Лейтенант Страхова

Максим Сергеевич Макаров, 2023

Эта книга является второй в цикле, посвященном приключениям моих друзей из Кралепора. "Лейтенант Страхова" рассказывает о том, что было за 30 лет до событий первой книги, о борьбе волков с внешним влиянием, об операциях, походах, упорном труде и, конечно, о дружбе. Обложка книги сделана лично автором с использованием его собственных художественных работ.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

У Татьяны Игоревны Страховой есть фотография, где она стоит на фоне берез в старом парке аттракционов. Парк давно переделали, перестроили, кое-что навсегда снесли ради красоты и простора. Березы по-прежнему растут и от них тянутся новые стройные деревца. На фотографии те березки еще сравнительно невысокие и слегка расплываются, потому что объектив сфокусировал только Таню. Фотограф спешил; в день он делал кучу снимков на фоне драпировок, щитов или в любом ракурсе, который мог поймать его аппарат на вращающейся подставке. Хотя очереди не было, енот-фотограф торопился, забыл сменить фотофильтр, из-за этого краски на фото получились менее насыщенными, чем в жизни. Майка Тани стала почти бесцветной; ее исходный песочно-соломенный оттенок был едва заметен. Майка плотно облегает тело. Брюки военного образца сшиты из грубой толстой материи. Если бы Таня их не переделывала, на брюках постоянно висели бы некрасивые складки. Нижняя часть ног на фото не показана. Таня стоит, держа руки на поясе, словно готовясь выполнить упражнение. Енот тогда крикнул что-то нелепое. Таня слегка улыбнулась — и камера поймала именно этот момент. В те времена Таня предпочитала выглядеть исключительно серьезно, особенно перед не-волками. Это была последняя весна в военном вузе. Через две недели выдадут диплом, а затем — удостоверение и погоны. Между прочим, никакой специальной формы офицерам в Кралепоре не давали. Среди волков командиры, старшины и простые бойцы ходили в практически одинаковых гимнастерках; разница заключалась лишь в том, что у командиров были офицерские погоны, иногда были шевроны, да еще наградные планки. Студенты военных вузов были обязаны носить гимнастерки везде, независимо от дня недели. Правда, старшекурсники научились обходить это правило — они уже четко изучили все приметы преподавателей, которым важен внешний вид. Если поймают преподавательский след на улице, сразу же меняют направление и убегают. Преподаватель иногда успевал заметить хвост студента или другие признаки. Сторонники жесткой дисциплины могли потом прийти на курс и читали нотации грубоватым армейским тоном. Это были весьма пожилые волки. Молодые волки в среде преподавателей встречались, с ними было гораздо проще.

Через две недели вручают диплом — и поэтому Таня улыбается. Она не то чтобы веселая, но ее улыбка полна искренности. Челочка на голове сдвинута на левую сторону, один бойкий локон поднимается над правым глазом. Край длинных волос выглядывает из-за спины. Хвост на фото не попал. После Тани фотографировалась ее подруга Людмила, с которой Таня училась на одном курсе. С первого курса по четвертый они жили на чердаке казармы, в комнате, похожей на щель с окном; лишь на пятом курсе их перевели в кирпичный дом, и опять в комнату без электрических розеток. Но подруги не были придирчивы. До вуза Людмила с матерью-волчицей жила в деревенском доме без электрических приборов. У Тани официальной матери не было.

За фотографиями пришли спустя три дня — енот сказал, что проявка и печать занимают три дня. В этот раз он снимал каких-то важных медвежат, суетился и махал руками. Из его слов едва разобрали, что фото получают в канцелярии. Там очень удивились и даже хотели сказать Людмиле грубость (она была в платье, совсем непохожая на курсанта). Таня выступила вперед и сказала:

— Сейчас команду вызовем! — для наглядности она показала кулак.

Администратор (тоже енот) растерялся.

— А вы, а Вы… простите, товарищ… как вас по званию?

— Это не Ваше дело! Мы честно заплатили, вот квитанция.

Енот затараторил, уверяя, что по средам фотографии не выдают, выдают только в пятницу. Подруги пришли во второй раз и забрали свои фото; только пришлось ждать, пока перероют все ящики. В канцелярии все конверты сваливали в кучу. Людмиле и Тане сделали по три одинаковых снимка. Одним из них подруги обменялись на память, второй будет для себя. Третий Людмила хотела отдать маме, которая очень скучала о ней. Не хотелось думать, что после распределения придется опять расставаться с мамой. Людмила надеялась, что им с мамой позволят жить вместе. Людмилина мама большой мастер по работе с любым текстилем.

— Она восхитительно шьет, а ведь это всем необходимо! Танечка, ты же сама знаешь. Даже если там нет ателье или фабрики, можно работать на дому. Где там будет дом… Я слышала, бывает очень трудно арендовать квартиру. Там, где сдают официально, это очень дорого стоит; да еще и отказывают часто.

— Надо договориться с товарищами! — Таня имела в виду волков. Парк ограничен забором, по которому лазать крайне неудобно. Это сделали специально, чтобы все платили за вход. В те времена на территории парка надо было за все платить: за вход и за выход (!), за посещение магазинов, даже если ты ничего не купил, за проход в определенные зоны. Подруги обнаружили мощный дуб, который поднимался над дальним углом ограды. Некоторые большие ветви перекинулись в парк, где почти соединяются с другими ветвями. По ним можно лазать, на них можно долго висеть. Подруги забирались по стволу к большой ветке, перелезали через забор, хватались за другие ветки и спускались. На обратном пути Таня подсаживала Людмилу, прыгала сама вверх и снова они были на дубе. Платить за вход они считали несправедливым: ведь в парке они видели только деревья, которые, вообще-то растут бесплатно, независимо от воли хозяев парка. Кстати, они не знали, кто хозяева. Скорей всего, не волки. Тогда тем более не нужно платить!

Чтобы платье не порвалось, Людмила заправляла его в военные брюки — такие же, как у Тани, только покороче. Брюки выдали сразу после поступления и с тех пор ни разу не меняли. Подруги сами перешивали всю амуницию под себя. На зиму один раз выдали весьма симпатичные шапочки, похожие на очень короткие папахи. Но едва снег исчез, шапочки велели сдать. Спрятать и сказать, что ты потерял, нельзя. За это выгоняют немедленно.

Подруги видели, как из вуза отчисляли ребят по совершенно надуманным предлогам. Впрочем, ребята-волки не отчаивались: у них уже была специальность, а у некоторых еще была земля в деревне. Довольно многие поступали в вуз после срочной службы и были заметно старше Тани. Из года в год набор на курс сокращался; снабжение сокращалось еще сильней и ребята часто шутили на этот счет; молодые преподаватели уверяли, что все еще может перемениться к лучшему. Но молодых тоже довольно мало. Вуз сокращал преподавательский состав, но не сокращал формалистов и солдафонов.

Подруги вернулись в общежитие. Оттуда выскочили несколько первокурсников в мятых разболтанных брюках и таких же гимнастерках. Головы всклокочены. Днем все наконец-то сдали убийственный зачет и теперь хотели немного развлечься. Они увидели подруг.

— Здравствуйте, девочки! — звонко сказал один.

— Здравствуйте, мальчики! — ответила Таня тонюсеньким голосом. — Вы из какого детсадика?

Парни не поняли и спросили:

— Где же здесь детсад?

— А где здесь девочки? — Таня перешла на нормальный тон. — Кажется, изображено вполне ясно.

На рукавах курсанты имеют нашивки по числу начатых курсов. У Тани пять нашивок, у парней лишь одна. Они сконфуженно помахали хвостом и умчались в сторону садов. Через них можно выйти на дальние проспекты.

Общежитие состоит из этажей, лестниц, и коридоров. Самый нижний коридор выходит на улицу, там круглосуточная вахта и все обязаны проходить через нее, а не лазать в окна. В коридоре всегда темно и пахнет какой-то рыбой. Уходя, ключи от комнат полагается оставлять на вахте. Комендантша ходит.

— Ловчева! Ты до зимы шататься будешь? Письмо тебе притащили, а ты шатаешься! Я должна сидеть и охранять?

«От мамы!» — Людмила хотела поблагодарить, но комендант-барсучиха сказала еще несколько резких слов, и Людмила решила молчать.

— Страхова! Ты когда стричься будешь?!

— Никогда — сказала Таня. — Я этим никому не мешаю.

Они быстро поднялись по лестницам. Барсучиху слышно далеко, как и ее старый телефон. Она имеет звание старшины и обожает приказывать студентам младших курсов. Они еще не верят, что комендант лишь формально является командиром, а на самом деле ее приказы можно запросто игнорировать, она не связана с военным вузом. Три года назад комендантша заявила, что всех, у кого длинные волосы, выгонят без разговоров. Людмила испугалась и укоротила волосы: прежде у нее была длинная прическа, а сейчас волосы достают только до плеч. Людмила их прятала под уставную пилотку. Таня подумала и слегка подстригла волосы, чтобы они не падали ниже поясницы. Выше поясницы будет роскошный пушистый водопад из волос, если Таня их распустит. Перед старшими она собирала волосы в пучок у основания шеи. Но все равно заметно, что волосы роскошные. Цвет у волос обычно называют каштановым. В нем нет примеси рыжего или золотистого, однако на свету волосы кажутся насыщенно-бардовыми. На голове и на теле были такие же тона, только посветлее. Передняя часть лица, шеи, грудь и животик ослепительно белые. Таня слышала, в природе есть натуральные средства, от которых волосы становятся лучше; научная литература это подтверждает, только нужно иметь солидный инструментарий для выделения тех средств. Можно выделять простыми средствами, но простой посуды тоже почти нет. В комнате подруг стоял всего один видавший виды чайник. Плита работает от топливных брикетов, которые выдают в очень ограниченном количестве. У Тани есть несколько трофейных кусочков. Пока вода вскипала, подруги перебирали свои волосы и никак не могли очистить их от соринок. Те отрываются и снова садятся, как электризованные. Таня подумала, что никаких природных средств для волос не нужно — в отличие от чая: настоящий чай курсанты пили редко из-за его высокой стоимости. Изредка во время ночных нарядов удавалось пролезть к медведям и что-нибудь у них отсыпать, так, чтоб было незаметно. Обычно чайный состав делали из душистых трав, собранных летом. Подруги подготовили их достаточно. Людмила говорила, что в самоваре вода имеет совершенно иной вкус, и самоварный чай гораздо лучше. Хранить пищу в комнатах запрещено, об этом пишут на стенах. Пищу можно готовить в уставном месте, можно ее съесть в уставном месте (на кухне); делать пищевые запасы нельзя. Разумеется, нигде нет холодильников. Людмила достала надежно спрятанные 4 сладких сухарика. Она и Таня любили сладенькое.

— Она следит за всем, высматривает крошки на полу. Таня, и не только она. Помнишь, как преподаватель ругался из-за голубиных перьев! Хотя все оставалось на улице. Наверное, нужно было их сжечь. Но тогда, наверное, ощутили бы запах и стали бы кричать еще злее…

— Надеюсь, это скоро кончится. Людмила, у офицеров же должны быть права!

С первых же дней обучения поиск пищи вошел в перечень первоочередных стратегических задач. В столовой давали только хлеб, кашу на воде, постный суп и суп из мелкой рыбешки; иногда кашу смешивали с консервами. Настоящее мясо можно было понюхать и рассмотреть издали; чтобы попробовать его, необходимы были деньги. В столовой работали исключительно медведи, и ребята-волки злорадно называли их кладбищем продовольствия. Где и как решаются вопросы снабжения, никто не мог сказать; приехавший чиновник (не-волк) заявил, что все свободно могут уйти, если им что-либо не нравятся. Ребята запомнили номера его машины, но найти ее в городе не успели: чиновник жил не в столице. Все равно его и его машину запомнили. Ловили мелких птиц вокруг общежития, ходили на рыбалку по ночам. После бессонной ночи становилось тяжеловато; но с этим научились справляться. На курсе был высокий уровень взаимной поддержки — парни, владевшие ремеслом, обучали этому других парней; глядя на них со стороны, Таня тоже кое-чему научилась, а многие вещи она уже умела делать. Вдвоем с Людмилой они перешивали всему курсу амуницию. Парни и Таня подбирали где получится подходящие куски металла, а потом в мастерских вытачивали из них ножи, пилы и ножницы. Почти все лето напролет шли военно-полевые сборы. Старшекурсники однажды почуяли кабана и предложили сходить за ним. До второго курса Таня не видела живых кабанов и не смогла ответить, когда у нее спросили, узнает ли она кабана при встрече. Над Таней посмеялись, но предложили сходить вместе. Таня отправилась в тот рейд и все-все запомнила. Кралепорские волки вполне могли есть сырое мясо, но крупную дичь предпочитали готовить. Кабанов поймали на аркан и потянули, потащили, потом привязали, потом напугали, и следили за их бегом. Получилось так, будто кабаны сами вышли к лагерю. Таня была в восхищении. Но близко со старшекурсниками она не общалась по причине того, что парни несколько раз подтрунивали над ней и над Людмилой. Людмиле сперва стали говорить комплименты, а потом вдруг заявили, что у нее рост не тот. Парни спрашивали: она волчица или все-таки очень симпатичная лиса? Людмила расстроилась (у нее в роду действительно были лисы, правда, не по маминой линии). Задачек со старших курсов она не могла разгадать, спорить или задавать уточняющие вопросы она стеснялась. Таню впервые увидели на тренировочном поле — Таня прыгала по брусьям и лестнице, легко взбиралась по столбу до самого верха, выполняла сложные упражнения на турнике. Казалось бы, смеяться не над чем. Потом принялись прыгать сокурсники. Отойдя в сторону, Таня потрогала волосы, собранные в пучок, который держался на одной упругой резинке (волос были подвернуты под нее). Над полем вертелись осы. Таня отскочила и огрызнулась на осу. Затем еще раз потрогала волосы и пучок развернулся сам собой.

Парни сразу же сказали:

— Поглядите, два хвоста! Вверху и внизу.

И засмеялись громко. Таня вспыхнула от гнева. Командиры смотрели в ее сторону — только поэтому она не бросилась на парней. С раннего детства Таня терпеть не могла, когда над нею смеются. Она сжала зубы и кулаки и размахивала хвостом что есть мочи. Ее группу опять стали гонять.

Тогда во всех военных вузах девушкам давали одинаковую с парнями нагрузку. За несданные нормативы выгоняли, как и за проваленные экзамены. Некоторые упражнения Людмила могла выполнить лишь на уровне нижнего допустимого предела, и старшекурсники шутили над ней. Во время марш-бросков Таня несла Людмилину экипировку или автомат, другие однокурсники тоже помогали. В свою очередь, Людмила помогала им в тех предметах, где нужна внимательность и точность. По всем интеллектуальным предметам Людмила с Таней были отличницами. Таня очень любила читать книги по прикладной математике, а также научно-популярные издания; однажды она нашла учебник языка программирования и сразу выучила почти треть, стала писать программы на том языке, скрупулезно их выверяла в соответствии с учебником. Впоследствии оказалось, что язык тот уже устарел. Но все равно это была тренировка для ума. Было много тренировок…

И всегда хотелось есть. Таня сконструировала самострел, который почти умещался в кулаке и по виду напоминал коробку сигарет. Одна сигарета (трубка для стрельбы) постоянно выступает, курок и пусковой крючок выдвижные. Самострел позволял сбивать птиц размером с голубя. Раньше Таня отлично стреляла из рогатки. Но самострел удобнее, компактнее позволяет находить цель и стрелять почти одновременно. В городе охотились на голубей, зябликов и славок, в лесу добыча была поинтересней, но до леса не всегда успевали добежать из-за очень строго графика учебы. При возможности Таня охотилась на крупную и мелкую лесную птицу. Если ее приглашали вступить в единоборство, она никогда не отказывалась: ей было интересно бороться с превосходящим по силе соперником. Во время состязаний всем надевали потертые резиновые шлемы с просветами для ушей. Однажды сержант-инструктор предложил сразиться без шлемов. Выскочил один старшекурсник и сразу начал активное наступление. Бой был не предусмотрен учебным планом, поэтому дежурный офицер вскоре всех разогнал. Но студенты считали, победил их товарищ. Через 3 дня инструктор опять сошелся со студентом, сбил его с ног и, таким образом, одержал верх. Не успел студент подняться, как инструктор больно толкнул его коленом. Это было уже не по правилам. Шуметь громко ребята не решились. Инструктор гордо спросил, есть ли желающие еще.

Светозар хотел выступить. Но Таня выскочила вперед.

— Только драться и руками, и ногами!

Инструктор усмехнулся:

— Не боишься? Будет больно!

— Вам?

Инструктор моргнул и молча стал наворачивать тряпку вокруг ладони. Для такого боя не было специальных перчаток; руки обматывали простой тряпкой в несколько слоев и стягивали веревочкой у запястья. Резало, было неудобно. Инструктор сделал выпад, чтоб схватить Таню за пояс и сразу опрокинуть. Таня ловко увернулась, врезала ему несильно, а когда тот оскалился — с разворота ударила его ногой. Волк упал — скорее от удивления, потому что Таня не должна была успеть ударить так скоро. Сам удар не был сокрушительным. Волк быстро вскочил, но опять попал под удар ногой. Ногами он успел зажать ноги Тани. Стоять было нельзя; но упал он неудачно, почти к канатам, тогда как Таня могла держать торс в вертикальном положении. Она отбила несколько ударов волка снизу и сумела-таки дотянуться до него кулаком. Она принялась бить его с двух сторон. Ее левую ногу страшно сдавило (волк устроил болевой прием), хотелось распрямиться и не было возможности. Таню охватила ярость. Она стала бить и одновременно разворачивалась, чтоб удар получился длиннее.

— Хватит. — сказал офицер.

Таня попала инструктору по лицу.

— Хватит, хватит — у инструктора опух глаз. Вскоре после этой драки он перешел на работу простым строевым командиром. А в прошлом году, говорят, поругался со всеми и уехал. Ребята говорят, он уехал не просто так, а отправился на одну из западных погранзастав, где постоянно бывают столкновения, есть бандиты, провокаторы, диверсанты, где очень много событий и всегда интересно.

Долго время был упорный слух, что на пятом курсе мясо дают почти каждый день, или через день. Все столовые были в одном здании, но заходить туда младшекурсники могли лишь в сопровождении командиров, исключительно строем. Их всегда вели в столовую на первом этаже и не показывали, что на втором. Старшие курсы имели право ходить свободно; Танин курс специально решил не заходить на второй этаж, пока не настанет последний год обучения; всем хотелось превратить это в сюрприз. В первые дни осени Таня не успела сходить в ту столовую, и Людмила не успела. Ребята сбегали и вернулись в полном разочаровании. Столовая на втором этаже была совершенно та же, что и на первом, те же столы из некрашеных досок, те же типовые стулья. Мясо есть, но за него надо платить — сумму, которую студентам дают на месяц. Снабжение не изменилось. Время от времени бывают щи с сушеными грибами. Зимой появились рыбные консервы — там, кроме рыбы, есть какие-то овощи неясного происхождения, судя по цвету, очень старые. Но Таня съедала абсолютно все. В прежние времена даже этой рыбы она не видела.

2

Когда Таня была совсем маленькая, она любила спрятаться куда-нибудь и сидела там тихо-тихо, пока не подходил кто-нибудь из взрослых. В этот момент она выпрыгивала со страшным криком, или кричала, не выпрыгивая. Почему-то ей нравилось пугать. За это ей дали фамилию «Страхова».

С именем было проще. Едва она стала ползать, ей стали говорить разные имена и смотрели, на какое имя она отзовется. Воспитатели увидели, что она отзывается на имя «Таня» и не отзывается на похожие по звучанию имена («Тая», «Аня»). В яслях работали одни волчицы и они все были добрые. Но в три года Таню поместили в настоящий детский дом, расположенный далеко от яслей. Пока детей везли, все вокруг плакали; Таня не могла вспомнить, плакала ли она тоже, но звуки плача навсегда остались в памяти. Волчицы очень жалели детей, но не имели права усыновить их: дети считаются «муниципальными», и за них формально отвечает местная районуправа. На детей район получал материальное снабжение, а также деньги; чем больше детей было в детских домах района, тем снабжение было выше. Сюда же входила оплата труда сотрудников и их обеспечение. В штат зачисляли лиц не моложе 45 лет, при этом волчиц почему-то не брали. Среди воспитателей Таня могла вспомнить лисиц, барсучих, женщин с колючками, и даже тех, кто вообще был родом не из Кралепора. А волчиц не было. На детей очень часто кричали, ругались и ставили в угол с 6 лет. До шести лет Таня пугала всех. Но уже тогда она очень любила учиться. Потом начались школьные занятия. Таня идеально вела себя в классе, была внимательной и очень быстро схватывала. За это на нее фыркали мальчишки. Все волчата были, как один, грязно-сероватых оттенков, их лица были усеяны точками и крапинками. Тане не нравились такие цвета. В классе она не реагировала, но потом жестоко дралась с обидчиками. Она не мстила, но и не забывала. Она помнила, кто, когда и как ее обидел.

Ее пытались дергать за волосы и за хвост. Таня отвечала тем же, и еще атаковала руками. В 8-9 лет в драке стали уже использовать острые предметы, чаще всего обломки палок. Таня решила: нужно драться так, будто тебя хотят убить. Она постоянно тренировалась и неожиданно открывала для себя новые приемы. Однажды ночью на нее во сне набросили одеяло и попытались давить сверху; Таня вывернулась, ударилась обо что-то в темноте и в полном молчании бросилась на хулиганов. Она настигла только одного. Он попытался отбиваться, но рухнул, стянув при этом на пол ее простыню. Таня била его без конца, а он все не разжимал зубов с простыней. Наконец ее удалось освободить.

На следующий день занятий не было. Таня обнаружила в простыне несколько средних прорех, которые не удалось бы заштопать. Она вывернула пододеяльник и нашла в нем место, где узор был точно такой же (все белье было малоцветным, но все-таки с узорами). Таня аккуратно выкроила кусочки пододеяльника, пришила их к простыне, чтоб узоры сливались, а сам пододеяльник слегка укоротила. Она занималась этим весь день, не пошла на обед (мальчишки жили в другой комнате и не видели ее работы). С девочками она не дружила, и ей никто ничего не принес; Таня шила и боялась, что ее обнаружат одну. Судя по голосам, остальные дети гуляли весь день на улице. Таня весь день старалась. Зато ее не наказали за порчу вещей.

