Разорванное небо

Максимилиан Борисович Жирнов, 2018

Что такое полет на реактивном истребителе? Это скорость, маневр, огонь. Джек Риппер – талантливый летчик. К сожалению, он остался не у дел из-за своевольного характера. Ему приходится развлекать людей, подрабатывая полетами на антикварном десятиместном биплане. Но тесть дает ему второй шанс: правительству США нужен человек, который выполнит любую, самую грязную работу. Которому просто некуда бежать.

Глава 2. Генерал Коффин

Я зарулил на стоянку, дернул рукоятку парковочного тормоза и перекрыл подачу топлива. Надсадный вой турбины постепенно смолк. Техник принес лестницу. Я открыл фонарь и спустился на бетон. Подкатил желтый аэродромный тягач и, рыча дизелем, утащил «Старфайтер» в ангар.

Полковник набросился на меня, едва я переоделся:

— Я, конечно, подозревал, что мой зять полный идиот, но не до такой же степени! Ты мог бы нажать кнопку аварийного сброса подвесок! ВВС как-нибудь пережили бы потерю трех макетов бомб и пары тонн керосина! Не мне тебе объяснять: посадка с полной нагрузкой — что-то вроде хождения по лезвию бритвы!

— У меня не было времени, — я неуклюже попытался оправдаться. — Отказал главный топливный насос. Интересно, с чего это такая забота о моей скромной персоне?

— Я думаю о самолете. Надеюсь, в нем не найдут остаточных деформаций.

— Сами виноваты. В следующий раз не будете навешивать кучу разного барахла на машину, собранную задолго до моего рождения. Я работать. Ребятишки заждались.

Полковник прищурился:

— Подожди минуту. Объясни, почему ты никогда не выкидываешь фортели на своей четырехкрылой этажерке?

Я самодовольно ухмыльнулся:

— Во-первых, человека не нужно трепать в воздухе так, чтобы он вспоминал о полете с ужасом и отвращением. Во-вторых, мне совсем не хочется отмывать салон. У меня и так забот полно.

— Ха! — воскликнул полковник. — С этого и надо было начинать! Со второго пункта.

Я успел выполнить два обзорных полета прежде, чем серая стена облаков подошла к самому аэродрому. Заруливая на стоянку, я увидел полковника. Он мчался ко мне так, будто его ужалила гигантская оса:

— Джек, срочно! Вопрос национальной безопасности! Надо лететь в Довер, на базу! — выпалил он, когда девять сорванцов заняли места в автобусе.

Я критически осмотрел двухмоторный фанерный биплан.

— Да брось ты свой тарантас! За мной, быстрее! — полковник вцепился мне в плечо и потащил к ангару.

На стоянке красовался британский «Хантер». Широкое стреловидное крыло, острый нос, просторная двухместная кабина — солидный самолет. Но, разумеется, машина не чета «Старфайтеру», этой стремительной, изящной «ракете с крыльями».

— Знаком с управлением? — выпалил полковник.

Я вздохнул:

— Приходилось на разных авиашоу. Не впервой.

В правое кресло втиснулся долговязый мужчина в форме бригадного генерала ВВС. Я заглянул в кабину: его ноги с трудом помещались под приборной панелью. Но где он мне встречался? Не помню.

Неизвестный окинул меня суровым взглядом ветерана и опустил защитное стекло шлема:

— Быстро на взлет! Навигационная система настроена, остается только следить за стрелкой. Кодовое слово для связи с диспетчерами: «Матильда».

Я сел в кресло пилота и попытался разблокировать катапульту. Наглухо законтрена. Впрочем, лучше отправиться из пушки на Луну: древний «стреляющий механизм» может запросто сломать позвоночник. Не хочу провести остаток жизни в инвалидной коляске.

Я дал команду на запуск. Ухнул пиростартер. Заверещал компрессор, пронзительно засвистела турбина. Сработало зажигание, стрелки приборов, точно безумные, метнулись по шкале и сползли к зеленым отметкам. Погасли сигнальные лампы.

Вырулив на полосу, я запросил разрешение на взлет и плавно двинул ручку тяги до упора. Самолет рванулся по асфальту и ушел в затянутое низкими тучами небо. Стукнули створки шасси.

На развороте я хватанул ручку на себя. Четырехкратная перегрузка вжала меня в кресло.

— Ты это… полегче на поворотах… истребитель недоделанный, — прохрипел генерал.

