Жертвоприношение. Книга 2. Сердце Льва

Максим Салос

«Я не могу не видеть зло. И, готовясь к битве с ним, становлюсь еще большим злом, чтобы одержать победу. Это мой путь. Быть может, все могло сложиться иначе – но никто не учил меня, что быть человеком так больно. Это мой пост. Моя молитва. Жертвоприношение».Продолжение истории мотоклуба «Ангелы».

ГЛАВА 3

Понимаешь, время — это обман. Чтобы сделать что-то, тебе не нужны долгие годы. Нет никакого смысла ждать чего-то, о чем-то мечтать, если не готов к этому прямо сейчас. Задумайся — а что, если вдруг кто-то позвонит в дверь, вот в эту самую секунду, и принесет тебе то, чего всегда хотелось? Даст шанс стать тем, кем хочешь. Словно по мановению волшебной палочки. Что будет с тобой?

А я знаю, что будет — ты испугаешься. Скорее всего, даже просто не станешь открывать дверь. Скажешь в свое оправдание, что еще не готов. Вот если бы завтра… или на следующей неделе…

Все это обман. Жизнь способна измениться в одну секунду. И это будут самые важные мгновенья. Ты просто почувствуешь, что страха больше нет. Поймешь, что готов сделать этот шаг. Просто так. Без каких-либо «завтра» или «потом». Прямо сейчас.

Не проси у бога или кого-то другого то, что не можешь взять в ту же секунду.

Однажды ты проснешься и поймешь, что жизнь находится лишь в твоих руках. И все, кто говорили обратное, врали. Или, может быть, были просто глупы. Что мешает тебе прямо сейчас встать и осуществить свою мечту? Я уверен, ты найдешь десятки и сотни причин, чтобы ничего не делать. Потому что это очень просто. Проще всего сказать: «я не могу» или «у меня не получится», «мне не сделать этого, потому что…». Но, если отбросить страхи и сделать шаг вперед, ты поймешь, что никаких преград не существует. Они живут только в твоей голове. Просто сделай маленький шаг навстречу мечте. Посмотри, что будет. Посмотри, как мир вокруг станет меняться. И, запомни главное — ничего не бойся!

***

После ночной посиделки в гараже я рано проснулся. В моей голове еще бродил алкоголь, однако твердая решимость сделать шаг к своей мечте никуда не исчезла. Признаюсь, пока я сидел на кухне, пил чай и дымил сигаретой, мне даже немного не верилось в это — обычно, когда ночью в голову (к тому же изрядно пьяную) приходит какая-то идея, то утром ты понимаешь — это полный бред! Но не в этот раз…

Несколько часов я, погрузившись в мысли, просидел на кухне. А потом умылся холодной водой, вышел на улицу и отправился к дому моих родителей. Они жили в нескольких кварталах от того места, где я снимал жилье. На улице было ветрено, раскидистые деревья, высаженные у дороги, шумели, словно пытаясь сказать что-то важное. Но, я и так это знал — теперь все будет по-другому.

Поднявшись по лестнице на четвертый этаж и нашарив в кармане рюкзака ключ, я открыл дверь. Пока снимал ботинки, из комнаты вышла мама.

— Привет, сынок, — она поцеловала меня. — Как твои дела?

— Все хорошо, мам.

— Я беспокоилась за вас с Мишей. Как твой друг? Держится?

— Да, спасибо. Оля дома?

— Ага, — недовольно ответила мама. — Спит еще. Она пришла под утро. Надеюсь, с вами была?

— Да, мы были в гараже.

— Лев, я не хочу читать ей нотации, но… скажу тебе. Ей еще нет восемнадцати…

— Знаю, мама, — улыбнулся я.

— Пожалуйста, когда можешь, следи за сестрой. Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось…

— Не беспокойся.

— Ладно, — вздохнула мама. — А ты просто так? Или по делу?

— Хотел кое-какие вещи взять.

— Хорошо, — кивнула мама. — Приходи на кухню потом, чаю попьем.

Мама ушла в свою комнату, а я зашел к сестре. Оля спала, с головой накрывшись одеялом. Я тихонько открыл шкаф и, поставив стул, забрался на него, чтобы залезть на верхнюю полку, где лежали пакеты с моими вещами. В одном из них была моя старая кожаная куртка.

Оля недовольно заворчала — я разбудил ее шуршанием пакетов. Когда сестра открыла глаза, то увидела меня, разглядывающего свое отражение в зеркале.