Если теткам что-то не нравилась, они говорили:

— Думаешь, ты кому-то нужен? Никому ты не нужен! И ты не нужна! Вылетишь и не получишь документов!

На самом деле, в детдоме могли дать только справку о рождении. Но с этим можно поступать в вуз. Не все ребята-волки могли дотерпеть детдом до конца — периодически кто-нибудь убегал, и тогда у него не было вообще никаких документов. Только при наличии справки о рождении можно было надеяться получить паспорт; тетки твердили, что только с паспортом берут на хорошие, большие должности. Иногда детей передавали предприятиям района, чтобы они там овладевали трудовыми навыками. Обычно так поступали с непокорными и волевыми. Таня открыто не вступала в конфликт с тетками; однако в тринадцать лет ее перевели на ткацкий комбинат. Что ж — Таня решила, что ей повезло, ведь на комбинате к ней относились как к взрослой, как к коллеге. Таня очень любила математику и хотела бы заниматься ею в рамках профессиональной работы. Со взрослыми она общалась понемногу, и поэтому лишь случайно узнала, что существует военный вуз, где готовят специалистов в области радиосвязи и электроники. Там математика очень нужна. При любой возможности Таня бегала в городскую библиотеку и наслаждалась чувством свободы. В детском доме всех держали на ограниченной территории, пределы которой позволялось покидать крайне редко и на очень короткое время. За опоздание очень больно наказывали — и парней, и девочек. Таня никого особенно не жалела, поскольку всерьез не дружила ни с кем. Она помнила, кто и когда ее толкнул, обругал, кинул в нее чем-то или насмехался над ней или над другими. Таких она записывала в разряд «врагов». Воспитательниц она совсем не любила. До 8 лет в детдоме было несколько хороших мальчиков и девочек, с которыми Таня общалась; потом она заболела и целый месяц пришлось лежать в душной комнате под замком. Часто хотелось пить, а воды не было. Еще один месяц она провела на «реабилитации» в той же комнате; правда, один раз в день позволяли выходить за водой. Таня старалась набрать как можно больше; воду она пила некипяченую, ела хлеб, и мечтала поймать тетерева. Когда ее, наконец, выпустили, из знакомых осталась только одна девочка. Остальных усыновили волки и волчицы. Вскоре ту девочку тоже забрали: за два дня до этого ее увели в другой корпус и Таня не видела ее. Она вдруг услышала ее голос с улицы, забралась чердак, через разные завалы. Таня спешила, но приятельницу уже увели. Таня не успела разглядеть вновь обретенных родителей, но была уверена, что они — красивые волки.

Она четко слышала разговор во дворе.

— Мало взяли.

— Мало попросили!

— И почти все отберут!

Таня решила, что детдом торгует детьми, как вещами в магазине. Это было не совсем так, но процедура усыновления действительно требовала денег. Чтобы взять сына или дочь, требовалось собрать массу справок, документов, печатей, нужно было заплатить муниципалитету, еще каким-то структурам, самому детскому дому. Это стоит дорого. Детский дом негласно делился с муниципалитетом, который «разрешил» усыновлять именно в этом доме. Поэтому тетки были недовольны.

С 13 лет Таня жила при ткацком комбинате, практически в чулане. Но зато рядом был город! Многие книги нельзя было выносить из библиотек, поэтому самое важное Таня записывала на клочках бумаги, остальное запоминала. Денег, предназначенные для оплаты ее труда, отправляли в детский дом — таково было правило. Кое-что вычитали за содержание (кстати, там тоже не было мяса. Только грибы). Один раз Тане выдали настоящие купюры. Таня купила на них самые дешевые карандаши, тетради и точильный камень. Она до этого нашла старый перочинный нож, где половины лезвий не было, ручка разболталась. Таня восстановила ножик, вырезала рогатку и стала охотиться на перепелов, которые залетали почти к комбинату. Добытых птиц Таня запекала на костре по ночам, утром жевала горькую рябину, чтобы взбодриться.

3

До конца 5 курса Таня не фотографировалась специально — не было денег, да и к чему рассматривать себя на маленькой карточке, если есть зеркало. Кстати, стоять перед зеркалом Таня тоже не любила. В детском доме тетки любили подолгу рассматривать себя в зеркалах при входе, а дети, пробегая, строили рожицы. Тане это все казалось очень глупым. Она всегда расчесывала волосы без зеркала. Фото будет в паспорте, но это небольшое фото. Людмила очень хотела сфотографироваться перед выпуском в платье. Таня вместе с ней пошла. Фотографии можно было сделать и не в парке, и, пожалуй, даже дешевле; но у подруг было отличное настроение. За неделю до этого они успешно сдали все экзамены, несмотря на затрудненные обстоятельства.

Незадолго до экзаменов замруководителя выступил с довольно странным заявлением. Тогда присутствовал и сам руководитель, и еще несколько старших волков, однако зам выступал как самый главный. Он довольно долго и скучно рассказывал об особенностях службы в армии, о дисциплине, а затем внезапно заявил, что диплом могут получить не все. И снова стал говорить о дисциплине. Ребята с нетерпением ждали, когда он вернется к дипломам; неужели могут выгнать за несколько недель до лета? В связи с чем? Зам долго говорил, поглядывая в бумажки («бюрократ», думали о нем парни, «недоволк»). Замруководителя сказал, что по решению правительства — в рамках борьбы за качество кадров — со следующего года — диплом могут не выдать, если на выпускных экзаменах не набрано нужно число баллов. «Это будет, или это может быть?». Замначальника начал перечислять постановления правительства, называя лиц, о которых ребята вообще ничего не слышали. Судя по фамилиям, это не волки. Замначальника сообщил скучным голосом, что в этом году все пройдет по-старому, но — с невысокими баллами за диплом могут распределить в ужасные места. Он взбудоражил всех и ушел. Старшие волки сочувственно вздохнули. Слово взял руководитель. Это был хороший, заслуженный волк, он участвовал во многих операциях и имел значительные награды. Но из-за ран в последние годы ему было трудно двигаться и даже трудно говорить подолгу. Он сделал паузу, шевельнул одним ухом. Старшие волки разом вышли. Руководитель сказал ребятам:

— Братцы, сейчас… неудачное время. Но не нужно никогда отчаиваться. Даже в невыносимо трудных условиях можно найти решение. Если решать вместе. Понимаете? Вместе!

Через день однокурсники выяснили, что примеры экзаменационных работ хранятся в кабинете зама за бронированными дверьми. Окна там без форточек и открываются только днем. Замруководителя имеет какие-то связи: он появился внезапно, посреди 3-го курса, и сразу получил должность. До него заместителем был симпатичный молодой майор Ясенев, которого перед этим, столь же внезапно отправили на границу, где неспокойно. Кто отдал приказ, ребята не знали; в официальном приказе подчеркивался высокий профессионализм Ясенев в области педагогики. Зачем же тогда прислали другого зама? Тот отчасти похож на лиса и не только лицом. Новый зам постоянно ссылается на указы правительства, о котором, к слову волки-преподаватели никогда не говорили или говорили очень резко. Таня имела относительное представление о высшей власти; как будто там нет волков. За два года из вуза перевели еще несколько офицеров, все они — молодые хорошие волки, а на их место поставили неволков. Таня подозревала, что это все совсем неспроста, но кого подозревать, не знала. Замруководителя машет недлинным хвостом, хотя у всех лисов длинные пушистые хвосты. В любом случае, он — ненастоящий волк или вообще не волк, следовательно, обмануть его не стыдно. Как открыть дверь? Никак, слепок ключа невозможно подобрать, зам нигде не оставляет ключ. Проникнуть через пол и потолок не получится (в некоторых комнатах есть замурованные переходы, их можно вскрыть; но у зама такого перехода нет). Ребята совещались в потайном месте. Никому не хотелось вдруг потерять все перед самой победой.

— Может быть, он все-таки соврал?

— Ага! Чтобы потренироваться нас страхом!

— Нет, чтобы получить удовольствие. Есть такие типы, которым нравится пугать остальных. Татьяна, я не тебя имею в виду!

— Я поняла.

— Надо, чтоб он сам открыл дверь. Как этого добиться? Можно рассыпать перед дверью что-нибудь отвратительное. Или даже намазать на двери. Это несложно.

— Но тогда будут мыть только перед кабинетом. Надо внутрь забросить пахучую бомбу. Митрофан, ты же классный химик.

— Я смогу сделать эффективную вещь. Но как ее пронести через стены?

Таня встрепенулась:

— Надо через окно! Дождаться, когда его откроют — когда он уберется. Я могу забросить туда снаряд с соседней крыши.

— Таня, но чем?

— Конечно, рогаткой! Я еще не утратила квалификацию!

— Рогаткой, наверное, допустимо… Снаряд не должен лопнуть сразу, он должен раскрываться постепенно, как бутон. Это я сделаю! Но вдруг он вернется сразу?

— Надо наладить взаимодействие. Чтобы внешне все выглядело естественно.

Друзья долго-долго выстраивали план, стараясь все организовать так, чтобы операция заняла как можно меньше времени, чтобы совпало несколько важных моментов. На крышу, откуда будет стрелять Таня, залезать без приказа запрещено; туда можно залезть, если нет чужого наблюдения. Приятели зама ходят теперь по вузу… одним словом, деталей много. Но ребята все учли и распределили функции. Точное время начала определить нельзя, поэтому требуется максимальная слаженность действий. Систему тайных сигналов проверили несколько раз. Сигнал идет четко и моментально.

Зам не подозревал, что своими действиями невольно тормозит начало операции. Ребята злились, но не думали о том, что он мог догадаться. Наконец, удачный момент.

Крыша свободна. Еще закрыто окно. Вот оно открылось. Получив сигнал, Таня быстро взобралась. Выстрелила. Снарядиком из бумаги, с упругими частями внутри, влетел между створок и упал довольно далеко от окна. Снаряд вскоре лопнул и превратился в дым. Таня запустила еще снаряд. Тем временем Людмила и два парня перехватили зама и разыграли сценку: «мы маленькие, глупенькие, а вы — такой умный!». Выступление долго-долго репетировали, и зам отвлекся на разговоры; неожиданно он заговорил строгим тоном. Людмила извинилась и ушла, передав попутно информацию. Парни тоже оставили зама. По дороге в кабинет опрокинулось ведро, и зам решил обойти; он считал такие ведра дурной приметой. До своего кабинета зам добрался, когда с момента активации снарядов прошло больше двадцати минут. Зам открыл двери, принюхался, но вошел. Вскоре он выскочил. На полу остались пятно, как от сырой пыли. Никаких других следов не было. Запах стоял ужасный. Зам захлопнул дверь и помчался в другое крыло вуза. Оттуда он вызвал команду ежиков и приказал все отмыть. Ему пришлось открыть для них дверь. Брезгливо морщась, зам постоял рядом, не вытерпел и ушел. Кабинет был открыт по меньшей мере полчаса. Рыться на глазах у ежей ребята не собирались. Они сделали так, что в открытый кабинет случайно влетела груда бумаг. Извиняясь, Светозар и Костя вошли, собрали бумаги и еще раз извинились. Ежики сопели и совершенно не смотрели наверх. Фотокопии экзаменационных листов сделали стремительно, а потом, поздним вечером рассматривали. Ко всеобщему удивлению, в экзаменационных билетах не было ничего сверхъестественного.

На экзамене Таня получила максимально возможный балл. У нескольких ребят тоже баллы были на верхнем пределе, у остальных, включая Людмилу, до предела не хватило чуть-чуть. Это при том, что придирки носили абсолютно формальный характер и не были связаны с правильностью ответа. У зама был крайне кислый вид; парни говорили, что «не из печени же его вырезают дипломы. Отдаст, не умрет». Над замом потешались на каждом шагу. А он отчего-то расстроился и уехал за город, в сопровождении маленькой пестрой собачонки.

— Она его мать! Она его жена! Будет, сюси-туси, успокаивать мальчика бедного! — чтоб клевреты зама не слышали, ребята ушли ночью в лес и до утра веселились там. Даже если б распознали их голоса, не смогли бы поймать, потому что приятели зама — неволки. К утру ребята наловили рябчиков и говорили, что руководитель всегда был на их стороне. Потому что клевреты зама могли вообще объявить половину верных решений неверными, и доказывай тогда, что ты не дурак. А командир отправил работы на перепроверку в другой вуз. Там подтвердили, что решения правильные. Придирок, правда, не отменили, но это нестрашно.

В мае здоровье командира ухудшилось. Зам недолго пробыл в роли и.о., но очень скоро его куда-то отправили. Вуз стал жить почти сам по себе — как и вся армия. В то время министерство обороны в Кралепоре было отменено правительством. Армия управлялась «сама собой» и сама должна была себя обеспечивать. У правительства были регулярные силовые структуры, но отдельно от армии. Как это делается, Таня слабо представляла, да и не интересовалась этим. Дипломы должны были вручать в доме культуры армии. Ребята сами туда прибыли в назначенный день. Оказалось, что для Людмилы с Таней дипломы еще не привезли, потому что у них «городское распределение». А всех парней отправили в части, расположенные вдоль границ, где нет вообще населенных пунктов. Парни сокрушались — ведь они были молодые инженеры, они могли конструировать и создавать, тогда как возле границы вряд ли есть настоящие производства. Но они верили, что смогут всерьез поработать. Их впустили в зал, Людмилу и Таню не впустили. Ребята вскоре вернулись и сказали, что было совсем неинтересно. Правда, выдали все что полагается: диплом, удостоверение, паспорт (!) и офицерские погоны. К месту службы приказано выехать уже сегодня ночью: так построен график. На сборы дали всего три часа. Что поделать. Стоят военные автобусы. Ребята съездили в общежитие и вернулись каждый со своим рюкзаком.

На прощание друзья дарили друг другу что-нибудь. Тане с Людмилой передали книги, набор карандашей, набор конспектов — это были самые дорогие вещи, которые ребята могли у себя найти. В последний год Людмила и Таня постоянно шили варежки — хорошие, мягкие, прочные и с узором. Благодаря маме Людмила умела великолепно вязать и научила Таню. Таню придумала, как сделать процесс вязания частично автоматическим. Приборчик сам не вяжет, но быстро создает новые петли, задает нужную длину нити и сам отмеряет. Благодаря этому они навязали много варежек и все-всех их раздарили, себе оставили только по одной паре. Подруги также вязали хорошие шарфы. Жалко только, что по уставу шарф носить не полагается, а было бы неплохо: в любой мороз студентов часто гоняли по снежной целине, заставляли отжиматься на снегу и на льду. Осенью выдали куртку, Таня ее перешила. Нормальной шапки нет до сих пор.

Ребята опять сели в автобусы и махали оттуда. Но вскоре их не стало видно. Людмила и Таня могли бы сесть в автобус тоже и проводить ребят хотя бы до вокзала. Но им велели дожидаться решения относительно дипломов. Уже много времени прошло, а никто ничего не сказал.

— И когда же нам дадут? — спросила Людмила с неуверенностью. Она подошла к широким дверям и стала слушать. Таня тоже подошла. Они осторожно приоткрыли створку, и увидели что псов-охранников нет. Таня ненадолго ушла внутрь. Выскочила.

— Сказали, через три дня. Это просто волшебный срок какой-то! Всюду три дня. Страшно ругаются, как собаки на базаре. Офицеры… Людмилка, у них странные морды. Как будто они родственники волков, но не волки. Любопытно!

— Танечка, не будем проводить исследований! Мы же не биологи!

Подруги поспешно вышли из здания и стали гулять. Весь день они гуляли по городу и насчитали больше 10 районов, куда можно войти лишь при наличии паспорта. Подруги удивлялись и уходили; их увлекал месяц май, своей красотой, своей бойкостью и юностью красок. Очень захотелось что-нибудь приобрести в честь знаменательного события. Студентам военных вузов деньги выделяли в очень ограниченном количестве. Каждый год их курс ездил на какую-нибудь стройку в черте города и за город; работали обычно не больше 5 дней, но все равно что-то должны были заработать. На четвертом курсе один раз выдали сумму. От нее у Людмилы с Таней еще осталось несколько красных бумажек с небольших номиналом плюс монеты. Подруги их пересчитали раз по сто. Сразу после тяжелых экзаменов они сходили на вещевой рынок. Таня купила ту самую маечку соломенного цвета, набор ниток и иголок. Когда ребята уехали, сделалось грустно, и чтоб разогнать тоску, подруги гуляли везде. Еще не закрылся книжный магазин. У Людмилы с Таней осталось по две банкноты. Хорошая книга как раз стоит две банкноты. Они сложились и купили ее вдвоем, и до самого закрытия магазина стояли, прижавшись, и читали. Потом они пошли читать под фонарь. Стало еще темнее. Подруги пошли в сторону районов с высокими зданиями, с моста видели панораму города. В лесу было свежо и спать не хотелось. Ягоды еще не созрели, а то подруги нашли бы их по запаху. Наступил следующий день, и рано утром подруги подошли общежитие. Словно проснувшись, зазвонил телефон. Выскочила на порог комендантша.

— Вам чего?

Подруги удивились.

— Не положено пускать. Вы уж не числитесь. Среди студентов.

— Нам дипломы вручат через два дня!

— Не положено! Приказ начальства!

«Зам догадался? Но все равно слишком поздно». Таня хотела пройти внутрь и собой немного отодвинуть комендантшу. Та завыла как телефон.

— Чего, чего тебе! Иди вон!

— Мы хотели вещи забрать. Вы русский язык понимаете? Или я не по-русски говорю! Мы не будем здесь оставаться!

В ответ барсучиха принялась вопить на своем языке. В Кралепоре волки и большинство лисов изначально говорили по-русски. Другие знают русский в разной степени. Зайчики легко общаются с волками, а между собой используют свои наречия.

Барсучиха стала угрожать, что дозвониться все начальникам. Не желая впустую тратить время, Людмила и Таня отбежали подальше, спрятались в зарослях и стали советоваться шепотом. Кое-что можно было расслышать:

«Это все обман! Ее могущественный телефон соединяет с болотом, а не с порядочными! Ее давно пора прихлопнуть» (Таня)

«Я тебя умоляю!» (Людмила) «Подождем, пока она уйдет».

Подруги незаметно следили за входом, но след барсучихи явно показывал, что она внутри. Заморосил мелкий дождь. Подруги спрятались под дубом. Дождь так и не решился набросать луж и только слегка землю намочил. Таня услышала грохот с другой стороны от общежития. Со стороны фасада все окна были накрепко закрыты изнутри, некоторые даже как будто приколочены гвоздями к рамам. Людмила увидела пожилого медведя, который тащил короб со строительным мусором из черного хода. Подруги увидели еще медведей. Вскоре мишки стали заносить внутрь большие рулоны, которые все время разматывались. Подруги подбежали:

— Помочь вам донести.

— Ох, спасибо, хорошо бы! А то не управляемся. То один конец зацепиться, то другой.

— А есть что-нибудь, чтоб не пачкаться?

— А вон тряпочки лежат. — Таня увидела мешковину. Надев ее на голову так, что не видно даже ушей, подруги потащили рулон внутрь. Материя была явно фабричного производства. Мишки говорили о ремонте, который начался неделю назад. Со многих стен уже содрали краску до самых кирпичей. Приказы и выдержки из устава исчезли. Таня заметила, что краску ободрали только на их курсе. Такое впечатление, что рулон с материей уже не раз скручивали и закручивали. Людмила шепнула, что внутри есть некий мелкий предмет. Подруги протащили рулоны и бросили их, где надо; медведи стали заколачивать проходы в коридоре, чтоб никто не ходил. А они как будут проталкиваться? Не размышляя об этом, подруги бросились на свой этаж. Часть комнат уже открыта; та, где жили друзья, остались только стены.

— Я поражаюсь такой оперативности. Людмил, я не умею тарелки связывать.

— Таня, я сделаю — Людмила быстро упаковала тарелки и чашки так, чтоб они не разбились. Таня склонилась над раскладушкой. Ее списали как бракованную, потом выбросили, но недалеко. Таня ее заприметила, и спрятала в надежном месте. Раскладушка разбиралась на части — некоторые были совсем ветхие, но Таня их заменила, привернула новые уголки и шурупы с гайками. Брезент с раскладушки легко снять. Все детали помещаются в узкий длинный мешочек.

— Пусть думают, что во время ремонта выбросили. Они же могли ее видеть. А у мальчиков уже все растащили!

Таня с подругой соскользнули на первый этаж и за спинами медведей перебежали к торцевой стене, а от нее был небольшой узкий переулок. Комендантша находилась рядом, судя по следу. Подруги ринулись прочь, запутали следы, на случай возможной погони, которой так и не состоялась. Они промчались через два района, отдышались и стали обсуждать, зачем заколачивают коридоры и откуда в рулонах. Людмила предложила кучу версий, после чего стала дрожать и взяла Таню за руку, как маленькая. Подруги вернулись в лес, где можно было безопасно разжигать костры. Таня принялась сворачивать раскладушку, а Людмила пошла за водой. Вечером раскладушки оттащил под большой вяз. Подруги были очень стройные и вдвоем помещались на раскладушке, даже когда лежали на спине. Рюкзаки на ночь подвешивали высоко над землей, утром Таня забиралась на вяз и вынимала часть вещей. Подруги ловили перепелов и зябликов.

— Настал тот день? Или не настал? — подруги чуть свет были уже возле нужного здания. Едва дверь открыли, Таня юркнула внутрь, чтоб разузнать. На нее фыркнули, а потом сказали: да-да-да! Таня вернулась довольная. Чуть позже ей и Людмиле позволили взять паспорта. Стали приезжать ребята из других военных вузов, они спрашивали подруг. Людмила улыбалась всем. Таня ни на кого толком не смотрела. Она хотела поскорей забрать все остальное; но пришлось подождать еще два часа.

4

На вручении присутствовал сам маршал. На огромном лимузине его доставили и с почетом привели, маршал смотрел на всех невидящим взором. Таня ожидала, что маршал произнесет речь, однако он почти ничего не говорил и лишь изредка кивал, когда к нему обращались. Вокруг маршала было несколько очень взрослых волков — генералы и полковники. Они встали в разных местах, и каждый время от времени поглядывал на остальных, словно подозревал их в чем-то. Диплом и погоны вручали без громкой музыки, без объятий и аплодисментов. Просто называли фамилию и выдавили по списку. Получив дипломы, подруги отбежали в самый дальний уголок и слушали разговоры старших волков. Спокойным голосом стали оглашать распределения по местам. Людмиле предстоит ехать в Сосногорск (у кралепорских военных там есть большой радиоузел). Таню направляют на предприятие, где одновременно есть и центр связи, и производство. Комбинат № 17 расположен на окраине столицы.

