре, но в последнее время она будто отдалялась от меня. Всё меньше разговаривала со мной перед сном, всё чаще пропадала в мастерской.

Раньше работу с картинами она совмещала с моей работай над рассказами — их я пишу каждый год для книги, издаваемой в нашей деревне. Сейчас я ее почти не видела. Последние несколько недель она даже забирала с собой обед и ела в мастерской, объясняя это тем, что ей нельзя было отвлекаться от процесса, в этом году ее выставка должна была быть особенной. Я ей верила и в какой-то мере понимала ее, но всё равно было обидно и больно. И одиноко.

От стараний погрузиться в книгу и оставить свои мысли в стороне, я не заметила, как свеча догорела, и комната погрузилась в темноту. От неожиданности я испугалась и какое-то время сидела не двигаясь, держа в руках открытую книгу. Постепенно мои глаза привыкли к темноте и комнату осветлили луна и звезды — сегодня они горели ярко из-за отсутствия облаков. Я стала различать предметы и мое оцепенение постепенно ушло.

«Ну нет, это уже через чур», — подумала я со злости.

Осторожно отложила книгу на полку и в темноте направилась к входной двери.

«Если она не хочет приходить домой, то ей придется терпеть мое общество в мастерской».

На улице в это время никого не было, и я благодарила погоду за то, что сегодня она подарила нам безоблачную и яркую ночь. Мастерская сестры находилась недалеко от дома в нашей деревенской школе или, как ее иногда называли, культурном центре, и я почти бежала туда, чтобы как можно меньше находиться на улице одна. Наша деревня не была опасной, но я боялась темноты.

И вот передо мной показалась школа, небольшое здание, построенное из кирпича, единственное такое в деревне, полной деревянных домов. Кроме кабинетов для обычных занятий, там находились мастерские художников, скульпторов, плотников нашей деревни, а также её использовали музыканты, танцоры и театр для репетиций и личных практик. Некоторые писатели так же предпочитали работать в школьной библиотеке, я же любила тишину дома. Книги тоже брала домой, чтобы читать в одиночестве.

Двор школы был пустой, окна темными, не было видно ни огонька. Свет от свечи наверняка можно было разглядеть с окна мастерской Сафии, моей сестры, но оно находилось с другой стороны. Я быстро вбежала в школу. Там было темно, только свет луны и звезд позволял различить предметы в коридоре и лестницу, ведущую на второй этаж. Я осторожно поднялась наверх и вошла в узкий коридор второго этажа. Там тоже было темно и жутковато, но меня успокаивала мысль, что я здесь не одна, в мастерской была моя сестра. С этой мыслью я уверенно двинулась вперед. Но не успела сделать и два шага, как из мастерской Сафии вышел кто-то и быстрыми шагами пошел в мою сторону. Поначалу я решила, что это Сафия закончила работу и собралась домой, но почти сразу поняла свою ошибку. Это не была Сафия, походка и фигура не были ее. Это даже не была девушка, это был мужчина.

Меня настолько удивило появление мужчины из мастерской сестры, что я онемела и не могла сдвинуться с места. Когда он почти дошел до меня, первой мыслью было бежать, но я так и осталась стоять. Мужчина был мне не знаком, точно не из нашей деревни. Это меня безумно удивило, в нашу деревню почти никогда не приходили чужаки, так как дорога до нее была тяжелой.

Когда он поравнялся со мной, я напряглась, готовая к атаке, но он даже не взглянул на меня, только прошел мимо и начал спускаться по лестнице, будто меня и не было. Я хотела окликнуть его, но в этот миг ко мне в голову пришла мысль, «а может он привидение?» Поэтому я не стала окликать его, а только побежала к мастерской сестры.

Дверь была закрыта, но не на замок. Я открыла ее настежь, стараясь не думать о том, что могла увидеть внутри. Сестра стояла у окна и смотрела на картину. На тумбочке неподалеку от нее стояла лампа со свечей. Когда я открыла дверь, Сафия вздрогнула и выронила тряпку, которую держала в руках, видимо вытирая руки.

— Элиа, что ты тут делаешь? Ты меня напугала! — она подняла тряпку и быстро встала между картиной и мной. Я не обратила на это внимания, радуясь, что сестра жива, а не лежит мертвая в луже крови.

— Это меня до смерти напугал тот мужчина. Кто он такой? — я выглянула проверить, не решил ли он вернуться, но коридор был пустой. Войдя внутрь, я закрыла дверь и подошла к другому окну, где не стоял холст. Во дворе никого не было. Видимо он уже успел уйти.

— Какой мужчина? — спросила Сафия. Я посмотрела на нее, не веря своим ушам и почувствовала холод внутри.

«Так может это действительно было привидение?»

— Мужчина, не знаю, кто он такой. Вышел из твоей мастерской буквально только что. Не говори мне, что его тут не было.

— Я не понимаю, о чем ты. Тут не было никакого мужчины, никто отсюда не выходил — Сафия подошла ко мне и тоже выглянула в окно. — Может тебе показалось? Сейчас темно, мало ли что может привидеться.

— Он не выглядел как галлюцинация.

— Он тебе что-то сказал?

— Нет, прошел мимо, будто и не заметил.

— Так, ладно, Элиа, ты меня пугаешь. Пойдем домой, там поговорим — Сафия положила тряпку возле окна, взяла ключи от мастерской и подтолкнула меня к двери.

— Ты не шутишь, Сафи? Здесь реально не было никакого мужчины? — я смотрела в глубину темного коридора и меня пробирала дрожь.

— Нет, я была одна — закрыв дверь на ключ, сестра пошла к выходу из школы, я за ней. — Это лучше ты мне скажи, что ты тут делаешь ночью? Я ведь просила не приходить сюда.

— Сколько можно тут сидеть? Уже почти полночь, я устала ждать. Свеча уже успела полностью сгореть.

— Элиа, тебе надо привыкать находиться в доме одной. В темноте нет ничего страшного, в нашей деревне некого бояться, в нашем доме тем более. Хватит уже.

— Это может тебе хватит? У тебя никогда ведь не было такой необходимости сидеть целыми днями и уже почти ночами в мастерской. Что ты там такое рисуешь?

— Я уже говорила, это особенная выставка. Элиана, перестань уже, ты давно не ребенок. Я не могу находиться с тобой двадцать четыре часа в сутки.

— Я не прошу, чтобы ты находилась со мной двадцать четыре часа в сутки, но можно ведь хотя бы приходить на ночь домой. И обедать нормально, а не в мастерской. Это так трудно? — слова сестры обидели меня, к горлу подступили слезы. Я старалась их сдержать, но одна слеза предательски покатилась по щеке. К счастью, Сафия не смотрела на меня и ничего не увидела. И какое-то время молчала.

— Я не могу сейчас по-другому, эта выставка очень важна для меня. Когда я ее закончу, ты всё поймешь — ее голос стих и стал серьезным. — Я очень надеюсь на это.

Я посмотрела на сестру. В ее глазах было что-то, чего я не смогла понять. Какая-то странная эмоция. Мой гнев понемногу утих, но вместо него появилось чувство обеспокоенности.

— Можешь рассказать мне о том, что рисуешь? Что это будет и почему это так важно? Ты ведь знаешь, что я не буду никому рассказывать об этом. Да и кому собственно?

— Нет, Элиана. Еще рано.

Я не стала спорить, но твердо решила для себя, что если ситуация начнет ухудшаться, то я силой заставлю ее показать мне картины. Ничто ведь не мешает мне войти в ее мастерскую и просмотреть их все.

Мы дошли до дома. Сафия взяла свечу и ушла в баню. Я уже была там сегодня, поэтому, не зажигая свечей ушла в спальную комнату. У нас она была одна на двоих. В нашем доме была только одна комната и гостиная. А также кухня, кладовая и баня, которая находилась на улице. Дом нам достался от родителей. Раньше с нами жила наша родная тетя, но она умерла от рака, когда мне было шестнадцать лет, с тех пор мы были одни.

