Ищите, ищите тот дом…

Фрол Данилов, 2020

Рассказы о разных странах, временах, вариантах будущего, единые в одном: их герои ищут. Ищут что-то важное, возвышенное. Как русал, попавший в аквариум к людям, будет искать путь домой? Как люди, запершиеся от катастрофы в гигантском доме, будут искать выход на воздух и свет? Как в невероятно-далёком будущем бессмертный исследователь людей будет искать подтверждения, что вечная любовь возможна? Как ацтекский воин-ягуар будет искать Бога в странных затерянных краях джунглей и гор? Как жители долины, где любят рисовать и умеют получать всевозможные краски, искали способ сделать краску недостижимого цвета неба? И всё это обрамляет история, где в постапокалиптическом будущем один юноша ищет дом из старинной песни, ищет по бескрайней России и Америке Дом восходящего Солнца. Найдёт ли?

В поисках Дома Восходящего Солнца

I

Город совершенно круглой голубой бухты, словно объятой двумя зелёными мысами. Это ли навевало на город какое-то ощущение покоя? Во всяком случае, так казалось юноше Ясону Алексееву. Ему часто казалось, что весь город спит, и только он — не то чтобы бодрствует, но путешествует по этому сну. Вот он идёт по улицам, слышит, как откуда-то доносится шум работы кузнеца или кожевника, видит, как проходит некто с ящиком или балкой через плечо, и где-то вдали с одной стороны плещется голубое море, с другой — возвышаются зелёные горы. И чем не сон?

Часто Ясона называли бездельником за такие блуждания. Но ведь он не отлынивал от своей работы столяра. Ну почти. Больше старался сделать всё побыстрее и выкрасть время, чтобы побродить. Некое чувство скребло его, что вот-вот этот сон должен был прорваться, чтобы наступила не то явь, не то более головокружительный сон. Хотя умом Ясон понимал, что кругом просто неспешно течёт жизнь, и просыпаться некуда. Разве что могут напасть бандиты, но это не такая явь, в которой хотелось бы проснуться.

Обходя город, он видел старые статуи — у моря или подальше в городе. Девушка в платье с отломанной рукой, влюблённые, стоящие на каком-то шаре, кот кажется в наряде священника, что-то торжественно вещающий по книге, валяющаяся под деревом русалка, человек с флагом и ружьём… Что это всё значит, кто эти существа? Понятнее только с каким-то маленьким каменным куполом или перевёрнутой чашей, с красивой резьбой и надписями (да, Ясон упросил одного священника научить его читать): что-то про какие-то войны и военные строительства в разные давние времена. Все эти памятники, казалось, хранили некое “бодрствование” в спящем городе, словно застывший лёд. Заморозились со времён, когда город не спал, а бодрствовал, бурлил, а этот куполок и прямо говорил что-то про те времена.

Ясон слышал о прошлом из рассказов родителей и других людей вокруг. Правда очень путался, что из этого — действительно было, а что — просто сказки, и в каком порядке это всё было. Говорили про железные повозки и железных птиц (кажется, машины и самолёты их называли), которые могли сами ездить и летать, показывали покорёженные остатки от них. Говорили про “экраны”, в которых можно было увидеть весь мир, и один слесарь даже показывал такой поломанный экран — стеклянным квадратом. Говорили про могущественную великую страну, которую называли то Советский Союз, то Россия, и в которой запускали летающие корабли к звёздам. Кто же ей правил — царь или президент — Ясон тоже не мог однозначно сказать, да и не очень понимал разницу меж царём и президентом. Говорили про каких-то древних греков, которые плавали мимо их города за золотой бараньей шерстью, и в честь их капитана вроде бы и назвали Ясона, и они строили здесь дворцы, крепости. В общем, кто разберёт, что из этого правда было, и когда. Ясно только, что закончилось непонятной войной. Но всё это казалось временем бодрствования города — временем шума и вечных перемен. И так хотелось смотреть на нынешнюю сонную жизнь, как на начало приключения, как у древнего тёзки.

Был у Ясона друг — Самвел. Он казался полупроснувшимся, отчасти потому что часто разговаривал с ним, отчасти потому что всё время суетился — помогал отцу по торговым делам и хотел открыть свою лавку. И вроде они даже жили в каких-то разных мирах — Самвел — в бодрствующем, живом, вертящемся, и говорили о разных вещах, а всё же они были ближе друг к другу, чем кто-либо. Ясону порой не хватало вразумления и здравого смысла его товарища, Самвелу — утешения и воодушевления в трудностях.

И однажды Ясон зашёл к Самвелу. Тот возился с долговыми расписками отца, но на удивление в его лице то и дело прорывалась улыбка. Обычно Самвел уж страдал так страдал при бедах. Слово за слово, Ясон выяснил причины странных зачатков радости. Приятель рассказал о поезде, что приближался к их городу.

— Что такое поезд? — спросил Ясон, только смутно что-то припоминая из разговоров о прошлом.

— Ну ты тёмный! Это транспорт, который ездит по железной дороге. Так вот, раз заходили поезда — это понимаешь что значит?