О военной присяге не сказали ни слова. Людмила с Таней могли прочесть в старых книгах, что ритуал присяги считается священным, но в других Мирах. В Кралепоре Таня никогда ни о чем подобном не слышала: ни во время поступления в вуз, ни в процессе учебы, ни теперь никто не давал присягу. Для себя Таня и так понимала, что военные должны защищать свою страну. Распределение больше напоминало зачисление на работу. Никакой специфической военной атрибутики в зале не было. Таня слышала, раньше армия ходила под знаменами, а потом их почему-то отменили. Даже самые эрудированные из однокурсников не могли назвать причины. Людмиле надо прибыть в Сосногорск к 8 числу. Еще есть неделя. Людмила отправилась в деревню к маме, которая сразу же решила, что поедет вместе с дочерью. У Людмилы будет комната. Родственникам жить там не запрещено — ничего, правда, не сказано о размерах комнаты. В любом случае вместе с мамой тесно быть не может.

Таня помогала им при сборе. Внезапно выяснилось, что на поезд невозможно купить билет: поезда были все на хозрасчете, ходили редко и возили преимущественно сырье, а не пассажиров. Сырье принадлежит бизнесменам. Людмиле дали одноразовый оплаченный пропуск на полутоварный состав. Там очень строго следят за пассажирами и маму не пустят. Подруги взволновались; к счастью, не так далеко от деревни проходили учения военных инженеров. От них в ближайшие дни колонна отправится в сторону Сосногорска. Волки сразу согласились подбросить Людмилу с мамой. Колонна уходит на уже завтра на рассвете. Все домашние заготовки Людмилина мама хотела раздать соседям, но они ничего не взяли.

— Возьмите с собой, у вас же там ничего нет! — мама заплакала и стала прощаться со всеми. Волчицам тоже было грустно. Накануне отъезда Людмила и Таня неотлучно были вдвоем. Когда никто не видел, они обнялись на прощание. Целоваться им еще не приходилось, и они решили не целоваться, чтобы не вышло как-нибудь неудачно.

— Пиши мне обязательно!

— И ты пиши! Кстати, теперь же у вас адрес в Сосногорске.

— Ой, Танечка, я даже не знаю, какой точно адрес! Его должны дать на работе. В деревню… я не знаю, сможем ли мы приезжать… Танечка, я напишу на твой комбинат! Или пришли на почту до востребования! Так ведь можно?

Они опять обнялись. При первых лучах они пошли втроем по проселочным дорогам, мимо темно-изумрудных зарослей и холмов. Они увидели свет многочисленных фар. Людмила бросилась на шею Тани и прошептала что-то нежное. Таня не разобрала всех слов, но поняла главный смысл. Колонна приняла на борт товарищей и отправилась навстречу солнцу. Потряхивала. Людмила думала, что в городе маме будет гораздо лучше, ведь там есть настоящие предприятия и медицина есть. Мама еще очень молодая и очень-очень симпатичная; к сожалению, иногда хворает. Людмила надеялась на город. В деревнях регулярной медицинской помощи вообще нигде нет. Специалисты могли приехать, но с собой у них была только небольшая аппаратура.

Таня зашагала к своему предприятию.

Комбинат расположен в одном районе, общежитие, куда поселили Таню, расположено — в другом, и эти районы расположены довольно далеко друг от друга. Общежитие представляет большой восьмиэтажный дом с неработающим лифтом. Тане выделили комнату под самой крышей. Кроме ключа, она получила массу технической документации, которую надо рассортировать в рамках текущей работы; что-то доделать, что-то переписать, что-то уже устарело. Новые листы лежат вперемешку со старыми пожелтевшими листками. Материалов очень много.

По дороге листы норовили высыпаться. Папки были крайне ветхие, гораздо старше, чем сами документы. Таня мужественно дотащила кучу бумаг до общежития, проверила адрес; листы ползли во все стороны, поэтому Таня решила их рассортировать уже сейчас. Она села на скамейку перед общежитием и принялась просматривать бумаги. В доме живут несколько медвежьих фамилий, остальные — зайцы, ежики, еноты и росомахи. Карапузы носятся по двору, поднимая пыль; вместо мячика у них — моток из тряпок и пустые консервные банки. Таня внимательно изучала листы. Некоторые схемы казались ей довольно странными, даже непонятными. Эти листы она складывала отдельно. Остальные бумаги он сортировала с учетом их содержания. Тряпка летит на голову. Таня пригнулась. Банка подкатилась к ноге — Таня ее отбила. Следующая банка оказалась гораздо быстрее, но и ее Таня отбила. Ей показалось, дети специально швыряют в нее банками. Одна пришлось даже отбить рукой, поскольку она летела прямо в лицо.

Таня хотела пересесть, но подумала: кто они такие?! Эти зайцы, эти вегетарианцы без диплома? Мамаши возятся рядом — развешивают белье, чистят плоды и бросают кожуру прямо на землю. За поведением детей нисколько не следят. Карапузы стали подбегать и корчить рожи перед Таней. Таня Страхова еще раз пересчитала листы в самой главной папке. Скрепок ей не дали. Таня все же собрала листы так, чтоб они не рассыпались. Остальное она игнорировала. Разочарованные шалопаи отбежали, а потом подскочили вновь, крича. Таня не выдержала и демонстративно щелкнула зубами. Дети с визгом бросились врассыпную. Мамаши заворочались:

— Это что?! Бандитство!

— Ты зачем, с погонами, детей пугаешь?!

Таня встала вместе с папками.

— Если надо — я вообще всех тут поубиваю!

Не оборачиваясь, ровным шагом она ушла на восьмой этаж. Все мамаши задрожали: они решили, что Таня начнет убивать уже сегодня.

Но весь день Таня мыла и очищала комнату. Окно было настолько серое, что даже свет проходил плохо, и абсолютно не видно, что снаружи. Таня протирала стекла мыльной пеной и случайно собранными газетами. В коридоре набросано много старых газет. На лестницах тоже было неубрано. Не найдя нигде веника, Таня тряпкой сгребла наиболее крупный мусор в коробку из-под какого-то прибора. На лестнице между седьмым и вторым этажами зеленели капустные листы и даже кочерыжки. Таня столкнула их в лестничный проем. Снизу стали ворчать еноты. Таня насупилась и решила выкинуть мусор потом. В комнате была рама из-под деревянной кровати без матраса. Настоящий матрас такая кровать все равно не выдержит — Таня поставила ее набок к самой стене. В комнате есть дровяная плита, и нет топливных брикетов. До вечера Таня ничего не ела; у нее с собой были сухарики и прочие запасы, которые дала Людмила; она уговаривала взять банки с вареньем, но Тане было неловко, и она взяла только одну небольшую баночку. Пожалуй, с банками было бы неудобно ходить по городу. Баночка стоит как яркий символ памяти о подруге. Таня не решалась съесть даже ложечку. Сухари она все же пожевала. Людмила передала большую коробку душистых трав — но, к сожалению, нечем заваривать. Надо будет заняться плитой. Кран с водой стоит в конце коридора. Таня набрала студеной воды, легла на раскладушку и задумалась.

Первый день на заводе не показал ей по-настоящему сложных станков или программ. Персональных компьютеров она вообще не увидела. Таня мечтала всерьез заняться программированием. Благодаря математическим упражнениям, она разработала несколько подходов, которые позволят быстро расшифровать чужой язык и даже тайнопись. Нужен только хороший цифровой блок. В комнате его не к чему подключить; вообще вся целая мебель, если не считать плиты, состоит из табуретки и маленького стола. Столу, наверное, больше ста лет. Табуретка чуть моложе, но тоже очень заслуженная. «Подселили меня к старикам! Хорошо, что раскладушку прихватила. Укрываться нечем, это плохо. Те простыни… в рулонах были не они, какая-то исходная необработанная ткань. А все простыни нам велели сдать в день выпуска. Я надеюсь, у ребят обстановка интереснее».

На заводе работали исключительно немолодые волки. Одни носили форму, другие ходили в чем хотят. На обед давали кашу с консервами. Таня чувствовала привкус сахара, но считать консервы сладкими, конечно же, не стоит. Обед, как узнала Таня, вычитается из зарплаты. Таня сперва хотела отказаться от каши, поскольку денег у нее было очень мало, а каша вконец наскучила. Но ей объяснили, что стоимость вычета мизерная. Завод получает припасы от военных практически бесплатно, затраты идут только на приготовление пищи. Таня особенно ни с кем не разговаривала и обращалась к другим только в рамках непосредственной работы. Таня очень старалась. Доверенная ей линия по производству радиодеталей заработала идеально. Через месяц ей выдали сумму, на которую можно купить мешочек дешевой крупы или двадцать буханок хлеба. Еще через месяц ей поручили вторую линию, но без изменения зарплаты. Таня все подмечала, узнавала новое для себя и все систематизировала в своем уме. Спустя три месяца она знала о заводе все-все. Радиоузел она также изучила досконально. Неожиданно она заметила, что больше нечего изучать. Уже началась осень. Косые дожди хлестали в окно, словно хотели разбить его и выпустить всех на свободу. Таня не понимала, зачем у небес столько гнева — и также она не понимала, почему ее усердие упорно не хотят замечать. Ее ни разу не хвалили, хотя отмечали высокий уровень производства. Она объясняла это возрастом сотрудников. Среди волков нет молодых, начальник — вообще не настоящий волк, а некий гибрид. Таня мимоходом услышала, что его назначил маршал давным-давно, за какие-то неясные заслуги, и что он изначально вообще был не из Кралепора. На завод приходил бык, представитель правительства. Хрипя, он указывал, что делать волкам. Таня сердилась. Ужасно хотелось стукнуть быка ножом под ребра. Однокурсники несколько раз дрались с быками и почти всегда побеждали. Сразу после первого курса боевых навыков еще не было, поэтому большой бык-экспат разогнал всех рогами, словно пиками. Но затем ребята сообразили, как нейтрализовать пики. Это было во время выездной работы; быки околачивались возле предприятий и непонятно что делали. У быков были какие-то связи с коммерцией. Быки всегда ходили по двое, по трое; один бросился на ребят поздним вечером и его отколотили. Ущерб ограничился синяками и ссадинами. Впрочем, большой синяк тоже неприятен. Ребята с Таней разработали тактику «превентивных действий». На улице они доставали ножи и ходили исключительно с ножами наголо. Было еще средство: в пустой спичечный коробок положить мелкие старые радиолампы с большим внутренним давлением. Если в нужный момент коробок сдавить в ладони, раздастся треск как при выстреле. А осколки в коробке, не порежешься. От «стрельбы» еноты и зайцы разбегались, быки не решались подходить близко. На следующий сезон в том городе уже не видели быков; но они болтались в других частях Кралепора. Ребята во время короткого отпуска могли все подробно разглядеть. Отпуск был ужасно короткий. Почему-то.

Кап-кап. Дожди и лужи. Вереница последних листьев летит к западу и к югу, дотянуться хочет до солнца. Леса становятся прозрачными, и подкрадываться к дичи незаметно стало очень непросто. В хвойных лесах есть мелкие птахи, которые не улетают. До конца октября Таня охотилась и запасов не оставляла. Потом она купила самых дешевых консервов на месяц. Покупать больше нет особого смысла, поскольку в магазине они и так есть, а в надежность входной двери не стоит верить. Все ценное Таня носила с собой, во внутреннем кармане куртки. Диплом лежит где-то в кабинетах военной части. Таня полагала, диплом не украдут.

У Людмилы пропал перстенек, который ей подарила мама, а прежде он был у маминой мамы. Это был своего маленький семейный талисман — Людмила не верила колдовство, но очень огорчилась. Она решила, перстенек выпал в парке или в лесу. В течение лета Таня Страхова неоднократно ходила по тем местам, присматривалась, ловила запахи. Перстенек исчез безвозвратно; не исключено, что пропажа случилась гораздо раньше. Не дожидаясь первых писем от Людмилы, Таня сама стала писать с указанием адреса военной радиоточки в Сосногорске. Ведь Людмила там работает и обязаны ей передать — хотя бы одно письмо. Таня писала каждую неделю, а потом, в разгар осенних ливней, обнаружила свои письма в луже. Там была целая бумажная флотилия. Чужие письма тоже утонули или печально смотрели из-под мокрых листьев.

Таня пришла в бешенство.

— Убью всех!! Это хамство, это отвратительно… везде какие-то разные штампы. Я отправляла из разных мест — и ниоткуда не дошло! Никому не дошло! Нет, их обязательно надо прикончить! Очень хочется стрелять. Но ведь не из чего!

Пистолета ей не выдали. У других сотрудников Таня тоже не заметила пистолетов. Сонные медведи на вахте стоят всегда с кобурой. Как знать, вдруг там пусто?

Таня выловила все до единого листы и конверты, отнесла их к большому дереву и забросала листвой. За уши хватал резкий ветер, Таня сердито думала, как быть. Она слышала, что в Кралепоре есть «моментальная» почта, когда курьер лично доставляет письмо в пределах одного большого города. Он может поехать и в другой город, и в другой регион; лично он может доставить письмо. Только это дорого стоит, ведь придется платить и курьеру за услуги, и за его проезд в оба конца. Ради Людмилы Таня готова была потратить хоть все деньги; только она не знала, хватит ли у нее сейчас средств, и где вообще искать этих моментальных курьеров. На работе она по-прежнему не общалась ни с кем. Все же в начале зимы она отправил подруге еще два письма.

5

Серое небо. Снег. Черные контуры деревьев перепутаны друг с другом. Бронзовая листва надежно укрыта сугробами, спрятана, заколдовано. Что было в листве, сейчас не разглядишь.

На улице одновременно и холодно, и сыро. Назло метелям, Таня держала голову прямо и по дороге на работу и с работы. В будние дни у нее не было возможности погулять по городу, а вечером яркие цвета уже исчезали и весь мир казался серым. Отопление в общежитии у всех было свое. Медведи приносили огромные связки топливных брикетов и топили ими специальные печки, которые сбрасывают дым и сажу в специальные короб. За день короб наполнялся доверху, и нужно было вытряхивать. Медведи собирали сажу с золой в мешки и куда-то относили. Говорят, золу используют при производстве удобрений.

Топливный брикет почти не дает золы. При большом числе брикетов в день плита работает как печь или батарея. У Тани Страховой отличная шерсть и ей не холодно даже в нетопленной комнате. Она ходила на работу, возвращалась; серый цвет преследовал ее снова и снова, и казалось, он уже не закончится.

«Неужели так пройдет моя жизнь? — с тоской думала Таня. — Ведь я же могу сделать очень много… я чувствую! На работе нет серьезных конструкторских задач. Все боятся новизны. Бык этот чертов… надоел в конец. Очень хочется, чтоб он совершил преступление — ведь тогда можно будет бить его официально. Да, надо кого-нибудь отлупить для спокойствия. Боже мой, неужели я мечтаю о войне? Там могут убить, но зато там всегда что-нибудь происходит».

На верхнем этаже половина комнат заколочена. На этажах ниже живет много мелких и сварливых соседей. К Тане они бояться подходить, после того, как один тип бросился на нее из коридора с топориком. Таня, даже не оборачиваясь, хлопнула типа хвостом и он рухнул. Таня прошла по типу, как по ковру, подняла топорик и пошла дальше, будто в задумчивости — внезапно размахнулась, и всадила топор прямо в чью-то дверь. Рукоятка треснула. Вскоре дверь поменяли, вместе с застрявшим топором. В общежитии обитали самые разные субъекты, родственники тех, кто прописан официально, их приятели или клиенты могли свободно заходить внутрь и открывать нужные двери. Волков среди них не было. На восьмой этаж они старались не подниматься, но их крики были слышны почти по всему зданию. Когда Таня выходила, все сразу же прятались. Но и это ее раздражало.

Отсутствие настоящих дел раздражало еще сильней. Таня готова была ввязаться в драку с толпой незнакомых собак, которые вертелись вокруг района. У них Таня заметили зеленые банкноты — совсем не те, которыми платили волки. Таня решила воспользоваться любым удачным поводом и атаковать псов первой. На заводе ходят слухи о больших беспорядках в регионах, и о том, что псы в этом явно замешаны. Таня припомнила, что несколько лет назад беспорядки были и в столице, псов почти начали убивать… жаль, она тогда была в другом городе. А потом начался вуз с его жестокой дисциплиной. Таня решила собрать более точную информацию.

По выходным она с утра до ночи ходила по городу и заметила, что столица Кралепора разделена на секторы, но это не связано с административной структурой и в значительно степени определяется качественным составом населения. Помимо волков, в столице живет много разных зверей. Таня их и раньше видела, но не представляла, что их настолько много. Еще летом она выявила большие группы псов, которые бегали по городу, по набережным, развлекались и говорили совсем не по-русски. Там же были звери из числа куньих, и не только барсуки. Таких зверей, а также псов постоянно можно встретить возле деловых и торговых комплексов. Там же ходят кошки — не львы или тигры, а именно кошки с уплощенными мордами. Одежда у кошек и собак состояла из очень ярких цветов и оттенков неестественной чистоты: если там есть красный, то это именно красный во всех местах, без малейших полутонов, без малейших примесей. Желтый, оранжевый, синий — все как в наборе красок или в компьютере. Этим они резко отличались от волков, у которых одежда была приглушенно-мягких оттенков и напоминала о природе. Псы, напротив, хотели подчеркнуть свое отличие от природы. «Вероятно, ядовито-салатовый или канареечный цвета есть встречаются в жарких странах. Псы как раз оттуда. Между псами ходили местные зайцы, деревенские ежики, и, судя по всему, желали сотрудничать. На них тоже можно увидеть пестрые оттенки. Раньше Таня не рассматривала это подробно, считая, что песики в ярках майках — просто дурачки. Теперь она видит: пестрые майки ходят не пустые, у них довольно много денег, и все купюры зеленые. Именно на зеленые, а не на красные деньги, идет торговля в больших центрах. Большей частью продается глупость: роскошная мебель, тряпки, ювелирные изделия. Кому они нужны, думала Таня. Продается различная цифровая аппаратура — тоже за зелененькие. Расплачиваться красными можно в простых одно — или двухэтажных магазинах, где компьютеров нет. Таня слышала, что компьютера распределяются только в административном порядке. Из подручных деталей Таня собрала транзистор. Он капризный: ловит только чужие голоса. В вузе иностранных языков не преподавали, но Людмила с Таней по своему желанию занимались по руководству для настройки станков. Текст был набран на разных языках, а сзади давала расшифровка букв и даже многих понятий. Таня получила общее представление о грамматике тех языков. Поэтому она частично понимала содержание эфира: скрипучий голос говорит, что кралепорское сырье надо отправлять исключительно на экспорт, здесь все пропадает… голоса с ним соглашаются… но огромная часть остается и это упущение. Фразы такого рода Таня послушала некоторое время и ей это надоело. Она была уверена, что транзистор поймает музыку и песни; Таня с малых лет любила задорные мелодии. Чужие голоса транслировали странные вариации лая под грохочущий ритм. Если это и музыка, то совсем несимпатичная. Пластинки, диски, кассеты продаются в разных местах, их можно купить и на красненькие, только куда же их вставить? — проигрыватель еще не родился. Или не приехал. Таня думала о том, как при помощи компьютера воспроизводить самые разные звукозаписи.

Однажды в конце лета Таня увлеклась и зашла в район с высокими блочными зданиями. Поперек тротуаров висят шлагбаумы, которые ни с чем не связаны. Таня решила, что эти перекладины хорошо годятся для тренировки. Она не стала прыгать через шлагбаум и просто обошла. Она почуяла резкий запах.

— Раньше стоило почуять. — к Тане из ближайшего подъезда приближается огромный тип с сероватым окрасом. С другой стороны, и наискосок сзади бегут еще псы. У того, что ближе всех пасть черная, а все остальное рыжего цветы. Другие псы тоже рыжие с черной пастью. Все одеты в униформу из пятнистой синей материи.

— Кто? — протянул серый пес. Таня проворно отскочила подальше от рыжих, которые хотели окружить ее. Глядя презрительно на псов, Таня вынула удостоверение.

— Офицер Кралепорской армии.

Рыжие стали издавать тихие гавкающие звуки. Серый уставился на удостоверение, словно не мог ничего разобрать. Из пасти вылетел тот же звук, что и у рыжих. Таня заметила, как они трогают кобуру на поясе. Ей ужасно захотелось уничтожить их всех.

Серый как будто сомневался, что удостоверение настоящее. Таня с раздражением скинула куртку и псы увидели погоны со звездами. Ни у кого из них не было звезд. У серого было две полоски на погонах, у рыжих по одной.

Серый проговорил еле-еле:

— Офиц. Цеир. Це-эль?

— Я живу здесь. Это мой город. — сказала Таня.