Был почти конец июня, но ночь была приятной и дома у нас было прохладно. Я расстелила свою постель и сестры. Всегда та, кто ложилась первой, приготавливала кровать другой. Единственное, последние несколько месяцев это делала только я.

Не раз, в приступе гнева, я ложилась, не расстелив постель Сафии, думая о том, что она и сама может это сделать, и я не обязана ждать ее и подготавливать для нее всё. Но всегда, до того, как она приходила с бани, я быстро вставала, убирала теплый плед, который мы не прятали на зиму, поправляла подушку и одеяло, и быстро прыгала в свою кровать, отворачиваясь к стене. Раньше, когда была менее зла, я не отворачивалась в надежде, что Сафия мне что-то расскажет, чем-то поделится. Но нет, она только собирала свои мокрые волосы в косу и ложилась спать, желая мне спокойной ночи.

Сегодня было так же, но в этот раз я ей не ответила, притворившись спящей.

Глава 2.

Мне приснился тот мужчина, о котором я успела забыть из-за маленькой ссоры с сестрой. Проснувшись в поту, я увидела, что солнце уже встало, так же, как и Сафия уже исчезла.

Какое-то время я лежала и думала, что же это такое было? Иллюзия ночи или привидение? Мысль, что Сафия могла меня обмануть, в голову не приходила. Полежав минут двадцать, я всё же встала и пошла в баню. Когда проходила мимо кухни, заметила, что Сафия приготовила блины и оставила немного для меня. Я любила, когда она оставляла мне завтрак, и, хотя мне не особенно удалось отдохнуть во сне, я решила, что может стоит успокоиться и набраться терпения. Выставка будет в начале августа, а картины Сафия должна закончить к концу июля. Осталось уже не так много, и тогда у нее не будет поводов сидеть в мастерской целыми днями.

Умывшись и позавтракав, я села дописывать рассказ. История с каждым днем всё больше и больше принимала мрачные краски, хотя я не планировала в этом году уходить в грусть, но не могла ничего с этим поделать. По крайней мере, это помогало мне излить душу на бумагу. Просидев почти до полудня, я закончила писать, переоделась и направилась к тете Диане. Она не была нашей родной тетей, но всегда помогала нам с Сафией с продуктами и другим необходимым. Еда, правда, у нас еще была, но мне хотелось пройтись. Не гулять один на один с мыслями, а пойти куда-то с определенной целью. И хоть продукты у нас еще были, я всё же взяла с собой плетеную сумку зная, что тетя Диана обязательно даст мне что-то с собой.

У тети и ее семьи был свой огород, но им занимался только ее сын, Фаиз, дочки же, которых у нее было две, работали в небольшом колхозе при нашей деревне. Там были трудоустроены почти все жители нашего села. Когда мы с Сафией были маленькими, часто помогали при огороде тети Дианы, когда еще был жив ее муж, и собирали яйца. За это нам давали небольшой пирог, приготовленный тетей Дианой специально для нас. Сейчас же пирогами мы угощались только когда приходили к ним в гости. Помню, как ища яйца среди кур, мы с Сафией думали, что обязательно, когда вырастим, пойдем работать в колхоз, либо же посадим свой огород и построим курятник. Но, с тех пор, как каждая из нас поняла, чем хочет заниматься, мы перестали помогать тете Диане без большой необходимости. Такая необходимость наступала во время сборов и закаток на зиму. Тогда работали все. А в колхоз мы так и не устроились, как и собственным огородом не занялись от нехватки времени.

Когда я проходила мимо школы, то невольно поискала глазами того мужчину. Посмотрела в каждое окно, но не увидела его. Сейчас в свете дня и с детьми во дворе, играющими в мяч, было тяжело бояться и верить, что в школе могут водиться привидения. Но и тяжело забыть, насколько он показался мне реальным, из-за чего отрицания Сафии добавляли большего непокоя.

После полудня солнце пекло, и я пожалела, что не одела свою шляпу с большими полями. Она была уже потертой и выцветшей, но от солнца все так же защищала хорошо. Дом тети находился почти в самом конце деревни, близко от колхоза, но к счастью, мы с сестрой тоже жили почти на его окраине.

Наша деревня была маленькой, каждый друг друга знал, к тому же, сколько я себя помню, к нам приезжал только Рашид абзый¹ и его жена. Они привозили бумагу, краски, чернила, иногда книги и одежду. А от нас забирали дерево, молоко и другие продукты. Из местных никто из деревни почти не уезжал. Ни у кого не было мотива уходить. Каждый занимался тем, что любил, всегда имея шанс поменять свою деятельность на что-то другое, но, обычно, еще в детстве все определялись с тем, что хотели бы делать, и занимались этим до конца своих дней. Большая часть нашей деревни работала на огородах. Я же всегда любила придумывать истории и записывать их на бумагу. Сафия тоже придумывала сюжеты, но предпочитала наносить их на бумагу красками. Бумагу и инструменты мы брали в мастерской в школе. Сафия получала хорошие листы, я переработанные, но достаточно однотонные, чтобы писать. Рассказы я обычно заканчиваю к августу, после отдаю их в мастерскую, где их переписывают и добавляют в книгу года. Чаще всего выходит не больше двух в год, не считая книг для школы, но их перепечатывают редко.

Я шла и перебирала ногами камни и песок, время от времени ударяя коленями плетеную сумку для продуктов. Внезапно моей ноги коснулось что-то теплое и влажное. Я вздрогнула, обернулась, и рассмеялась от облегчения.

— Шайна! Моя девочка, как обычно подкрадываешься.

Опустившись на колени, я погладила Шайну, собаку тети Дианы. Большой алабай, она всегда была скромной, не по своим размерам. Мы с ней знакомы еще с ее детства, сейчас она уже сама вынашивала щенков. Она облизала мне всё лицо, виляя хвостом.

— Я иду к тете Диане, проводи меня.

Шайна послушно пошла за мной, время от времени касаясь моей ноги своим бедром. Перед огородом стоял дом, откуда, из открытого окна, доносился шум посуды, видимо тетя Диана что-то готовила. Калитка дома была открыта, поэтому я пропустила собаку и направилась прямиком к входной двери. Шайна убежала к себе в будку, а я зашла в дом.

— Тетя Диана? Здравствуйте.

Из кухни, почти сразу, ко мне в коридор вышла женщина. Ей было почти пятьдесят, но выглядела она моложе своего возраста. Волосы ее были черными, зеленые глаза светились огнем. Сегодня на ней была длинная юбка, прикрытая потрепанным, но вполне чистым фартуком, который, в свою очередь, не скрывал её идеальную талию.

— Элиа, привет. Я как раз сегодня нажарила оладьи на завтрак. Выпьем холодного кваса, — она вытерла руки о фартук, вернулась на кухню и уже оттуда крикнула мне, — вымой руки в летней мойке и приходи сюда.

Я послушно вышла из дома и вымыла руки в мойке, которая стояла возле курятника. Вернувшись в дом, я сняла обувь и сразу же прошла на кухню, где тётя Диана успела достать квас и накрывала на стол.

— Спасибо. Сегодня у меня день блинов. Сафия тоже нажарила к завтраку.

— Сафия, как она там? Давно ее не видела, — говоря, она вынула кружки и убрала тарелку, прикрывавшую оладьи. Достала из шкафа варенье и сгущенку, и пригласила меня сесть. — Мы все уже с нетерпением ждем её выставку.

Передвигаясь с большой скоростью, она проверила кастрюли на кафельной плите, поправила кольца и, наконец, успокоившись, села напротив меня, придвигая поближе ко мне тарелку с оладьями и приглашая их есть.

