Почти братья

Максим Мирошниченко

Два лучших друга, которые проживают в доме священника бок о бок, желают жизни не такой уж и праведной. Каждый из них, хочет забрать свой кусок в жизни. И только бог знает, к чему это может их привести…

Пролог

На острых, устрашающе красивых скалах, которые были покрыты зеленым полотном, располагалась деревушка Вик, что на юге Исландии. Покрытые мхом и травой, плавно сливались с обычными более знакомыми большинству домиками, которые на тот миг, казались самыми современными на 1908 год. Крыши же старых домов плавно сливались с равниной. Их легко можно было спутать с маленькими холмиками. В этой деревушки было все то, что нужно для нормальной жизни. Тут и цирюльня с мистером Альбертом, который очень сильно любил натирать окна по утрам своей старой щеткой. Он думал, что это как-то сильнее привлекает постояльцев. Как будто в поселении с 425 человек постояльцев будет все больше каждый день, словно их волосы растут все быстрее и быстрее. Здесь и церковь с местным священником, похоже он был приезжим немцем, который уже жил здесь несколько десятков лет, с его маленьким сыном. Я все думал, что что-бы святой отец не сказал, люди бы это сделали и даже и не спросили, плохо ли это. Все побаивались его, видя на его лице, большой шрам на всю щеку. Как он тогда говорил, это от согнутого острого старого гвоздя, который был прибит к концу доски, которая одним краем проскользнула, по его щеке. Но все таки люди все равно очень часто заглядывают в церковь, в особенности по воскресеньям. Мы тоже с матерью и отцом заглядываем сюда. Мой отец был в не очень хороших отношениях с преподобным. Однажды, они чуть даже не подрались в церкви, из за того что отец пришел пьяным. Тут и местная лавка с мясником, морской порт, в который почти каждый день приплывают торговые суда. И рыбная фабрика которая стояла на окраине деревни, для того чтобы запах не так расходился по округе. В основном все предпочитали работать на этой фабрике, так как заработная плата была больше той, что могли предложить, работая в местной лавки или цирюльни.

Мои родители, тоже там работали, отец выходил на шхуне, с остальными моряками, в море и ловили рыбу. Мать же работала в фасовочном цехе, где она своими нежными, мягкими руками, трогала, эту на запах ужасную, как ей казалась рыбу. В общем дела у всех шли неплохо, за исключением парочке семей, которые не хотели работать, а только лишь ходили по улочкам и попрошайничали.

Ах да, забыл представиться меня зовут Эйнар Хельгасон, мне на тот момент было лет тринадцать. У меня темные волосы, я был худощавым, что даже легкий исландский ветер, мог меня снести. Некоторые из местных людей даже рекомендовали мне, в карман кирпич положить. Я всем любил указывать как правильно что-либо сделать, наверное поэтому у меня почти не было друзей, за исключением сына пастора, который был на один год младше чем я, но и ему не сильно нравилось когда я говорил как правильно смастерить лук или как правильно садиться на лошадь.

В общем я радовался жизни и не о чем не думал, кроме как ловить кузнечиков или заставить катиться по земле с помощью ударов палки старый обруч от дубовой бочки.

Мы жили недалеко от рыбной фабрики почти одни, если не считать еще два отдельно, стоящих дома по бокам. В нашем доме всегда присутствовал запах рыбы.

Сидя в своей комнате, ко мне в дверь постучались. Открыв ее, я увидел Адама.

— Пошли, я тебе кое-что покажу! — произнес он. Быстро одевшись, я пошел вслед за ним. Дойдя до скал, которые были около побережья, Адам произнес:

— Посмотри вниз и скажи мне что ты видишь.

— Посмотреть прямо туда? — уточнил я, указывая пальцем.

— Да прямо вниз! — ответил он. Подойдя к обрыву и посмотрев вниз, я увидел раненого оленя, который лежал на песке и на нем виднелись пятна крови.

— Ну как тебе? — поинтересовался у меня Адам.

— Он раненый?

— Он упал вниз и сорвался! — воскликнул он.

— Откуда ты знаешь?

— Я бежал за ним.

— Но зачем?