— Виноват, сэр. Не рассчитал немного.

Серая муть прижала «Хантер» к самой земле. Тяжело пилотировать машину на бреющем полете: того и гляди влетишь в какую-нибудь сосну или высоковольтную линию. Все мелькает, сливается в цветную кашу. Лишь глаз опытного летчика может за долю секунды ухватить ярко-красную крышу придорожного кафе или заправочной станции. И нет времени глянуть, как там генерал. Может, ему совсем плохо?

Весеннюю зелень леса прорезала серая линия шоссе, и самолет как будто превратился в диковинный сверхскоростной автомобиль. Легковушки, грузовики, автобусы, словно неподвижно замерли на дороге. Мелькнула бело-синяя полицейская машина: ну-ка, догоните и оштрафуйте за превышение скорости. Пятьсот узлов, между прочим.

Вскоре стена облаков осталась позади. Я поднялся немного повыше и облегченно вздохнул.

— Как вы, сэр? — не поворачиваясь, спросил я.

— Порядок, — ответил генерал. — Не переживай.

Неожиданно самолет задрал нос. Я отдал от себя ручку управления, и деревья замелькали у меня перед глазами. Снова тяну «на себя», и снова меня вжимает в кресло. Земля уходит далеко вниз. Отказ управления рулем высоты? Тогда нам труба. Я поиграл тягой, пощелкал переключателем триммера — так-то лучше. Теперь полет напоминает скорее плавание по морским волнам, а не бешеную скачку на полоумном жеребце.

— Ты… что творишь? — прорычал генерал.

— Это не я… это… он. Что-то с управлением.

Нет смысла возвращаться назад: на сверхмалой высоте, под облаками, я не сумею удержать самолет. А что если… все равно подо мной лес. Вряд ли полковник приказал зарядить пушки, но кто его знает?

Машина содрогнулась от залпа «АДЕНов»… Еще очередь, еще… Есть! Наверное, где-то в контуре управления восстановился электрический контакт или пробило засорившуюся трубку гидросистемы. Безумная пляска прекратилась: от капризов допотопного истребителя не осталось и следа.

Под крылом поплыли белые двухэтажные домики — пригороды Нью-Йорка. Блеснули стекла небоскребов, огни взлетных полос аэропорта «Кеннеди» рассыпались прямо передо мной.

Я запросил — пролет над аэропортом.

— Следуйте в зону ожидания, на подходе спецборт.

— «Матильда», — подсказал мне генерал.

— «Матильда», — не меняя курс, я отправил в эфир волшебное слово. «Хантер» в гордом одиночестве проплыл прямо над одним из самых загруженных аэропортов США. Темная стена закованных в сталь и стекло небоскребов осталась позади.

Наконец, я миновал залив Джерси. Мне очень хотелось пройти над Филадельфией и хотя бы сверху глянуть на знаменитый линкор «Нью-Джерси», но неумолимая стрелка навигационной системы увела меня к рощам и лесам заповедника Уортон.

Еще немного, и передо мной, освещенные заходящим солнцем, сверкнули воды залива Делавер. Огненная дорожка ослепила меня, и я, пытаясь спрятаться от невыносимого сияния, на секунду прикрыл глаза.

— Видишь ее? — генерал махнул рукой куда-то в сторону.

На укрытой сумерками земле мерцали разноцветные огни: город и военная база. Диспетчер дал направление и разрешил посадку с прямой.

Я сбросил скорость и развернул машину в створ полосы. Щелкнули замки шасси, зажужжали закрылки. По ушам резанул зуммер. Что за ерунда? Уход на второй круг!

Двигатель засвистел на боевом режиме. «Хантер» промчался над полосой, словно гоночный болид. Под крылом промелькнули постройки аэродрома.

Едва набрав тысячу футов, я снова выпустил закрылки. Загудел зуммер. Проклятое британское корыто!

Замыкание в электрической цепи? Может быть. А если нет? Тогда… все, что угодно. Я подкрался к полосе, убрал газ, и помчался в полуметре над землей, на волос притирая машину. И лишь когда я пролетел треть полосы, колеса осторожно, можно даже сказать, нежно и ласково, коснулись асфальта. Я потянул ручку тормозного парашюта.

Как только самолет встал, на полосу выскочила оранжевая легковушка: машина сопровождения. Я порулил на стоянку.

— Фамилия? — резко спросил генерал, когда едва не бежали к летающему гиганту «Гэлэкси».