Я взяла один и намазала сгущенкой.

— Я тоже жду. Этим летом и весной ее почти не было дома.

— Одиноко тебе? Ты приходи к нам почаще, у нас тут всегда весело, — она улыбнулась мне, попивая квас и помахивая фартуком перед лицом, чтобы охладиться.

— У вас тут всегда полно дел, я буду только мешать. Да и подумываю о том, чтобы написать книгу…не рассказ. Если начну сейчас, может закончу к следующему августу.

— Ой, тогда мы и тебя тут видеть перестанем, — рассмеялась тетя Диана.

Я тоже рассмеялась. У тети всегда было хорошо и уютно. Я с удовольствием попивала прохладный квас, остывая от прогулки под палящим солнцем. И хоть на кухне было чуть душновато, чувствовала я себя замечательно, впервые с тех пор, как Сафия начала отдаляться от меня.

— Нет, — продолжила я прерванный разговор. — Я не смогу, как Сафия работать вечерами и ночами. У меня уже начали побаливать глаза от чтения книг в темноте.

— Ей бы тоже поберечь свое зрение. Во сколько она возвращается домой?

Услышав нотки беспокойства в голосе тети, я немного пожалела о своей откровенности и решила не рассказывать ей всей правды.

— Не так поздно, часов в десять.

— Да, работяга…

— Кстати говоря, к нам в деревню никто не приезжал случайно? — я решила перевести тему и уйти от разговоров о Сафии.

— К нам? Что ты, кто бы к нам приехал?

— Мне показалось, я видела незнакомого мужчину на улице, пока шла сюда. Но, видимо мне показалось — новая тема тоже оказалась неудачной для разговора, но я должна была спросить и убедиться, что тот мужчина действительно не был реальным.

— Незнакомый мужчина, говоришь? Как он выглядел?

— Да я особо не разглядела. Думаю, мне показалось. На улице жара, а я забыла шляпу дома, — и быстро перевела тему, спросив. — А где все остальные, работают в такую жару?

— Фаиз в городе. Сара во дворе школы бегает, а Дамира с Алиной в конюшне. Одна из кобыл должна вот-вот ожеребиться. Приходи на следующей неделе посмотреть на пополнение. И сестру с собой прихвати.

— Насчет сестры не обещаю, но сама приду. Зайду в субботу, хорошо?

— Конечно.

— Хорошо тетя Диана, я не буду вас отвлекать. Забежала только поздороваться.

Я встала, помогла убрать со стола и, попрощавшись с тетей, направилась обратно домой, перед этим наполнив сумку помидорами и свежеиспечённым хлебом от тети.

Обычно приходя за продуктами или в гости, я видела только тетю Диану, и иногда Фаиза и Сару. Редко кого-то другого. Алина и Дамира чаще всего были на работе, а муж тети умер пару лет назад. Сама же тетя Диана не работала, но делала всё по дому, убиралась, готовила. Фаиз иногда ей помогал. Она единственная не особо любила возиться с животными и в огороде, предпочитала хозяйничать в доме. Дом был большой, работы было много, но она как-то со всем успевала.

Шайна проводила меня до школы, там её позвала к себе Сара, младшая дочка Дианы, ей было десять лет. Она играла в мяч с детьми, но, увидев меня и Шайну, побежала к нам. Долго не задерживаясь из-за солнца (во дворе школы была спасительная тень), она поздоровалась со мной, забрала Шайну и убежала обратно играть.

Я вспомнила, как сама играла во дворе. Долгое время Сафия играла со мной, но в какой-то момент выросла из этого. Кажется, тогда, это был первый раз нашего отдаления друг от друга. Сейчас наступил второй, только более серьезный.

Придя домой, я согрела вчерашний обед и съела его в одиночестве. Было почти пять часов вечера, когда я закончила готовить еду на завтра и ушла в комнату читать. Отвлекла от чтения меня Марина, моя подруга детства. Решила зайти поболтать и пригласила меня и Сафию на свой день рождения через неделю. Я согласилась и уже второй раз за день ничего не гарантировала насчет Сафии. Почему-то все упоминания о ней вгоняли меня в уныние, а ведь я сказала сама себе утром, что нужно только набраться терпения. Осталось не так много.

Марина ушла после девяти вечера, когда еще было светло, но начинало понемногу темнеть. Сафии, естественно, не было, читать уже не хотелось. Сидя в комнате и смотря на темно-синее небо, мне вспомнился незнакомец. В душу снова вкралось беспокойство и, подумав пару минут, я все же решилась и пошла к школе.

«Посижу там, пока не потемнеет, может он снова появится».

Дети еще играли. Я села на лавочку, открыв книгу, которую прихватила с собой, и притворилась, что читаю. Со школы никто не выходил, все уже были дома, кроме Сафии. Дети тоже понемногу расходились. И вот я осталась одна. Когда потемнело уже настолько, что тяжело было различать буквы, я закрыла книгу. Смотрела на школу, на ее темные окна и думала, что я тут делаю. Когда я с трудом уже различала входную дверь, решила, что лучше уйти, но, почему-то всё равно сидела. Что-то будто приклеило меня к лавочке и не давало вернуться домой.

Было тихо и темно. В этой части города всегда тихо по ночам. Шумели в трех улицах от школы, где была танцевальная площадка и маленькое помещение под театр, но я их не слышала. Смотрела на школу и ждала.

«А если он появится, что я сделаю? Пойду за ним?»

«Вряд ли».

Было страшно и в тоже время любопытно. С одной стороны, хотелось, чтобы он появился, с другой, я безумно этого боялась.

Вдруг входная дверь школы открылась и оттуда вышел он. Я с трудом видела его, но знала, что это он. Его блонд волосы немного светились в темноте. Я смотрела, затаив дыхание, как он быстрым шагом заходит за школу и исчезает из моего поля зрения. В какой-то момент возникло желание встать и пойти за ним, узнать, куда он пошел, в какую сторону, но это желание быстро пропало. Мне было жутко не по себе. Школьная площадка уже перестала казаться безопасной, а темнота нормальной и не пугающей, поэтому я быстро встала и почти побежала домой. К Сафии заходить уже не стала.

Дома зажгла свечи и закрыла дверь на ключ. Через мгновение открыла её снова, представив себе Сафию бегущую домой в темноте, преследуемой незнакомым блондином. Уж лучше пусть ей не придется возиться с замком.

Одну свечу оставила на кухне, а вторую занесла в комнату, предварительно закрыв их в лампах. Приготовила постели и легла, но не спала до того момента, пока Сафия не пришла домой, а наступило это быстро, минут через пятнадцать после моего прихода.

Я притворилась спящей и Сафия не пробовала меня будить.

Но не спала я долго, всё думала об этом странном явлении. О блондине, которого видела только я, и который, по какой-то причине, вышел именно из мастерской Сафии. Может и в этот раз он там был? Мне стало еще более не по себе, захотелось разбудить сестру и заставить ее отказаться от идеи сидеть в мастерской по ночам. Но зная её упрямство и заранее предугадав её скептицизм, решила не спешить, вернуться в школу еще раз, только на этот раз понаблюдать за мастерской и проследить за тем, куда блондин уходит. Каким страшным мне бы это не казалось.

Глава 3.

Следующее утро не было особо продуктивным. Я планировала уже закончить рассказ, но вместо этого только испортила бумагу, исписав её тем, что мне показалось абсолютной ерундой. Но откладывать её на обработку не стала, решив спокойно перечитать всё это еще раз завтра, заранее догадываясь, что шансов нет, и я это не оставлю.

