Разорванное небо

Максимилиан Борисович Жирнов, 2018

Что такое полет на реактивном истребителе? Это скорость, маневр, огонь. Джек Риппер – талантливый летчик. К сожалению, он остался не у дел из-за своевольного характера. Ему приходится развлекать людей, подрабатывая полетами на антикварном десятиместном биплане. Но тесть дает ему второй шанс: правительству США нужен человек, который выполнит любую, самую грязную работу. Которому просто некуда бежать.

Глава 3. Трюк

Я лихо заломил вираж, разворачивая маленького четырехкрылого «Дракошу» на предпосадочную прямую. Ребятишки в салоне радостно завизжали.

Сверкающий солнечными блестками океан остался позади. Медленно проплыла лента шоссе со снующими туда-сюда разномастными автомобилями. Я выпустил закрылки и скользнул взглядом по указателю подхода. Два красных, два белых огня. Все в порядке: я на курсе и на глиссаде.

Торец взлетной полосы уплыл под обрез приборной доски. Шасси зашуршали по асфальту. Я погасил скорость, осторожно опустил хвостовое колесо и зарулил на стоянку. Открыл дверь, потянул за рычаг лестницы, и маленькие пассажиры помчались в терминал. Они всегда почему-то бегут. Наверное, для детей время идет как-то по-другому…

Тесть ждал меня возле ангара. Он чему-то улыбался, таким довольным я видел его очень редко.

— Идем со мной! — сказал он. — Хочу познакомить тебя с одним выдающимся человеком.

— Интересно, что у него выдается? И куда? — я неудачно попытался съязвить.

— Свой казарменный юмор, Джек, оставь при себе! Капиш, как говорят итальянцы-мафиози? И будь повежливее — персона известная.

Мы прошли через главный зал, я подмигнул слегка накрашенной девушке за стойкой администратора. Она мило улыбнулась дежурной улыбкой, но, увы, на самом деле ей не было до меня никакого дела. Впрочем, как и мне до нее.

Полковник распахнул дверь VIP-зала. В кресле перед телевизором сидел полный лысоватый мужчина с добродушным, похожим на блин, лицом. Я пожал ему руку. Незнакомец приветливо улыбнулся и сказал:

— Мое имя — Бэзил Фикс. Я — известный голливудский кинорежиссер.

Я сел в кресло напротив и едва не утонул. Почему такие только в VIP-зале?

— Прошу прощения, но я очень редко смотрю фильмы. Вот моя жена — знатный киноман. Вы желаете вручить мне пару билетов на премьеру своего творения?

Режиссер засмеялся. Трудно представить, что можно смеяться вкрадчиво, но он сделал именно так.

— Нет, у меня к вам деловое предложение. Вас рекомендовали, как опытного и абсолютно безба… бесстрашного летчика. К сожалению, наш трюкач недавно… как вы, авиаторы, говорите, наглотался земли. Такое бывает. Я хочу пригласить Вас на его место.

— Глотать землю? — я состроил что-то вроде улыбки. Фикс поежился.

— Черный юмор — признак оптимизма, — сказал он, и взгляд его стал жестким и колючим. — Каков будет ваш ответ? У вас есть время подумать.

— Зачем оттягивать неизбежное? Я согласен. Могу я прочитать сценарий?

— Позже, — уклончиво сказал режиссер. — Чуть не забыл: съемки проходят в Нью-Мексико, на авиабазе Холломан. Разумеется, мы оплачиваем все расходы. Кстати, где ваша супруга? Вы можете поехать вдвоем.

— Она в рейсе. Стюардессы иногда улетают очень далеко, — сказал я.

— Очень жаль. Значит, вы поедете один. Если это все, наш юрист свяжется с вами в ближайшее время.

Я вышел вслед за полковником и резко хлопнул дверью. Как бы случайно.

— Джек, позвонит юрист, свяжись со мной. Все бумаги — только в моем присутствии, — сказал тесть на прощание.

Я предъявил удостоверение службе безопасности, прошел на стоянку и открыл дверь «Дракоши». У меня сегодня еще несколько обзорных полетов.

Полковник не нашел в документах никаких изъянов. Я подписал разовый контракт и выехал в Бостон.

В безоблачном небе ярко светило солнце, деревья, едва распустившие молодые листья, зеленой стеной высились по обеим сторонам дороги. Среди буйства юной природы стыдливо мелькали светлые здания придорожных заведений. Но даже великолепные виды не могли оторвать меня от грустных дум: признаюсь честно, я боюсь летать, если не веду самолет собственной персоной. В крайнем случае — если за штурвалом не сидит кто-то, кому я могу доверять.

Я вошел в терминал и растерялся. Неужели мне придется покупать билет самому? А режиссер обещал все оплатить…

По залу, усердно размахивая табличкой с надписью «Джек Риппер», прохаживался унылый парень в форме с крылышками пилота. Наверное, он пытался разогнать скуку. Я бросился к нему.