Серый ничего не понял и быстро стал совещаться с рыжими на одном языке. Все рыжие были до отвращения одинаковые. Таня разобрала слова «вор», «похоже», «нет». Наконец серый вытянулся и сделал рукой освобождающий, и вместе с тем, высокомерный жест. Таня стояла в пол-оборота и видела, как в тридцати метрах от нее стоят еще рыжие в синей форме с пятнами. «Пропустить» крикнул серый. Таня пошла, держась в пол-оборота. Рыжие стояли поперек тротуара и не думали расступаться. А Таня не думала сворачивать. Не дойдя до них пять шагов, она встала, посмотрела на этих псов и на тех. Потом демонстративно пошла по клумбам, которые подстригали зайчики. Таня видела, как неподалеку клумбами занимались зайчики. Один цветок она раздавила. Часть псов продолжали на нее смотреть, другие смотрели в разных направлениях. Таня заметила у них только кобуру для пистолета. Автоматического оружия с большими стволами нет. При таком расстоянии пистолетного выстрела достаточно. И вместе с тем, Таня хотела показать этим псам, что ее абсолютно ничего не волнует. Она прошла до торца высокого, здания, свернула, и дальше пробежала немного. Но вскоре она опять увидела псов с синими штанами. Это уже новая группа. Таня уловила запах енотов и кошек. Скверов в районе не было, но местами деревья стоят очень тесно и скрывают от чужого взгляда. Таня решила по возможности идти через заросли. Запах псов и кошек стал очень сильным. Она не замечала вывесок и номеров зданий и не разглядела толком архитектуры. От границы района шла дорога в другой такой же район, с кучей деловых зданий. Таня сосредоточилась и нашла путь, где псов в синей камуфляжной форме не было. Таня подождала, затем очень резвым шагом пошла по этому маршруту. Рыжие ей не встретились; несколько раз она краем глаза видела других песиков, в ярких пестрых майках. Таня ускорилась и вышла на проспект, разделяющий районы. Вдалеке псы в камуфляжной форме стоят у домов и, не отрываясь, смотрят, как по противоположной стороне идут волки. С ними еще были два парня-лисы. В отличие от песиков, ребята-волки одеты нормально. Таня немного последила за псами, проверяя, не устроят ли они провокацию. Но, по-видимому, ребята-волки знали, как действуют именно те псы, поэтому шли спокойно. Они ушли в нормальный район. С другой стороны доносились громкие звуки рекламы. Кошки в ярких плащах пели, скрипели и мяукали. Их язык был похож на скрипку, на которой поочередно играют ученик, мастер, дилетант и хулиган, причем смена происходит очень быстро. Таня не могла по голосу понять, что они рекламируют. Она подошла к району, презрительно осмотрела дома и зверей, после этого легонько побежала, и ее никто не увидел. Ни на одном из заводов, ни на стройке, ни в деревне Таня не видела кошек — как, впрочем, и собак в пестрых майках. Она слышала, кошки заняты в сфере услуг, но что именно они там вытворяют, Тане не довелось еще рассмотреть. Она никогда не пользовалась услугами и не могла сказать, насколько прибыльна эта сфера. У кошек, похоже, денег даже больше, чем у псов — если пересчитать на одного индивидуума. Кошки ездили исключительно на лимузинах. Песики пользуются машинами разного класса. На втором и третьем курсах, возвращаясь с учений, Таня с ребятами видела искорёженные остовы дорогих машин, некоторые были сожжены или расплющены. Кто в них сидел, неясно. Теперь у кошек новые лимузины.

Таня бежала обратно и проговаривала про себя текст письма, которое так и не дошло Людмиле. Это было еще летом. Независимо от времени года, Таня ходила в одних и тех же кедах, обработанных специальным раствором против сырости. Ткань сама по себе практически не промокает, но местами уже неплотно связана с подошвой. Попав внутрь, капли щекотали ступни и пальцы. Таня умела на одних мысках прыгать по лужам, почти не касаясь воды подошвами. В комнате вещи высыхали очень медленно, поэтому промокшие носки и кеды Таня потихоньку развешивала на батареях комбината — если не надо было перемещаться из цеха в цех.

В определенные дни нужно надо было явиться в радиоузел и ждать, когда назначат вахту. Из-за секретности график нигде не был вывешен и его начальник держал в голове. Он мог сказать: подождите — и приходилось ждать по несколько часов. Заранее он обозначал лишь общее время, например, после 10, или после 12. Ему регулярно приходили какие-то шифрограмм, но до того, как их принесут, вахту нельзя было назначать. Таня даже не пыталась вникнуть в скрытый смысл этого режима. Она только поняла, что в разные часы радиоузел обслуживает разные структуры. Пока вахта не назначена, узел обеспечивает линии связи правительства. С началом вахты идут только военные сигнал. «Нам разрешают начать работать? Откуда, прямо из правительства? Или тут что-то скрытое, возможно даже, шпионское?». Угадать было невозможно: во время вахты требовалось следить за аппаратурой, читать шифрограммы запрещено. Некоторые летят подобно лучам света, их даже не успеваешь заметить. Начальник узла любил говорить военной дисциплине. Поскольку остальные сотрудники уже многократно это все слышали, начальник говорил Тане строгим голосом, что будет, если прочесть правительственный шифр.

— Приедут из Надзора. Расстреляют.

— А наши не могут расстрелять? — спросила Таня. Начальник уставился на нее и прикрыл один глаз.

— Лейтенант, ты хочешь, чтоб тебя расстреляли?

— Пока нет, товарищ майор. Но если армия наша, почему наказание должны исполнять чужие. Пусть меня расстреливают, но свои.

— Ты дура, что ли? — начальник стал оттягивать щеку так, словно у него зубы болели. Иронию он не понимал совсем. Таня видела, как однажды на комбинат приезжал один из помощников маршала, командиры долго о чем-то говорили, помощник уехал, а начальники комбината устроили всем разнос. Таня чувствовала, как пылают изнутри ее щеки; слушать слова с придирками и формализмом приходилось держа руки по стойке «смирно». Она даже расстроилась. Чуть погодя, она заметила, что немолодые волки очень спокойно отнеслись к той болтовне и не предприняли абсолютно никаких усилий против «бардака». Доверенные Тане линии работали отменно. Время от времени приезжала грузовая машина с охраной, чтоб забрать продукцию. Тане не позволяли участвовать в процессе передаче; она осторожно выглянула и посмотрела на ребят-волков через сетку. У всех армейские гимнастерки и штаны, погоны, есть различия только в стиле поведения. Некоторые из ребят совершенно свободно ходят перед здешними командирами, а те, в свою очередь, не решаются на них орать. Это еще одни военные, выше по значению? Какая-то другая армия? Таня замечала, что о тех особенных военных никто не говорит вообще.

6

— Страхова, ты болтаешься — а дежурный должен сидеть у офицерской полки! Тебе прислали! Немедленно в сектор 7 и назад!

— Разрешите сходить, товарищ майор.

— Бегом! Дежурный ждать должен! — в секторе 7 хранятся личные вещи офицеров и там постоянно должен кто-то находиться из числа дежурных старшин. Если вещей нет, сектор запирают. Таня увидела конверты!

— Письмо! Заказное?! Ох, Людмила, как мне стыдно перед тобой!

Спустя 5 месяцев письмо все-таки дошло. И кроме него пришло еще два письма! Итого у Тани три конверта. Два из них бродили по Кралепору очень долго, третье приехало с курьером, на конверте размещен особый штемпель. Таня решила, что в ближайшее время ответит подруге таким же образом.

Из письма стало ясно, что работа у Людмилы мало чем отличается от Таниной — требуется постоянно следить за работой аппаратуры, выполнять функции ИТР, интересных заданий пока не бывает. Сосногорск гораздо меньше столицы, зато нет кошек и собак. Кругом только свои; впрочем, и со своими бывают склоки. Людмила с мамой живут в одной маленькой комнатенке, из окна не видно скал, но они совсем рядом. Людмила писала о потрясающих пейзажах, когда по всему краю скалы стоит лес с красными стволами. Сосны и другие хвойные деревья создают настоящие узоры, почти висят в воздухе: стоят стволы, и сразу перед ними — обрыв. Стволы цепляются корнями друг с другом, а если случится оползень, упадет сразу целый строй из сосен. Людмила это видела издалека. Это страшно и это красиво. Работа крайне рутинная, нет простора для фантазии. Мама работает на дому. В культурных учреждениях показывают только старые фильмы и мультфильмы, время от времени на улице играет бодрая музыка. С парнями Людмила не общается.

В общежитии есть телефон. Людмила указала, в какие часы какого дня можно позвонить, чтоб застать ее дома. Тумба с телефоном стоит в конце коридора, звонят нечасто, так что не пропустишь. Или мама подойдет. В начале третьего письма Людмила написала:

«Дорогая Танечка, поздравляю тебя!»

— Скорой новый год, а я даже не знаю, что подарить Людмиле. То, что я могу сшить или связать, она сама сделает гораздо лучше меня. Не прислать ли ей книгу с курьером? Книги продаются за наши красненькие. Или курьеру доверять не стоит, а мне лучше самой отравиться к ней? Когда же будет возможность! Людмилочка писала, у них бывают отпуска. Вероятно, здесь тоже бывают? Совсем ничего не знаю. Неохота разговаривать… с ними…

Таня прильнула к письму. Людмила поздравляла ее и сокрушалась, что курьерская служба не несет ответственность за потерю багажа. Посылка считается уже не письмом. Если зайчик ее выронит, он как будто не виноват. Людмила говорила, что в Сосногорске все предпочитают передавать посылки при участии знакомых. Из Сосногорска регулярно ездят в столицу, но она пока не решается никого просить. Таня вдруг вспомнила, что у нее самой в октябре был день рождения, и ей исполнился 21 год. Она достала паспорт. Да, именно 21. Посреди рабочих будней она совсем не думала об этом. Таня захотела купить сразу несколько изданий — и для Людмилы, и себе на день рождения. Она долго и придирчиво выбирала книги, ориентируясь по соотношению «цена-качество-содержание». Она купила 5 книг, в том числе от авторов, которые жили совсем в других Мирах. Кто привез тексты в Кралепор, нигде не говорится. Таня решила, что при первой же возможности отправиться к подруге в Сосногорск.

— Вместе будем придумывать. А, моя идея… дешифровывать я еще не могу. Но транзистор структурирует чужие волны.

Таня определила, что эфир от дальних станций идет в густой шубе из помех. Однако под этой шубой есть смысловые ядра и каркасы. Танина конструкция позволяла ловить целые фрагменты скрытого текста на непонятном языке. По общей структуре многие сигналы идентичны приказам, другие — просто болтовня, там структура текста совершенно иная. Таня решила поймать сообщения на известном ей языке. По слухам, вдоль границ регулярно бывают столкновения. Кто нападает? Все подряд. Информация засекречена. Таня хотела бы съездить на войну.

— А эти, Надзорные собаки, тоже имеют шифр? — Таня по запаху определяла район, где могут быть псы в камуфляжной форме. Они ведут себя хамовато. Рыжие с черной пастью на удивление одинаковые. Транзистор ловил слабый шум и зернышки сигналов в нем. Таня смогла понять отдельные слова. Там не говорилось ни о чем стратегическом, приказы предельно простые: идти, бежать, следить.

На новый год Тане дали пятидневное дежурство на производственной части комбината. Для развлечения выдали сухой паек из консервов и двух банок сгущенного молока. Таня не удержалась, открыла одну — в банке тягучая, почти белая паста без сахара. Таня решила, над ней опять посмеялись. С большим усилием она не выкинула банку в снег и мало-помалу съела содержимое, хотя глотать несладкое сгущенное молоко было неприятно. Где-то другие дежурные могли взять каши. Таня решила ни к кому ни ходить. Она гуляла по вверенному объекту. Рядом с комбинатом есть посты охраны из медведей-любителей шашек. Охрана большей частью занята тем, что стучит шашками и домино. Производство работает в четверть мощности (таков приказ). Для связи был телефон. Звонить ради развлечения Таня не хотела, да и некому было звонить. В последний вечер года она зашла в цех, где плотность работающих индикаторов была наибольшей. В их игре Таня пробовала найти интересные узоры. Она присела на корточки, поставила локоть на колено и опустила голову, придерживая ее ладонью. В таком состоянии она умела незаметно «перескакивать» через 10, 20 минут; целый вечер слишком долог. Таня не поняла, наступил новый год или еще не наступил. Она стала искать часы в полутемных залах. Все еще не наступил. Таня вспомнила, как в вузе все студенты должны были участвовать в «ночной вахте», т.е. всю ночь не спать и следить за порядком. Вместе с Людмилой они тогда придумали хорошее занятие: в течение всей ночи они вязали, а если появлялся след командира, тут же прятали вязанья за фанерную облицовку. Фанерой были обиты многие стены и часто под ними были изрядные полости. Ребята говорили, туда бы влезла немелкая бомба. За ночь можно было связать варежку, или хотя бы полварежки.

Через определенные промежутки телефон звонил и лениво интересовался, на месте ли Таня. Теоретически, позвонить могут в любом момент, но следующий звонок всегда наступал через 2, 3 часа; в это время, наверное, можно было бы вообще уйти с комбината. Снег на улице внезапно стал черным. Снова что-то перегорело. Таня вспоминала интересные тексты и произведения.

Раздражение сидит внутри.

«Просто хочется убить кого-нибудь плохого! А мне можно следить за внешним состоянием корпуса? Если я дежурный офицер. Охрана запретить не смеет, они не офицеры».

Пространство между корпусами не чистили с самого начала зимы. Таня подумала и надела общественные валенки, которые полагаются разным ремонтным службам. В темноте сугробы немного раскачивались. Таня прошла к другому корпусу, за которым стоял огромный забор. Автоматика стучит. Складская зона. Следы! Таня замерла и стала внюхиваться. Запах был сильно скрыть синтетической примесью, характерной для изоляции. Но она увидела явные провалы в снегу. Чьи-то ноги обошли склад там, где никто не ходит… След теряется. Объект взлетел? Дом был закрыт специальным замком, связанным с сигнализацией. Опять запахло пластиком, теперь уже, с привкусом бензина. Таня подумала, неизвестный нарушил один из цифровых блоков, поскольку если просто перерезать провод, сигнализация все равно сработает — уже по другой схеме. Сейчас все молчит. Одно из окон открыто — на третьем этаже, прямо в середине здания. Сбоку есть лестница. Таня подбежала к ней, подтянулась и стала быстро карабкаться. На крыше валенки подворачивались и норовили утащить вниз. Таня встала над окном и стала осторожно скользить с откоса крыши. Валенки стали мешать. Таня изо всех задергала ногами, и освободилась от валенок. В одних носочкам она встала на скользкий откос окна, схватила раму одной рукой и быстро посмотрела в стороны. Ей казалось, кто-то должен выстрелить. Таня быстро юркнула в окно. Сжалась.

У нее было с собой лезвие, почти кинжал. Таня осторожно, едва дыша, двигалась по этажу, видела черные комнаты и разноразмерные коробки. На втором этаже стоят почти целые приборы. На первом этаже есть несколько больших залов. Таня увидела полумрак и оскалилась против воли. Она пряталась за опоры, за большие предметы. След ушел куда-то за угол. Таня никак не могла вспомнить, какая продукция там находится. Осенью доставили новые микросхемы, современные настолько, что начальник даже не знала, как их использовать. Таня чувствовала, как ее колотит. Она до боли прижала пальцы к стене и смотрела на угол, из-за которого пахнет жженым пластиком. В той стороне расположены только узкие комнаты. Тане показалось, тьма шевелится; она отбежала на пять шагов, и осторожно принюхалась. «Ну же, давай! Мы же этого хотели». Волнения придавал тот факт, что объект не имел настоящих естественных запахов. Таня услышала шорох, хотела вынуть кинжал, но не успела. Шорох быстро побежал к лестнице. Не раздумывая, Таня бросилась следов. В полумраке выступали углы и стены. Таня перебежала через зал. Спина во тьме! Таня выскочила и набросилась на спину.

Неизвестный упал почти плашмя — но крайне резво изогнулся и почти опрокинул Таню. Ее потащило назад; Танин хвост оттолкнулся от пола, и позволил ей броситься снова. Неизвестный оттолкнул ее и схватился за карман; прежде чем он успел что-либо вынуть, Таня стукнула его ногой с разворота. Неизвестный отлетел, но не выпустил пистолет. Пока он падал, он мог выстрелить; об этом Таня подумала уже после того, как ударила ногой второй раз. Пистолет ударился о стену. Таня со всей силой надавила на руку, в которой уже ничего не было. Враг хотел схватить ее другой рукой. Таня отпрыгнула, споткнулась. Неведомая сила подняла ее без участия ног. Таня мигом оказалась у стены и схватила пистолет не глядя. Враг издал дикий вопль и бросился на нее. Таня стала отступать спиной вперед, одновременно желая понять, как пистолет работает. Это не кралепорская система. Курок щелкнул.

— Ага! — Таня выскочила прямо на врага и в дикой ярости стукнула его кулаком в грудь. Он упал, успел вскочить. В следующий миг Таня выпустила в него всю обойму.

После этого она зашвырнула пистолет куда-то в угол.

— Напрасно! Вот я анекдотичка. Это же вещественное доказательство! — Таня попыталась нащупать что-нибудь в полумраке, касалась стен, но выключатели не работали. Свет шел только от огней снаружи. В окнах застыли желтые искры на черном. Таня аккуратно подошла к типу. Огромное туловище и голова с острыми ушами. Не пес, и не бык, рогов точно нет. Таня стукнула его ногой. Неподвижен. А вдруг сообщники есть? Запах пластика шел отовсюду, но у врага он был особенный. Второго такого следа Таня не поймала. Она решила поскорей выйти наружу, ударилась сильно об угол и, прихрамывая, побежала к аварийному выходу. Там стоят мощные металлические заглушки, но дверь с сигнализацией не связана. Напрягаясь всем телом, Таня еле-еле приподняла одну из заглушек, увидела окно неподалеку. Это был первый этаж. Снег лежал почти вровень с оконным проемом. Таня выскочила на мороз и без валенок помчалась к телефону.

Сигнализация сработала лишь когда двери стали открывать сотрудники комбината. Помимо них прибыл кто-то из руководителей, и среди них был один, кто говорил с явным акцентом. Таня ожидала увидеть псов в камуфляжной форме. В районах с большими домами периодически встречаются стенды, где написано на двух языках: псы борются с преступниками. Псы не появились. Таню один расспросили, и больше на нее не обращали внимания. Таня слышала из случайных разговоров, что нападения происходят постоянно, по Кралепору гуляют целые банды разнотипных вредителей. Здесь же был всего один вор, который к тому же не успел ничего украсть. Таню сняли с дежурства и сказали:

— Приходи через пять дней. Но смотри, не гуляй в дешевых кварталах.

— Так точно! Не буду! — Таня испытывала восторг оттого, что смогла обезвредить врага. Она не считала это подвигом, даже с учетом наличия у врага пистолета. Эти дни она провела не выходя из комнаты и читала книги. Возвратившись к работе, Таня ожидала, что станет объектом внимания и даже заранее начала стесняться. Вероятно, при наличии молодежи комбинат проникся бы к ней уважением. Но те немолодые волки уже по десять-двадцать раз участвовали в драках с применением холодного или огнестрельного оружия. По их мнению, не случилось ничего особенного. Все только едва слышно ругали начальника. Таня не могла понять тонкостей; она ждала, что ее похвалят. Но ее не похвалили.

Через две недели начался страшный снегопад, который не прекращался несколько суток. Во многих местах сугробы выросли до второго, третьего, а кое-где — даже до четвертого этажа. Таня видела, как волчата на санках съезжают прямо из окон, а матери беспокоятся. Белое море было страшно зайцам, енотам, даже медведям, но не волкам. Из-за рухнувшей крыши производство временно остановилось. Таня велели не приходить. В феврале началось резкое снеготаяние. Сначала температура выдерживала симметрию: число градусов выше ноля днем сменялось таким же числом ниже нуля ночью и утром. Днем стояла оттепель и прозрачные капли проникали везде, во все щелочки; иногда шел дождь. Ночью все затвердевало. Издалека Таня видела страдающих псов и кошек, чьи дорогущие авто не могли сдвинуться с места. «Нечего было ехать к нам. Почему они остались на зиму? Хотели заработать побольше!».

Температура стала расти. Глыбы снега превращались в огромные обкусанные корки с бурыми или даже черными краями. Ослепительные лучи наполняли улицу светом от дорог до самых высоких крыш; стало плюс 7, потом плюс девять; температура не остановилась на этом. За всю жизнь Таня не видела таких сезонов. Ей было очень интересно, и все свободное время она гуляла по городу.

Она видела районы с большими деловыми зданиями, где почти все звери были иностранного происхождения. Кралепорские волки туда заходят очень редко. Таня заметила волков с золотисто-желтым окрасом — судя по одежде и манере говорить, эти волки родом не из Кралепора. В тех районах есть огромные торговые центры. Вдоль границ богатых районов тоже идет торговля: ежи и зайцы стоят возле коробок на земле и стараются продать изделия народных промыслов. Внутрь района они боялись заглядывать из-за камуфляжных псов. Рыжие псы стоят не только на границе района, но также у входа в деловые центры и постоянно циркулируют. Если иметь хорошую подготовку (как у Тани) можно найти дорожки в обход псов и довольно долго гулять по тем районам. Можно даже пройти в здания. Бездокументных зверей псы весьма грубо выгоняли, выбрасывали прочь. Таня издали выследила одного типчика из числа куньих — это явный жулик, он незаметно вытаскивал вещи зайчиков, и не взял много лишь по причине отсутствия личной нужды в товаре. Таня хотела сказать об этом зайцам прямо; типчик стал очень быстро двигаться по району, поэтому Таня решила сперва проследить за ним. Тип шел, подпрыгивая, подергивая блеклым хвостом. Он нисколько не ориентировался по следам; наверное, знал, что именно по этому пути именно в это время псы Надзора не гуляют. Типчик добрался до большого пузатого дома, увидел псов при входе — но не убежал, а направился прямо к ним. Юрким движением он сунул офицеру что-то и быстро побежал за стеклянные двери. Таня, подумав, решила сходить в похожий дом. Благодаря паспорту и удостоверению псы не могли ее выгнать; они смотрели угрюмо, даже скалились. Таня гордо махнула хвостом и пошла вдоль блестящих сцен.

Практически вся торговля идет на зеленые банкноты. Красненькие предлагают обменять по дикому курсу. Рядом висит реклама различных услуг. Там требуется большое количество зелененьких. Таня показала язык собаке — та на огромном фото смотрела на всех лукаво и говорила «Неужели вы еще не купили иностранное что-то там такое» (последних слов Таня не смогла перевести). Она видела толпы собак, кошек, среди них встречают зайцы и барсуки, одетые не как те, что стоят у границ района. Надо полагать, эти гораздо богаче. Таня ловила отдельные следы кралепорских волков, но самих волков не встречала. На нижних этажах расположены технические и рабочие помещения. Там готовят пищу, там также готовят другие товары, из числа тех, что продаются выше. Таня смотрела на вывески и поражалась: какая-то чепуха, глупость, вязанка хвороста — но и та стоит дороже книг, если пересчитать на красные. Настоящих книг в продаже она еще не увидела. Таня пришла к выводу, что в этих центрах все абсолютно не серьезное. Однако время от времени она заглядывала в эти центры. У нее не было цели что-либо купить, и она презирала почти всех, кого там видела. Ее привлекали сочетания красок: даже если там не было явных графических композиций, цветовое обрамление было очень выразительным. Правда, не везде. Таня решила найти приятные цвета и запомнить их.