Промучившись до одиннадцати утра, я не выдержала и бросила это дело, заняв себя книгой — хотела закончить ее и отдать в библиотеку. Читать осталось еще много, и я понимала, что скорее всего не успею, но мне нужно было пойти в библиотеку, а без повода идти туда я не решалась. В моем случае, это было бы странно, учитывая то, что я там редкий гость, и захожу только раз в две недели, отдать книгу и взять новую. А пойти туда я хотела, чтобы узнать, видел ли кто-то или слышал о блондине, что ходит по школе по ночам. Спрашивать напрямую я не планировала, но хотелось убедиться, моя ли это галлюцинация или есть еще кто-то, кто его видел хоть один раз. Или по крайней мере слышал истории о приведении, которое время от времени появляется в школе.

Книгу я так и не дочитала, просидев почти до двух часов дня. Был уже риск никого в библиотеке не встретить, поэтому я бросила чтение, обещав себе, что возьму эту книгу еще раз, потом. Быстро собралась и в этот раз захватила с собой шляпу, так как солнце пекло неимоверно.

Как я и боялась, в библиотеке уже почти никого не было, но, к счастью, еще остались те, кто читал, либо писал, видимо не особо спеша на обед. Поздоровавшись с теми, мимо кого проходила, я подошла к столу, где лежала тетрадь записей. Найти свою последнюю мне не составило большого труда, книгу я взяла совсем недавно и еще мало кто успел записать свои одолженные книги в тетрадь после меня. Вычеркнув старую запись, я поставила книгу на полку и, не тратя на это долго времени, так как заметила, что один из посетителей библиотеки, мой знакомый со школы, как раз начал собирать свои вещи, чтобы уйти, выбрала новую книгу почти наугад и направилась обратно к тетради, стараясь не бежать. Быстро добавила запись и как ни в чем не бывало направилась к Владу — он уже встал и направился к выходу. Для меня это был лотерейный билет, мешать кому-то писать либо читать было бы не удобно. Влад был частым посетителем библиотеки, писал там и читал. В его доме почти всегда было шумно, так как отец делал мебель из дерева, поэтому Влад находил тишину в школе. Если здесь что-то было не так, то он должен был об этом слышать.

— Привет еще раз, как продвигаются рассказы? — я догнала его и пошла рядом. С Владом я общалась редко, но всё же иногда мы виделись возле школы либо где-то в деревне и перебрасывались парой фраз, обычно о писательстве.

— Уже закончил, — сказал он, довольно улыбнувшись. — А как у тебя?

— Пойдет, в этом году сложновато идет…а ты, как умудрился закончить в июне? Сколько рассказов вышло? — обычно я не любила, когда кому-то с рассказами шло лучше, чем мне, но в этот раз решила использовать это как идеальную причину разговорить его и расспросить о школьных приведениях.

— Как всегда, десять. Скажу тебе так, начни бегать. Я начал бегать по вечерам, благодаря чему ночью сплю как убитый. Просыпаюсь полный сил и пишу. Бег как будто проветривает мозги, ни о чем лишнем уже не думаешь.

— Надо бы попробовать, может действительно поможет — я реально взяла себе его совет на заметку, подумав, что возможно мне не помешает физическая нагрузка на свежем воздухе. Моя голова тоже нуждалась в проветривании.

— Попробуй, буду рад встречи на дороге — он снова довольно улыбнулся.

— По правде говоря, мне нужна от тебя еще одна помощь.

— Валяй.

— Я в ступоре со своим новым рассказом и думала добавить там что-то из легенд. Ты случайно не слышал какие-нибудь легенды нашей школы? Не знаю, может там видели каких-нибудь привидений или что-то вроде этого.

— Легенды школы…что-то я себе не припомню. Хм…а о призраках точно нет, к сожалению. Или к счастью, — добавил он и усмехнулся.

— Эх, жаль, — вздохнула я и задумалась. — Вообще ничего? Никаких странных личностей, смертей может?

— Нет…никогда не слышал. Что может быть интересного в нашей деревне? — и он снова усмехнулся. — Но знаешь, что, я спрошу у папы. Пока у нас не появилась пристройка, своих учеников он обучал в школе. Может слышал что-то.

— Спасибо большое, Влад, — я улыбнулась и сжала его свободную ладонь в знак благодарности. — Ты меня очень выручишь.

— Не обещаю, что чем-то помогу, и всё же советую тебе попробовать бег. Может сегодня? Если хочешь, сегодня можем начать вместе. Я тебе как раз скажу ответ бати.

Для меня это была отличная идея.

— Да, хорошо, давай. Во сколько и куда прийти?

— В семь вечера можно возле школы встретиться.

— Договорились.

Пока мы разговаривали, я не заметила, что прошла с ним наш дом, оставив его позади. Мы почти дошли до площадки для танцев, когда я попрощалась с ним и повернула назад.

В какой-то степени я была рада тому, что этот вечер у меня полон дел. Сначала бег, а после я пойду в школу, не смотря на ответ отца Влада, который, как я догадывалась, будет отрицательным. Галлюцинации это были или нет, но я видела блондина и хотела убедиться, посещает ли он всё еще мастерскую Сафии, и куда уходит после.

Ровно в 19:00 я подошла к школе, одев свободные хлопковые шорты и старую футболку, в ней я обычно убирала дом. Влад уже был там, разговаривал с Дамиром. Он, видимо, закончил рисовать и собирался домой.

— Ни хәл², Элиана? — поздоровался со мной Дамир. Он был татаром, как и я, поэтому часто вставлял отдельные слова на своём втором родном языке. Делал он это с каждым татаром нашей деревни, хотя прекрасно знал, что не все они знают этот язык.

— Сәлам.³ — Я татарский не знала, мы с сестрой всегда говорили на русском и общество вокруг нас тоже было русским, но могла сказать отдельные фразы, которые выучила от мужа тети Дианы.

— Готова? — спросил у меня Влад. Я кивнула, надеясь на то, что он не будет обсуждать привидения при Дамире, хотелось, как можно меньше людей впутывать в это. К счастью для меня, Влад этого не сделал, только попрощался с Дамиром, и направился к дороге, а я за ним.

— Прогуляемся до колхоза, как раз разомнем ноги — предложил Влад и мы быстрым шагом пошли вдоль улицы.

— И о легендах, — продолжил Влад. — Про школу батя ничего не слышал, но. У меня есть для тебя хорошая новость — он сделал паузу и загадочно улыбнулся. — Папа слышал истории о появлении время от времени чужаков в нашей деревне. Они ни с кем не общаются, только ходят и исчезают. Сам он никогда с таким не встречался, но слышал от своей бабушки, а она еще от кого-то. В общем, было это очень давно и не понятно, правда или нет. Но интересно, а?

От неожиданности я потеряла дар речи и не сразу нашла слова, чтобы ответить.

— А что, они просто появляются и всё? — смогла выдавить из себя я.

— И тут самый сок, — глаза Влада загорелись. — Через какое-то время незнакомцы исчезали, но, вместе с ними исчезал еще и кто-нибудь из деревни. Не знаю сколько людей, но батя говорит немного, может двое максимально, может только один.

Я почувствовала, как мое сердце сжимается и всё внутри меня холодеет.

— Чем тебе не идея для рассказа? Немного может заезженная, но, если подкорректировать…эй, ты чего? Испугалась? — неожиданно обратился ко мне Влад, рассмеявшись, но в глазах его видно было легкое беспокойство.

Его прямой вопрос вывел меня из ступора, и я пожалела о том, что не могу в этот же момент убежать от него, не вызывая подозрений о моей вменяемости. Мне нужно было побыть одной и подумать.

— Что? Нет, с чего ты взял? — я тоже рассмеялась.

— Ты побледнела, почти как бумага. Первый раз увидел такое, раньше только читал в книгах, — он всё так же смотрел на меня с беспокойством, но по тону его голоса я поняла, что его отпустило.