— Лев, который час? — пробормотала она.

— Половина второго, — ответил я, посмотрев на часы.

— Как ты встал сегодня? Голова трещит…

— Ну, сестра, по части пить водку в гараже у меня опыта-то побольше, — усмехнулся я.

— Что ты делаешь?

— Решил достать кожанку, — я разглядывал свое отражение. Куртка была мне еще в пору, только рукава коротковаты, но это не страшно. — Обрежу рукава и сделаю байкерский жилет. У нас с Мишей будет мотоклуб.

— Ну, вы крутые.

Я присел на край кровати — сестра растирала заспанные глаза.

— Как ты думаешь, где можно сделать нашивки? — спросил я.

— Какие нашивки?

— Моего клуба, — улыбнулся я. — Нужно сделать герб и название. И еще кое-что…

— Не знаю… — ответила Оля. — Сходи в ателье на углу.

— Где остановка?

— Ага, — зевнула сестра.

— Ладно… я побегу, скажу маме, что загляну на днях.

Я вышел в коридор, постучал в дверь маминой комнаты.

— Мама!

— Да, Лев.

— Мам, я побегу, у меня еще дела сегодня. Папа на работе?

— Да, — мама подошла, чтобы поцеловать меня. — В твоей квартире хоть есть какая-нибудь еда?

— Конечно, — улыбнулся я.

— Ну, хорошо, заходи в субботу, папа обещал, что у него наконец-то будет выходной.

— Хорошо, пока, мам.

Я вышел на улицу, закурил и быстрым шагом, иногда сбиваясь на бег, направился в ателье, про которое говорила сестра. А через несколько часов уже спешил в гараж с двумя большими пакетами.

Вчера в мастерской я сфотографировал жилет Дяди Сережи. По этому снимку в ателье сделали «мишень» — герб клуба, изображение орла с нимбом. Я заказал восемь «мишеней», столько же нашивок с названием, а также две маленькие нашивки — «президент» и «вице-президент».

— Ей, пес, просыпайся!

Я пытался растолкать Мишу, спящего в гараже. Друг лежал на самом краю дивана, левая рука, все еще сжимавшая бутылку, покоилась на полу.

— А? Где?! Кто?.. — пробормотал Миша.

— Вставай, говорю! Уж вечер скоро.

Миша пошевелился, я ногой остановил со звоном покатившуюся бутылку. Мой друг с трудом встал, пошарил по карманам и жалобно произнес:

— Лев, дай сигарету.

Я усмехнулся, прикурил сразу две и дал одну из них Мише. Тот затянулся, а потом быстро вскочил и побежал в туалет. Следующие несколько минут я с ужасом прислушивался к доносившимся оттуда звукам.

— Слушай, дружище, — прохрипел вернувшийся Миша. На его лице явственно читались мучения после вчерашней пьянки, — а почему ты всегда называешь меня псом?

Я усмехнулся и пожал плечами.

— Не знаю… — сказал я. — А давай мы нашьем это слово на твою косуху? А? На груди? Что скажешь?

— Да пошел ты! — засмеялся друг.

— Ладно… смотри, что у меня есть!

Я достал из пакетов «мишени» и нашивки «Angels». Миша присвистнул, затушил сигарету в пепельнице и взял одну из них в руки.

— Ни фига себе! — громко сказал друг. — Лев, когда ты успел?

— Пока ты валялся в обнимку с бутылкой!

Я смотрел на счастливое лицо своего друга. Мы оба поняли, что сегодняшний день станет переломным в нашей жизни. Ведь это не просто буквы. В простом, на первый взгляд, названии жила целая эпоха, которая отныне принадлежит нам.

— И что… мы просто так нашьем их и будем ездить? — спросил Миша.

— Ну, да, — ответил я. — Потом наберем еще ребят. У нас есть штаб, есть байки, есть нашивки. Что еще нужно?

— Блин… — Миша, кажется, все еще не верил своим глазам. — Лев, ну ты даешь!

Друг подошел и крепко обнял меня.

— Давай приделаем их! — сказал Миша.

— Конечно! Только мне надо еще обрезать рукава кожанки, — сказал я. — Смотри, я притаранил старую куртку, сделаю из нее жилет.

Следующие десять минут мы с Мишей безуспешно рыскали в комнате Дяди Сережи в поисках ножниц и иголок с нитками. Поиски не увенчались успехом.

