Очерки по истории философии: онтологические первоначала западной мысли

Максимилиан Неаполитанский

В данном сборнике собрано девять очерков по истории философии. Каждый из них представляет собой законченный сюжет, повествующий о том или ином мыслителе. Большую часть текстов в сборнике объединяет обращение к онтологии, к тем вопросам, которые связаны с бытием. Осуществляется возможность проследить, каким образом философы различных эпох включали тему бытия в свои размышления, связывая её, например, со свободой, с Богом или с языком.

© Максимилиан Неаполитанский, 2020

ISBN 978-5-0051-2604-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Платоновский Космос в контексте онтологической проблематики

Диалог Платона «Тимей» близко связан с моей личной историей — отрывки из него (ещё до поступления на философский факультет) впервые попались мне в бульварном богословском сочинении (книга с развала) без ссылок на самого Платона. Тогда показалось, что эти отрывки носят глубоко религиозный характер. Потом, конечно, я узнал, откуда они взяты и воспринял их уже с другой точки зрения. И всё же первое впечатление оказалось достаточно сильным. Сейчас же нужно от всего этого отказаться, потому что предстоит рассмотреть одну из важнейших частей «Тимея». В ней Платон говорит о порядке сотворения мира демиургом, космосе и цели первообраза.

Начать, пожалуй, стоит с определения космоса, — что такое космос для древнего грека? Греческий Космос, по словам А. В. Ахутина, в первую очередь есть порядок, но не просто порядок, а «нарядный порядок»¹, имеющий в своём изначальном смысле эстетическую значимость и цельность. У Платона также находим, что «космос — прекраснейшая из возникших вещей»². Конечно, стоит сделать поправку на то, что многие философские понятия в античности просто не существовали — «как Платон и Аристотель, так и их позднеантичные и средневековые последователи обходились не только без термина „эстетика“, но, что гораздо существеннее, и без самого понятия эстетики»³, — замечает С. С. Аверинцев. Также у Аверинцева можно найти множество построений насчёт связи бытия и красоты, онтологии и эстетики, которые помогут лучше понять греческий космос, а в дальнейшем — средневековый взгляд на божественное. Например, такое размышление по поводу доказательств бытия Божия у Фомы Аквинского: «Эти „доказательства“ правильнее было бы назвать „показательствами“, ибо сами мыслители греческой патристики предпочитали говорить не о „доказывании“, но о „показывании“ бытия Бога: различение этих терминов, как известно, восходит к логической терминологии Аристотеля»⁴. Можно подумать, что это уже далеко от Платона, однако ответы на вопросы «каков космос?» и «каков порядок сотворения мира?» отчасти таятся в понимании красоты и прекрасного как такового, а также в понимании их связи с бытием. Здесь же и связь с первообразом. Платон и сам спрашивает нас — что за живое существо, по образцу которого устроен космос? — замечая до этого, что «невозможно ныне и было невозможно издревле, чтобы тот, кто есть высшее благо, произвел нечто, что не было бы прекраснейшим»⁵. По образцу… Этот образец и есть первообраз, смотря на который творит Демиург. Так проходит «процесс» творения — благое создаёт прекраснейшее, а каждая вещь создаётся «по образу». Вместе с этим Демиург «замыслил сотворить некое движущееся подобие вечности; устрояя небо, он вместе с ним творит для вечности, пребывающей в едином, вечный же образ, движущийся от числа к числу, который мы назвали временем»⁶. Тут у Платона интересное размышление о сущности времени, которое также приближает нас к пониманию космоса и его порядка⁷. Получатся, что время — это образ вечности, а цель творения — сама вечность.