— Нет, я просто не ожидала. Думала, твой папа ничего не вспомнит. Всё-таки ты ведь прав, что наша деревня скучная, поэтому ты меня ошеломил, — в какой-то степени я сказала правду, поэтому ответ получился натуральным. Влад усмехнулся и его лицо снова приняло тот довольный вид человека, у которого получилось что-то невероятное.

— Я и сам не ожидал, но был рад помочь.

— Знаешь, я, наверное, начну бег с завтрашнего дня, ничего? — я поняла, что не выдержу и если не уйду, то сойду с ума. — Ты мне безумно помог и, понимаешь, если сейчас же не запишу свои мысли, то пожалею об этом.

— Да, знаю, — Влад усмехнулся и посмотрел на меня понимающим взглядом. — Иди. Всё знаю, понимаю.

— Спасибо тебе большое, Влад, — я сжала его руку выше локтя, чувствуя огромный страх, и стараясь не подавать виду. Думаю, у меня получилось, Влад, всё так же улыбаясь попрощался со мной и побежал вперед. Я же пошла в сторону дома, тоже почти бегом.

Идти в школу сейчас не имело никакого смысла. В мастерскую Сафии войти бы я не смогла, а блондин, как подсказывала мне интуиция, наверняка появится только ночью, как и прошлые два раза, поэтому я вышла во двор с новой книгой. У нас там стояла лавочка, где мы иногда сидели летними вечерами и читали. Последнее время там сидела только я.

Прочтя первые две страницы, я поняла, что ничего не понимаю. Читала одно и тоже предложение по нескольку раз и совершенно не могла сосредоточиться, но упорно держала книгу в руках. Возвращаться в дом мне не хотелось, стены давили и появлялось ощущение, что мне нечем дышать, а во дворе нужно было себя занять книгой, чтобы никто не решился подойти ко мне поговорить.

Время тянулось неимоверно долго, книга не помогала, а только раздражала. Не выдержав, я отнесла ее в дом, а сама направилась в сторону колхоза. В той части города по вечерам было мало людей, а мне нужно было занять себя хоть чем-то, хотя бы прогулкой, и не быть вынужденной с кем-то разговаривать.

Погруженная в свои мысли и страхи, я дошла до дома семьи Таурбеков. У них в гостях я бывала редко, только по особенным случаям, вроде свадьбы, к тому же они жили в самом конце деревни, где дальше уже шли только поля и река, и паслись некоторые животные.

Начало темнеть, и я повернула обратно, зная, что, когда дойду до школы, там уже никого не будет.

Когда я дошла до неё, было уже темно. Во дворе никого не было и на меня смотрели только черные окна здания, без единого блеска свечи. В этот раз я не стала ждать блондина во дворе, а вошла в школу и тихим шагом направилась в коридор, где была мастерская сестры. Он был таким же темным, как в тот раз, и только в самом его конце можно было различить свет, выходящий из проема двери кабинета рисования.

Пройдя к кабинету на цыпочках, я остановилась возле двери, задержав дыхание, и прислушалась. Ничего не было слышно. Тогда я осторожно присела на корточки и заглянула в замочную скважину, но ничего не смогла разглядеть, только блеск свечи и тени от холстов.

Осторожно отойдя от двери, я прошла до самого конца коридора, где была уже только стена и, облокотившись об нее, села на пол и стала ждать, притаившись в темноте.

Не знаю сколько времени я просидела в ожидании, возможно часа два, полтора. За это время ничего не происходило, только иногда я слышала шум тихих шагов, исходящих из мастерской Сафии. Это, по крайней мере, давало мне понять, что она там есть.

Внезапно, когда мое тело уже окончательно онемело и я почти не чувствовала спины, в дверь вставили ключ и открыли ее. От неожиданности, я встала, прижавшись к стене. По онемевшему телу побежали ежики и было неприятно. Плюс, сердце забилось так, что я буквально почувствовала его пульсацию в груди. Ожидала, что выйдет Сафия и увидев меня разозлится, но, вместо нее в коридор вышел блондин. Он закрыл за собой дверь, и я услышала, как внутри мастерской повернули ключ и щелкнул замок. Блондин снова будто не заметил меня, даже не посмотрел в мою сторону, только быстрыми шагами направился к выходу из школы.

Я была настолько поражена ситуацией, что не сразу заставила себя пойти за ним. Он абсолютно не выглядел как призрак, был из такой же плоти и крови, как Сафия или любой другой человек. Не знаю, понравилось ли мне это открытие или нет. Почему-то не особенно. Заставив отклеить себя от стены, я побежала за ним, когда он уже повернул на лестницу. Поначалу возникла мысль остаться и проверить, что с Сафией. Меня очень удивило то, что дверь закрыли на ключ сразу после выхода блондина. Кто это мог сделать, как не сестра?

«Неужели она мне соврала?»

Но, переборов страхи, я поняла, что не могу упустить шанс и мне нужно узнать куда уходит блондин. А к Сафии я зашла бы после.

Перепрыгивая через ступеньки, я добралась до холла. Блондин уже вышел из здания. Ускорив бег, я выбежала во двор и увидела, как он снова заворачивает за школу. К моему счастью, сегодняшняя ночь была ясной. Луна и звезды светили ярко, благодаря чему я видела, как блондин идет вдоль дороги, углубляясь в темноту деревни, скрываясь в тени домов. Я шла за ним, соблюдая небольшую дистанцию и стараясь не потерять его из виду. На улице никого не было, все сидели по домам, либо, наверняка, танцевали в другой части города. Блондин вел меня совершенно в другую сторону, все дальше на юг, где заканчивался город и начинался лес.

Когда мы дошли до открытого поля, где уже видно было черное пятно деревьев, и начинался лес, я убедилась уже абсолютно, что он ведет меня именно туда.

Идти в лес с ним я не собиралась, но и терять его так просто не могла, поэтому сделала то, от чего после была в огромном шоке от себя. Ускорив шаг, чтобы сократить дистанцию между нами, я крикнула ему:

— Эй, стой!

Он не остановился, шел дальше, будто не слыша мой крик.

«А может он реально не слышит и не видит меня?»

— Подожди, стой! — я побежала, и в боку сразу заныло.

Я уже почти догнала его. Достаточно было протянуть руку, и я смогла бы схватить его за ворот футболки и потянуть на себя, как внезапно он остановился. От неожиданности, я врезалась в него и чуть не упала, но он резко повернулся ко мне лицом и поймал меня за локти. Оказавшись так близко к нему, я почувствовала его дыхание.

— Твои преследования ничего не дадут. Уже поздно, Элиана — сказал он спокойно, но на лице его я разглядела злобу.

Тогда я поняла весь ужас ситуации. Мы были далеко от людей, почти в лесу, одни. Он держал меня выше локтей, довольно-таки грубо. Мне стало больно, и я в ужасе начала вырываться. Он сразу же отпустил меня, от чего я упала на землю и больно ударилась копчиком. Какое-то время он стоял надо мной и смотрел мне в глаза. Злоба перешла в улыбку, в злобную улыбку, и повторив еще раз: «уже поздно», он усмехнулся и побежал в сторону леса, оставив меня одну сидеть на земле.

Глава 4.

Я смотрела ему вслед, но уже и не думала бежать за ним. Поднявшись на ноги, я с трудом разогнула спину, но сделав пару шагов, заметила, что боль уходит. Не спеша, я пошла обратно к школе. Обратная дорога заняла мне больше времени и, когда я была возле нее, подумала, что сейчас уже, наверное, первый час ночи и Сафия пошла домой. Поэтому, не заворачивая на школьный двор, я направилась к дому.

Когда наш дом уже был различим в темноте, я увидела, как ко мне навстречу бежит Сафия.

— Ты где была? — набросилась она на меня, как только догнала. — С ума сошла гулять до поздней ночи?