— Не знаю, просто было интересно как поведет себя животное когда его загнали в угол.

— Ему нужно помочь.

— Ну тогда давай спустимся. За этим я тебе и привел сюда. Потыкаем палками в его тело.

— Стой! Там какая-то девушка. — воскликнул я, смотря вниз.

— Девушка? — спросил Адам. Продолжая наклоняться над пропастью, я увидел как женщина подошла к раненому животному. Я заметил как она посмотрела наверх, как бы пытаясь разглядеть наши лица.

— Это вы сделали? — прокричала она. Посмотрев на Адама, он посмотрел на меня и стиснув зубы, влево-вправо начал двигать головой. Я снова наклонился, и сообщил:

— Нет.

— Хорошо, — сказала она — можете посторожить оленя чтобы он никуда не убежал? Я схожу за ружьем.

— Но зачем? Он же никуда не убежит. — теперь Адам прокричал, наклонившись над пропастью.

— Ты же не знаешь, верно? Если он сбежит, его рана будет гноится и возможно будет инфекция. Потом его кто-нибудь съест и сильно заболеет. Вы меня понимаете? — она ушла, и мы с Адамом начали спускаться вниз.

— Только держись крепче, а то упадешь и сломаешь что-нибудь. Здесь добрых метров шесть! — произнес Адам. Уже примерно наполовину спуска, камень из под ноги Адама, сорвался.

— Нет! — прокричал я, и постарался подлезть к нему ближе. Я лез и лез к нему, пока из под моей ноги, тоже не сорвался маленький камень. Я почувствовал как начал падать, а потом темнота. У меня было чувство что я в той темноте, и слышались какие-то голоса. Я не мог понять чьи они. Они были такие неразборчивые, и так быстро произносились. И тут я очнулся. Я лежал в своей кровати, в своей комнате.

— О, очнулся! — воскликнул мой отец.

— Что со мной случилось? — поинтересовался я, держась за затылок.

— Доктор сказал что ничего страшного. Небольшое сотрясение и вроде бы все в порядке. Сказал что ты скоро очнешься.

— Где Адам?

— Уже дома. Это он принес тебя сюда. — отец встал с кровати, на которой я лежал — Давай вставай, еда стынет. — продолжил он.

— Что на обед?

— Как всегда рыба. Тебе ли не знать. — Встав с кровати, я отправился на кухню.

Сидя уже за столом, обедая, нашу повседневную рыбу, которую отец выловил в океане, как в дверь постучали. Он встал со своего места и направился в ее сторону. Открыв дверь, он начал с кем-то быстрыми рывками разговаривать. Я плохо мог слышать о чем они говорили и отец явно засмущался, но все таки сбавив свой тон, он прокричал:

— Эйнар, иди сюда!

Я встал из-за стола и пошел к двери. В дверях стоял святой отец, приподняв свою голову и смотря на меня как бы свысока.

— Слушай, сынок, преподобный хочет чтобы ты помог ему почистить конюшню. — сказал мой отец, а его нижняя губа начала судорожно подергиваться.

— Да, твой друг Адам, там один надрывается, но как мне судить, ты у него единственный друг на всю округу. — отметил святой отец.

— Да, это так. — с грустью ответил я.

— Ну тогда, иди одевайся. — произнес преподобный. А отец всего лишь кивнул головой. Я надел свою старую, для работы одежду, прихватив с собой свою повседневную, чистую, в клеточку рубашку со штанами и направился к выходу. Преподобный сразу же произнес:

— Работы там очень много, посмотрим как они справятся, — поглядывая на моего отца, — так что, возможно он задерживается и останется на ночь, поверь, ему там есть с кем провести время.

Тут мой отец с жесткостью и настойчивостью произнес:

— Мой сын, не боится работы!

Преподобный снял шляпу, смотря на мою мать и глядя на моего отца, молча развернулся, взяв меня за руку. Помню отходя от дома, я так и нечего не сказав, своим родителям напоследок. Мы шли молча всю дорогу, пока не дошли до дома, где жил пастор и его сын. Дом был одним из самых больших в округе, и я это отметил:

— Этот дом явно лучше чем наш.

