Ищу жизнь. Чужую не предлагать

Максим Югов

Пропал человек. Частный детектив берется за его поиски, имея на руках загадочную записку и старую фотографию. Во время поисков сыщику приходится повторить путь пропавшего, пережить множество веселых, драматичных, опасных приключений. И, наконец, он находит, но КОГО? Сумеет ли детектив найти именно того человека, которого искал?

2

На следующий день моя машина остановилась у забора школы.

«ДЕДукты» резко застучали: «Тик! Так! Тик! Так! Тик! Так!»

Я вышел из машины и внимательно вгляделся в площадь, огороженную забором, изучая обстановку.

Сквозь железные прутья прекрасно был виден ухоженный школьный двор. Зеленые деревья перед фасадом трехэтажного здания. Аккуратно покрашенные в белый цвет, еще не очень грязные бордюрчики. Асфальт перед центральным входом с нанесенным на него краской беговыми дорожками и разрисованный цветным мелом. Кое-где рисунки мелом были видны на зеленых стенах школы и оранжевых дверях закрытых запасных выходов. На футбольном поле игрокам что-то покрикивал учитель физкультуры. Около спортивной площадки гомонили ребята из младших классов в одинаковых красно-черных жилетках. Трое мальчиков сидело на корточках около корней большого дерева. Девочки стояли за ними и заглядывали сверху. Сидевшая на лавочке возле рюкзачков дородная женщина, подняла голову от экрана телефона, взглянула на детей и снова опустила голову к телефону. Вроде бы все в порядке.

Из школы донесся громкий дребезжащий длинный звонок. Урок закончился. Женщина на площадке встала и крикнула своим ученикам собираться. Дети неохотно отходили от дерева и брали вещи.

Гулко ударила в стену широко распахнутая дверь. Из нее выскочил рыжий парень лет двенадцати со школьным рюкзаком в руке и перепрыгнув ступени, помчался к выходу со двора. За ним с криками, размахивая рюкзаками неслись несколько человек того же возраста. Выбегая из центральной калитки, шестиклассник едва не сбил меня с ног, когда я собирался войти на территорию школы. За ним тут же выскочили догонявшие мальчика. Я посторонился. А то ведь собьют и даже не заметят. Погоня достигла удирающего. Кто-то из них подставил ногу. Рыжий парень с размаху грянулся на газон (ладно, хоть не на асфальт). Толпа злорадно завыла. Они принялись лупить упавшего своими рюкзаками. Я быстро развернулся и рявкнул:

— А, ну брысь! Сейчас вас… — я не докончил фразу и схватил за шкирку двух парней, оттаскивая их в сторону.

Тут же раздался крик:

— Палево!

Нападавшие моментально разбежались в разные стороны. Те, кого я схватил, возмущенно вырывались:

— Не имеете права!

— Че пристал?

Я разжал пальцы и оба тоже мгновенно испарились. Рыжий парень все еще лежал на земле.

— Ты в порядке? За что они тебя? — сочувственно обратился я к нему.

Рыжий, взглянул на меня затравленным взглядом и тоже пустился на утек. Слегка озабоченный этим происшествием я пошел в школу.

Директора на месте не было. Охранник проводил меня в кабинет к дежурному завучу.

— Здравствуйте! — я прошел во внутрь кабинета и предъявил свое удостоверение частного детектива.

— Здравствуйте!

Хозяйка кабинета в строгом сером костюме с пышной прической вышла из-за углового компьютерного стола, заваленного бумагами.

Женщина водрузила на нос очки, внимательно изучила удостоверение и только после этого произнесла официальным тоном:

— Слушаю вас!

Вначале я обеспокоенно рассказал о конфликте детей свидетелем, которого я стал. Завуч внимательно выслушала и спросила:

— Вы чей-то родитель?

— Нет — удивленно ответил я.

Странно! Это имеет какое-то значение?

— Это произошло на территории школы? — заинтересованно спросила администратор.

— Нет. — снова ответил я и решил уточнить — Уже за ее пределами.

Хозяйка кабинета изобразила на лице скорбь и возмущение.

— К сожалению, мы не можем уследить за всем, что делают наши ученики за территорией школы — официально сказала завуч — Впрочем, мы разберемся в произошедшем. — добавила женщина.

Мне сразу стало понятно, что никто разбираться ни в чем не будет. Завуч села за стол.