— Погоди, быстро ездит? Быстрее повозки?

— Да. Так что это значит?

— Но почему же весть прибыла раньше самого поезда?

— Балда, дорога древняя, они проезжают чуток и чинят, проезжают и чинят. Зато обратно поедут быстро. Что же это значит, ты не ответил?

— Значит можно отправиться в далёкие города! — восхищённо осознал Ясон.

— Значит можно торговать с далёкими городами. Ну и может правда переехать на какой-нибудь перекрёсток. Вот там-то дела и в гору пойдут.

И следующие дни Ясон ходил, уже не видя город. Перед его взором представал поезд (наподобие обломков машин и самолётов) и далёкие страны, где он видел то русалок, то подобия Советского Союза.

А потом пошли бурные дожди. Воды потоками стекались со склонов, по улицам к морю. И Ясон, и Самвел опасались — не размоет ли землю под рельсами, не повредит ли это поезду.

А на горе источалась надпись — огромные буквы, составляющие название города. Она и без того была древней, растрескавшейся, поросшей травой, но большой дождь положил ей конец. И вместо неё проступили другие буквы… Они говорили, что основатель древней страны был “с нами”, очевидно с жителями города. И дождь утихал, а толки усиливались. Говорили, что это знамение, и жители города должны восстановить былую великую страну, и дух того великого человека им поможет. Говорили, что надо восстать против князя. Другие же говорили, что это чушь или напротив — дурной знак. Жители начинали драться, бить окна, готовить оружие от ломов до пистолетов. В городе поднялся шум, крики, кровь. Город проснулся.

Странным Ясону казалось это бодрствование. Это были всё те же кузнецы, слесари, кожевники, плотники, крестьяне… Понимают ли они, что делают, и куда приведут город? И идя к Самвелу, он иногда полагал себя трусливым беглецом, но что поделать — он больше боялся не того что умрёт в суматохе, он боялся то ли тупика, то ли пропасти, то ли болота, разверзнувшегося перед городом.

Самвел уже собирал вещи, ронял, спотыкался, пыхтел.

— Бежим к поезду. — чётко сказал Ясон.

— С ума сошёл?! Он же видно не пришёл! Дождина!

— А вдруг пришёл? Пошли!

Он выволок друга, который ещё заворачивал какие-то вещи, помог ему запрячь отцовскую лошадь и с трудом уговорил ехать в город с железной дорогой (отцовская коммерция-то постелила соломки в другом месте).

По серым остаткам былой асфальтовой дороги они проехали мимо густых лесов, склонов, ущелья, моря. Через несколько часов показалось старинное белое потрескавшееся здание… И рядом с ним — нечто чёрное, железное, громоздкое, в широкой ложбине в каменном полу. Вокруг суетились люди, загружали и выгружали тюки и ящики.

— Как думаешь, это поезд? — спросил Ясон, глядя на чёрное.

— А что же ещё? — ответил Самвел, глядя на грузчиков.

Ясон сразу стал упрашивать взять их на поезд. Самвел — поколебавшись, рассудив, что и этот город может захлестнуть смута, родившаяся у них, и что там, где делают целые поезда, торговать будет ещё лучше. За проезд отдали некоторые товары из телеги, боящуюся лошадь не без усилий завели в один из вагонов.

Как же сильны были впечатления от тронувшегося поезда — гуд, дым, тряска. Неужели правда сам едет? Но ехали здесь не волшебники, а обычные люди. Приветливо разместили в одном из вагонов на соломе, угостили чаем. Болтали меж собой о чём-то непонятном, развалившись на соломе.

Был один с гитарой. Старик, небритый, весь в поношенном, но с крепкой новой дорожной сумкой. Он заиграл, и все тихо и внимательно слушали его. А внимательнее всех — Ясон.

— Ходит по свету сказанье о том,

Что средь седовласых высот

Стоит сокрыт тот сказочный дом,

У которого Солнце встаёт.

И мне говорила мама о нём —

О доме в конце всех дорог,

Что отец ушёл искать этот дом,

Но так найти и не смог.

О, если поверить бы я не сумел,

Прожил бы всю жизнь без хлопот.

Но я выйти в дальние земли посмел,

Искать дом, где Солнце встаёт.

Я шёл через горы, покрытые льдом.

Шёл неделю, шёл месяц, шёл год.

Но я, как отец, не нашёл этот дом,

У которого Солнце встаёт.

Однажды проснулся, поняв, кем я стал,

Под тяжестью тучи грехов,

Собрав их, пока так упорно искал

Тот дом из забытых снов.

Будь проклят тот дом, опаленный судьбой,

Будь проклята та земля.

Остались на свете лишь мы вдвоем,

Остались лишь ты да я.

Ходит по свету сказанье о том,

Что средь седовласых высот

Стоит сокрыт тот сказочный дом,

У которого Солнце встаёт.

Ищите, ищите, люди, тот дом,

У которого Солнце встаёт.

Повисло молчание, показавшееся Ясону торжественным.