— А кого мне бояться в нашем городе? А да, постой…твоего нового друга? — ответила я с сарказмом. Увидев Сафию, ко мне подступил гнев.

«О чем она думала, связываясь с ним и ничего не сказав мне?»

— Какой друг? — спросила Сафия холодным голосом.

— Тот, о котором ты мне соврала. Тот, которого я видела выходящим из твоей мастерской. Кто он такой и что вы делаете до поздней ночи? — мой же голос начинал принимать всё более высокие ноты. Сафия схватила меня за локоть и повела в дом. От ее прикосновения у меня заболела рука, видимо из-за блондина там появился синяк.

— Отпусти, больно — сказала я и грубо вырвала свою руку. Выше локтей увидела синяки, на обеих руках. — Видишь? Это он сделал.

Сафия посмотрела на меня удивленными и немного испуганными глазами. Пару секунд она смотрела на мои руки и ничего не говорила.

— Пошли в дом, — наконец сказала она и вошла внутрь. Я пошла за ней.

Пройдя на кухню, Сафия налила в кружки квас и поставила на стол, пригласив меня рукой сесть на стул. Сама она вырезала лист алое — он стоял у нас на подоконнике, разрезала на две половины и достала марлю из шкафа.

— Не обязательно было резать алое, синяки могут пройти сами и без этого.

Сафия ничего не сказала, только приложила каждую половину к синякам и затянула марлей, чтобы не упали. Закончив, она села за стол и придвинула к себе свою кружку кваса.

— А теперь скажи мне, Элиа. Тот мой друг, кто он такой? Потому что я не понимаю.

— Только не надо снова мне врать. Я своими глазами видела, как он вышел из твоей мастерской и своими собственными ушами слышала, как ты за ним закрыла дверь, на ключ. Или ты считаешь, что я тронулась умом?

— Элиа, я правда не понимаю, о чем ты говоришь. Кроме меня никого в мастерской не было. И зачем ты снова ходила там по ночам? В тайне от меня к тому же? — голос Сафии был спокоен, она смотрела на меня, как старшая сестра смотрит на младшую в моменте объяснения простых истин, которые младшая еще не понимает.

— Ты слышала историю о чужаках? Они время от времени появлялись в нашей деревне и исчезали, а вместе с ними и кто-то из деревенских.

— Впервые слышу. Кто тебе рассказал об этом?

— Отец Влада и я склонна ему верить. Тот блондин не был моей галлюцинацией, и я не сошла с ума. Сафия, я реально боюсь за тебя и считаю, что тебе больше нельзя быть одной в мастерской, тем более ночью…

— Опять ты за свое. Я ведь уже сказала тебе, что пишу важные для меня картины. И не было и нет никакого чужака. Я не знаю, что и кого ты видишь, я ничего не видела, — голос сестры сменился на раздраженный. Она быстро допила квас и встала из-за стола.

— Может ты и не видишь его, но я видела. Дважды. И сегодня он со мной заговорил, сказал, что уже поздно. Сафия, пожалуйста, не сиди там одна по ночам, уходи со школы вместе со всеми. Он смотрел на меня с такой злобой…

При моих последних словах Сафия посмотрела на меня, до этого она стояла ко мне спиной и полоскала кружку в воде, будто не слушая меня. В ее взгляде я снова увидела удивление, смешанное с беспокойством. Поставив чашку на полотенце, она подошла ко мне.

— Хорошо, я больше не буду сидеть там по ночам. А ты обещаешь мне забыть о нем и не ходить больше в школу в его поисках?

— Без проблем, — сказала я и почувствовала облегчение.

— Договорились, — сказала Сафия и направилась в комнату. — Убери за собой, перед тем как идти спать.

Мне захотелось ответить ей резко, что я и так это знаю, но решила промолчать. Главным для меня было то, что я убедила ее не сидеть в школе в одиночестве. Поэтому только выпила квас до конца и молча убрала со стола.

Сафия ушла в баню, а я постелила постель и легла спать. Сон не сразу ко мне пришел, я думала о блондине, надеялась, что эта мера предосторожности поможет. Думала о том, уйдет ли он после этого или будет искать другие пути. А может возьмётся за кого-то другого.

«Еще посмотрим, для кого уже поздно», подумала я, улыбнувшись в душе. И хоть чувствовала себя намного увереннее, мысль, что он, скорее всего еще не ушел из города, не давала мне полностью успокоить себя. Но всё же мне удалось уснуть до прихода Сафии.

Сестра сдержала обещание и приходила домой к семи вечера. Уходила она с последними, но уже не сидела в школе одна, и меня это устраивало. Со временем она стала и обедать дома. Правда на день рождения Марины и на знакомство с новым жеребцом на ферме, Сафия со мной не пошла.

Тем временем, жизнь снова шла своим чередом. Я дописывала рассказы и, больше из чувства благодарности к Владу, начала бегать сначала по вечерам, а после по утрам, когда поняла, что мне даже нравится. Но по утрам бегать было удобнее, вечерами сестра была дома и хотелось больше времени проводить с ней. К тому же тогда я могла за ней наблюдать. Мысль о блондине и мой короткий разговор с ним не уходили из моей головы. Но Сафия вела себя как обычно, правда всё так же мало разговаривала.

Июнь сменился июлем. Под конец месяца я закончила последний рассказ, написала в этом году шесть. Не самый лучший мой результат, но всё же, учитывая события лета, я была удивлена, что смогла закончить последний из них. Ждала начала сбора урожаев, чувствовала огромную необходимость физической работы — не думать ни о чем, только собирать.

В конце июля Сафия сообщила мне, что закончила рисовать. Выставка должна начаться восьмого августа и ее картины пробудут в галереи до октября, после их сменят картинами другого художника. Сафия выберет несколько своих работ, которые посчитает лучшими и их повесят в музее, где хранятся картины и скульптуры всего времени существования этой традиции.

От этого момента Сафия ходила в мастерскую изредка, только посмотреть на свои работы, еще раз и убедиться, что всё нормально. Мы стали проводить больше времени вместе, так как закончили свои дела, а на сборы нас еще не пригласили. Сафия попросила меня прочесть ей мои рассказы. Обычно я не разрешаю ей этого, предпочитаю, чтобы она прочла их уже после издания, в книге, но в этом году решила ей уступить, не знаю почему. Может из-за последних переживаний. Поэтому каждый вечер, в плоть до восьмого августа я читала ей вслух, пока мы сидели на лавочке у дома и пили холодный квас.

Сафия слушала меня внимательно, не перебивала. Хвалила каждый рассказ, смеялась и пару раз всплакнула. Я была безумно рада и чувствовала себя в эти дни замечательно. Даже перестала вспоминать о блондине, оставив его в прошлом.

Летние вечера согревали мое тело, а наши посиделки согревали мою душу. Моя благодарность к сестре была так велика, что я решила для себя больше не обижаться на нее за отстраненность. Даже если в ноябре она снова будет пропадать в мастерской, я это пойму и приму.

«Но ночами там сидеть ей уже не позволю».

Когда до выставки оставалось два дня, Сафия предложила мне навестить тетю Диану. У них в гостях она была в последний раз весной, уже давно, и, как сама мне сказала, поняла, что пришла пора нагнать задолженные встречи.

Сейчас в огородах было много работы, но мы знали, что в обеденное время, когда августовское солнце пекло, многие сидели по домам, поэтому к двум часам дня мы отправились к дому тети.

Возле двора нас, как всегда, встретила Шайна, а вместе с ней и Фаиз, молодой мужчина, не высокого роста и крепкого телосложения. Торс его был оголен, и мы могли увидеть, как сильно он загорел. Его черные волосы были спрятаны за кепкой, которую он снял при виде нас.

— О, привет. Какие люди, Сафия. Не видел тебя сто лет, — он подошел к нам и пожал нам руки.