— Вы еще что-то хотели?

— С вашего позволения — я отодвинул стул от длинного стола в центре кабинета и сел, после чего рассказал о своем деле, которое привело меня в стены этой школы и показал фотографию Андрея Петровича.

Строгая завуч любезно согласилась рассказать мне о пропавшем. Но, только после того, как поняла, что ее слова не повредят администрации школы.

— Да, Андрей Петрович работал у нас более десяти лет, но ушел несколько лет назад.

— Почему он ушел?

— Не знаю — безразлично пожала плечами завуч — Место попрестижней нашел. У нас, знаете ли, сейчас работать-то так просто не хотят.

Ее лицо расплылась в ядовитой улыбке.

— Всем подавай большие деньги, должности, а за качество, успеваемость бороться не желают.

Дверь кабинета открылась и вовнутрь робко заглянула женщина:

— Светлана Владимировна, извините, мне необходимо подписать документы на категорию.

— Вот, видите! — развела руками начальница в подтверждение своих слов.

Завуч кивнула головой учительнице и подошла к шкафу с толстыми канцелярскими папками.

Учительница прошла в кабинет начальства, поздоровалась со мной и замерла посередине комнаты, опустив руку с документами.

Я молча сидел, пока завуч с учительницей решали рабочие вопросы.

— Кстати, Елена Константиновна — дежурный администратор обратилась к учительнице, после того, как документы были подписаны и папка с личными делами возвращена на место в шкаф — вот человек интересуется Андреем Петровичем. Из органов. Поговорите? Вы вроде бы дружили с ним — закончила она укоряющим тоном.

Проходя школьными коридорами за Еленой Константиновной, вдыхая запах школы, я на миг почувствовал себя школяром и вспомнил Жичу.

Был у нас такой здоровый обалдуй — двоечник и шпана. Доставалось нам от него всем. Но больше всех он цеплялся к моему однокласснику Виктору Петрову. Наверное, потому что тот никогда не мог дать сдачи.

Витька был тихим парнем. С детства увлекался книгами о кораблях и морских сражениях. Даже на уроках умудрялся читать их под партой.

Однажды, когда Жича с компанией в очередной раз во дворе школы прижали Виктора, мальчик вдруг вспомнил крейсер «Варяг» и его легендарный бой с японцами Витька мне это потом сам по секрету рассказал.

Представил он себя этим крейсером, а Жичу с компанией — японской эскадрой, и он со всей силы врезал главарю головой в живот. Тот не ожидая сопротивления, упал. И вдруг неожиданно для всех в голос заревел. Компания не решилась заступиться за своего главаря. Больше Жича в школе никого не трогал.

А Виктор теперь офицер и служит в Северном флоте.

Мне вспомнился сегодняшний рыжий шестиклассник.

Пока мы шли по длинному школьному коридору я поделился своими впечатлениями о драке с Еленой Константиновной. Учительница помолчала несколько секунд и стала рассуждать вслух:

— Рыжий… рыжий… Ах, это, наверное, 6 Б. Опять что-то не поделили.

Она обратилась ко мне:

— Спасибо. Тяжелый класс…

Я обязательно расскажу классной руководительнице. Да, и социальному педагогу об очередном инциденте узнать не помешает.

Кстати, вы не думайте! Этот рыжий — сам, еще тот «перец».

Елена Константиновна оказалась приятной женщиной. Полуприталенный пиджак до середины бедра, прямая юбка бежевого цвета, внушали мысль о холодности и вызывали желание держаться почтительно и лучше на средней дистанции. Однако, добрые глаза, приветливая улыбка, открытое лицо внушали доверие и надежду на взаимопонимание. Качества, как я считаю, необходимые для учителя.

Елена Константиновна угостила меня чаем. Мы сели за парты друг напротив друга. Вначале поговорили немного о работе частного детектива. А потом Елена рассказала об Андрее Петровиче:

— Все у него получалось. Все начинало вертеться, когда он брался за дело. Преподавал литературу, русский язык. Руководил школьным театром. Во всем, что касается предмета, был строг, но справедлив. Конечно, дети из-за этого иногда сердились на него.

Зато все с удовольствием шли к нему в театр.

А какие он ставил спектакли? Вся школа с удовольствием смотрела эти постановки.