— Слушай, а как твой папа зашивал себе носки? — спросил я. — Тут ни черта нет!

Миша пожал плечами. По взгляду я понял, что в голове у него появилась какая-то мысль.

— Лев, а давай позвоним твоей подруге, Лизе? Попросим ее помочь?

— Ну…

Я задумчиво промычал. Слово «подруга» было достаточно абстрактным — мы и гуляли-то всего несколько раз. А последняя моя попытка пригласить Лизу на свидание была предательски испорчена внезапно начавшимся дождем.

— Так, а я про что тебе говорю! — не отступал Миша. — Ты хотел найти повод, чтобы встретиться с ней? Вот тебе и повод. Позвони и скажи, что она нужна тебе как женщина!

Мы засмеялись. Я все-таки выудил из кармана мобильник и открыл телефонную книжку, чтобы набрать Лизин номер. Черт возьми! — подумал я. Создавать мотоклуб, оказывается, намного проще, чем позвонить девушке! Хорошо, что рядом был Миша — он все-таки заставил меня сделать этот звонок.

— Лиза? — судя по выражению Мишиного лица, я глупо заулыбался, когда услышал в трубке голос девушки. — Привет, да… это Лев. Слушай, Лиза, ты не занята сейчас? Отлично. Не хочешь пойти погулять? У меня есть к тебе дело.. Отлично! Только, знаешь… возьми, пожалуйста, ножницы, иголки и толстые нитки… Нет, Лиза, что ты!… Давай, я расскажу тебе при встрече?.. Отлично, зайду за тобой через полчаса! Давай!

Я, довольно ухмыляясь, повесил трубку.

— Вот так вот, друг! — сказал я, закурив сигарету. — Теперь она думает, что я идиот!

— А раньше не думала? — ухмыльнулся Миша.

Я кинул в друга зажигалкой, мы рассмеялись. Я чувствовал, как в груди бьется сердце, предвкушая что-то важное.

— Миш, а у нас поесть что-нибудь найдется?

— Ээээ… — задумчиво промычал друг, — не уверен…

Из еды нам удалось найти только буханку хлеба, поэтому я просто налил на сковородку немного масла и приготовил гренки — мы часто так делали, чтобы быстренько состряпать закуску к пиву.

Наверное, судьба не зря подарила мне возможность родиться в южном городе. Я люблю чувствовать, как теплый ветер треплет волосы, как солнце бережно обнимает плечи своими лучами. И, конечно, ничто не может сравниться с ощущением, которое дарит управлением двухсоткилограммовой махиной под названием байк. Я знаю множество людей, для которых мотоцикл — это просто отдых, способ развеяться. Надеть шлем, открыть ручку газа, услышать рокот мотора, поднять ноги с асфальта и умчаться прочь под нарастающий шум ветра. Это ли не счастье?

Но я могу поведать тебе еще один секрет, тот, который однажды делает из простого любителя мотоциклов байкера. Эта мгновенье, когда ты перестаешь замечать разницу между собой и своим байком. Вы становитесь единым целым. Ты вдруг начинаешь чувствовать, как сердце бьется ровно в такт с мотором. Ты понимаешь, что кровь, которая движется по твоим венам, плавно перетекает в каждую деталь мотоцикла. Любое движение становится лёгким и четким; для того, чтобы разогнаться, остановиться или войти в сложный поворот, больше не требуется думать — все происходит словно само собой, на уровне инстинктов. Ты знаешь о дороге все — ведь вместе со своим байком представляешь одно целое. Ты — словно кентавр, управляющий огромной силой, подаренной миром. Каждую секунду своей жизни мне хочется только одного — ощущать это снова. Держать ручку газа, согретую теплом моей ладони, ощущать на своем лице ветер, что рождается только на большой скорости, чувствовать лучи солнца…

— Солнце, ветер, тра-та-та… в этой песне навсегда… тра-та-та… ту-ту-ту-ру…

Я бормотал себе под нос мотив из недавно услышанной композиции, тщетно пытаясь вспомнить слова. Рядом с моим байком на асфальте валялись три растоптанных окурка — я ждал Лизу уже сорок минут.

Напевая, я думал о том, что, наверное, все знаменитые песни были придуманы парнями, которые ждали девушек. И почему прекрасная половина человечества так непунктуальна? Наконец, раздался звук домофона, и я увидел Лизу — она торопливо шла ко мне с пакетом, в котором, вероятно, были швейные принадлежности.