— Привет Фаиз. Да, в этом году было много работы.

— Наслышан. Восьмого августа жди меня в галерее.

— Обязательно.

Они улыбнулись друг другу, и Фаиз повел нас в дом, сообщив, что его мама приготовила эчпочмаки⁴. От этого слова у меня заурчало в животе. Обожаю эчпочмаки тети Дианы.

— Ох, давно их не ела, — призналась Сафия, и я увидела в ее взгляде то же удовлетворение, что было и у меня.

Мы прошли в столовую, которая находилась при кухне и использовалась только когда в доме было много людей. Там сейчас никого не было, но было слышно, как на кухне гремит посуда. Фаиз прошел туда и позвал маму выйти к нам.

— Сафия! — воскликнула тетя Диана. — Думала уже не увидеть тебя до выставки. Молодец, что зашла с сестрой.

— Да, я малость заработалась, — Сафия явно смутилась.

— Ничего, садитесь девочки, будем обедать, — тетя Диана улыбнулась Сафии и обняла ее одной рукой за плечо. — Фаиз, позови Алину и Дамиру, они еще не обедали. Элиа, можешь сходить с ним, девочки сейчас у лошадей, думаю тебе стоит посмотреть.

Меня удивило, что тетя Диана отправила к лошадям только меня, но она так и не отпустила руку с плеча Сафии и сестра не сопротивлялась, поэтому ничего не говоря, я отправилась за Фаизом.

Конюшня находилась уже за участком дома, но очень близко. Мне показали жеребенка, который успел окрепнуть и постепенно становился сильным красавцем, черного цвета с белым пятном на лбу. Такой окраски у коней я еще не видела, большая часть из них была коричневого цвета. Сейчас, когда конь подрос, цвет стал еще более выразительным, чем когда я видела его в июне. Пока я его гладила, он тыкал свой нос о мой живот, не в состоянии спокойно устоять на месте. Вдоволь посмеявшись мы вчетвером вернулись в дом.

Стол был уже накрыт, тетя Диана была на кухне, а Сафия сидела за столом. Когда мы только вошли, я увидела ее задумчивое выражение лица, но оно сразу же пропало, как только Сафия заметила наше возвращение.

Просидели мы почти до четырех часов, наелись эчпочмаков, съели блины со сгущенкой и вареньем, наговорились о моих рассказах, приближающейся выставки сестры и о сборах урожая. Алина и Дамира не сидели с нами долго, пообедав и немного отдохнув, они вернулись к животным, но Фаиз остался, так как обещал маме убраться в кладовке.

Когда и мы с Сафией более-менее пришли в себя от огромного количества еды, тоже попрощались и пошли домой. На прощание Сафия обняла тетю Диану и прошептала ей что-то на ухо. На это тетя только улыбнулась ей, как-то грустно. Фаиз этого не заметил, так как ушел на кухню с чайником и тарелкой от блинов. А я да, заметила.

— Что ты прошептала на ухо тете Диане? — спросила я, когда мы уже вышли на дорогу и направились в сторону дома.

— Попросила прощения за то, что давно не заходила, — сразу ответила Сафия.

Меня успокоил ее ответ. Весь обед тетя и сестра немного странно себя вели, посматривали друг на друга. К тому же тетя явно специально хотела побыть с Сафией один на один, поэтому отправила в конюшню только меня. От всей этой загадочности я снова вспомнила блондина и испугалась, что причина будет в нем, но, как видимо, мне нужно успокоить свои нервы. Видимо тетя Диана хотела только убедиться, что у Сафии все хорошо. Они ведь правда давно не виделись, а такое случилось впервые.

До дома мы шли молча. Сафия ничего не говорила, а я решила не поднимать эту тему, подумав, что ей скорее всего и так не удобно. Мне это понравилось. Пора было бы уже сестре выйти из своих картин и вернуться в реальность. Эта ее отрешенность начала проявлять нездоровые нотки.

«Но, к счастью, до выставки осталось чуть-чуть. Еще немного и закончатся эти мои переживания ни о чем».

Глава 5.

Седьмого августа Сафия почти целый день провела в мастерской, а после в галерее, где сама вешала картины. От помощи она отказалась, объяснив это тем, что не хотела, чтобы ее картины кто-либо увидел раньше времени. Даже проверенные люди, которые каждый год помогали ей развешивать ее работы.

В день выставки возле галереи поставили большой, длинный стол, где каждый из деревни приносил и ставил свои блюда или напитки, которыми все мы планировали перекусить после просмотра работ Сафии. В основном приносили консервированные овощи и фрукты, эчпочмаки, баурсаки, сушеную баранину, кыстыбай, губадию⁵, квас и компот. Я принесла наши прошлогодние закатки с помидорами и вишневый компот. Тетя Диана приготовила большой чак-чак⁶. На открытие выставки пришли не все. Чтобы каждому было удобно, в этот день приходили только близкие родственники и друзья. Но у других и так было много времени рассмотреть картины подробнее в остальные дни, до октября. Я часто заглядывала в галерею, когда там висели картины сестры. Интересно было разглядывать каждую из них и почти всегда находить что-то новое. Совсем как в книге. И иметь возможность чуть глубже узнать Сафию через ее работы.

К десяти утра многие уже собрались возле входа в галерею, но Сафия нас пока не впускала. Утром я ее тоже не видела, она ушла раньше, чем я проснулась. Дядя Коля, наш сосед, который часто помогал нам в домашних делах, чаще всего в перемещении тяжелых предметов, и, одновременно, один из музыкантов города, принес с собой аккордеон и, когда сестра так и не вышла после десяти, взял первые ноты и заиграл «Одинокая гармонь». Поначалу все только слушали, как он поет, но еще при первом куплете многие начали ему подпевать. Я плохо знала слова этой песни, но тоже тихо подпевала в знакомых местах.

Песня еще не закончилась, когда Сафия вышла. Она ничего не сказала, только смотрела на нас, поэтому не все сразу ее заметили. Как только дядя Коля увидел Сафию, он перестал играть.

— Приглашаю всех на мою выставку, — сказала Сафия, раскрыв двери и прижимаясь в бок, чтобы дать всем пройти.

— Ну что, дорогие мои, айда⁷, — весело сказал дядя Коля, вставая и откладывая аккордеон на скамейку.

Благодаря отличной погоде и его песне, а также, в преддверии вкусного полдника, все с большим оживлением прошли внутрь. Некоторые приветливо пожимали руку Сафии, и все улыбались ей, проходя мимо.

Я зашла последней, вместе с сестрой. Она взяла меня за руку.

Из-за того, что не все еще успели разойтись по галереи, я не сразу смогла разглядеть хоть одну из картин. Заметила только, что те, которые бросились мне в глаза, были в темных тонах.

Гул голосов стих и все медленно разошлись по помещению, что позволило мне подойти ближе к первой из них. В этот момент я почувствовала, как Сафия сильнее сжала мою ладонь, но сразу же перестала это ощущать, как только поняла, что я вижу перед собой.

Поначалу я увидела женщину, с покрасневшими глазами, немного опухшим и красным лицом, с волосами давно не мытыми. Она улыбалась, но улыбка ее была какой-то странной, потухшей. Постепенно, я начала узнавать эту женщину и поняла, что это я. Только я, старше себя и выглядевшая ужасно.

— Это такая шутка? Вот так ты видишь мое будущее? — нервно рассмеялась я.

Сафия ничего не ответила. Лицо ее было абсолютно серьезным. Мне кажется, я еще ни разу не видела ее такой. Это выражение лица сестры смутило меня, но, ничего не сказав, я прошла дальше.