Елена Константиновна встала и подошла к шкафу с книгами. Достав оттуда фотоальбом, учительница открыла его и протянула мне. Листая, я рассматривал фотографии ребят в театральных костюмах, сцены из школьного спектакля.

— Это мои дети. Предыдущий класс. Мы тогда ставили «Горе от ума» — с гордостью произнесла она и вздохнула, возвращаясь к нашей теме.

— Ну, а потом начались сокращения. Последние пару лет театром он занимался «на общественных началах». Как мог, поддерживал его жизнь. Выискивал возможности для выступлений вне школы: на разных смотрах, фестивалях. Где-то находил деньги для декораций, костюмов.

Елена Константиновна и Андрей Петрович были не просто коллегами, но и дружили. С удовольствием вместе занимались театром, обсуждали школьные дела, решали возникшие проблемы, поддерживали друг друга в борьбе с неприятностями.

— Вы знаете, в последние год-два он был очень уставшим. То, что раньше его радовало, придавало силы, теперь перестало его волновать.

Сами знаете, какая зарплата у нас в образовании.

В волнении, вызванным воспоминаниями, женщина то теребила тонкий золотой браслет на запястье левой руки, то просто крутила обручальное кольцо. Определенно Елена была неравнодушна к Андрею Петровичу, как можно быть неравнодушным к хорошему товарищу.

— Вот и стал он часто задаваться вопросом, зачем он тратит свои силы и время. — продолжала рассказ учительница — Так и ушел. Поначалу мы еще перезванивались, иногда встречались. А потом он просто исчез.

— Как исчез? — не понял я.

— Его телефон перестал отвечать. И здесь он больше не появлялся.

Я задумался.

— Извините, а вы заходили к нему домой?

— Нет, что вы — женщина смутилась — Мы не настолько были близки.

— А, куда он ушел из школы? Андрей Петрович вам не рассказывал о своих планах?

— Нет. Это он скрывал. А на все вопросы отшучивался, говорил «теперь у меня будет достаточно денег, чтоб содержать театр. Стану Карабасом Барабасом»

— Скажите, у него есть жена, дети?

— Нет. Знаю только, что был женат, но давным-давно развелся.

— Понял вас. Спасибо за информацию — с сожалением я закрыл ежедневник.

Уже когда мы выходили из кабинета Елена Константиновна предложила:

— А вы попробуйте обратиться в яхт-клуб. Он увлекался парусами. Может там, что узнаете.

«ДЕДукты» на моем запястье, громко застучали — Тик-так, тик-так — требуя обратить внимания на подсказку.

Клонившееся к горизонту солнце окрасило небо алым цветом. Завтра будет ветрено. Самое время для парусов.

«Интересно, как могут быть связаны деньги и яхты? Уж не собрался ли Андрей Петрович «выйти в море под черными парусами пиратов» — всплыла в голове фраза из старого фильма.

Интернет подсказал, что у нас три яхт-клуба.

На следующий день я отправился по ним. Может где-то опознают человека по фотографии. Расскажут, где можно найти. Повезло мне (по закону жанра) в третьем из них, куда я добрался только во второй половине дня, изрядно поколесив до этого по городу.

Дорога лежала мимо грузового порта, где стояли краны, словно гигантские цапли.

Было время, когда они безостановочно двигались по рельсам, перенося контейнеры, уголь, автомобили, связки бревен на грузовые суда. Стоял грохот, раздавались команды. В распахнутые ворота въезжали и выезжали машины.

Сейчас здесь было пусто и тихо. У пирса маялась одинокая баржа, принимая в свои чресла порции щебенки, переносимые единственным работающим краном.

За оградой порта в беспорядке валялись бетонные блоки. Я притормозил и свернул на обочину. Яхт-клуба нигде не было видно. Логика подсказала, если выйти на берег реки, можно увидеть яхты и определить, где находится клуб.

Из кустов быстро вышел улыбающийся юноша лет семнадцати, перешел дорогу и скрылся в зарослях. Там, откуда появился парень, я разглядел тропинку. Она привела меня на песчаный берег.

На бетонных блоках и просто на песке лежало множество любителей загара. Здесь, вдали от официального ока общественности раскинулся дикий пляж. Любители загорали, в обычном нижнем белье или топлесс. Некоторые обходились и без этого. Я смущенно закашлялся. Меня заметили. Уходить сейчас было бы глупо. Примут за любителя подглядывать — оправдывайся потом.