Прищурив глаза и задернув голову кверху, преподобный, ухмыльнулся и произнес:

— Входи!

Я вошел внутрь и подумал, что этот дом еще лучше выглядит внутри, чем снаружи.

Меня встретила шикарная лестница на второй этаж, прямо возле парадной двери, которая как мне показалось, была немалых размеров. В тот же момент из соседней комнаты весь в слезах выходит Адам и шмыгая носом, говорит:

— Пошли поможешь мне почистить конюшню!

Без лишних слов, я пошел за ним. В тот момент я не понимал что происходит и пытался не привлекать излишки внимания со стороны пастыря. Адам указал на инструменты, которые лежали в маленьком помещении, отдельно стоящем во дворе.

— Вот, возьми эти грабли и вилы — сказал он притихшим голосом.

Взяв вилы и грабли, мы направились в конюшню, где начали выводить лошадей из грязных заборов, затоптанных вместе с сеном и конским навозом. Выведя всех, мы приступили к чистке и я параллельно спросил у Адама, почему он был в слезах, когда мы только зашли в дом. На что он озлобленно ответил:

— Это не твое дело!

— Ладно, ладно — раздраженно ответил я.

Работая допоздна, я устал так сильно, что валился с ног. Решив присесть от сильной боли в теле, я взял густой пучок чистой соломы и положил его на уже очищенный от навоза участок земли, думая про себя, что завтра приду домой и хорошенько отосплюсь. Как вдруг преподобный, незаметно для меня, подошел к небольшому амбару и произнес:

— Твой отец лгун, раз сказал, что ты не боишься работы! Ладно идите в дом, еда на столе, я сам все закончу.

Я не возражая и чуть со стыдливым взглядом в землю, обошел священника и направился в сторону двери, параллельно услышав в свою сторону, от Адама насмешку. Войдя в дом, я на знал куда идти и неосознанно подойдя к той самой прекрасной лестнице, которая вела на второй этаж, я просто начал ждать. Спустя минуты две, Адам, вприпрыжку за бегает в прихожую, где я стоял и сказал, чтобы я следовал за ним. Мы поднялись на второй этаж, я продолжал все идти за ним, где он открыл, первую дверь направо. Передо мной открылась комната, размером с две моих. Трудно было поверить в это, но мне предстояло переночевать здесь и я это отчетливо понимал. Адам показал мне, где можно переодеться и сказал чтобы я спускался вниз. Я так и сделал, переоделся, при этом аккуратно сложив свою рабочую одежду на край большой кровати. Еще раз осмотрелся и выйдя из комнаты, я направился на первый этаж, чтобы найти как я думал, кухню. Спустившись на первый этаж, я повертев головой, не увидел сразу где находиться кухня и решил пойти на разговор, который был отчетливо слышен, где-то в конце дома. Пройдя метров десять, кухню я не обнаружил, но зато нашел гостиную, где сидел, Адам и какой-то странный мужчина, лет тридцати пяти, который сидел спиной ко мне, в деловом костюме, серого цвета, с торчащими концами большого декоративного платка на шеи. Его костюм, был немного в пыли, а волосы на голове, были неопрятными. Адам, увидев меня произнес:

— Эйнар! — помахав рукой к себе, продолжил — садись за стол!

Я поздоровалась вполголоса с незнакомцем и продолжая идти к столу, но так и не услышав ответ. Вначале я подумал, что это человек немой, но потом через секунды две, я понял, что это просто неуважения. Когда я начал отодвигать стул, его голова была наклонена вниз, одной рукой он крутил монетку, а иногда он посматривал на меня, своим как мне тогда казалось, хитрым взглядом. И тут он произнес со своим странным акцентом:

— Простите меня, молодой юноша, вы наверное думаете почему я с вами не поздоровался, наверное вы подумали что я невежеств с вами? — не успев я ничего сказать, как он продолжил — Это потому что, я жевал кусок мяса, чертовский черствый как старый кусок говядины, который мистер Баттон, так тчательно отваривал для вас двоих — в тот момент я его спросил:

— Простите мистер, как вас?