— Что это за дом? — спросил он.

— А кто его знает, — сказал старик, направляя глаза куда-то в крышу вагона, — я, как и ты, узнал о нём в песне. Видать, с давних времён идёт эта песня — её знают во многих городах, везде поют чуть по-разному. И я ношу её по свету, чтобы и дальше не забывали.

— И искали дом?

Старик долго глядел на Ясона, о чём-то думая.

— А ты бы хотел найти?

Юноша смотрел удивлённо, как бы говоря взглядом “Что, неужели правда можно?”

— Да, очень! — тут молча лежавший рядом Самвел с сомнением повернул голову к Ясону.

Старик согнул уголок губ как бы в одобряющей улыбке, а как бы и в насмешке.

— Сколько лет странствую, а впервые встречаю такого же чокнутого, как я. Думал разносить песню просто чтобы люди искали какое-то счастье. А вот чтобы искать сам дом… Ты второй после меня будешь.

Он глубоко вздохнул, думая, как продолжить, но Ясон не выдержал и спросил:

— Значит, и вы не нашли его?

— Как сказать… Я подошёл к самому восточному краю земли, за которым было море, и вдоль которого шли горы. Я нашёл там укромный дом, который видать давно забросили и с тех пор не набредали на него. Он стоял среди скал, смотрел чёрными окнами на море, на восходящее Солнце. Я очистил его, привёл в порядок, украсил цветами, даже расписал стены. И сразу там так хорошо стало… По утрам казалось, солнышко ласкало меня. Ну вот этот дом, что ещё искать? А всё же… то была не последняя земля. Там ходили корабли из-за моря, из Америки. Может слышал? Многие говорят, что это край чудес и богатств. И она почти такая же огромная, как страны, что обходил я. Да и вообще, говорят, Земля круглая, а Солнце вокруг летает. А то и вовсе Земля вокруг него, как брешут некоторые. Какой тут дом, где Солнце встаёт? Оно нигде не встаёт. Но я ещё думал — может и можно считать, что мой дом на последней земле, а Америка — так. Успокаивал себя. Но потом я как-то наигрывал свою песню в порту. И один американец вдруг посмотрел на меня, подошёл. Заслушался. И стал напевать. На своём языке. Я спросил его — что за песню он поёт? Может, у неё просто музыка похожая, а слова другие. И сказал он — песню про Дом Восходящего Солнца. Значит, и в Америке её поют. Так с чего бы моему дому быть тем самым Домом? И признался я себе, что уж и наскучил мне этот домишка. Не волшебным он был. Мелким и затхлым. Уж и росписи мои были не цветами и птицами, а буграми на краске. И не мог я туда пригласить девушку, которую когда-то любил. Она далеко, наверное замуж вышла, а меня, бродягу, презирает. Да и начинал я стареть уже. Думал — может в Америку уплыть и там искать настоящий дом. Но забоялся — а вдруг и там всё тщетно будет? Как в песне? Зря ходить в таких же широких и совсем непонятных краях? Ну нееет. Думал уж дожить век музыкантом-попрошайкой. Но подумал: буду ходить по русским краям. Нести песню. Пусть ищут счастье. А кто-то может найдёт и дом. Может ты?.. До того края ты доберёшься быстрее, раз уж поезда заходили…

Старик смотрел с ухмылкой — как и тогда — вроде ободряющей, а вроде и насмешливой. И Ясон глубоко погрузился в мысли. Но Самвел помахал рукой у него перед лицом.

— Эй-эй! Ты же понимаешь, что никакой дом ты не найдёшь! Давай не ударяться в эти твои облака. Остановимся где-то, где хорошо вести дела, будешь мне помогать, заживём!

Старик неожиданно пристально смотрел на Самвела. На его лицо, на это движение руки.

— Это твой друг?

— Да. — ответил Ясон.

— Дорожи им. Может он и будет тем, кто останется с тобой вдвоём, как в песне.

Ясон серьёзно задумался. И после сказал другу:

— Может, хоть доберёмся до того дома? Там же корабли из Америки ходят, дела должны пойти. Заодно посмотришь, как живут во всех городах на пути — может тебе пригодится.

Самвел смотрел на него устало-кислым лицом. Но всё же махнул рукой:

— Ай, бог с тобой, поехали.

Ясон улыбнулся. А старик на этот раз усмехался уже чисто по-доброму.

— Думал я иногда, — говорил он, отставляя гитару, ибо почти все уже спали, — что все эти песни, сказки, истории — это такое возвращение домой. Дом же — он необязательно там, где ты родился. Иногда его и найти надо. Хотя бы в песне или истории. Может, дом не тебя вот, человечка с двумя руками и двумя ногами, а какой-то более важный. Может, дом всех людей вообще, куда хотим вернуться все мы. — уже даже Ясон засыпал, мало понимая старика, но тому и не нужен был слушатель, он смотрел куда-то мимо, — А где этот дом всех? Может и на Солнце. Но вряд ли. Скорее уж в лесу каком, или в воде…