Стараясь не смотреть на обнаженные тела, ощущая себя как на сцене, я смело прошествовал к самой кромке воды и демонстративно стал всматриваться вдаль. Здесь уже был берег водохранилища и противоположный берег находился от нас в нескольких километрах.

Примерно в полукилометре отсюда после зарослей ивы я увидел призывно машущие яркие вымпелы. Они развивались на топах, покачивающихся на воде белоснежных яхт.

Сзади раздался женский возглас. Метрах в двух от меня стояли две девушки в трусах. Глядя на меня, одна из них преувеличенно громко обратилась к подруге:

— Ой, Дашка, ты посмотри, какой еще дядечка пришел. И вид-то он делает самый невинный.

— Да ты что, Оксан! Он здесь совершенно случайно. — преувеличено наивно воскликнула Даша.

Вторая демонстративно рассмеялась:

— А глазками так и зыркает, так и зыркает.

— Что, дядь, полюбоваться хочешь? Оксанка, он наши сиськи решил посмотреть.

Обе громко захохотали и двинулись ко мне, выпячивая бюсты.

Было ясно, что девушки нарывались на конфликт, привлекая внимание других загорающих к чужому здесь человеку.

Я вспомнил юношу, выскочившего из кустов.

— Ну, посмотри! Посмотри!

Та, которую звали Оксана выпятила довольно симпатичные груди.

— Ну, посмотрел! — глядя прямо в глаза Оксане, в тон ей сказал я — Ничего нового не увидел.

Пожав плечами, я обошел их, как неодушевленное препятствие и устремился обратно по тропинке к машине.

— Иди, иди, козел! — донеслось сзади.

Не оборачиваясь, я просто помахал рукой

Все, что нужно было найти — я нашел. Что касается девушек, то не поддаваться на провокации я научился уже давно. Тем более, что в данный момент у меня были дела посерьезней.

Территория яхт-клуба была ограждена прочной сеткой-рабицей, закрепленной на бетонных столбах.

На проходной строгий охранник в универсальной черной форме долго рассматривал «корочки» частного детектива, а потом записывал в специальный журнал посещений. Наконец, он пропустил меня и объяснил, как найти начальника яхт-клуба.

У входа в длинное двухэтажное здание на высокой мачте развевался треугольный синий флаг с парящей белой чайкой посередине.

Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице, я прошел мимо ряда обтянутых дерматином, твердых кресел у спортзала и раздевалок, миновал застекленный стенд с кубками и грамотами около учебного класса и вошел в дверь, обитую кожей с блестящей табличкой из латуни на ней.

— Да, был у нас такой — подтвердил мужчина в стареньком мундире гражданского речного флота, рассматривая фотографию — Откровенно говоря, я ничего особо вам про него не могу рассказать. Лучше найдите капитана «Ирбиса» Якова Владиславовича. Андрей Петрович был в его экипаже.

— А! Вон, как раз, его «контесса» стоит у третьего причала.

Он показал рукой в окно на небольшое судно с высокой мачтой и натянутыми, как струны, вантами и штагами. На палубе два человека в желтых футболках возились со спущенным парусом.

Выйдя из здания на территорию, я обогнул две чистенькие яхты, стоявшие на тележках, и пошел по пружинистым деревянным мосткам к третьему причалу. Весело галдя, мимо пробежала стайка детей в черных беретах и рубашках стального цвета с нашивками на погончиках. На шеях развивались бело-синие галстуки, повязанные на особый — скаутский манер.

— Эй, на судне! — обратил я внимание на свою сухопутную персону, подойдя к «Ирбису» — Мне необходимо поговорить с Яковом Владиславовичем относительно вашего бывшего члена экипажа.

Немолодой мужчина в тёмно-жёлтой футболке, стоявший спиной к берегу, нехотя оторвался от паруса. Надев легкую курточку с названием яхты на спине и фуражку, капитан покинул судно. Классический «морской волк». Аккуратно подстриженная черная бородка в стиле «парус», выступающие скулы, обветренное лицо. На щеке был заметен небольшой старый шрам. К тому же, он курил короткую изогнутую трубку. (это я увидел потом) Именно так я «видел» мореходов, под впечатлением прочитанных в детстве Жюль Верна, Станюкевича и других писателей-маринистов.