— Мистер Уоррен, хотя для вас просто Бенджамин. — в тот же момент Адам с завистью посмотрел на меня. Я продолжил говорить — Мистер Уорр…

— Просто Бенжамин. — перебил он.

— Бенджамин, я вас уверяю, я даже не думал о вас ничего плохого.

Он ухмыльнулся, а я продолжил:

— Так вы нездешний?

— Ну, если Германия, не весь мир, то да, я не здешний. Дело вот в чем, Эйнар, когда я открываю фабрики или покупаю какие-то участки земли, мне не приходиться даже выходить из своего офиса, который между прочем находиться во Франкфурте, но здесь, мне пришлось отвоевать этот кусок земли, я потратил не мало времени, чтобы это сделать и построить здесь фабрику. И отпускать его просто так я не хочу. И не хочу хвастаться, но у меня есть фабрика даже в США. Когда-нибудь, конечно я решусь покинуть это место, но пока нет — закончил Мистер Уоррен.

— А что это вы, Бенжамин, только с ним разговариваете, а не со мной. Я вообще-то здесь хозяин! — нагло сказал Адам.

— Для вас я, мистер Уоррен! И говорю я с ним потому, что он намного интересней чем вы, хоть и сказал он всего пару слов!

Бенжамен поворачивает голову в сторону прохода и произносит:

— О, это вы преподобный. Я решил зайти к вам, узнать как дела.

— Нормально! — ответил священник — Когда вы успели прийти, вроде и отошел я на минут десять?

— Минут пять назад, ваш сын открыл дверь и я вошел. — сказал мистер Уоррен.

Святой отец, постояв немного на месте и пристально смотря на мистера Уоррена, произнес:

— Ладно, доедайте мое мясо, которое вы украли у меня со стола и убирайтесь!

— Как скажите — произнес с иронией, мистер Уоррен.

Преподобный куда-то пошел.

— Эйнар, побольше ешь! И Адам, да, чуть не забыл — так и ничего и не сказав, мистер Уоррен просидев секунд пять, сделал умное лицо, встал и ушел, крикнув на весь дом:

— Дорогая, потуши лампу!

Вот так я и узнал, мистера Бенджамина Уоррена, та ночь, запомнилась мне на всю жизнь. Мистер Уоррен, похоже все таки забыл что хотел сказать Адаму. И да, скорее всего, как я предположил, в тот вечер мистер Уоррен, не отдавал себе отчет.

Ну вот, я уже думал, что все позади, как яростно спускаясь, со второго этажа, преподобный нес в руках, мою рабочую одежду и сказав:

— Эйнар, это ты положил свои грязные лохмотья на мою кровать?!

— Это была ваша кровать? — спросил изумленно я.

— Да, это моя кровать! Ты наверное подумал, о какая большая комната, возьму ее себе! Ведь так? — повышенным тоном сказал преподобный. — Ладно, ведь ты не знал — снова сказал преподобный, но уже более тихим тоном и тут же сказал Адаму:

— Адам, покажи нашему гостю, его комнату, уже ведь полночь.

Адам кивнул и вновь махнув мне рукой, молча мы отправились на второй этаж, показывая уже мне комнату с левой стороны. Комната, была намного скромней, моей первоначальной, которую мне показал Адам, но хотя бы она была мне более привычной. Расправив постель, я умылся и сразу же лег спать. Ночью мне приснилось, как проповедник, вновь жарил нам мясо, только уже на внешнем дворе, но у него ничего не получалось и я отчетливо чуял, ужасный запах горелого мяса…

Проснувшись утром, я одел свою клетчатую рубашку со штанами, умывшись и выйдя в пролет со второго этажа, я увидел толпу, состоящих в основном из местных жителей и священника. Они смотрели на меня так, как будто разочаровались во мне. Священник разочарованным голосом смотря на меня, произнес:

— Извини сынок, но твои родители погибли!