— Капитан Джек Риппер… в отставке, сэр.

— В отставке? — генерал, похоже, совершенно не удивился. — Что ж… в Тортугане тоже летали пилоты в отставке. Потом их вернули на службу.

Меня озарило. Я вспомнил, где видел это нелепое сочетание: решительное лицо и смешные оттопыренные уши. Несколько лет назад этот военный командовал операцией «Успех» и, уже после, выступал по телевидению. Но как его имя? Я задумался и чуть не налетел на ограждение грузовой рампы.

— Осторожнее, Риппер, — улыбнулся генерал. — Не то устроите себе прогулку в Нью-Мексико. Нам лишние пассажиры не нужны. Вы свободны.

Он исчез внутри летающего мастодонта. Через несколько минут «Гэлэкси» вырулил на полосу, разбежался и превратился в мигающий желтый огонек среди тысяч звезд. Я остался в полном одиночестве посреди свиста турбин и рычания аэродромных тягачей. Куда мне идти?

Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся. Передо мной, состроив почтительную мину на добродушном лице, возвышался солдат. Широкоплечий, коренастый, он чем-то напоминал медведя-гризли. Разве что вместо шкуры на нем была полевая форма военной полиции.

— Капитан Риппер? Мне приказали сопроводить вас, — пояснил незнакомец и представился: — Сержант Джереди.

— Под арест? — я совершенно растерялся.

— Скажете тоже, сэр, — улыбнулся Джереди. — В казарму. У меня приказ отгонять от вас даже комаров!

— Значит, я все-таки задержан, — вздохнул я. — Дальше койки меня не выпустят.

— Не стоит думать о нас так плохо, — притворно посетовал сержант. — Вы полностью свободны. Можете ходить, куда вам вздумается. Но только вместе со мной.

— Ты давно на базе?

— Пять лет.

— Отлично. Будешь моим персональным экскурсоводом. Где истребитель, на котором я прилетел?

Сержант на секунду задумался.

— В шестом ангаре, — наконец, ответил он. — По-моему, самолетом занимается главный инженер базы. Я покажу.

Высокий худой мужчина в нелепых очках-блюдцах внимательно выслушал меня:

— Говорите, самолет будто плыл по волнам, а после залпа все пришло в норму? Давайте глянем.

Инженер открутил какую-то панель и сунул голову в переплетение блестящих трубопроводов и кабелей. И как он там не застрял? Через несколько минут он вынырнул, повернулся ко мне и поднял руку. На его пальце белело что-то похожее на густую смазку:

— Этим замазали клапан гидросистемы. Руль высоты ходил сам, как ему вздумается. Вибрация от стрельбы выбила пробку. Вам повезло. Но это не все. Несколько электрических соединений залили токопроводящим клеем.

— Диверсия? — вырвалось у меня.

— Я этого не говорил, — нахмурился инженер. — Но я должен поставить в известность начальство.

— Подождите минуту. Надо позвонить.

Инженер принес телефон. Я набрал номер тестя.

— Полковник Джеймс Келли! — прорычал голос в трубке.

— Джек Риппер!

— Наконец-то. Я думал, ты никогда не отзовешься, разгильдяй!

Я с ужасом глянул на слепой экран разряженного мобильника. Полковник продолжал разнос:

— Только попробуй мне отключиться в следующий раз! Докладывай!

Я рассказал тестю о странном поведении самолета и добавил заключение инженера.

— Вот как? — быстро спросил полковник. — Разберусь. Молодец, Джек. Я в тебя верил.

— Ну, жить-то я тоже хотел, — вырвалось у меня.

— Не умничай! Завтра тебя отвезут в Филадельфию. С комфортом. Там купишь билет на ближайший рейс — и ты дома. Вопросы есть?

У меня подкосились ноги.

— А «Хантер»? — упавшим голосом спросил я.

— Теперь это музейный экспонат. Останется здесь, на базе. Дай трубку механику!

Я выполнил приказ. Несколько минут инженер внимательно слушал, изредка поддакивая. Наконец, он повесил трубку и посмотрел на меня поверх очков:

— Что ж, я не буду составлять отчет и уведомлять руководство. У вас неплохой покровитель, Риппер.

Я попросил Джереди отвести меня в казарму.