— Прости, Лев, — сказала она, поцеловав меня в щеку. — Никак не могла найти наперсток.

— Все в порядке. Спасибо, что согласилась помочь.

— Ты так и не сказал, зачем тебе все это?

— Ну… — промычал я. — Давай я отвезу тебя в штаб — ты сама все увидишь.

— В штаб? — засмеялась Лиза. — Как у охотников за приведениями?

— Только вместо бластеров у нас байки.

— Ну, хорошо, поехали.

Я помог Лизе надеть шлем и положил пакет в кофру (дорожная сумка, закрепленная у заднего колеса мотоцикла). Девушка устроилась на сидении позади и обхватила меня руками. Заводя байк, я молился сразу всем богам, чтобы сегодня не было ветра, и обещал себе не гнать — запах Лизиных духов так пьянил, что мне не хотелось терять ни единого вдоха.

Я плавно входил в повороты, неспешно щелкал передачи, и чувствовал, как руки девушки расслабляются; она, похоже, нервничала, когда мы начали движение, но сейчас, поняв, что опасность ей не грозит, наслаждалась дорогой. А я наслаждался тем, что Лиза была рядом со мной.

— А, может, все-таки оставить рукава? С ними будет теплее. Как ты думаешь?

— Нет, — ответил я Лизе. — Тут дело совсем не в этом. Жилет — не просто одежда. Это символ. У байкера обязательно должен быть именно он, а не куртка.

— Ну, ладно, — сказала девушка. — Как скажешь…

Пока я помогал Лизе отпарывать рукава моей кожанки, Миша, высунув язык, старательно пришивал нашивку на старый жилет своего отца. Нашивку «кандидат» мы аккуратно срезали и убрали в шкаф — реликвия, как-никак; предмет, принадлежавший первым «Ангелам».

В байкерских клубах нашивка не принадлежит какому-то конкретному человеку, пусть даже он и носит ее на своем жилете. Все символы — «мишень», название, должность — являются собственностью клуба. Клуб может выдать нашивку, но также может и забрать ее, если человек не соблюдает требования, записанные в уставе, или предает идеалы братства.

— Кстати, Миша, — сказал я. — Нам нужно написать устав клуба.

— Да? — растерянно ответил друг. Он уже крутился возле зеркала, рассматривая в нем свою спину. — Ну, как, Лиза? Ровно?

— Да, так хорошо, — ответила девушка, прищурив глаз.

— Конечно, надо, — продолжил я. — Если не будет устава, то каждый может заниматься чем хочет. А это уже не клуб, а махновщина…

— А чем занимается мотоклуб? — спросила Лиза.

— Гоняют вместе, проводят фестивали, устраивают мероприятия… — начал было Миша, но я не дал ему договорить.

— Когда-то «Ангелы» были группировкой, которая держала эту часть города. Например, защищала от чужих, — сказал я.

В моей памяти всплывали отрывки рассказов и слухов об «Ангелах». Многие считали клуб Сенсея бандитами, но мне всегда казалось, что именно так, при помощи силы, можно отстоять то, что принадлежит тебе, оградить от посягательств собственный мир. И — эта мысль внезапно промелькнула в моей голове — если бы такой клуб существовал сейчас, то, возможно, Дядя Сережа был бы жив. Если бы существовал клуб, который встал бы на его защиту.

— Клуб мог бы стать, своего рода, народной дружиной, которая защищает наш район. Чтобы на улицах был порядок. Чтобы не проливалась кровь… — закончил я свою мысль.

— Красиво сказал, братан. Здравствуйте!

Мы удивленно оглянулись. В дверях стоял Костя — мы так увлеклись разговором, что не слышали, как он вошел. И, кажется, за его спиной был кто-то еще.

— Вот, к вам человек пришел, — Костя отошел в сторону.

Мы увидели мужчину лет сорока, он нерешительно вышел вперед, крутя на пальце ключи от машины. Поздоровавшись с нами, он сказал:

— Ребята, а гараж-то работает? Я приехал масло поменять, Сережа всегда мне делал. Кстати, где он?

— Папа умер, — ответил Миша.

— Господи-боже… — ответил мужчина. — Мне жаль…

— Мы сделаем вашу машину, — продолжил друг. — Сейчас открою ворота, загоняйте в гараж.

Мужчина вышел на улицу, а на мой вопросительный взгляд Миша ответил:

— А почему нет? Что я, масло менять не умею? Да и деньги не лишние.