— Вы меня ждете? — спросил я и представился.

— Я уж думал, вы никогда не появитесь, — просиял он. — Идите за мной.

Охрана пропустила нас без досмотра. Мы прошли по рулежным дорожкам и свернули к ангару. Я остановился: пассажирский «Боинг», завывая двигателями, разбегался для взлета. На полированной обшивке блеснуло полуденное солнце.

— Нет времени на достопримечательности! Мы и так задержались! — лейтенант крикнул, перекрывая оглушительный свист выруливающего бизнес-джета.

Я поспешил за офицером. За ангаром стоял четырехмоторный транспортный «Геркулес». Огромные, в два человеческих роста, винты застыли неподвижно. Возле «грузовика» довольно урчал аэродромный источник питания — маленькая тележка с дизель-генератором.

Мы поднялись в кабину. Командир, строгий мужчина лет пятидесяти, указал на спальное место у переборки:

— При всем уважении, вам лучше отдохнуть, Джек. Не стоит мешать работать экипажу. Поверьте, мы знаем свое дело не хуже вас.

Я вздохнул, забрался на койку, пристегнулся и попытался убедить себя, что этому человеку я могу доверять безоговорочно. Кажется, мне это удалось.

Загудели турбовинтовые двигатели. Машина, вздрагивая на стыках бетонных плит покатила по рулежным дорожкам. Командир запросил разрешение на взлет. Уже проваливаясь в сон, я почувствовал, как самолет побежал по полосе и заскользил по упругому гладкому воздуху…

Проснувшись через несколько часов, я сел в пустующее кресло бортинженера. В лобовое стекло вплыла черная линия полосы, отчетливо видимая на фоне унылых красно-бурых песков. Самолет шел на посадку, и я постоянно порывался дать летчикам несколько полезных советов. Едва сдержался: за подобные вещи выкидывают за борт без парашюта.

Наконец, «Геркулес» коснулся асфальта, взревел реверсом и зарулил на стоянку. Я пожал руку летчикам и по грузовой рампе спустился на грешную землю.

Меня ждал джип военной полиции. Водитель в форме сержанта доложил:

— Сэр, у меня приказ доставить Вас к начальству!

Не арестовали, уже неплохо.

Через несколько минут автомобиль остановился возле желтого административного здания. Я взлетел на второй этаж и постучался в дверь с табличкой «командир полигона Белые Пески бригадный генерал Тимоти Коффин». Я по достоинству оценил фамилию: «коффин» по-английски означает «гроб».

— Да! — сказал кто-то знакомым голосом.

Я вошел в кабинет и застыл с раскрытым ртом: в кресле прямой, как флагшток, сидел мой недавний пассажир.

Генерал указал на стул. Мне стало смешно: узко посаженные глаза в сочетании с оттопыренными ушами забавно смотрелись на представительном мужчине. Пытаясь сдержать неуместную улыбку, я потрогал эмалированную эмблему с изображением звездно-полосатого флага. Гладкая и холодная.

— Агент Риппер, на моем полигоне вы можете рассчитывать на полное содействие. Разумеется, если ваши действия не будут создавать угрозу персоналу и мирному населению, — Коффин рванул с места в карьер.

— Вы в шпионов не переиграли? — как мог, безразлично спросил я. Интересно было бы глянуть на свою физиономию, но, увы, зеркала в кабинете не было.

Вместо ответа генерал передал мне лист бумаги. На официальном бланке с печатями и подписями высокопоставленных лиц значилось, что я — агент отдела специальных операций ЦРУ. Да, так оно и было на самом деле. Интересно, зачем тесть раскрыл Коффину карты?

— Кто знает о моем истинном обличье?

— Только я, — ответил генерал. — Что вы за люди — рыцари плаща и кинжала? Никогда не признаетесь, пока не припрешь вас к стенке. Но, согласитесь, я имею право знать, что происходит у меня на базе?

— Я приехал сниматься в кино. Выполнить несколько воздушных трюков.

— Знаю. Но. Ни плана съемок, ни сценария мне не предоставили. Зато в наличии строгий приказ из Вашингтона оказать содействие. Это подозрительно, — генерал побарабанил пальцами по столу.

— Наверное. Я в этом не разбираюсь. Повторю: меня, кроме полетов, ничего не интересует.

Коффин вздохнул и протянул мне пластиковую карточку:

— Не хотите говорить — ваше дело, Риппер. Возьмите пропуск. И помните мои слова: я всегда готов прийти на помощь.

Я откланялся. За то время, пока шла приятная беседа, вспыхнули редкие звезды на потемневшем небе. Сержант отвез меня в гостиницу. Наверное, здесь немного постояльцев, раз владельцам вместо сверкающего полированной сталью и стеклом небоскреба хватает нескольких одноэтажных деревянных домиков.

Конец ознакомительного фрагмента.