Все хозяйствующие субъекты неохотно брали на работу волков, поскольку те периодически ругались с псами. В самых роскошных зданиях требуется внести плату при входе, но таких довольно мало; в большинство мест волки могли пройти, если очень хотели. У кого-то там работали родственники — исключительно на должностях, где надо усердно работать руками. Молоденький, очень худой волк ходил быстрым шагом вдоль витрин, залов, стараясь держаться подальше от всех иностранцев. Ему давно нашел нужный этаж и место, ему нужно было пройти под него, но там постоянно вертелись псы и офицеры Надзора. Он искал другой путь, проходил почти километр, возвращался. Спускаться можно было только по двум из лестниц. Одна из них оказалась заперта. Рядом со второй кто-то был. Волк не хотел привлекать к себе внимания и постоянно уходил от нужного места. На том этаже расположены многочисленные закусочные, рестораны. На этажах ниже — рабочая зона. Он уже изрядно устал — еще до того, как попасть в район, ему пришлось пройти много километров. Он вздохнул чуть грустно. Лестница перестала быть заполненной все время. Улучив момент, он сбежал вниз и попал в комнату, где все громыхало.

Он видел медведей и усталых енотов. Вдалеке вручную готовят тесто сразу 10 видов.

— Сестричка! — юная волчица заулыбалась, замахала. К ней подскочил администратор. Девушка успела сообщить брату время, когда она освободится; где встречаться, она не говорила. Администратор стал махать руками и рыжим хвостом. Потом он принялся шуметь на медведей, а те покорно ее слушали. Брат девушки сжимал кулаки, пока бежал по лестнице и по этажу. Перед ним впереди оказались кошки в цветных майках до колен. Потом выбежали два юных пса с очень дорогими приборчиками. Молодой волк остановился и сказал громко:

— Блохастые! Когда же вы наконец уберетесь из нашей страны! Когда вы лопнете от денег?!

Сказав так, он молниеносно исчез. Поздно вечером сестра наконец-то смогла освободиться от своей изнурительной работе. Денег ей платили крайне мало. Хотя вначале обещали другое.

— Дима, это ужасно!

— Тебе не удалось забрать свой паспорт?

— Я даже не знаю, где он лежит. Я хотела сказать… что мне надо в поликлинику, что надо взять паспорт всего на час. На меня так стали орать — и начальник, и его рыжая команда, и даже медведи. Им показалось, что это из-за меня кричат на них.

— Подлецы. Но и ты тоже. Тебе наши говорили — а ты вообразила, что здесь кто-то приличный!

Она зарыдала.

— Я думала, у них тут производство! А они… сказали, что сначала надо поработать здесь, чтоб набраться навыка… хотя тут нигде нет аппаратуры, все такое примитивное. Потом говорили, что надо отработать… потом вообще ничего не говорят. Я же сразу им поверила! Отдала им паспорт — они сказали, нужно для отдела кадров! Они меня обманули! А я верила им, как своим!

— Вика, Вика, сестричка! Я тебя не ругаю. Я с тобой… Да, вот вам и пищевая промышленность. Обманывают только своих!

— Какие они свои! Хвосты облезлые! Димочка, но как же быть? Без паспорта нам не продадут билет. Если только ехать с военными… но когда они поедут в наш край… это же далеко очень отсюда. А мама одна осталась! Если бы мы остались с ней, то паспорт был бы не нужен… в деревне. Но тогда бы мы не учились! Дима, вернемся к маме… без всего? Мы хотели ей привезти, и для дома…

— В этом году они тебе не платили зелененьких?

— Нет! Пропади они пропадом. Но совсем без денег мы же не доедем.

— Вика, я сделаю! — сказал Дима решительным голосом. — Завтра, пожалуй, не успеем. К тому же надо все просчитать. У них, как я понял, есть огромные подвальные помещения, которые соединены друг с другом, как паутина. Мы спрячемся до ночи, а утром как-нибудь выскользнем. В крайнем случае, утащим сейф с собой. Вика, мы не будем брать ничего постороннего. Ты помнишь точно, как выглядел тот сейф?

— Я была дурочка. Но я запомнила глухой стук и барабан с цифрами. Там не было клавиш, хотя все продавцы твердят, что цифровые сейфы надежнее.

Через день под вечер Дима и четверо его друзей проникли в торговый центр с трех разных входов, немного походили по отдельности, а затем объединились и исчезли. Они не вышли ночью. Ночью хозяин закусочных лавок поднял крик и вызвал псов Надзора. Все произошло ночью, однако Надзор прибыл только к 8 утра. Рестораны и закусочные стоят за шторами. На этаже ниже есть вскрытая дверь. Кассы с наличностью и прочие ценные предметы на месте. Надзор погудел, порычал, а затем выставил цепи возле всех входов и выходов. Сейф как будто поволокли наверх. Там явные следы исчезают. Псы не слишком торопились. А хозяин уж не помнил, что именно оставалось именно в том сейфе.

Таня оказалось в том центре не совсем случайно. В прошлый раз она увидела отдел с тропическими цветами в горшках и хотела их еще раз посмотреть. На входе камуфляжный пес толкал всех подряд, особенно невысоких. Таня помахала нераскрытым удостоверением перед псом. Перед нею выскочил пес-сержант с черным ртом. Таня с ненавистью открыла удостоверение и даже слегка погнула корочку.

— Что, мало?! — она достала паспорт. Пес глядел злобно, и не решался толкнуть. Таня сделала презрительный жест хвостом. Сперва она подумала, что именно к ней хотели придраться. Однако псы ходят по всем этажам, всех рассматривают или даже обыскивают. Таня зашла за угол и потихоньку включила свой транзистор. Псы говорят друг другу о перемещениях. Таня подумала, смогут ли они определить расположение ее прибора. Она перевела транзистор в режим ожидания и стала очень быстро двигаться по залам. Псы к ней не приближались. Время от времени Таня усиливала мощность приема. В транзистор теперь залетают новые, очень сложные волны: там одновременно сложная кодировка и язык с непонятной грамматикой. Таня не представляла, что там говорят, но могла определить направление, по которому волны идут.

Псы Надзора наверху и сбоку. А где же наши? — Таня чувствовала слабый волчий след. Псы не чуют. Таня ловила отголоски следа. Его неплохо закрутили: псы уверены, что сейф понесли на крышу. Таня спешила найти настоящий источник следа быстрее, чем псы случайно его обнаружат. Она поймала усиление. Навстречу идут рыжие. Таня метнулась назад, спряталась немного, потом прошла мимо колонн и спустилась. След уходил в подвалы. Таня стала соскочила в подземный гараж — по краям его тоже стояли псы; Таня видела несколько больших пыльных лестниц, уходящих под землю.

По периметру вся стоянка оцеплена. И при этом почти все выходы из подвала ведут к стоянке. Псы их заблокировали. След внизу. Таня ощущала сырость. Навалено пустых коробок. Глубоко идут коммуникации, где давно не ходили. По крайней мере, рыжие сюда не забрались.

Угол, поворот. Здесь наши прошли, Таня поняла. Она на пять секунд включила транзистор. Псы болтаются наверху. Таня могла точно сказать, что возле стоянки в подвалах запах псов был, а здесь его точно нет. Трубы и провода идут во все стороны. На плечо капнула вода. Таня не заметила. Затем какое-то большое мохнатое насекомое стало ползти по ее спине к хвосту — Таня отскочила и резко отряхнула спину. Это только пыль. Серые мокрые полосы свисали с низкого потолка, иногда покачиваясь. Смотреть на них противно. Поворотов было столько, что уже через минут не вспомнишь точного пути. Но Таня уж нашла след окончательного.

«Наши молчат. Правильно!».

Из темноты раздалось:

— Братцы, так что же делать?

Таня шагнула в темноту. Пробежала.

— Товарищи! Не бойтесь, это не псы, это армия! Фонарик, фонарь есть?

Крошечный желтый круг попал на хвост Тане.

— Дайте-ка. — Таня посветила на себя. — Видите, я волк. Я своя. Товарищи, надо выходить. Здесь очень запутанные коридоры.

— Они стоят везде, мы проверяли! Будь они прокляты. А Вы?…

— Я лейтенант нашей армии. Я ловлю их звуки. И помимо этого мой нос их ловит. Запах псов. Тут их еще нет. Они могут определить, когда я их слышу!

Таня и парни прошли два длинных коридора. Таня остановилась.

— Ого. Уже полезли на дно. Но запах слабый. Сейчас включим ненадолго… да, они где-то на западе. Я оттуда зашла ориентировочно. Будем двигаться от них.

Таня забралась в абсолютно темный участок подвала. Все двигались наощупь, вслед за Таней, и поочередно передавали друг другу маленький сейф. Нести его одному было тяжело, а вдвоем — неудобно, особенно теперь. Коммуникации понемногу стали светлеть и уходить наверх. Страшно хотелось чихнуть. Таня включила транзистор и поймала сигнал приборов, которые должны быть точно на поверхности земли. И псов там как будто нет. Таня направилась туда по прямой, но внезапно песий след усилился. Таня стала искать путь в обход. Она обнаружила путь на закрытые складские помещения.

Ребята шепотом сказали, что вскроют любую дверь, только бы не было Надзора. Таня велела им подождать и прошла несколько десятков шагов в направлении, откуда доносился тусклый желтый свет. Псов не было. Таня привела ребят к глухой двери. Дверь открылась неожиданно просто. В нос ударил запах синтетики. Мимо огромных стеллажей они прошли к другой двери, за которой еще никто не стоит.

Ребята быстро сбили замок, но оттолкнуть створку смогли лишь впятером. Огромные листы металла украшали дверь с обеих сторон. Впереди была дорога и спуск к реке. Стремительно сбежали и застыли у самого края; в воде отразились их лица. Дима вдруг это понял и все отпрянули назад в испуге. Их не преследовали. Но речной берег был почти пуст на много шагов вокруг. Сейф подняли и помчались до ближайших зарослей. Там немного посидели и снова помчались, обернув сейф в мешковину. К надежным закоулкам вышли довольно скоро.

Таня спросила, как быть с сейфом.

— Мы его вскроем, без вопросов! У нас мастерские!

— Ребята, тогда я пойду! — Таня исчезла так быстро, что ее даже толком не успели рассмотреть. Прежде не было времени и сил рассматривать. Таня не сказала, как ее зовут. Только ее звание было известно.

Вечером того же дня ребята вскрыли сейф, вынули документы сестры и деньги, которые хозяин не желал выплачивать больше трех месяцев. Других паспортов там не было. Распиленный сейф один из друзей Димы унес на свой завод и сейф сразу же исчез в плавильном котле. Все закончилось благополучно.

7

На той же недели в субботу Таня звонила по междугородней телефонной связи. Дозвониться до Сосногорска стоит недорого, но оплата идет поминутно, и нужно заранее успевать вносить монетки. В противном случае связь обрывается сразу по истечению последней оплаченной минуты. Мысленно ругая тех, кто придумал эти правила, Таня набрала номер Людмилиного этажа. Долгие гудки. Это значит, сигнал дошел до того конца. Наверное, телефон громкий. Таня прождала 55 секунд, опустила вторую монетку и подождала еще секунд сорок. Вероятно, на этаже вообще сейчас никого нет, раз никто не подходит. Таня решила не ждать дальше, и перезвонить где-нибудь через час. Но и спустя час никто не подошел. Таня несколько удивилась и стала прикидывать, какие задание могли дать Людмиле в выходной, она же не строевой командир. В принципе, в армии могут быть самые разные причины. А вдруг ее срочно направили на границу? С четвертого раза Таня все-таки дозвонилась.

— Людмилка!

— Таня!! — им обеим захотелось прыгать. Они принялись разом говорить друг другу теплые слова и сперва вообще почти ничего не слышали с другого конца. Успокоившись немного, подруги стали быстро беседовать. Таня сообщила, что приготовила Людмиле маленький сюрприз, и передаст его, едва только сможет лично оказаться в Сосногорске. Таня говорила, что за красные купюры можно купить очень приличный трикотаж. Не нужно ли маме? Людмила тяжело вздохнула.

— Ты здорова?

— Да, в целом.

— А мама как? — Людмила вздохнула еще сильней, потом быстро зашептала.

— Танечка, у мамы что-то с сердцем. На этой неделе она пришла на общую кухню — я не знаю, ведь рядом только наши все, почему так произошло; она же никогда ни с кем не ругается. А на нее вдруг стали орать, якобы она неправильно плиту включает и чистит! Танечка, что? Нет, псов там нет, только свои, из Кралепора… А потом еще сказали: чего вы вообще сюда приехали? Прямо так и сказали. Я тогда задержалась на работе. Мама убеждает, что все само пройдет. Но, Таня, я записалась на прием к кардиологу. Знаешь, здесь кардиологи — ненаши и исключительно за деньги. На следующей неделе только будет.

— Людмила, неужели нельзя на дом вызвать?

— Танька, на это денег не хватит! Я видела прейскурант. Там совершенно ненормальные цены; а за вызов на дом надо платить не в нашей валюте. Хорошо хоть, что записаться можно без валюты.

— Да… — подруги продолжали разговаривать, но разговор уже рассыпался. Они ощущали взаимное неудобство. Раньше они могли подолгу беседовать в любом обстановке: даже во время тяжелых марш-бросков по болотам, чащам или по скалам. Таня несла часть Людмилиной амуниции, и разговаривала совершенно легко. Для марш-бросков сначала давали не боевые автоматы, а их макеты, которые весили в 1,5-2 раза больше. Считалось, это тренирует. На любой пересеченной местности подруги обожали беседовать об интересных вещах, не сбиваясь; а теперь вот такая ситуация. Таня страшно жалела, что не разбирается в медицине. «Людмилина мама — такая молодая, ей меньше 40. Спросить у тех, кому столько же?». На работе Таня видела жен волков, а также сотрудниц. Они к ней подходили, если у них были замечания. Таня не понимала, какие здесь могут быть замечания, если лично у нее все работает отменно. Если разговор касался внешности, Таня намеренно не слушала ничего — она стояла рядом, не уходила, но и не слушала: еще в детском доме она научилась такому приему. Тогда это было крайне востребовано. Таня не любила говорить с теми волчицами. Ради помощи Людмиле она решила подойти и задать несколько вопросов. Но волчицы почти всегда были в сопровождении кого-то. Таня ходила в книжный магазин и в библиотеку. Она смогла найти и довольно быстро понять нужную информацию. Таня прочитала, что течение многих болезней носит индивидуальный характер. И поэтому так много лекарств?

В следующую субботу Таня опять позвонила. Людмила взяла трубку почти сразу.

— Ну что, ну что? Людмил, сходили?

— Сходили… Танечка. Нас не приняли.

— Погоди. Это как?

— Представляешь, на входе написано, что принимают лишь по записи. Мы и были записаны на тот день. Приходим, видим — огромная очередь, ежи, зайцы, старики — и все с талонами. У всех указано время с 9:00 до 13:00. В кардиологическом отделе было несколько дверей, но пускали лишь в одну. К другим дверями приходили какие-то непонятные элементы — не волки — и талоны у них были другого цвета. Мы ждали. Мы были в середине очереди, хотя пришли за час до начала. Явилась очень старая миша… Я сначала не поняла, что это врач; я думала, ей тоже надо лечиться, она ужасно тяжело ступала. Она всех распихала перед дверью. Такая толстая, кособокая…

— Погоди, я монетку брошу!

— Танечка, к ней зашла еще одна колбаса и болтала с ней до десяти! Я уже решила устроить скандал. Зайчики впереди быстро забежали и выбежали; но потом все остановилось. Мы ждали, но в 12:15 толстая колбаса объявила, что на сегодня прием окончен, что тем, кому надо, надо было записываться на другой день. Я хотела убить ее! Но маме стало плохо. Кое-как мы дошли назад. Наверное, надо бы доехать… но кого просить?! Если только грузовик с работы, там хорошие ребята, но их жестко контролируют. Мама говорит, то немного колет, то пожжет и перестанет. Иногда вдруг колет сильно.

— Как она сейчас?

— Я просила ее никуда не выходить из комнаты, даже на другой этаж! Я просила ее ничего не делать, но, мне кажется, она продолжает работать… Уходя, мы видели рекламу всяких препаратов. Написано, помогает сразу, если принимать не останавливаясь. Я и в других местах видела такую рекламу. Вероятно, это правда…

— А сколько, сколько стоит?

Людмила назвала сумму.

— Ни фига себе!

— Платить надо только в иностранной валюте! Я срочно стала думать, что можно продать. Но ведь нечего продавать. Если б мы связали вагон варежек… Мама говорит, ни в коем случае нельзя продавать дом в деревне. Там маленький участок и домик старый… но не в этом дело; там родились и я, и мама. Туда надо возвращаться, а не продавать! (Монетка падает). Медслужба? Таня, в нашей части нет врачей, все используют лишь народные средства. Танечка, если с мамой что-то будет… я тоже… я не выдержу, со мной тоже это случиться! Если я не смогла помочь маме, зачем мне жить тогда?

— Отставить панику! Людмилка, не плачь! Подружечка моя, я сейчас же этим займусь! Что-нибудь изобрету! Может быть, здесь можно купить дешевле! Я вам перезвоню!

— Танечка, дорогая…

Таня выскочила из телефонной будки и помчалась по черным сугробам в сторону Кисельного проезда. Она не помнила точно, есть ли в той стороне аптека, и вообще она бежала не в аптеку: внутреннее возбуждение просто не позволяло ей стоять на месте. Таня пробежала несколько улиц, перескочила через огромную лужу. Аптек, где принимают кралепорские деньги, немного даже в столице, если не считать «деловые» и богатые кварталы. В торговых центрах Таня видела массу прилавков с препаратами, которые продаются за зеленые банкноты. Курс такой, что если собрать всю наличность и отправиться в банк, дадут одну, самую мелкую купюру. Обратиться к старшим на работе? — у них самих, скорей всего, нет средств — они могут не дать — да и просить противно. Ради Людмилы Таня готова была унижаться. Но не факт, что сумму удастся собрать. Просить у незнакомых волков Таня не умела.

Она резко свернула, и опять пошла по улице, по которой только что поднималась. Телефонов междугородней связи было всего один-два на район. Таня вернулась к прежнему аппарату, чтобы уточнить у Людмилы название препарата: как там кончается, на «-оникум» или на «-уником»? Таня открыла дверь кабины, постояла так секунд двадцать. «Я балда, не могла нормально запомнить! Людмила опять расстроится! А что спрашивать, если все равно денег нет?»

Изо всех сил Таня хлопнула дверью. Из-за провисшего косяка дверь не закрылась до конца. Таня хлопнула еще раз — так, что стекла едва не вылетели.

— Безобразие! До чего страну довели!

— Вы правы. Но мы еще можем все исправить!

Таня обернулась. В нескольких шагах от нее стоял очень высокий волк, одетый как все кралепорские волк. Таня совершенно не заметила его приближения, хотя на улице вокруг довольно открытое пространство. Лицо у волка очень молодое. Но он явно не юный парень. Он сказал приветливо:

— Здравствуйте, Татьяна Игоревна!

— Здравствуйте! — повторила Таня.

— Татьяна Игоревна, а я, собственно, шел как раз к Вам. Ребята сообщили, что Вы говорите по междугороднему телефону. Меня зовут Николай Изморов, я работаю в КРБ, возглавляю там отдел. — он протянул удостоверение прямо в руки Тане. Таня только мельком взглянула, но сразу поняла, что это старший офицер. Звание она сперва не рассмотрела. Она хотела тут же отдать честь, но в руке удостоверение.

— Здравия желаю, товарищ…

Изморов подмигнул:

— Нет, нет, не нужно, Татьяна Игоревна. В этом месте за нами вполне могут следить песики — или их адепты. Наших слов их противная аппаратура в такой позиции записать не может, они могут только рассматривать нас. Давайте вот здесь встанем. Я сделаю вид, будто заметил правонарушение и желаю Вас отругать. Они уверены, что я должен так делать, и ждут уничижительных жестов, вроде этого — указательный палец поднялся вверх, а затем направился к носу Тани. Не прямо на нос, чуть в сторону. — Почему-то они считают этот жест достойным больших начальников. Пускай считают. Татьяна Игоревна, я буду иногда на Вас показывать, чтобы они думали, будто я Вас ругаю. Вы не против?

— Хорошо! — Таня внутренне развеселилась. Она хотела обратиться к волку по имени-отчеству, но не успела прочесть и отчества. Николай Изморов говорил:

— Мы наблюдали Вашу работу, Татьяна Игоревна, Вы замечательный специалист! Это при том, что Вы лишь недавно окончили вуз. Просто необходимо, чтоб Ваш талант имел все пути к развитию. Ведь Вы, безусловно, талантливая.

Таня опустила глаза. Ей было приятно.

— Вы хорошо отделали того типа на станции. И ведь это Вы вывели товарищей из западни. Псы оцепили торговый центр — а Вы перехватили их тайную связь. И нашли нужное направление!

— Честно говоря, я больше ориентировалась по простому запаху. Я почти не включала прибор… и я совсем не знаю того языка, который они используют. Моя схема лишь частично уменьшает шум, скрывающий информацию.

— Но ведь Вы понимаете, как сделать текст целиком доступным?

— Да, наверное.

— Вы хотели бы у нас работать? В КРБ. — Изморов направил палец к Таниной щеке и словно погладил ее на расстоянии.

Таня знала о существовании КРБ, она слышала, что это потрясающая организация. Как туда попасть, никто нигде никогда не говорил, и никто не знал, где КРБ готовит своих специалистов. Таня никогда не думала, что работу в КРБ могут предложить просто так, на улице. Правда, товарищ Изморов явно не обыкновенный волк.

— У нас Вы сможете одновременно работать по специальности и заниматься всем, что Вам интересно.

— Да, я хочу, хочу! Я очень хочу! — Таня посмотрела на товарища Изморова как на отца, которому веришь бесконечно.

— Тогда мы переведем Вас сейчас же. Народ на том комбинате неплохой, но совершенно лишен творческого подхода. Они уже не могут мечтать (Таня поразилась: Николай Изморов почти точно воспроизвел ее собственные мысли). В целом, сотрудники неплохие. Начальник дружит с генералом, который очень хочет понравиться правительству! Они оба солдафоны. Они не понимают, что правительство не действует в интересах народа. Ваш диплом закрыт на комбинате, Татьяна Игоревна, мы его достанем. Может быть, сегодня не успеем, но в течение трех дней диплом будет у Вас, это абсолютно точно! Вы живете там, где много деревенских теток? Друг правительства поселил Вас с тетками. Безобразие! — он погрозил пальцем.

— Ничего. Завтра Вас встретит наш товарищ и покажет Вам Вашу новую квартиру. Ведь Вы согласны с нами работать?

— Да-да-да! Совершенно!

— Тогда к восьми утра приходите на площадь Строителей. Где большая мозаика, Вы знаете. Наш товарищ там будет. Или он может прийти попозже, ведь Вам туда совсем неблизко добираться.