Я не мог поверить. Я чувствовал, что меня на какой то миг, больше не существует. Комок в горле прочно засел во мне и я сразу же побежал к своему дому. Не переставая бежать и бежать, я надеялся где то, в глубине души, что они живы. Прибежав на место, весь в слезах и грязи на лице, я увидел, что наш дом, в котором я так долго жил, уже не существует. Он сгорел. Сзади меня, со спины, взявшись за мое плечо, проповедник, произнес:

— Похоже, кто-то просто забыл потушить лампу и она упала как раз в неподходящий момент, когда они спали. Только под утро соседи, учуяли запах и увидели пожар. Они тушили, как могли. Ваш дом, был охвачен сильным огнем, что даже я под утро, учуяв запах горелого, встав с постели и увидел вдали, как соседи бегали, как умалишенные вокруг горящего дома. Они брали ведра, бросали своих маленьких дочерей, чтобы хоть как-то утихомирить эти адские языки пламени. Около трех часов они пытались потушить дом, пока он не сгорел дотла. В тот момент, простояв возле своего сгоревшего дома и осмыслив все, я не знал что мне делать, куда идти. Я не мог напрашиваться на жилье у мистера Баттона, но тут же, священник, произнес:

— Ты можешь пожить у нас, какое-то время. — в тот же момент, я вздохнул:

— Извините, но я не хочу вам мешать, и я сам попытаюсь найти себе жилье.

— Где, здесь? Ты думаешь в этой деревни, с населением в четыреста двадцать пять человек, кто-то кроме нас, тебя приютит? Да здесь только один отель и то полуразваленный и оплеванный, этими приезжими моряками и торговцами! — убедительным тоном произнес он.

— Мистер Баттон! — произнес на вид толстый, хорошо одетый мужчина, с пышными усами.

— А, ты кто такой? — спросил святой отец.

— Местный проповедник, не знает такого человека как я? Ах да, я же не хожу в церковь. Я тот кто, вам скажет, что нельзя оставлять себя мальчика, у которого только что, умерли родители. Кстати, мое имя Цоллер, Мангус Цоллер. Если вы хотите это сделать, вам нужно вначале, стать его опекуном. А если вы хотите стать его опекуном, то можете оба последовать ко мне офис и обсудить это.

— Усыновить? Вы смеетесь?

— Не жить же мальчику на улице. Тем более, вы священник.

Священник нагнулся ко мне и сказал:

— Ну что, согласен? Я знаю что тебе сейчас не легко, но тебе как никогда, нужна рука господа, а я его слуга в этом мире. Ты должен пойти, иначе ты не сможешь прожить и неделе на улице. — посмотрев на дом и подумав про себя, если я не соглашусь, то мне придется скорее всего жить на улице. Я еще не осознавая многого, согласился и мы направились в офис мистера Цоллера. Мы сели в повозку и медленно начали ехать. Ведать, лошади были слишком уставшими. Но все же доехав до места, Цоллер сказал, чтобы мы слезали. Оставив повозку возле входа, мы вошли в здание, где очень сильно чувствовался запах рыбы.

— Итак, присаживайтесь, господа, — произнес мистер Цоллер — как я понимаю, у тебя умерли родители? А вы мистер Баттон, хотите взять под опеку, до совершеннолетия этого юношу?

— Как то вы подозрительно быстро явились. И откуда вы знали что его кто-то захочет стать его опекуном? — произнес священник.

— Ну это моя работа, слишком быстро реагировать на такие случаи. Медленные погибают в моем бизнесе. А откуда я узнал что кто либо захочет его усыновить? Возможно, я верю в людей! Ну так что, вы хотите его усыновить?

— Я не уверен, ведь у меня уже есть сын, но пожалуй соглашусь. — произнес священник.

— А, вы согласны, на это, Эйнар Хельгасон, ведь вам придется с этого дня жить в доме пастора? — снова произнес Цоллер.

— Да.

— Что ж мне нужно ваше письменное согласие и роспись, вот на этой бумаге. Документы будут готовы через неделю, тогда и сможете их забрать. И да, что будем решать на счет земли, на которой стоял дом, мистер Баттон? Ведь если вы будущий опекун, все чем владели его, ныне покойные родители, должно перейти к вам. Конечно, вы не сможете не продать ее, не построить что либо. И как вы знаете, земля обязательно должна будет перейти к мистеру Хельгасону. Только он сможет с ней что либо делать. Все с этим согласны? — еще раз произнеся мистер Цоллер. В тот момент, мне было не до земли, а где мне провести последующие ночи и я был сильно рад что преподобный и без того дает мне кров. Возможно, это и сыграло какую-то роль, ведь я без колебаний согласился.