На следующей картине снова был портрет женщины лет тридцати пяти, тяжело было определить точный возраст из-за страшноватой внешности. Синяки под глазами, снова тот потухший взгляд покрасневших глаз, запутанные волосы. На щеках то ли синяки, то ли покраснения и какие-то пятна на шее. В ней я увидела Сафию, только, как и в моем случае, ее обезображенную версию.

Так я прошлась по всем картинам и увидела на них, каждого, кто пришел сегодня на открытие. И все выглядели страшно. Кто-то чуть поприличнее, кто-то совсем кошмарно. Тетю Диану я еле узнала, лицо ее было таким опухшим, что почти не видно было глаз, а волосы на голове еле прикрывали залысины. Никто ничего не говорил. Когда я дошла до последней, заметила, что Сафия всё также держит меня за руку. Я высвободила ее и приобняла себя руками, смотря то на картины, то на сестру.

— Интересно было бы узнать, какова тема выставки? — спросила Дамира, дочка тети Дианы, и тем самым вывела нас всех из, своего рода, транса. В ее голосе я почувствовала нотку сарказма.

— Да ладно тебе, жаным⁸. Оригинальна ведь тема. Никто не ожидал. Я уж точно, — сказал дядя Коля, разглядывая свой искаженный портрет и посмеиваясь.

— Но все же? — настояла Дамира, пронизывая взглядом Сафию. Все смотрели на сестру и ждали ответа, я тоже.

Сафия взяла глубокий вдох и вышла вперед, встав лицом к лицу ко всем, но говоря, смотрела только на меня.

— Я знаю, что мои слова не дойдут до вас, но…надежда умирает последней, и, я безумно надеюсь, что хоть кто-то из вас услышит меня, поймет и, может, хотя бы задумается… Многие из вас этого не видят, кто-то догадывается, но считает излишним что-то с этим делать, но…мы все невольники этого места. Это место убивает нас и доведет до смерти. Мои картины, это ваше будущее! Таким вы хотите его видеть? — она на секунду замолчала, вновь взяв глубокий вдох, и сразу продолжила. — Да, мои слова могут казаться бредом, но. Откройте глаза, взгляните правде в лицо. Многие из вас забыли больше половины или даже всю свою семью, а ведь они есть и все еще нас ждут. Там, за лесом. Они все там! Родные, наше настоящее и наша жизнь. Для нас всех еще не поздно начать сначала, и я хочу идти вперед. Хочу вырваться из этих пут. Пойдите за мной, и вы увидите, поймете…

Я смотрела на сестру, не отрываясь. Она начала плакать и ее голос сорвался. Тогда я заметила, что некоторые уже ушли с галереи, недослушав ее. Я не видела дядю Колю, тетю Диану. Многие из друзей Сафии тоже ушли. Остались только я, Фаиз, Алина и Регина, одна из подруг Сафии.

Алина подошла к ней и хотела видимо дотронуться до ее плеч, но в последний момент отступила, как от прокаженной, когда Сафия подняла голову и посмотрела на нее. Видимо что-то во взгляде моей сестры переубедило или испугало ее.

— Фаиз, пошли отсюда, — сказала она, протянув руку брату. Он смотрел на Сафию испуганно и с замешательством и, не отрывая от нее глаз, взял руку Алины и ушел вместе с ней, ничего не сказав.

— Сафия, о чем ты говоришь? — спросила ее Регина. — Это ведь шутка? И почему все ушли…? — у нее вырвался нервный смешок, было видно, что она не понимает происходящего.

В моей голове тоже был шум, но, я знала кое-что большее. Мне было известно существование блондина, о котором, как я теперь убедилась окончательно, Сафия постоянно мне врала. Я в ужасе и злости смотрела на нее и не могла поверить в происходящее. В голову лез рассказ Влада о неизвестных, которые появлялись и исчезали, забирая за собой кто-то из города.

Не знаю, что блондин наговорил Сафии, но явно сильно на нее повлиял. Я видела, что она верит в то, что говорит, хотя ее слова не несли никакого смысла. Наша деревня нас убивает? Мы дойдем до состояния, которое изобразила сестра в своих картинах? Кто-то и что-то нас ждет за лесом?

«Что, черт возьми, она говорит?»

— Регина, ты должна понять это, должна это увидеть… — сказала Сафия, все еще плача.

— Что я должна увидеть? Я не понимаю…

— Правду. Твою, мою…нашу правду! Правду нас всех. Мы сами себя убиваем, закрывая глаза и не давая себе увидеть. А ведь выход есть, и он так близко… — голос Сафии слабел, она уже говорила будто в бреду.

Регина с испугом посмотрела на меня, видимо ожидая объяснений. Я ничего ей не сказала, только снова обратила свой взгляд на сестру.

— Сафия… — мягко сказала Регина и, так же, как и Алина, попробовала подойти к ней. Внезапно Сафия побежала в ее сторону и схватив за плечи начала трясти.

— Пойми! Увидь! Регина! — выкрикивала она. Регина пробовала оттолкнуть ее от себя и в ужасе посмотрела на меня. В ее глазах я увидела мольбу о помощи.

Подойдя к ним, я схватила сестру за талию и с силой потянула на себя. Сафия отпустила, наконец, Регину и успокоилась. Повернулась ко мне лицом и обняв меня, начала тихо плакать.

— Сафия, я…приду к тебе завтра… — пролепетала Регина, смотря на нас с тем же испугом, и поспешно ушла.

Я обнимала сестру и поглаживала ее по спине, чтобы она перестала плакать. Моя злость постепенно ушла и на ее месте появилась решимость действовать.

«Не позволю ему манипулировать моей сестрой».

— Сафи… — начала я. — Он тебе как-то угрожал? Что он тебе сказал? Расскажи мне всю правду, пожалуйста.

Сафия отстранилась от меня. Глаза ее были опухшие от слез, но плакать она перестала.

— Кто мне угрожал?

— Блондин, тот, что приходил к тебе. Сафия, доверься мне, пожалуйста. Я могу тебе помочь.

— Ох, нет, нет, Элиана! — внезапно воскликнула сестра и схватила себя руками за голову. — Нет, Сафия, нет. Успокойся, — снизив голос сказала она сама себе. У меня возникла страшная мысль, что сестра лишилась рассудка.

— Элиа, — начала она снова, уже успокоившись и вернув себе серьезное выражение лица. Это меня еще больше испугало. — Элиа…прошу тебя, очнись. Я прошу тебя, помоги себе и уйди со мной. Ты увидишь, что там лучше. Эта жизнь, всё это, это…это только иллюзия. Я не хочу оставлять тебя здесь одну, но, даже если ты не пойдешь со мной, я уйду.

— Почему ты называешь всё это иллюзией? Объясни мне, я не могу понять.

— Ты поймешь, когда выйдешь со мной. Оставь этот город, оставь всё и иди со мной — Сафия подошла ко мне и взяла меня за руку. Первое мгновение мне хотелось вырвать руки и отстранится от нее, но я сдержалась.

— То есть, просто так взять и всё бросить, и уйти за блондином? Сафия, он обращался со мной грубо. С ним я никуда не пойду. И тебе запрещаю. Ты поняла меня?! — последний вопрос вырвался у меня уже криком. Я крепче сжала руки сестры, в надежде, что это поможет ей хоть немного прийти в себя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Татарский: дядя Рашид

2

Татарский: как дела?

3

Татарский: привет

4

Эчпочмак (тат. Өчпочмак — «треугольник») национальное татарское блюдо, тесто печеное с мясом, картошкой и луком.

5

Баурсак — кусочки теста, жаренные на глубоком масле; кыстыбай — лепешки с картофельным пюре; губадия — сладкий пирог с рисом и сухофруктами.

6

Чак-чак — блюдо из обжаренных кусочков теста, соединённых с медовым сиропом.

7

Айда (тат. әйдә — пошли) — используется в просторечии.

8

Жаным (тат.) — душа моя