Важно упомянуть и так называемые три основные области бытия, которые составляют центр платонизма, а затем становятся подосновой для неоплатонизма и будущего христианского богословия (например, у Псевдо-Дионисия Ареопагита, который испытал влияние Прокла⁸). Эти три основные области бытия таковы: ум⁹, материя¹⁰ и их соединение¹¹. Создателя — Демиурга — Платон именует умом, однако пишет, что он «устроил ум в душе, а душу в теле и таким образом построил Вселенную, имея в виду создать творение прекраснейшее и по природе своей наилучшее». Здесь же мы вновь встречаем определения «прекраснейший» и «наилучший» — тот, чьё бытие самое «красивое». Помимо этого, ум у Платона часто именуется «устроителем» или даже, если быть точнее, «со-ставителем» (здесь можно обратить внимание на анализ отдельных слов на языке оригинала — например, в комментариях А. Ф. Лосева), а также «творцом», «строителем» и «мастером». При этом ум также связан с миром и бытием, которое он создаёт, и, так как мир и бытие созданы «прекраснейшим», то они сами суть благие, а то, что не благо и смертно в мире — то создано теми, кого уже создал Демиург (ум)¹². Подобные идеи также стали одним из импульсов для христианизации платоновской концепции ума. Уже у Псевдо-Дионисия Ареопагита находим: «Будучи бытием Благости, самим фактом своего бытия Она является причиной всего сущего»¹³. Благой ум — Творец — создаёт бытие Благости, которое становится фактором своего же бытия. Также у Августина Блаженного (цитата в переводе С. С. Аверинцева): «Все, что есть, в той мере, в которой оно есть, причастно благу»¹⁴. Это ещё на шаг приближает нас к пониманию порядка сотворения мира, а также сути самого мира.

Другое основание области бытия — материя — представляется Платону чистым становлением, которое чуждо всякому оформлению, «поэтому не правы те, кто понимает эту материю как пространство; пространство уже есть некое оформление, материя же Платона — это чистейший аналог иного, как оно было выведено в отвлеченной диалектике „Парменида“»¹⁵. Материя есть само-становление, без формы, без пространства — её место только то, которое она сама занимает. Начало материи у Платона — и начало всего бытия — умозрительно, а также творимо единственным Богом-умом-Демиургом. В будущем это станет одним из предметов рассмотрения для Василия Великого (Кесарийского), который будет считать, что «те, кто не признали существования Бога, обратились к идее материального происхождения мира, за которым, как они мыслили, не стояла некая умопостигаемая причина»¹⁶. Однако же, как внимательно замечает Лосев, это не делает Платона монотеистом. Во-первых, монотеизм — это учение об абсолютной личности, которая творит мир из ничего (ex nihilo), а во времена Платона «не существовало даже термина „личность“»¹⁷. Важным тут для понимания «процесса» является то, что творение у Платона происходит всё-таки из «чего-то». Также, во-вторых, «космогония и космология „Тимея“ гораздо чаще пользуются не теми терминами, которые указывали бы на свободное творение или созидание»¹⁸, но терминами, которые означают «возникаю», «становлюсь» и др. Таким образом, можно заметить, что Платон говорит об общей сущности мира, в то время как сам мир является лишь различным выражением этой сущности.

Делая вывод, важно кратко напомнить об ответах на поставленные в начале работы вопросы. Эти ответы содержатся в самом диалоге. Порядок сотворения мира Демиургом является сложным процессом, для которого самотождественный первообраз — образец творения, взирая на который, Демиург творит идеи и потенции вещей (28а). Космос же — сотворённый Демиургом порядок, в котором он же и пребывает, и это имеет связь с диалектикой общекосмического тела, появляющегося в результате единства ума-души, которое недвижимо, однако движет всё другое¹⁹.

Примечания

1

Ахутин А. В. Античные начала философии. СПб., 2007. С. 288.

2

Платон. Сочинения в четырех томах. Т. 3. Ч. 1. СПб., 2007. С. 510.

3

Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. СПб., 2004. С. 35

4

Там же. С. 38.

5

Платон. Сочинения в четырех томах… С. 512.

6

Там же. С. 518.

7

Можно подумать, что здесь имеет место тавтология, так как получается «порядок порядка», однако и у космоса (как у порядка) есть свой порядок или принцип, по которому он был создан Демиургом и по которому продолжается его существование.

8

Клаудио Морескини. История патристической философии. М., 2011. С. 800.

9

Платон. Сочинения в четырех томах… С. 511.

10

Там же. С. 531.

11

Там же. С. 558.

12

Там же. С. 559.

13

Дионисий Ареопагит. Сочинения. Толкования Максима Исповедника. СПб., 2002. С. 233.

14

Augustini. De vera religione, XI, 21. — Migne, PL, t. 34, col. 132.

15

Платон. Сочинения. В 3-х т. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. С. 650.

16

Клаудио Морескини. История патристической философии… С. 614.

17

Платон. Сочинения в четырех томах… С. 711.

18

Там же. С. 711.

19

Ср. у М. Бубера: «То, чего нет, но что позволяет всему быть».