— Вы точно уверены, Эйнар Хельгессон, что хотите чтобы земля ваших родителей, перешла к мистеру Баттону? — произнес Цоллер.

— Да, я же сказал же! — с раздраженностью ответил я.

— Что ж господа, мистер Баттон, можете и за документами о земле, приходить в тот же день, что и за документами, об опекунстве, то есть, через неделю. Эйнар, мне очень жаль твоих родителей. А, теперь, прошу меня извинить. — быстро, собрав какие-то документы со стола и также быстро выйдя из комнаты. в тот момент я спросил пастора.

— Мистер Баттон, вы..

— Просто, зовите меня Кристоф — перебив меня он.

— И вы туда же… Кристоф, помнишь вчера к нам заходил мистер Бенджамин Уоррен?

— Да, тоже немец как и я, он хозяин фабрики? — ответил вопросом на вопрос, Кристоф.

— Да, он самый. Ты хорошо его знаешь?

— Пару раз встречались, а что? — пожимая плечами, сказал он.

— Вчера перед уходом, он крикнул на весь дом, что-то типа, погасить лампу, но у вас в доме же нету ламп! А у нас их целых шесть, вот я и подумал, к чему это он.

— Ты думаешь, что твой дом подожгли и это не было случайностью?

— Мои родители, никогда не забывали выключать масляные лампы! Они всегда мне в детстве говорили, чтобы я их тушил. Я думаю, к этому причастен, — не успеваю я договорить, как сорвавшись с места, я побежал в сторону фабрики. Почти добежав до нее, я свернул, в рядом стоящие здания, но замок был закрыт. Я обежал его вокруг и увидел заднюю дверь. К счастью она была приоткрыта и я с легкостью попал внутрь. Как кто-то сбоку прокричал:

— Эй, вы куда? — но я не подавал виду, что слышу его. Быстро побежав, к двери, где было написано «Директор», я попытался открыть ее. Дверь была закрыта и кто-то упорно сзади мне кричал, чтобы я остановился, но я продолжал дергать ручку. Как сзади меня, кто-то схватил меня двумя руками и приподнял.

— Эй пацан, успокойся! — но я продолжал дергать ногами и руками — Успокойся я сказал! — снова произнес он. В тот момент я все таки услышал его и почти крича, произнес:

— Бенжамин Уоррен, где ты? — как вдруг, неожиданно он наорал на меня:

— Его здания, не здесь! Ты не туда зашел! — я сбавил тон, обернул голову и произнес:

— Что ж ты раньше не сказал? — в этот момент, он развернул меня лицом к себе и поставив меня на ноги. Передо мной был двухметровый человек, который был раза в три больше меня. Успокоившись он произнес спокойным тоном:

— Его здание находиться параллельно этому. Он утром отплыл в Германию. Это твой дом наверное сгорел сегодня? Ты же не думаешь что это сделал мистер Уоррен?

— Я почти уверен что это он. Что мои родители, сделали ему? — сказал я дрожащим голосом.

— Бенжамин Уоррен, вспыльчивый человек! Но я твердо уверен, что он не смог бы, убить человека. — отметил он.

— Я не знаю в чем ты уверен, но я потерял сегодня свою семью и дом.

— Я сочувствую тебе, но Бенджамина Уоррена здесь нет! Как бы ты не смотрел на меня. А теперь, иди отсюда. Я попрощался с ним и как только я начал выходить с этого здания, как на меня вылетел мистер Баттон. Я сразу же сказал:

— Мистер Уоррен, похоже сегодня утром уплыл в Германию.

— Да, я уже знаю! Я заходил в соседнее здания, его дверь была заперта и мне сказали, что он уплыл утром. — произнес священник. Чуть помолчав, он снова сказал:

— Ладно, пошли домой, найдем тебе место. — и я неохотно, направился за пастором…