Мы приехали в международный аэропорт Филадельфии только к полудню. И когда я, открывая стеклянную дверь терминала, глянул на сверкающий свежей краской «Хамви», армейский внедорожник, у меня почему-то перехватило дыхание. Мне показалось, будто такая же машина в недалеком будущем навсегда изменит мою жизнь.

К моему искреннему изумлению, сержант прошел следом за мной.

— У меня строжайший приказ посадить вас на самолет, — пояснил он. — После я могу и полакомиться аппетитным яблочным пирогом. Их печет моя жена. Жаль, что вам некогда.

Девушка в кассе покачала головой:

— Сожалею, но билетов до Портленда нет.

Наверное, сегодня у меня день сюрпризов. Надеюсь, приятных.

— Совсем ничего нет? Мне срочно нужно быть там, — в глубине души я даже радовался. Не могу летать пассажиром. Когда я не за штурвалом, я не могу отделаться от мысли, что моя жизнь зависит от другого, совершенно незнакомого человека.

— Еще раз сожалею… — дежурная улыбка так и не сползла с лица кассира. — Хотя минуту. Подойдите к стойке чартеров. Может, у них что-нибудь найдется?

Молодой человек в строгом костюме глянул на экран компьютера:

— Есть одно место. Вылет через пятнадцать минут. Согласны?

Я кивнул и достал кредитку. Через пять минут я зарегистрировался на рейс и пожал на прощание сержанту руку.

У перрона стоял двухмоторный региональный лайнер. Его винты застыли неподвижно, рядом с хвостом рычала и сопела тележка с дизель-генератором. Стюардесса на выдвижном трапе помахала рукой, приглашая в салон. Металлические ступени показались мне лестницей на эшафот.

Я кое-как взял себя в руки, вздохнул и поднялся в темное брюхо лайнера. Мне в лицо дохнуло теплым сухим воздухом, насыщенным ароматом пластика и кожзаменителя. Обычный запах самолета.

У кабины пилотов я остановился и заглянул в пока еще открытую дверь. Молодой человек в кресле капитана не вызвал у меня никакого доверия. Второй пилот, грузный мужчина постарше, заметил мое состояние:

— Не переживайте, сэр! — он попытался успокоить меня. — Самолет — самый безопасный транспорт в мире! А мы — лучший экипаж!

Я не стал спорить: так думает каждый пилот. Стюардесса проводила меня на место. Уже пристегиваясь, я уловил реплику капитана:

— Приглядывайте за этим парнем! Он запросто может доставить нам хлопот!

Я вытер пот со лба. Сосед — чуть полноватый седой джентльмен с фотоаппаратом, коснулся моего плеча:

— Боитесь летать, мистер…

— Джек Риппер, — буркнул я.

Взвыла турбина. Винт медленно, будто нехотя, провернулся. Лопасти замелькали все быстрее и, наконец, слились в полупрозрачный диск. По салону разлилось тягучее, басовитое гудение.

— Доктор Николс, — представился незнакомец. — Пилот-любитель и фотограф. Полеты — моя страсть. В Портленде сегодня авиационный праздник. Обещают неплохую программу. Говорят, ВВС пришлют F-16.

— Ничего себе новость! — вырвалось у меня. — Вот почему нет билетов!

— Весь город жужжит об этом, как растревоженный улей. Вы знаете, что с тех пор, как закрыли старую авиабазу в Брансуике, часть аэропорта отдали военным?

— Впервые в жизни слышу.

— Я и сам знаю очень немного. Говорят, какая-то секретная программа по противодействию терроризму!

Похоже, методика полковника Келли «перемешать правду и ложь» все-таки работает.

Двигатели взвыли. Несколько секунд они ревели на полных оборотах, но самолет, удерживаемый тормозами, стоял на месте. Наконец, гул турбин стих и лайнер покатил по рулежной дорожке.

— Проверка! — объяснил Николс. — Турбины выводят на максимальные обороты, и пилот по приборам контролирует температуру выхлопных газов. Если она выше нормы — полет не состоится. Простите, вы кем работаете, если не секрет?

— Я торгую грузовиками. Обычно я заключаю контракты через Интернет, но иногда приходится выезжать на место.

— Значит, вы технарь? Не хотите со мной на авиашоу? Я могу провести вас в VIP-зону. Лучшее место!

— Увы, — я только пожал плечами. — У меня очень срочная сделка. Совершенно нет времени.

— Очень жаль. Может, вы бы тогда изменили свое отношение к авиации. Ну да какие ваши годы? Еще не все потеряно.