— Ты прав, друг, зови, если помощь понадобится.

Пока Миша менял масло, мы с Лизой закончили работу над жилетами. Костя, дымя сигаретой, рассматривал плоды нашего труда.

— Так ты не шутил? Ты правда решил создать мотоклуб?

— Да, хочешь — присоединяйся к нам.

— Не, ребята, — улыбнулся Костя. — Меня из тачки не вытащишь. Не люблю я эти ваши байки.

Костя, скривив губы, изобразил звук мотора. Я кинул в него засохшей гренкой и засмеялся:

— Гляди, подрежешь нас на дороге — наваляем!

Когда Миша закончил с заменой масла и вернулся в каморку, мы сели пить чай. Я устроился на диване рядом с Лизой — в секунды, когда наши тела соприкасались, я совершенно ясно ощущал, как по венам вместо крови проносился электрический ток.

— Лев, а эти будешь пришивать? — девушка указала рукой на две нашивки — «президент» и «вице-президент».

— Нет, пока не будем, — ответил я. И, глядя на Мишу, добавил. — Когда мы наберем еще ребят, проведем голосование — кто станет президентом. А то пока нас только двое.

— Костя, ты не передумал? — спросил Миша. — Может, все-таки будешь с нами?

— Не, — сказал я. — Этого пса на байк не загонишь!

Вскоре Лиза засобиралась домой. Я вызвался проводить ее, а Миша с Костей остались в гараже. Когда мы вышли во двор, девушка сказала:

— Лев, давай не поедем на мотоцикле? Хочу пройтись пешком.

— Хорошо, как скажешь, — согласился я.

Где-то очень далеко от нас алое солнце пряталось за линию горизонта. Воздух остывал, мы вдыхали легкими опустившуюся на город прохладу. Вечер был прекрасен. Как и моя спутница, с которой мы шли рука об руку. Пожалуй, в те минуты у меня не было ни одной причины о чем-то мечтать. Все, что нужно, уже случилось со мной.

— Лев, а ты не шутил, когда говорил, что клуб мог бы защищать тех, кто живет в нашем районе? — спросила Лиза.

— Ты, знаешь, нет. Мне бы и правда этого хотелось. Но, скажу честно, эта мысль пришла мне в голову спонтанно. Раньше я не думал об этом. Но теперь, кажется, стал понимать, что клуб мог бы сыграть такую роль. А почему ты спросила?

— Знаешь… — замялась Лиза. — Я ведь слышала о Мишином отце… ну, что его убили «болгары»…

Я кивнул.

— А мой отец… — Лиза шумно выдохнула. Она волновалась. — Ты ведь знаешь, мой отец владеет продуктовым магазином на углу. И, мне кажется, что к нему тоже приходили эти бандиты, «болгары». Я очень боюсь за него.

Я оцепенел. Неужели, слухи не обманывали? Неужели, эти мрази действительно решили подмять под себя и наш район?

— В чем там дело? — спросил я.

— Ну, папа мне не говорил, конечно, — ответила Лиза. — Но я слышала, как он разговаривал по телефону — с него, кажется, требуют деньги. Мы собирались поехать в Грецию на каникулах, но папа сказал нам, что поездка отменяется…

— А ты знаешь еще какие-нибудь подробности?

Лиза отрицательно покачала головой. А я подумал, что слова, сказанные мной о том, что клуб мог бы стать защитой для нашего района, кажется, имеют смысл. Вот если бы мы действительно могли стать реальной силой… Мишин отец мог бы быть жив… если бы…

Снова «если бы»… ненавижу это слово! Лиза почувствовала, как напряглась моя рука и спросила:

— Ты чего, Лев?

— Знаешь, Лиза, я могу тебя кое о чем попросить?

— Да, — ответила девушка.

— Дай мне знать, если узнаешь что-нибудь о наезде на твоего отца, хорошо?

— Ну, ладно, а что ты собираешься делать?

— Пока не знаю, — честно ответил я. — Но, возможно, мы сможем найти выход.

Мы дошли до Лизиного дома, девушка поцеловала меня в щеку и скрылась за дверью подъезда. Я присел на поребрик и, вытянув ноги, закурил. Где-то очень высоко над моей головой, плыли облака. Они были безмятежны и красивы. И так не подходили моему миру. Еще вчера я мог просыпаться, не думаю ни о чем. А теперь чувствовал, что мне нужно принять решение. Решение, после которого все изменится.