— Пойдемте, поговорим в таверне — капитан сделал приглашающий жест.

Таверной оказалось небольшое кафе «советского» типа. Гордая самодельная вывеска над входом «Черная каракатица». Каракатиц я никогда не видел, но портрет «каракатицы» рядом с названием изображал, скорее, черного осьминога, разбросавшего свои щупальца в какой-то пляске святого Витта.

В кафе шумели несколько ребятишек в форме, недавно встретившихся мне на мостках.

— Это наши курсанты — морские скауты. Они здесь парусную практику проходят. — с доброй улыбкой объяснил Яков Владиславович и прикрикнул:

— Эй, молодежь! Потише!

Ребята тут же притихли.

— Извините — ответил старший.

Скауты продолжили разговор вполголоса.

По тону Якова Владиславовича, манере разговора, общему виду чувствовалось, что он здесь главный — хозяин этого яхт-клуба и этой таверны, этого берега и этого ветра. Хозяин всех этих просторов.

Мы присели на открытой веранде под навесом за столик с видом на воду и на качающиеся паруса, белеющие на рейде. Солнце играло бликами на небольших волнах, отчего на поверхности воды пробегали целые вереницы веселых искорок. Шлепала вода о борта лодок.

Потягивая из трубочек молочные коктейли, взятые в баре, мы продолжили разговор.

— Мы с Андреем ходили на «Ирбисе» несколько лет. Участвовали в соревнованиях, в многодневных походах. Попадали в шторма. Он умелый матрос: умел правильно поставить паруса и правильно галсировать. Не трусил, когда налетал шквал. Не жаловался, когда приходилось заниматься ремонтом судна или латать порванный парус. Да вообще, собственно говоря, не чурался тяжелой работы — вспоминал капитан.

Я не вмешивался в его рассказ, только молча цедил коктейль.

— Только в последнее время, часто был «в себе», в своих мыслях. Реагировал на разные события слабо. Улыбнется чуть-чуть и все. Или наоборот. Другие матом кричать готовы, а он лишь рыкнет недовольно и все. Разом охладел, что ли. Стал ворчать часто, к людям придираться. В общем испортился характер.

Капитан отвернулся к озеру и замолчал. Через десяток секунд повернулся ко мне и продолжил:

— А тут стали менять мачту на «Ирбисе». Так он весь изнылся. «Это ж какие деньжищи! Это ж какая-то одна мачта „несчастная“ тридцать штук стоит. Охренеть!»

Тут пришла очередь удивляться мне.

— А что? Действительно так дорого?

— Молодой человек — несколько покровительственно обратился ко мне капитан — парусный спорт вообще не из дешевых.

— А разве он не знал это раньше?

Мимо нас прошли морские скауты к выходу из таверны. Яков Владиславович снова заулыбался, по-отечески глядя на детей. Ребята покинули столовую. А мой собеседник ответил:

— Знал, конечно. Просто никто из нас ранее не придавал этому значения. Все прекрасно знают, содержание яхты — удовольствие дорогое. Но оно того стоит.

А вот Андрея «жаба задавила».

В общем, через какое-то время он перестал появляться на базе. Мы ему звонили поначалу, спрашивали, звали. А он отказывался под какими-то надуманными предлогами. Ну и перестал я ему названивать. Думали, депрессия — обычное дело. У всех бывает. Пройдет — сам вернется.

Только вот так он так и не вернулся.

Яков Владиславович вздохнул.

— Сколько времени прошло с тех пор, как он перестал появляться на базе? — уточнил я.

— Года два—три назад.

— А где он сейчас, знаете?

— Слухи ходили, что в торговлю подался. Магазин открыл — Яков Владиславович недовольно поморщился — а большего я и не знаю.

Мы распрощались с капитаном, и я пошел к оставленной перед входом в клуб, машине.

— Даааа! И из школы он ушел, и из клуба он ушел. Простым опросом свидетелей здесь не обойтись.

— А ты что думал, Леха? Сыскарю побегать надо, чтоб хлеб свой заработать. Не как попало!

— Пора поднимать мои старые связи.

— Работай, сыщик, работай!

За спиной осталась парящая белая чайка на синем фоне — для кого-то символ продолжающегося настоящего, а для Андрея Петровича — увы, прошлое.

— На что же ты поменял паруса и театр Андрей Петрович?