Меня потянуло вперед. Самолет застыл на несколько секунд. В иллюминаторе проплыли указатели взлетной полосы — белые цифры и буквы на красном фоне. Двигатели загудели на взлетном режиме, и меня вдавило в кресло. Я еще раз проверил ремень и вцепился в подлокотники, даже не пытаясь стереть со лба испарину.

Наконец, колеса оторвались от асфальта. Глухо стукнули створки шасси. Я закрыл глаза, не в силах смотреть, как земля превращается в лоскутное одеяло. Хотя сколько раз я видел это зрелище из кабины истребителя!

Когда самолет набрал высоту и гул двигателей стих, Николс снова дотронулся до моей руки:

— Мы набрали высоту! Не бойтесь! Подумайте лучше о безумце, который летает на «Старфайтере». В Портленде сейчас базируется парочка этих птичек.

Я открыл глаза. Доктор смотрел на меня взглядом заботливого врача у постели тяжелобольного.

— И что здесь такого? — с трудом вымолвил я.

— «Старфайтер» — страшная машина. На нем запросто можно наглотаться земли. К тому же самолет этот летает лишь по прямой и с трудом разворачивается. Не зря его называют «ракета с крылышками».

Я едва не высказал доктору все, что думаю. Что управлять «Старфайтером» ничуть не сложнее, чем любым реактивным истребителем. И что его маневренность не хуже любого перехватчика тех далеких времен, когда полеты были пропитаны романтикой и свободой. Но едва я раскрыл рот, как лайнер встряхнуло, и слова застряли у меня в глотке.

Доктор озабоченно посмотрел на меня:

— Всего лишь турбулентность. Самолет не развалится, не переживайте. Он прочный.

— Интересно, нас будут кормить? — внезапно спросил я.

Николс почесал в затылке и, после небольшой заминки, ответил:

— Вряд ли. Я не видел, чтобы на борт грузили питание. Да и зачем оно? Лететь всего час!

— Жаль, — вздохнул я. — Может, пилотам дали бы рыбу на обед.

Собеседник растерялся:

— Э… Какую рыбу? Причем здесь рыба?

Я промолчал. Наверное, Николс не читал шедевр Артура Хейли. И, наверное, правильно делал.

В иллюминаторе под весенними солнечными лучами синело море. Водная гладь переливалась мириадами сверкающих блесток. Зрелище, конечно, красивое, но меня оно не вдохновило. Я закрыл глаза и попытался заснуть. Казалось, прошло всего мгновение, а Николс уже тряс меня за плечо:

— Вставайте! На посадку идем!

Гул двигателей стих. Самолет быстро снижался. Я на всякий случай проверил ремень, и это не укрылось от зорких глаз доктора.

— Значит, у вас аэрофобия… — в голосе Николса слышалось искреннее участие. — Вы ведь так и не отстегнулись во время полета. У меня есть на примете неплохой психотерапевт, бывший летчик. Вот визитка, очень рекомендую.

Я сунул картонный прямоугольник в карман.

Самолет развернулся и вышел на посадочную прямую. В иллюминаторе показались крыши домов. Я закрыл глаза и сидел так, пока мы не зарулили на перрон.

Как только погасло табло «пристегните ремни», ко мне подскочила стюардесса:

— Мистер Риппер? Вас ждут в здании терминала, говорят, очень срочно, — она едва не выпихнула меня из самолета.

Я увидел полковника издалека. Едва я подошел к нему, он схватил меня за руку и потащил к ангару:

— F-16 сел с отказом в Портсмуте! Открути пилотаж!

— На чем? — ответ я знал и так.

— «Старфайтер». Сейчас это единственные реактивные истребители в моем распоряжении.

— Хм… Я не знаю, что входило в программу.

— Импровизируй! Сегодня можно все! Единственное ограничение — не крути в сторону терминала. На всякий случай.

Меня охватил азарт:

— Знаете что, полковник? Организуйте трансляцию веселенькой музыки в кабину. Зрителям тоже. И откачайте половину топлива! — я рванул в раздевалку за противоперегрузочным костюмом.

Бело-синий «Старфайтер», преобразился. Неизвестный художник нарисовал на хвосте утенка. На правом воздухозаборнике красовалась кинозвезда сороковых годов прошлого века. Но больше всего меня растрогала надпись под фонарем кабины: «Капитан Джек Риппер». Самолет прикрепили ко мне.