— Нет, в восемь нормально!

— Вы сходите на квартиру, а затем он покажет Вам наш столичный центр, где все наши отделы. Отделы также есть в региональных центрах КРБ, там они, конечно, поменьше. Кстати, познакомитесь с товарищами. Ну что ж. Я ведь не сильно Вас ругал, Татьяна Игоревна?

Изморов тихо улыбнулся.

— Ой, конечно — то есть нет!

— Вы хотели бы о чем-нибудь попросить?

Таня хотела вкратце рассказать о Людмиле, но не выдержала и быстро рассказала все-все подробности. Изморов сделал жест, будто кого-то отсылал от себя.

— Песиков рядом нет. Это мы на всякий случай, Татьяна Игоревна. Вы говорите, мама товарища Ловчевой совсем недавно заболела? Тогда, вероятно, и лекарств тех не требуется. У нас в соседнем регионе есть научно-медицинский комплекс. Я сегодня же сообщу, чтоб приехали в Сосногорск. Координаты Вашей подруги есть. Татьяна Игоревна, правительство хочет, чтоб мы все остались без медицины, поэтому мы всегда должны друг другу помогать. Давайте разойдемся так, словно нам не приятно было разговаривать. Песики не смотрели, но в частных окнах могут быть простодушные зайцы, их псы любят допрашивать.

Изморов повернулся через правое плечо, и Таня повернулась через правое. И пошла, чеканя шаг, держа спину вытянутой. Таня была вне себя от восторга и решила до конца улицы не оборачиваться. Пусть Надзор видит, как она шагает. Таня шла в таком темпе довольно долго, пока не вышла к набережной. Бурый снег грудами сползал прямо в воду. Все гранитные берега были мокрые. Солнце било в глаза. Таня подумала, что за ней могли следить уже с начала лета, когда она поступила на комбинат. Она подозрительно завертела носиком. Псов поблизости не оказалось, но перед набережной открывался весьма обширный вид. Таня не желала теперь, чтоб ее видели, и отправилась в общежитие по переулкам. Если она видела вдалеке не-волка, она сразу же меняла маршрут. В итоге она вернулась только вечером и почти сразу заснула.

8

Едва первые лучи солнца коснулись окон, Таня вскочила, быстренько собрала все книги и мелкие вещички, после этого стала разбирать раскладушку. Хотя еще очень рано, с улицы доносятся крики. Неподалеку от общежития располагается стихийный рынок. Собственно, тетки с нижних этажей тем и занимаются, что торгуют на рынке деревенскими товарами; иногда продают то, что выросли и собрали сами. Таня осмотрела комнату и подумала, не оставить ли здесь что-нибудь на память? Например, веселую надпись на потолке. «Они не достойны наших слов. К тому же, это привлечет внимание». Свет скатывался по ступеням вниз. Подпрыгивая, Таня побежала вслед за светом.

Между пятым и четвертым этажом немолодая росомаха тащила огромную сетку картофеля. Она ее то толкала сзади, то тянула за лямки. Сетка перегородила весь проход. Таня встала и решила подождать. Сетку можно было бы развернуть вдоль ступеней, а не поперек, но росомаха не хотела так делать. Она бросила сетку в середине и стала отдуваться. Таня подождала еще немного. Росомаха все стояла. Таня спустилась и аккуратно перешагнула через сетку, не задев ее нисколько.

— Ходят тут, ходят!! — сказала росомаха.

— Уходим уже! — у Тани отличное настроение.

— Ходят, ходят — как ненормальные! Ходят, портят… нарожали таких! Еще обзываются!!

Таня абсолютно ничего не говорила лично тетке. Она хотела просто уйти, но не выдержала и спросила:

— А вы, значит, идеальные?

Тетка стала кричать бранные слова. Махнув на нее хвостом, Таня спустилась на четвертый этаж и пошла бы дальше. Тетку уже не видно. Но она не унималась и начала ругать волков.

Таня сказала снизу:

— Если не хотите умереть внезапно, контролируйте ротик свой!

— Нарожали волков чертовых, обзываются, уроды!

— Ах, так?! — Таня бросилась наверх. Росомаха была уже почти на этаже, не так далеко от комнаты. Увидев Таню, она рванула сетку за собой и картофелины посыпались. Дверь была рядом — росомаха ринулась туда вместе с сеткой. Но успела выкрикнуть еще одно обидное слово.

Картофелина стукнулась о дверь почти со звоном. Росомаха приоткрыла и завопила, торжествуя:

— Не попало!! — но второй снаряд полетел ей прямо в нос и отскочил. Росомаха провалилась внутрь. Больше дверь не открывали.

— Распоясались совсем!! Но мы еще можем все исправить!

Таня быстро побежала вниз. Ей немного досадно было из-за этой перепалки, которая не имела никакого тактического значения. С другой стороны, даже такого ничтожного соперника нельзя пропускать. На улицах уже было много желтых светлых полос и узоров из теней и света. Таня бодро шагала, стараясь нигде не наступать на тени. К площади Строителей она подошла в 7:45, погуляла за домами и в 7:55 вышла прямо на площадь. Несмотря на обширное пространство, стихийной торговли здесь никогда не было. Перед площадью стоит огромная плита с мозаическим рисунком. Плита поднимается вверх на несколько этажей, причем она довольно тонкая. Таня подумала, торговля здесь не ведется по причине очень слабых нервов у зайцев и остальных продавцов. Они наверняка боятся, что плита на них упадет.

— Здравствуйте! — из-за монумента к Тане вышел молодой симпатичный волк со светло-русыми волосами на лице и теле. Прическа чуть потемней. — Татьяна Игоревна, товарищи попросили меня проводить Вас. Я лейтенант Надёжкин. Григорий. Гриша. Вы не устали нести?

— Что Вы, тут совсем легко! А нам далеко идти?

Гриша назвал район, до которого неблизко, но и не очень далеко. Они шли справа от солнца. Гриша немного щурился. Увидев один из больших домов, он закрыл оба глаза и сказал — почти с вдохновением:

— Это прелестная архитектура. Ей уже почти сто лет, но она нисколько не устаревает! — он назвал стиль здания, время начала и конца строительства, конструкторские особенности и другие вещи, которые знают специалисты.

— Я инженер-строитель. Не то, чтоб архитектор, хотя, конечно, хотелось бы. В Вашем новом районе, Татьяна Игоревна, есть здания похожие. Жилые дома чаще всего с простой архитектурой, но тоже симпатичные. Это безопасный район. Если от него идти прямо на восток, на окраине будут очень старые комплексы. Там болтаются бандиты. Впрочем, и не доходя до них, барахло встречается. Там либо захватили самовольно, либо поставили всякую ерунду.

От Надёжкина Таня узнала, что в столице существуют районы, где вся обстановка находится под контролем Комитета Разведки и Безопасности. Очень многие жилые дома являются собственностью Комитета. Преступности в тех районах нет, за исключением тех случаев, когда бандит чисто физически пересечет границы района. Разумеется, граница никак не промаркирована и вообще присутствие КРБ не афишируется.

Гриша Надёжкин провел Таню по широкому мосту к домам, похожим на стелу. Дальше начались многочисленные сады и скверики. Между ними были невысокие кирпичные дома. После них появились дома повыше. Гриша шел и без конца рассказывал; в какой-то момент его левое ухо опустилось почти горизонтально, подвигалось в таком положении, а потом вернулось на прежнее место, как ни в чем не бывало. Таня была уверена, что это тайный сигнал невидимому товарищу. Вскоре Гриша подвигал другим ухом — почти нарисовал его кончиком круг. Таня и не представляла, что ушами можно так ловко оперировать. Фасады кирпичных зданий не имели художественной резьбы, но все вокруг нравилось Тане.

— Вон тот дом будет Ваш, Татьяна Игоревна. Вы не против седьмого этажа? Потолки довольно высокие, можно прыгать. — Таня ожидала увидеть волков или хотя бы волчиц; она заметила их следы. Из соседнего подъезда вышел ежик с тачкой, еще Таня разглядела группу интеллигентных зайцев. Гриша объяснил, что почти все жители дома никак не относятся к КРБ, они даже не знают, кому действительно принадлежит дом. Комитет сдает им в аренду квартиры по умеренной цене. Таня сказала, это очень разумно. Гриша мельком взглянул на левое запястье с часами.

— Товарищи видели нас, говорят, что все в порядке.

— Они рядом.

— Нет, они совсем далеко, тут только автоматика, удаленно связанная с дежурным постом. Татьяна Игоревна, тут очень простой шифр. Нужно просто знать несколько ключевых сочетаний. Я слышал, Вы разбираетесь гораздо лучше. Я хотел бы заняться программированием, но у меня несколько иной склад мышления. Мой друг делает это великолепно. Он сейчас на задании, даже далеко; но он обязательно приедет. Он классный.

Таня немного прослушала последние фразы. Она представила, как ребята-волки, не видя и не чувствуя друг друга физически, могут обмениваться информацией, могут предупреждать или даже спасать товарищей.

— Гриша, это здорово! А охотиться здесь можно на птиц?

— Вы знаете, я не видел, чтоб охотились. Тут рядом расположен наш магазин. Он как будто приличный.

Лифт прибыл на седьмой этаж. На просторную лестничную клетку выходят 3 двери.

— Вот здесь ежик-музыкант. А здесь — зайчики занимаются художественными промыслами, и еще подрабатывают на нашем заводе. Здесь живут коллеги с наших предприятий.

— Волки?

— Да, инженеры и прочие специалисты.

— А завод частный или государственный?

— Официально частный, но на самом деле принадлежит КРБ. Вот, пожалуйста, два ключа.

Необычный запах обнял Таню. Целую минуту она не могла определить источник. Она увидела изделия из настоящей древесины, обои с мягким неярким оттенком. Таня не привыкла к таким интерьерам. В коридоре есть вход в ванну, в туалет и на кухню — все по отдельности. Через стенку от коридора — довольно большая комната с широким окном. В комнате тоже есть настоящая мебель. Гриша потрогал обои на углу и сказал чуть смущенно:

— Татьяна Игоревна, я сам здесь ни разу еще не был! Выходит, комната всего одна? У нас большие квартиры дают семейным парам с детишками, особенно если больше двух детей. Нет, лично я дал бы Вам хотя бы две комнаты… Мне не жалко!

Таня почти не слышала, что он говорит, и во все глаза смотрела на комнату. На кровати и на диванчике есть подушке. Таня осторожно взяла одну и прижала к себе. В общежитиях у нее никогда не было подушек. В детском доме было нечто похожее, но очень неудобное и явно некрасивое. Таня услышала негромкий гул и побежала на кухню.

— Это что? Холодильник?!

— Да, марки…

— Гриша, спасибо огромное!! Это просто эминенция (так Таня называла райское состояние). А до работы сколько идти? Мы не опаздываем?

— Николай Сергеевич не сказал, к какому часу приходить. Я так понял, можно хоть до вечера. Сейчас у всех отрядов утренняя тренировка. Отрабатывают боевые приемы.

— А товарищи знают, как убить врага простым кулаком?

— Да!

— Это просто замечательно! — Тане очень хотелось попрыгать, но она решила дотерпеть до тренировочной зоны. Таня убрала ключ в карман куртки, застегнула молнию и проверила, что ключи не выпадают. Затем она еще несколько раз открыла и закрыла молнию. Удобнее носить ключи в кармане брюк, но там нет молнии. Гриша Надёжкин и Таня сбежали по лестнице во двор. Никакого снега там уже давно не было, хотя под деревьями еще лежат серые пласты.

Гриша оказался на редкость общительным. Он охотно говорил обо всем, о чем спрашивала Таня: о своем вузе, о практике, о различных строительных материалах, включая самые современные. «Вы дрались с врагами в ближнем бою?» — «Да, но чаще все же были перестрелки. КРБ действует почти по всей нашей стране». Таня принялась расспрашивать Гришу о стрелковых системах и была поражена, узнав, что пистолеты тоже могут быть автоматическими. Эта система подобна автомату; моментально накачивает врага пулями. Разумеется, пуль меньше, чем в магазине автомата, но ведь автомат гораздо больше, его не спрячешь на себе. А пистолет легко спрятать. «Сколько врагов Вы уже уничтожили». Точное число Гриша не мог назвать, поскольку на операциях он участвовал с товарищами и все стреляли. Но в некоторых случаях он точно видел, как именно от его выстрела враг рассыпался. Гриша назвал число. Тане страшно завидно стало. Она слушала с огромным интересом и не заметила, как перед ними возник густой сад с едва заметными тропами. В глубине сада есть высокий забор, частично укрытый кронами. Гриша сказал, с какой частотой расположены средства наблюдения и оповещения. К забору примыкает домик. Гриша приложил электронную карту и наружная дверь открылась. Напротив была еще одна электронная дверь. Гриша сказал, что столичный центр КРБ имеет разные входы в разные отделы. Ему больше всего нравится заходить через сад, поскольку здесь красиво. Таня согласилась. С другой стороны стены располагается вахта с бронированными стеклами. Дежурные на посту.

— Здравствуйте, товарищ лейтенант!

— Доброе утро! Для Татьяны Игоревны есть уже пропуск? Татьяна Игоревна, возьмите.

Безо всяких росписей и справок Тане дали карту, такую же как у Гриши Надежкина. С другой стороны забора тоже был сад, местами очень густой, в других местах Таня видела ровные дороги, которые исчезали в зарослях. Она поймала запах больших колес. Отдельные корпуса стояли внутри лесопаркового массива. Затем свободных пространств стало больше. Таня увидела конструкции как на фотографиях, где изображен укрепрайон на границе. Все здания там соединены чем-то вроде мостиков. У кирпичных зданий также часто можно видеть переходы на высоте 2-3 этажа. Таня видела роты, которые шли на тренировку. Строй волков и сержантов-волков, один взвод ведет солидный медведь.

— У нас целых три мишки, и все братья. Но это неважно. Вот, посмотрите, пожалуйста, специализированные корпуса. Там налево — тренировочные залы. А там — производственные отделы, экспериментально-исследовательский корпус — кстати, Вы и там можете поработать. Ангары для нашей техники. — большие ворота стоят над землей, но также есть очень большие подземные помещения. Таня рот приоткрыла. Из ворот легко вылетели БТР и вездеходы нескольких моделей. Несмотря на внушительные размеры, они двигались почти бесшумно и не создавали сильного запаха за собой. Гриша показывал корпуса, включая тот, где он работал по прямой специальности. Гриша позвал Таню туда. Навстречу шли бойцы, сержанты и лейтенант. Все отдали честь Тане. Гриша подмигнул приятелю. Он хотел показать Тане свои комнаты, но сперва повел ее в лаборатории.

— Здесь мы делаем композитные… хитрые штуки. Для остальных здесь секрет! Это еще что за клякса? Лужу развели? Опять что-то протекло! В этом корпусе женщин нет, проливать же некому! Татьяна Игоревна, давайте протрем ее, что ли. Наверное, просто ходили за водой. Татьяна Игоревна, она дистиллированная, ее можно брать всем для разных целей.

Лужи быстро убрали с помощью специальных устройств для наведения порядка. Гриша принюхался и предложил пойти на тренировочные поля. Это действительно очень большие зоны с огромным числом различных турников, перекладин, тренировочных снарядов и других конструкций. Гриша определил, что туда сейчас пойдет его близкий знакомый. Быстрым шагом идет взвод, его возглавляет симпатичный молодой волк среднего роста. Он пониже Гриши и пониже Тани. Цвет волос — золотисто-русый, на голове чуть темнее.

— Вот и наши. Кто лечить умеет! Паша, привет! Это Татьяна Игоревна!

— Здравствуйте, очень приятно! Павел Молоднев.

— Ты уже был на тренировке?

— Вот сейчас веду товарищей. — говорил Павел, не решаясь повернуть лицо к Тане. Он дал команду разминаться. Другие ребята уже отрабатывали приема ближнего боя на манекенах из очень плотного материала. Это не дерево, но похоже на дерево. Все атаковали поочередно. Манекены отлетают в стороны, переворачиваются, удерживаемые только специальным гибким жгутом или веревкой сверху. Павел посмотрел, как наносят удары.

— Павел, мы сокрушили его физиологию?

— Смотря какой соперник был перед нами. Друзья, у разных видов есть свои анатомические особенности. С кем мы сейчас боремся?

— С рогатыми из… широты!

— Отлично. Мы этот морфотип уже не раз изучали на семинарах. — сказал Павел, но на всякий случай тезисно изложил общий план строения тех врагов. Не только бойцы, но и присутствующие офицеры слушали Павла, как профессора. — Итак, друзья. Представьте, что это враг из указанного семейства. Мы хотим заставить его согнуться. Куда надо атаковать.

Бойцы подумали.

— В печень, товарищ лейтенант?

— Правильно. Покажите, где у него печень!

Манекен отлетает назад.

— Сильно, но не очень точно. Вы сейчас попали в селезенку. К тому же, в ту часть, где она скрыта ребрами. Нужно чуть ниже.

— Сюда, товарищ лейтенант?

— Нет, это тонкая кишка. Смотрите, как я делаю.

Павел бил несильно, но от его ударов манекен прогибался именно там, где у живого врага есть печень. Он еще раз объяснил анатомию и физиологию этого процесса. Один из командиров повел своих бойцов по высоким брусьям — некие перила и перекладина расположены в пяти метрах над землей. Там была целая трасса. В одних местах нужно было бежать, в других — двигаться на руках.

— А можно мне побегать? — попросила Таня. Она забралась и лихо прошла весь маршрут — сперва в один конец, потом в другой. Гриша Надёжкин крикнул вдаль:

— Па-вел! Ты тут? Мы в десантный отдел сходим!

— Хорошо, я приду!

Десантников тренируют чуть в стороне. Там работают самые высокие волки в отделе. Занятия шли сразу на нескольких площадках. Сперва Таня увидела занятия по рукопашному бою с использованием подручных средств. Одного Таня уже видела. Два медведя сражались на больших оглоблях. Гриша крикнул:

— Привет Панкрату и его брату!

— Привет! — Панкрат помахал сразу двумя руками.

— Это еще не так интересно. Старшина умеет только простые приемы. Татьяна, а здесь сейчас покажут настоящие единоборства. И здесь тоже наш товарищ.

Занятие ведут два офицера. У одного уши серые с пятнами, у другого черные, оба очень высокие, как товарищ Изморов. Сначала они показывали приемы, затем набросились на доски. У бедных досок нет ни единого шанса уцелеть; все разлетается, все трещит. Доски ломают одним ударом. Офицеры очень увлечены. Бойцы внимательно смотрели на них, но поймали запах Тани. Когда она оказалась совсем рядом, у всех головы стали поворачиваться против воли.

Офицеры ловко прыгали через снаряды. Краем уха они услышали шепот. Офицер с серыми ушами обернулся и обнаружил, что все смотрят на Таню. Он подошел поближе и говорит:

— Ребята, я что, зря стараюсь?

Все мигом обернулись к нему.

— Вот так! Мы еще не все вам показали. Или кто-то хочет войти в спарринг?

Драться с ним на тренировке никто не хотел. «Майор Косторанов. Руководитель всего десантного отдела. Давний друг Николая Сергеевича». Косторанов на две секунды повернулся к Тане и подмигнул. Второй офицер дал сигнал рукой и весь его отряд пошел к другим площадкам. Десантникам предстояло тренироваться еще часа два. Гриша сказал, что их отдел — настоящая разведка. В соседней тренировочной зоне тоже было огромное число снарядов.

— Ребята, займитесь… как обычно! Гриша!

— Тихоныч! Татьяна, это наш Тихон Никифорович Крошилов, тоже мой очень давний друг. Уже старший лейтенант!

Тихон улыбнулся, хотел сказать комплимент Тане, но не смог подобрать слов. Поэтому он сказал только «очень приятно». Только что он энергично руководил бойцами, говорил немного, но и не молчал, он всегда знал, что сказать. Ему нравилось смотреть на молодых красивых волчиц: Таня как раз такая. Поэтому Тихон молча любовался ею. Гриша всегда знал, о чем поговорить и принялся объяснять содержание тренировочных упражнений. Турники располагаются на разной высоте. Там можно выполнять разные гимнастические комбинации.

— Товарищи, можно мне слегка попробовать?

— Да, конечно, Татьяна Игоревна!

Таня выбрала турник повыше, подпрыгнула и схватилась, покачалась вперед-назад, резко выбросила ноги вперед и вверх и на руках встала на турнике, держа ноги строго вертикально. Постояв так, минут пять, Таня сделал полный оборот, опять вытянулась вертикально и одним пальцем поскребла нос. Она хотела после нескольких оборотов сделать сальто, но решила, что без тренировки запутается в ногах. Тогда она просто заскользила вниз. Когда голова приняла нормальную ориентацию, она с силой отпустила руки и приземлилась далеко перед турником.

— Я видела, как делают прыжки на турнике, но совсем забыла технику. Гриша, Вы не изучали ее?

— В вузе не удалось, но здесь с товарищами мы кое-что умеем. Ну-ка проверим, как они держаться. — Гриша залез на самую высокую перекладину, покачался, сделал то же упражнение, как Таня, после этого раскачался сильнее и сделал просто прыжок и снова схватился за турник. Потом он сделал прыжок с сальто. Тихон в нетерпении задвигал хвостом: он тоже хотел показать Тане упражнения. Гриша спрыгнул, Тихон забрался и стал прыгать очень высоко. Он старался чрезвычайно. Пришел Павел Молоднев и также стал показывать разные комбинации; одновременно он объяснял, как нужно правильно управлять руками и всем телом, чтобы никогда не свалиться, даже при серьезной усталости. Приятели поочередно показывали Тане свое мастерство и никто ни разу не упал, не покачнулся. Таня наблюдала очень внимательно. Хотя прежде она никогда не ходила на подобные тренировки, она сразу же стала повторять то, что делали Гриша и Павел. Тихон стал показывать разные вариации на брусьях. Он все думал, как обратиться к Тане. Слова не идут.

Гриша спросил:

— Кабанов уже доставили?

— Да! — ответил Тихон. — Они в специальном загоне!

— Коллеги время от времени ловят диких кабанов, особенно во время командировок. Сюда кабанов привозят в рамках тренировки. Тиша, нашим отрядам вроде бы должны были выделить кабанов на сегодня.

— Да, наверное!

— На кабанах мы тоже тренируемся, Татьяна Игоревна.

— Я сейчас всех соберу.