Я получил свои пять минут славы. Когда я выруливал, то видел восхищенные и удивленные лица зрителей, стоявших возле гейтов терминала и ограды аэропорта. Правда, что-то мне подсказывало, что их восторг вызван стремительным красавцем, а вовсе не моей физиономией в кислородной маске. Но сейчас это не имело никакого значения.

Наверное, довольные фанаты прислушивались к завыванию и свисту старого турбореактивного двигателя. Такой удачи — увидеть в небе живую историю на обычном, в общем-то, рядовом празднике, любители авиации даже не мечтали.

Где-то там, в толпе, доктор Николс отчаянно щелкал затвором фотоаппарата. Снимки я увидел позже и, надо сказать, мы со «Старфайтером» неплохо получились. Правда, себя мне удалось разглядеть с трудом. Зато бортовой номер вышел отменно.

Я дал полный газ. Меня вдавило в кресло, и взлетная полоса превратилась в гладкую серо-черную ленту. Прерывистая осевая линия, как безумная, помчалась подо мной. Грохоча форсажем, истребитель свечой ушел в безоблачное небо и, растопырив тормозные щитки, камнем рухнул с трехкилометровой высоты.

Я выжал из самолета все. Крутил бочки, иммельманы, перевороты, змейки. Авиагоризонт отплясывал джигу, акселерометр, казалось, взбесился. Перегрузки то вжимали меня в кресло, то пытались разорвать привязные ремни, но я упорно продолжал выписывать в небе немыслимые пируэты. Машина великодушно разрешала выполнять даже мертвые петли — фигуру особенно сложную для ленивой «ракеты с крылышками».

Наверное, тесть поседел, увидев, что я вытворяю с антикварной техникой. Что поделать: я давно уже не чувствовал такого слияния с самолетом. Мы были единым целым: никто не знал, где заканчивается плоть и кровь и начинается сталь, алюминий и керосин.

Под самый конец произошло… не то, чтобы непоправимое, но, скажем так, неприятный инцидент. И почему я такой неудачник?

«Старфайтер», окутанный белесым облаком конуса Маха, мчался в десятке метров над полосой. Внезапно мне в глаза блеснуло солнце. Стрелка махметра предательски перевалила за цифру «1» — стекла нового терминала брызнули сверкнувшими осколками.

— Как ты их! — раздался в наушниках голос полковника. — Отлично, Джек! Просто превосходно! Такая реклама ВВС!

Я пошел на посадку. Выпустил шасси, закрылки. Все, как обычно: визуальный указатель глиссады — два белых, два красных огня. Колеса шаркнули по асфальту. Я полностью сбросил тягу и потянул рукоятку тормозного парашюта.

Заруливая на стоянку, я глянул на терминал — он ощерился зубьями выбитых окон. Надеюсь, правительство возместит нанесенный ущерб: обычному человеку с его маленькой зарплатой не хватит всей жизни, чтобы рассчитаться. Даже если придется продать себя в рабство.

Я снял кислородную маску и спустился на землю. Техники прицепили к носовому колесу буксировочную штангу и аэродромный тягач, фыркнув черным дымом, укатил «Старфайтер» в ангар.

У терминала о чем-то спорил уже знакомый мне экипаж: два пилота и стюардесса. Увидев меня, они разом, как по команде, повернули головы и уставились на меня так, будто я только что выбрался из летающей тарелки. Я отсалютовал труженикам неба и едва не бегом рванул к полковнику. Он, состроив довольную мину, хлопнул меня по многострадальному плечу:

— Что ж, Джек. Ты молодец. Но…

— Что? — прошептал я, похолодев.

— Смотри в оба. Ты ходишь по краю пропасти. Но раз я втянул тебя в историю… Подпиши это, — полковник протянул мне какие-то бумаги.

Я пробежал взглядом текст: отныне моя должность — полевой агент, пилот отдела специальных операций. Полковник стрельнул на меня взглядом:

— Джек, не тяни. Ты уже по самые уши в… работе.

Мне ничего не оставалось делать. Я нацарапал свою фамилию и вернул документы полковнику. Тот сложил их в черную кожаную папку.

Мэри ждала меня на стоянке и, как всегда, выглядела восхитительно. Ее локоны золотистой волной падали на плечи, но глаза устало глядели из-под чуть прикрытых век. Жена отвезла меня домой и за всю дорогу мы не вымолвили ни слова. Нам все было ясно и так.