Вместе с командой Тихона, Таня, Гриша и Павел пришли на особый участок, где был частокол, окружавший овальную площадку с опилками. К частоколу с внешней стороны подходят деревянные ступени. Частокол соединен с домиком, из которого доносится хриплый писк и густой кабаний запах. Тихон узнал, что для тренировки дали сразу двух кабанов. Он сказала своим бойцам.

— Ребята, встаньте так, чтоб было всем видно. Маленький нож в таком бою не годится, нужен кинжал. — У ребят все с собой. — Обниматься с кабаном ни в коем случае нельзя! Надо действовать максимально скоро. Всего один точный удар. — Тихон перескочил через частокол. На площадку выпустили кабана — весь в лесном мусоре, кабан смотрел яростно и тупо, от его клыков дурно пахло. Тихон вышел почти на середину. Кабан бросился в сторону и врезался клыками в частокол, почти прямо под Таней. Рыло кабана доходило Тихону почти до груди. Кабан огромный. Некоторое время он бился о частокол. Тихон стоял расслабленно. Кабан, наверное, почуял это, обернулся и помчался на Тихона. Тихон был совершенно спокоен. Когда Кабан был совсем рядом, Тихон резко сдвинулся и едва-едва махнул рукой. В следующее мгновение ноги кабана подкосились, он по инерции пролетел вперед еще несколько шагов, а потом рухнул в опилки.

— Вот так. Смотрите, крови почти нет. В ту зону попали, Павел Анатольевич?

— Отсюда не видно. — Павел спрыгнул и забрался в другом месте. — Да, Тихон Никифорович, все верно.

— Кто второго хочет?

— Разрешите мне! — воскликнула Таня.

— Да-а — промолвил Тихон. Он был несколько озадачен. Таня скинула куртку и взяла один из больших кинжалов. Упражнение с кабаном выполняют всегда по одному, чтобы было натуральней и чтоб лучше тренироваться. Но, разумеется, любую ситуацию контролируют, и если будет хоть малейший сбой, кабана пристрелят с частокола. У Тихона был пистолет, и у Гриши был. Они уже взялись было за кобуру. Кабан выскочил — и сразу помчался прочь от Тани. Таня его быстро догнала, толкнула к частоколу и проткнула. Кабан уткнулся в дерево. Для надежности Таня проткнула его еще три раза, после чего отбежала.

— Я, наверное, попала не в тот сосуд. Нужно, чтобы крови совсем не было? Кровь привлекает посторонних, Тихон Никифорович?

— Нет, очень прилично вышло… — в частоколе есть специальная перекидная лестница, которой могут воспользоваться только волки. Таня поднялась обратно.

— Ребята, отдыхайте! — крикнул Тихон. Его отряд моментально построился и ушел в свою часть отдела. Гриша уже говорил, что многие бойцы и старшины живут на территории Отдела КРБ, как солдаты в армии; но если у них есть квартира в городе — или им дали квартиру, то по окончанию рабочего дня они могут свободно уходить домой. Командиры живут так же. Время от времени бывает нужно задержаться на работе, тогда удобней здесь ночевать. Гриша показал специальные домики для отдыха.

— Можно спать и на рабочем месте. Ребята, давайте еще раз покажем Татьяне Игоревне наши цифровые производства.

Гриша шел, рассказывал, иногда кое-что спрашивал у Павла. В руках он нес Танину куртку, не решаясь ее передать обратно, поскольку Таня не просила. Он держал ее аккуратно, как ребеночка.

— Если нам туда пойти, там будет медицинская часть. Паш, ты тогда сам расскажешь. Здесь у нас производственные корпуса, проводятся исследования. Вон в тех лабораториях особенно.

— А что там сейчас исследуют?

— Не знаю, Татьяна Игоревна! Там сейчас дежурные волчицы, у них спросим.

— Они — волчицы? Тогда не надо. Пойдем лучше к производству.

Таня шла и задавала Грише различные профессиональные вопросы, потом нахмурилась и спросила:

— Гриша, скажите, дежурные волчицы есть во всех отделах?

— Вроде бы нет. Они работают во многих местах, но не везде сразу.

Таня призналась:

— Я не люблю общаться с женщинами. Они все время делают замечания о моей внешности! Как будто это так важно! Особенно любят привязываться к волосам. — Таня тронула стянутые сзади волосы и распустила все целиком. — Разве у меня там что-то неправильное?

Командиры замерли.

Густые волосы обрамляли Танину фигуру почти до пояса, сливаясь в один потрясающий контур. Сзади фронт волос целиком скрывает спину. Спереди на плечах лежат две изумительных волны. Челка очень густая и тоже блестит на солнце. Материя брюк изношена, но сидят они, как только что сшитые. Поскольку фигура сногсшибательная.

Павел мысленно попытался подобрать слова из художественной литературы, чтобы описать Танин образ, и мог вспомнить лишь стандартные обороты. Гриша с Тихоном даже их не смогли вспомнить. Они втроем смотрели на Таню не отрываясь.

— Ого! Татьяна Игоревна уже дает сеансы ослепительной красоты! Здравствуйте, Татьяна Игоревна, здравствуйте, ребята!

— Доброе утро, Николай Сергеевич! — сказали все хором.

— Татьяна Игоревна, квартира приемлемая?

— Я в восхищении! И… да, все отлично!

— Мы не заметили, а у нас из свободных метров только маленькие остались. Конечно, можно с аренды выселить, но зачем Вам их запах? Холодильник есть, Татьяна Игоревна.

— Да, работает!

— А что в холодильнике?

— Я туда консервы поставила.

— Гриш, ты не показывал магазин?

— Мы сразу сюда пошли! Николай Сергеевич, я хотел сразу с товарищами познакомить.

— Это правильно. Насчет холодильника у меня уже есть решение. Ребята, утром дали срочный сигнал. Правительство собирается провести раут с крупным бизнесом на реке. Мне нужно быть там лично. Я уже раздал всем поручения, вот, ребята, кстати — Изморов дал Грише, Павлу и Тихону по маленькому листочку. Там секретные значки. — Работаем в стандартном режиме. Этот раут не может быть долгим. Татьяна Игоревна, я Вас тоже хотел попросить об одном задании. Ребята, дальше я уже сам покажу Татьяне Игоревне.

Все командиры, включая товарища Изморова, были молодые и общались совершенно по-приятельски, но никогда не нарушали субординацию. Павел, Гриша и Тихон вместе ушли в другую зоны Центра КРБ.

— Неплохо Вы кабанчика завалили. У Вас пятнышко на брюках.

— Тихон Никифорович сказал, надо, чтоб совсем без крови было.

— Но Вы же никогда этому не учились, и при этом! Брюки точно можно отстирать. А здесь как раз Ваша профессиональная сфера. Здесь идет настройка систем и создают программы.

Таня видела многочисленные блоки, приборы и мониторы. Многое из программного обеспечения Таня не видела никогда, и не знала языков, на которых они написаны. Изморов говорил, что и не требуется сейчас заниматься программированием. Он показал отсек, где производили тестирование и наладку новых компактных радиосистем. Эти изделия Таня уже знала — по крайней мере, понимала точно общий принцип конструкции. Наладка одного такого прибора — кропотливый процесс: прибор сам по себе является цифровым блоком. Изморов передал Тане толстую инструкцию. На каждом листе инструкции стоит пометка «совершенно секретно»

— Коллеги по части ИТР и вообще все, кто не является офицером, не имеют права выносить даже один листочек. Они могут попробовать… ха! Но за двадцать лет я не припомню ни одного такого случая. Вы — можете брать собой, Татьяна Игоревна, но мне кажется, удобнее здесь читать. Татьяна Игоревна, я, собственно, хотел попросить Вас заняться наладкой приборчиков. А также проследить, как этим занимаются коллеги без военных званий. Они работают и непосредственно у нас, и на других государственных предприятиях. Хотите, я покажу Вам? Туда сейчас уходит автобус. Таня, я немного почитал инструкцию, а также фундаментальную литературу. Я Вам вкратце расскажу.

Небольшой фургон был целиком затонирован и нельзя было разобрать, что за стеклами. С Изморовым поехали несколько опытных бойцов. Таня не отрываясь слушала товарища Изморова. Если бы он не обратил ее внимания, она бы не заметила, в каком месте автобус выехал из Центра КРБ. Там совершенно мирная обстановка. Абсолютно не догадаешься, что рядом тренируются ребята и стоят боевые машины. Лишь в конце дня Таня мысленно представила ее путь по центру и поразилась: в КРБ большие отделы, есть обширные рекреационные зоны, но все удивительно скрыто среди лесопарковой зоны. Изморов говорил, с земли столичный Центр КРБ распознать невозможно, а с воздуха никто не решится смотреть. Исходящие из КРБ сигналы неразличимы для шпионской аппаратуры. Это обеспечивают, в том числе, те системы, которые Таня будет налаживать. Шпионская техника растет, а мы должны быть еще лучше, говорил Изморов; враги разрушают, мы же — должны укреплять нашу землю. Таня видела красивые районы, обычные районы, изношенные участки. На горизонте маячат башни деловых центров. Автобус прибыл на большой завод. Изморов познакомил Таню с несколькими взрослыми волками-руководителями производства. Он еще раз объяснил, как можно заходить в столичный Центр КРБ. По одному из маршрутов циркулирует автобус.

— Правительство думает, он частный, но он наш. Вы можете садиться в него свободно, в любой из дней. Татьяна Игоревна, сегодня же воскресенье. У ребят дежурный график. Без графика у нас все имеют право отдыхать. Поэтому Вы можете пойти домой — или куда захотите. Я хотел Вам передать… В общем, для холодильника! Таня, если что, спрашивайте товарищей. Гриша, Паша, Тихон — все они напрямую из моего отдела.

— Так точно, Николай Сергеевич!

— Работайте по дневному графику. В Вашем секторе Вам вообще никто приказать не смеет. Ведущий специалист там просто классный. Он сейчас в командировке за рубежом. Но когда товарищи вернутся, я Вас обязательно познакомлю. Или Вы сами познакомитесь.

Таня вышла из завода, сжимая в руке пакет. Ужасно любопытно было узнать, что внутри; Таня дотерпела до самой квартиры. Она никак не могла поверить, что будет жить здесь. Вода течет прямо из крана, и холодная, и горячая! Таня трогала подряд все предметы интерьера, проверяя, настоящие ли они. Тут она вспомнила про пакет. Она полагала, Николай Сергеевич дал ей запчасти для холодильника.

Но там хлеб, масло и другие съедобные изделия. Много гречневой крупы. Есть разноцветные кусочки с морщинами. Таня их попробовала. Оказалось, это сухофрукты.

9

В Танином секторе большинство волков имеют гражданские специальности и не носят погон. К Тане они сразу стали обращаться «Татьяна Игоревна», хотя вчера почти никто ее не видел. Таня села, стала разбираться и увлеклась. Прибор был очень сложный, на отладку одного цифрового узла могло уйти до получаса. Таких узлов десятки. Для неспециалиста такая работа может показать изнурительной и скучной; но все работали слаженно. Воодушевление охватывало Таню. Она налаживала цифровые схемы приборы и не могла оторваться ни на миг. Когда она решила сделать крошечную паузу, оказалось, что уже больше 12 дня. А она пришла к 8.

Где-то через полчаса раздался звуковой сигнал. Таня спросила сотрудников: это тревога? Нет, просто сигнал перерыва. Таня еще немного поработала. Судя по следам, все сотрудники ушли из корпуса. Таня поднялась, осторожно прошла по корпусу, разглядывала все и все ей нравилось. Прибежал Гриша.

— Таня! Простите, Татьяна Игоревна! Вам не очень обидно, если без отчества?

— Гриша, говорите всегда без отчества! Я хотела Вас спросить, сколько длится перерыв.

— Целый час. Я хотел Вас на обед позвать. Вы не против?

— Как же можно быть против обеда! — Гриша весело взмахнул хвостом.

Тропинка идет в самую гущу лесопарковой зоны.

— У нас централизованное снабжение. Всем дают единый набор.

— Это правильно! Гриша, а платить надо за каждый раз или заранее за месяц. Или из зарплаты автоматически вычитают.

— Вообще не надо. У нас же все общее! ИТР Вас не позвали? Тоже мне кавалеры! Впрочем, они же все женаты. А обед дают бесплатно.

Таня очень удивилась. В длинных бревенчатых домах стоят современные столы. Командиры сидят бок о бой с бойцами. Гриша сказал, вчерашних кабанов лишь понюхали и разделали — но это не обидно, поскольку кабанятину отправили в детские сады КРБ. Таня слышала, что такое детский сад; вместо кабанов все ели мясо птиц. Оно отменное. Таня ела и не верила, что платить не надо ни за что. Ни за курицу, ни за хлеб, ни за капусту. Она заинтересовалась рецептом, но, подумав, решила, что постарается воспроизвести его сама. Она видела волчица из хозяйственной сферы; волчицы симпатичные, но не похожи на Таню.

Сегодня на обед два вида блюд и курицы. Гриша отлучился ненадолго и принес второе блюдо.

«Это тоже можно есть бесплатно?! Павел говорил, как растят птиц на птицефабриках. Наверное, оттуда. Но это чересчур роскошно для меня!». Таня съела половину второй порции.

— Не подгорело? — спросил Гриша.

— Не влезает! — призналась Таня и подумала: «При таком снабжении я стану толстой, как те глупые барсучихи. Надо работать до упаду, и тренироваться. Тогда я буду спасена! Зачем мне лишняя толщина? На работу надо ходить пешком, лучше всего — бегать»

Таня не привыкла есть нормальное мясо каждый день и поэтому думала, что потолстеет скоро. Она придирчиво измеряла талию с помощью самодельной мягкой линейки. Прошла неделя, другая — талия не выросла, а напротив, уменьшилась на 3 миллиметра. С 8 утра до 6 вечера Таня работала по своей специальности, оценивала качество аппаратуры, ходила в исследовательский центр, где Паша Молоднев показывал ей новые микроскопы. Таня видела массу книг медико-биологического профиля; в сборниках статей, есть материалы, которые Павел написал сам. Он подарил Тане сборник, и другие гранки, и еще книгу по анатомии. Гриша тоже подарил Тане полезные записки, которые сам скрупулезно написал от руки. Эти тексты состояли целиком из секретного материала: там рассказано, как устроить взрыв из подручных средств, какие могут быть полезные эффекты в самом бесполезном мусоре, и как добыть огонь без кремня и спичек. На большие производства Таня еще не ездила; в Центре КРБ были свои линии, где тоже постоянно требовался инженерный подход. Гриша Надежкин — специалист по мостам и опорным конструкциям, в том числе — передвижным. Павел Молоднев — одновременно медик и биолог. И при этом они оба имеют подготовку бойцов специального назначения. Тихон Крошилов — чистый специалист именно в этой сфере, он заканчивал военный вуз по прямой боевой специальности; с ним интересно заниматься во время тренировок. Товарищ Изморов вернулся из поездки, посоветовался со старшими командирами и раздал всем новые задания. Тане нравилось, что он со всеми общается запросто, совершенно не показывает, что он — главный. Она изо всех сил пыталась вспомнить хоть один случай во время учебы или сборов, когда она могла бы видеть Николая Изморова. Ни одного такого случая нет. Она вообще не слышала о нем ни разу, хотя он один из командиров КРБ. Гриша по секрету сказал, что деловые круги знают про Николая Сергеевича, однако никак не выводят эту информацию в пространство масс-медиа. Также они знают про самого главного командира КРБ, который сейчас работает за пределами Кралепора. Правительство общается с командиром.

— А сюда они заходят?

— Да ты что! Простите! Это невозможно. Вы же знаете, какая у нас система наблюдения. Вы сама теперь работаете с ней, делаете ее лучше; весь Надзор и прочих песиков засекут, едва только они полезут в наши районы. И сразу дадут сигнал. Таня, знаете, они негласно признали, что у нас есть свои районы, куда им лучше не заходить вообще.

— Теперь я понимаю, почему Надзор такой злой! Гриша, а мы могли бы — сделать так, чтобы все районы, вообще все были наши. Все в Кралепоре?

— На мой взгляд, командиры постоянно думают, как это сделать…

Апрель наступил необычайно теплый и все деревья стали оживать. Еще не было зеленых кудрей, и зеленых лоскутков, но везде, на всех ветвях и изгибах пробивались плотные почки. Таня видела фотографии Центра КРБ летом и ей не терпелось сравнить их с настоящей картиной. В Центре КРБ помимо всех отделов был также Дом Культуры и Творчества. Павел ходил туда рисовать этюды. Таня зашла и почти мгновенно обнаружила волчиц, занятых шитьем и кройкой. КРБ осуществляет контроль текстильных фабрик, где в том числе ведется художественная обработка текстиля. Оттуда приходили волчицы и обучали всех заинтересованных сотрудников Центра (тоже волчиц). Таня решила, что сама изучит эту технику. В Доме Культуры безо всяких справок выдают музыкальные инструменты и самоучитель к ним. Таня взяла семиструнную гитару (во время сборов она видела, как играют однокурсники). Струны ей показались слишком жесткими, поэтому она решила намотать медицинский пластырь на пальцы и в таком состоянии училась играть аккорды. Пластырь тоже мешал; в результате Таня скоро стала играть голыми руками, но едва прикасаясь к струнам. Сперва получалось едва слышно. Таня решила, что струны недостаточно отрегулированы; стала их подтягивать и часть струн разорвалось. В комплекте с гитарой был целый набор струн. Таня уже слышала, что в столичном Центре КРБ на гитаре играют многие из ребят. Но она не хотела показаться неумехой, поэтому осталась на ночь и всю ночь настраивала гитару с новыми струнами. Одновременно она читала самоучитель. Вроде бы все ясно написано, как ставить струну; но в итоге она звучит не так. К середине ночи Таня уже захотела стукнуть гитарой о стену. Она выскочила из корпуса, побежала к турникам и прыгала по ним около получаса. Затем она вернулась и к утру все-таки доделала гитару. Таня с раздражением убрала инструмент в свой угол (огороженная часть комнаты в особом крыле, где хранятся лишние вещи). Таня решила, что по крайней мере три дня не захочет играть. Гитара полежала, постояла, после чего Таня опять ее взяла. Вскоре у нее стало получаться. Еще через пять дней Таня чувствовала, что хочет играть подолгу.

Иногда она на 2-3 минуты отходила от рабочего места к гитаре, исполняла что-нибудь коротенькое, и снова начинала работать. Апрель щедро дарил солнце всем городам на широте столицы, а также южнее. Кошки опять вылезли… Таня опять ушла в свой уголок, чтоб поиграть. Неожиданно возник сержант из их отдела. Он появился так стремительно, что Таня даже не успела снять с себя гитарную лямку. Поэтому волк-сержант встретил ее с гитарой наперевес.

— Здравствуйте! Вас товарищ полковник вызывает срочно! Товарищ Изморов просил срочно позвать.

«Надо же мне было бренчать в рабочее время! Теперь гитару отберут? Надеюсь, не выгонят обратно на комбинат!». Таня вошла в корпус, который отличался от остальных только количеством антенн на крыше. Профессиональным взором Таня могла оценить, что помимо антенн там еще есть масса другой аппаратуры, незаметной с земли. Она поднялась на верхний этаж и прошла почти до конца коридора. Многие комнаты были незакрыты. Нигде нет табличек с именами.

— Татьяна Игоревна, возникла мысль! Скажите, у Вас в вузе не делали любительских постановок?

— Никак нет, Николай Сергеевич! Мы ни разу никого не подставили. На сцене? Как актеры! Виновата, я не сообразила. Нет, спектаклей не делали.

— Появилась острая необходимость сыграть женскую роль, причем очень молодую. Мы перехватили сведения о том, что торговые круги хотят начать реализовывать в нашей столице цифровую систему «Вордейм-10», попросту говоря, хотя ее продать подороже. «Вордейм» производит цифровые игрушки для элит. Их последняя разработка якобы может создавать вокруг пользователя иллюзию полной трехмерной обстановки, и помимо этого, имитирует звуки, ароматы, колебания ветра. Стоит это жутко дорого, даже по меркам богатеньких. Богатенькие желают развлекаться, не покидая прибыльных мест в нашей стране… — Изморов сделал паузу.

— На самом деле, Таня, это обман. Анализ информации показал, что за этим всем стоят гангстеры, бандиты мирового уровня. Их специализация — похищение богатеньких лиц или их родственников, с целью выкупа, конечно. Правда, они могут убить, лишь едва получат средства — и того кого поймали, и других. Одним словом, это сволочи. Преимущественно они похищают женщин — как только узнают, что у них есть средства. Продажа «Вордейм-10» идет только за наличные, поэтому куча зеленых для них будет индикатором. Им все равно кого хватать. Наши сотрудницы уже часто бывали в деловых районах, фотографии с ними могут быть у Надзора. Надзор ведет там круглосуточную слежку с телекамер, а их автоматическая система выборочно сканирует новые кадры и соотносит со старыми кадрами. Нет, явно Надзор не сотрудничает с бандитами. Просто есть абсолютно точные сведения, что они без проблем просматривают его слежку. Надзор может даже не догадываться, что дает информацию бандитам. Если они увидят знакомое лицо, могут что-то заподозрить. Но Вас они не могут узнать. Вы только начали работать.

У Тани загорелись глаза.

— Они меня заметят, подумают, что я богатенькая, захотят поймать! А я тем временем их…

— Таня, ни в коем случае! Это огромный риск для тебя. В торговом центре большие негодяи не делают никаких мероприятий, они там только обманывают. Скорей всего, назначат место, где «товар выдают». Это нужно им, чтобы заманить жертву. Ваша задача — лишь определить их наличие в самом здании. Под видом богатенькой Вы приходите, смотрите — если «Вордейм» продают, делаете заказ. Вам там обязательно должны будут оставить координаты. По ним уже спецгруппа выходит на бандитов. Но Вам не надо драться с ними, с этим деградантами! Подозреваю, там работают не только камеры, но и средства посерьезнее. КРБ официально обещал не трогать этот замечательный, полезнейший во всех отношениях район! Он полезен для правительства и официально наш Комитет обязался не работать там вообще. Меня они знают, конечно. Знают Косторанова и некоторых других командиром, могут знать ребят. Но Вас они не знают точно. Поэтому, Татьяна Игоревна, мы хотели Вас попросить.

— Я согласна, согласна! — Таня замахала хвостом и запрыгала. — Когда начинаем? Простите! Николай Сергеевич, как лучше вести себя в том районе? Надо показывать, будто я глупая, или злая, или задумчивая?

— Главное — вести себя непринужденно. Вы зашли в магазин и смотрите все, что Вам нравится. Танечка, нам понадобится небольшая поддержка со стороны экипировки. В том числе — из одежды.

В специальном корпусе Тане выдали короткую красную юбку фасона солнце. Прежде Таня не носила ни юбок, ни платьев и всегда ходила в штанах с поясом. Ей казалось, что без пояса юбка обязательно куда-то сползет. Она никак не могла понять, правильно юбка надета или неправильно.

— Позвать девушек?

— Не надо, Николай Сергеевич! Я сама почти надела… А почему все в складках и короткое?

— Это мода у них такая дурацкая. Пусть думают, что Вы тоже без ума от этой моды.

— Да, понятно!

Таня немного прошла из стороны в стороны, затем попрыгала. Юбка держится. Помимо красной юбки Тане выдали сумочку на долгом ремешке. Сумка настолько крохотная, что в ней умещается лишь пачка купюр и косметичка.

— На самом деле, это диктофон, совмещенный с микроприемником. Он дает и воспринимает лишь ключевые сигналы, зато совершенно неразличим внешне. Таня, видите, сбоку кнопочка — это сигнал тревоги. Его выпускаем в экстренном случае — но ведь бывают такие случаи. Тогда мы бежим к Вам, глубоко плюя на правительство.

— Николай Сергеевич, а как потом объяснять им?

— Что-нибудь придумаем. Прибор подзаряжается от света. Время от времени открывайте крышку — словно Вам надо посмотреться в зеркальце. Ремешок сделан из специального материала. На нем можно висеть, съезжать по тросу, хлестать. Петлю можно набросить поверх врага. Но в данном случае лучше воздержаться от этого. В первый раз нужно просто наблюдать. Если увидите систему — поговорите с ними, скажите, что хотите купить; но сейчас нет времени читать договор. Скажите, что придете в следующий раз, все закажете и подпишете. Главное — ни в коем случае не берите у них еды и напитков. Ни у кого вообще на территории торгового центра ничего такого брать нельзя. Можно купить что-нибудь в аппарате. Таня, я подозреваю, там обязательно будут любители «веселых знакомств». Это не обязательно бандиты, вероятно, просто бездельники. Они любят привязываться с разговорами. Этих стоит отгонять, но не резкими словами. Если вдруг кто-то хочет навязаться, делаете так:

Изморов оглушительно чихнул. — Фактически, Вы имитируете звук чихания. Можете чихнуть прямо им в морду. Очень часто чихать не стоит. Некоторым просто нравится болтать, некоторые пытаются навязать товар. Там много иностранцев. Поэтому Таня, если кто-то будет обращаться, говорите «Экзи! Но валента». Это означает: «Извините, не понимаю!». И продолжайте движение.

Таня еще раз прошлась по сторонам. Хвост прижимал юбку сзади для надежности. Таня ходила и думала без конца:

«Ужасная мода. Но ведь это необходимо для страны!»

10

Ночевать Таня осталась в Отделе, чтобы соседи по дому случайно не увидели ее в юбке. На следующее утро из лесопарковой зоны выехал шикарный внедорожник. Официально его хозяин — предприниматель, владелец металлургического завода. На самом деле, это несуществующее лицо. Завод негласно принадлежит КРБ, как и автомобиль. За рулем сидел сам подполковник Изморов. Таня ехала на заднем сидении. Поскольку хозяин авто имеет официально высокий статус, внедорожник свободно проехал мимо кордонов Надзора, пересек полосу, за которую позволяют ездить только очень богатым машинам. Автомобиль подкатился почти вплотную к входу. Таня выскочила, сделала легкомысленную гримасу, и побежала по высоким ступеням. При входе — турникеты с валидатором: чтобы пройти надо бросить зеленую банкноту с числом «20». Тане выделили больше тысячи. Без проблем Таня вошла и, не оборачиваясь, зашагала бодрым строевым шагом. Ремешок зажат в кулаке. Таня смотрела только прямо; когда она уже была далеко от входа, она стала иногда поворачивать голову. Ремешок висит в одну сторону, сумка — в другую. Таня помахивала ею непринужденно. Спустя нужно время она достала из сумки косметичку, открыла ее, посмотрела по сторонам. Магазины только открылись, посетителей еще крайне мало. Таня спрятала приборчик обратно.

Торговый центр был огромен. Таня быстро пересекла два нижних этажа и запомнила преимущественно цвета. Она не разглядела самих товаров. Она решила, стоит еще раз рассмотреть, но тут внизу появились кошки в фиолетовых балахонах. Катя презрительно посмотрела на них и решила пойти выше; она заметила, что у кошек сумки все висят на плече. Пожалуй, стоит так нести, чтоб не выделяться. Таня вдруг подумала, что никто из иностранцев не ходит строевым шагом; даже Надзор ходит иначе. Таня захотела изменить походку. Идти медленно она не привыкла, идти как иностранные женщины — у них какие-то нелепые каблуки. Таня срочно стала вспоминать, как они гуляли с Людмилой. Тогда они не использовали строевой шаг. Как-то просто шли. Таня с большим усилием заставила себя идти размеренно. Время от времени она ускорялась.

Началась другое огромное крыло. Посетители уже ходят. Совсем никто не говорит на языке кралепорских волков. Другие известные наречия проскальзывали лишь изредка. Таня видела, как разбогатевшие зайцы болтали с деловыми партнерами из других стран, тоже зайцами. Таня ловила многочисленные съедобные запахи и уходила от них немедленно. Много точек продажи простой бытовой аппаратуры. Есть компьютеры, но явно не те. Изморов сказал, должно быть прямо написано: «Вордейм». Таня ходила по этажам и следила, не попадется ли перед ней кто-то, кого она уже видела. Тогда надо менять маршрут.

Командир сказал, для отвода глаз нужно чуть-чуть покупать. Таня вспомнила это возле женского супермаркета. Женские товары ее не интересовали абсолютно; покупать что-то для развлечения тоже казалось глупым, хотя среди детских игрушек были симпатичные. Таня думала, что купить. Книги! Магазинов с печатной продукцией нигде нет. Есть аппарат, который продает журналы. Таня подошла, пригляделась и поняла принцип продажи. В аппарате все написано не по-русски; журналы тоже напечатаны на неизвестных языках. Таня решила выбирать по обложке. Выбрала журнал за 50 зеленых единиц. Аппарат не срабатывал. Таня просунула купюру в сто единиц и аппарат соизволил сработать. Он подумал, затем выбросил вниз широкий журнал с альбомной ориентацией страниц, в полумягком переплете. Таня встала, где поменьше ходят, и принялась листать страницы. Текст она не могла прочитать, и поэтому оценивала содержание по картинкам. В сущности, картинки и составляли почти весь объем журнала.

В начале там изображены любовные приключения инфантильных личностей. Девицы и парни слишком много кричат (это видно по гримасам). Дальше идет чужой текст и картинки про детей с родителями. Тоже гримасы, слезы, но приключений нет. Таня мельком пролистала и подумала, что это деньги на ветер. Выбрасывать журнал она нисколько не собиралась. На верхних этажах было очень душно, поэтому Таня использовала журнал вместо веера. Так она ходила до конца установленного времени.

Она видела много иностранцев и старалась, чтобы никто не проходил вплотную к ней, и не смотрел на нее подолгу. Бывало, подозрительный тип шел навстречу и смотрел почти в лицо. Сворачивать от такого нельзя, пусть не думает, что его воспринимают всерьез, даже если его действительно стоит воспринимать всерьез. Таня запоминала запахи, сочетания следов. Она выискивала приметы жуликов, но в торговом центре все были полны собственного достоинства. Жулик действует не так, он вынужден торопиться — хоть на мгновение. Таня умела ловить такие моменты лучше всякого аппарата. Вероятно, жулики остались на других этажах — а, быть может, их и не было здесь сегодня. Таня немного отвлеклась на поиск следов. «Вордейм» сюда еще не приехал. Таня в очередной раз открыла косметичку.

Кто-то встал неподалеку. Таня аккуратным движением, непринужденно, поменяла диспозицию — чтоб увидеть, кто тут встал. Собаки женского пола, одетые в утепленные плащи. Боятся, бедненькие, заболеть! — Погода уже почти летом. Лица скрыты шляпами и очками. Таня сделала вид, что уходит и встала полубоком. Одна собака сняла очки и посмотрела вокруг себя, словно оценивая надежность конструкций. Таня увидела желтые глаза и охристо-рыжие волосы по всей голове. У другой из-под шляпы видны серые волосы. Собаки заговорили тонкими и резковатыми голосами непонятно о чем.

Таня видела, что число собак все прибывает. Песики из числа беззаботной молодежи бегают, нередко кричат и толкают друг друга. Собак постарше можно видеть в ресторанах. Их обслуживают звери из числа куньих, зайцы и другие песики. Куда бы Таня ни пошла, везде теперь слышны их наречия. В уши лезет писк и вой от глупой музыки. Таня подумала, стоит купить наушники, которые она видела на каком-то из этажей. Только уже не вспомнишь маршрут. Таня насилу дотерпела до конца установленного времени. Когда время истекло, она помчалась на стоянку. Командир сказал ей, по какой лестнице спускаться. Куда дальше, Таня не спросила.

Внедорожник перед ней.

— Танечка, ну что? Видела что-то интересное?

— Ни одной вывески «Вордейма»! — внедорожник круто повернул и очень быстро покинул территорию торгового комплекса. Не снижая скорости, внедорожник пересек тот район и еще несколько районов. Таня думала, командир рассердился, и сидела не шелохнувшись. Внедорожник достиг района, который негласно контролирует КРБ.

— За нами нет никого, как и должно быть! Таня, в целом как ты оцениваешь там обстановку?

Таня принялась подробно описывать все цвета и расположения залов, которые она увидела. Она вдруг подумала, что Изморов и так все это знает. Таня стала спрашивать о назначении ряда товаров. Оказывается, это нужно только песикам. Таня легонько пожаловалась на неприятную шумную атмосферу.

— Надо было купить что-нибудь сладенькое в аппарате. Ты же любишь?

— Да! — призналась Таня. — Николай Сергеевич, а что, можно? Это же не мои личные деньги.

— Ой. Ты вообще можешь тратить всю сумму. Это же для задания.

— Я купила какой-то журнал. Я сначала думала, это будет в форме книги, но тут довольно мало текста. Про что тут, Николай Сергеевич?

— Посмотрим. О-го. Это же эти. Истории про… всякие неприличные вещи.

— А я подумал, что про любовь.

— Да, только вся тематика сильно смещена. — командир Изморов кратко пересказал суть диалогов, поскольку умел читать на том языке. — Не понимаю, зачем они сюда привезли свои дикие история. Они популярны по ту сторону океана. Неужели и здесь хотят навязать эту… эстетику дурного. Написано, рассматривают вопрос о переводе на наш язык. Ну понятно. Хотят, чтоб мы такие же стали. Дальше — вообще финиш. Ты себя нормально чувствуешь.

— Да, Николай Сергеевич! Так точно!

— Мчимся в отдел.

Внедорожник опять оказался среди густых парковых зарослей. Таня полистала вторую половину альбома, про которую Изморов сказал «финиш». Вроде бы из рисунков следует, что говорят о проблемах детей, только дети довольно странные. Когда автомобиль остановился, Таня спросила:

— Николай Сергеевич, это девочки или это мальчики? Нарисовано неясно.

— Тут мальчики как девочки и наоборот! Такую гадость печатают.

Таня выронила альбом и решила больше не открывать его. Что имел в виду Изморов, она не совсем поняла, но поняла, что альбом явно издан с провокационной целью.

— Это тоже пойдет в наш архив. Для сбора информации нам важна любая их литература, даже такая. Эти красочные издания пользуются большим спросом в дальних странах, но, боюсь, они намерены и у нас это распространять, особенно в городах. В целом, получилось хорошо. Танечка, ты молодец! Завтра проверим ТЦМОП «Горизонт». Он и тот, где сегодня были, раньше всех получают импортные новинки.

Таня решила немедленно забыть все, что видела в альбоме. Она прибежала на спортивную площадку, помахала Тихону, и стала метеором носиться по турникам и брусьям. Поскольку она почти не присматривалась к картинкам она, то и содержание их она не запомнила. Она могла вспомнить только отдельного персонажа из второй части альбома. Тот несчастный тип был похож на собаку из торгового центра. Таня решила выкинуть его из головы, а заодно и всех собак. Тихон очень хотел с ней поболтать, но стеснялся. Его бойцы не могут инициировать беседу в рамках субординации.

Таня была полна решимости. Она только не знала, что такое ТЦМОП. По обыкновению, она не стала никого спрашивать и решила разузнать в библиотеке Центра. Стеллажи с книгами стоят совершенно свободно. Таня вынимала книгу за книгой, пролистывала; некоторые вещи показались ей интересными и она решила сперва про них прочесть. Наступил поздний вечер. Таня включила свет. Ей страшно нравилось, что никто ни за кем не смотрит. Впрочем, везде работает круглосуточное наблюдение, всюду видно, кто что делает. Но ведь никто не делает плохого. К полуночи Таня стала зевать и уже хотела немного отдохнуть в своем уголке перед операцией. Но неужели нельзя понять, что такое ТЦМОП. Ей на глаза попали газеты, которыми пользуются в технических целях.

«… ТЦ, продажа, распродажа, скидка… ТЦМ.. О!… предлагает… Торговый центр многофункциональной и оптовой продажи». Тьфу, все так просто. Могла бы сама догадаться. Это все псы меня отвлекли! — сказала Таня и пошла тренироваться.

Делать сложных упражнений во тьме Таня не решила, поэтому просто побегала по дорожкам, чуть в стороне от горящих окон. Во многих домах столичного центра КРБ даже ночью занимались делом.

…

ТЦМОП «Горизонт» со всех сторон облицован голубыми пластинами — не лишенных некоторого изящества, даже на крыше стояли такие пластины, имитирующие волны или зубцы. По всем краям ползут трещины — материал пластин не подходит для кралепорского. Всего год прошел с открытия, а «Горизонту» уже необходим ремонт — это если подходить с точки зрения архитектурной науки. Деловые круги нацелены не тратить деньги, а напротив, его зарабатывать. В «Горизонте» действует интенсивная система кондиционирования воздуха. Ногам было непривычно свежо. Таня чувствовала ежесекундные колебания юбки и прижимала ее незаметно хвостов. Собаки ходили, намотав на голову длинные-длинные шарфы. У некоторых огромные шали повязаны вокруг пояса. Это даже симпатично. Таня подумала, вероятно, стоит тоже чем-нибудь прикрыть ноги. Но тогда неудобно будет бегать. Как и в прежнем учреждении, Таня не видела волков из Кралепора; в одном месте промелькнули два золотистых хвоста. Чем выше был этаж, тем приглушенней становилось освещение. Таня полагала, это делается в сговоре с жуликами. Она крепко-накрепко держала ремешок сумки. Больше неоткуда воровать. Таня забралась максимально высоко, увидел зал и вывеску «Вордейм». Совершенно спокойно Таня подошла, тронула дверь — заперто. Хотя внутри горит свет. Таня увидела на двери совсем мелкий валидатор. Ему в рот она всунула купюру. Дверь открылась, а из валидатора выпала бумаженция. Таня попыталась рассмотреть: печать очень нечеткая поверх рисунка. Это похоже на билет. Таня принялась ходить по залу. Время от времени поток воздуха налетал на нее сзади. Бумажку надо было вставить в другую дверь при выходе. Таня вставила — и дверь открылась. Она снова подошла к первому валидатору, но дверь на вход опять закрыта. «Обманщики! Значит… точно здесь». Таня опустила вторую бумажку и опять вошла в зал. Образцы аппаратуры были прикреплены к стеллажам специальными жгутами, под самым потолком экран показывал демо-версии программ. Таня хотела крикнуть громким командирским голосом. «Кого из богатеньких я изображаю? Наверное, я не могу быть директором. Или только мне подарили…». Выскочила пума с крашеным хвостом. За ней появилась еще одна — у той цвет волос был уже вконец неестественный. Пумы заулыбались и стали говорить на международном наречии. Таня успела его выучить основательно, поэтому понимала. Пума говорят томными голосами:

— Мы рады видеть Вас! Это большая честь встретить Вас, здесь, в центре, где простая сила света соприкасается с жизнью… — и так далее. Таня поняла, что это их стандартное вступление. Сжимая ремешок, она произнесла во весь голос:

— Я хочу купить систему «Вордейм»! У вас можно это сделать?

— О, конечно, безусловно, это замечательно, система позволяет… — пумы говорили много слов, не касающихся напрямую к системе и ориентированных лично на Таню, на восхваление ее внешности. Тане было противно, однако она знала, что именно это будут говорить. Она вытерпела поток слов. После этого пумы стали напрямую рекламировать систему. Таня видела выросший посреди зала пруд и рыбок в нем. Рыбки по желанию пумы превратились в красный мак, который встал вокруг кровати. «Сымитировать можно любой дизайн!» — утверждали пумы. По совету Изморова, Таня делала вид, что легкомысленно пританцовывает и благодаря этому меняла диспозицию, не позволяя пумам зайти к ней за спину. Они пробовали, но не успевали. Пумы опять принялись говорить о том, какая это замечательная система. Таня вспомнила, что надо вытянуть из них координаты. Пумы все болтали и болтали; Таня даже растерялась. Вдруг они просто помешанные? Изморов говорил ей, какие фразы когда стоит использовать. Таня нахмурилась.

— Купить можно? Или я куплю в другом месте!

Пумы разом запели:

— В кредит? Напрокат? Лизинг?

— Я хочу купить все сразу! — уверенным жестом Таня вынула из сумки толстую пачку банкнот и развернула ее. — Средства есть у нас.

Пумы обрадовались.

— Вы — менеджер-эдвайзор!

«Если будут незнакомые слова, надо весело улыбаться. Весело я не умею…». Таня сделала гримасу.

— Вы работаете в Комик, в ЛИЦЭР, в АРМО?

«Это фирмы какие-то?». — Это мне отец выдал! — громко сказала Таня. — Ему тоже это интересно.

— Кто ваш отец? — Таня стала фантазировать напропалую — но предварительно, встала так, чтоб за спиной была стена. Она говорила быстро, не давая пумам даже слово вставить. Помня инструкции Изморова, Таня спросила:

— Который час? Боже, у меня же — дело! Когда товар можно получить?

— Товар вручают сразу после передачи денег! — лукаво сказала пума.

— А куда надо приехать? — пумы радостно стали говорить адрес. Таня попросила записать.

— У нас — склад!

— Напишите, пожалуйста, точно! Какой дом и улица. Я плохо ориентируюсь в городе, совсем недавно приехала!

— Я Вас буду там ожидать! — сказала одна из пум и оскалилась. — У нас там грузовой фургон. Я приеду прямо на нем, так удобнее. Аппаратура тяжелая. Вы будете на машине? Мы Вас подвезем!

— А как я узнаю, что за машина? — пума указала настоящий номер и тип модели.

— Возьмите мою визитку.

— Зачем?

— У нас солидная фирма! Возьмите ручку. Вам же нечем писать?

Таня толкнула дверь спиной.

— Спасибо! Я вам отдам! Просто не могу дождаться! — оказавшись по ту сторону стены, Таня побежала, остановилась и помахала пумам. Те продолжают стоять с клыкастой улыбочкой. Таня была уверена, что ее уже сейчас начнут преследовать и потому развила большую скорость. Про себя она шептала: «Отдадим! Все отдадим… по заслугам». Время еще не закончилась. Таня поспешно вышла из ТЦМОП, пробежала, делая вид, что торопится, и затаилась в ближайшем сквере. Нащупала косметичку и надавила в нужном месте. Внедорожник пришел почти моментально. Прямо на ходу открылась задняя дверь, Таня запрыгнула и они помчались в отдел. Сзади сидел Николай Изморов, а впереди — командиры из криминалистического отдела.

— Та-ак! Заглотнули! Танечка, отлично, просто изумительно! Вы все сделали с большим опережением. Но и эти шкуры торопятся. Таня, по указанному адресу никаких приличных зданий нет и не было! Зато есть старые-старые склады, фактически заброшенные. В этих трущобах элементарно затеряться. Сева, насколько я помню, в том районе еще были овраги с брошенной инфраструктурой.

— Да, они там. Давным-давно там собирались сделать нечто подземное, но сила песиков иссякла. Коля, Николай Сергеевич, я сообщу нашим приметы шкурной техники?

— Да! — Изморов передал вперед бумажку.

Заработал хитрый передатчик.

— Народ! Есть цель. Определите минифургон с номерами «…-…». Цвет пурпурной. Да, кошатины захотели счастья. Мы отправим их туда.

Внедорожник остановился на тихой улице. Через 5 минут коллеги сообщили, что фургон замечен на автостоянке. Еще спустя 10 минут коллеги завладели фургоном.

— Нет никаких средств связи? Поищите, ребята. Николай, или они решили не подставляться столь примитивным образом? Погодите, а как они свяжутся с пумой? — Изморов стал давать советы, как нужно искать минипередатчики. Коллеги пригляделись и нашли нечто, похоже на электрический таймер.

— Сколько у нас еще времени? Танечка, чтобы схватить след, они должны явиться лично. Для этого они должны быть уверены, что ты пришла в указанной место. Там заброшенный район и обзор неплохой. Мы сейчас проложим маршрут. Просто пройди по нему с таким расчетом, чтобы оказаться у нужного дома в указанное время. Подъедет их фургон. Но ты не бойся, там будут уже наши. Тебя как будто похитят и сообщат этим хвостам. Где-то у них должно быть прямое наблюдение. Кто-то должен подглядывать и сообщать пуме.

Изморов и командиры быстро прочертили план. Оставалось еще часа полтора. Таня пошла по городским кварталам и преодолела довольно большое расстояние, прежде чем зайти в район с хмурыми стенами. Местами они уже повалились, и над ними поднимаются кусты. Возле крыш тоже стоят кусты. Таня видела, как растения качаются высоко над землей. Она старалась ловить все запахи и могла определить разные виды кирпича, камней, цемента. В некоторых домах стоят темно-коричневые двери, недавно вставленные. Окна все закрыты жалюзи. Таня вдруг увидела надписи на всех языках подряд. «Мировая имитация!» — подумала она. — «Показывают связь со всем миром». Вдали показался фургон. Сердце заработало чуть сильнее. Таня встала напротив двери подъезда с нужным номером.

Конец ознакомительного фрагмента.