Детская комната

Максим Милованов, 2018

«Детская комната» – символ детства. У кого-то это яркие игрушки и море родительской любви, а у кого-то канализационный коллектор и закон джунглей. «Детская комната» – пронзительная история двенадцатилетнего подростка, сбежавшего из дома и нашедшего приют в банде малолетних бродяжек по прозвищу «Червяки». Многие скажут: «Подобное случается с кем угодно, только не с моим ребенком». В таком случае повесть стоит прочесть дважды. «Детская комната» – приквел, давший начало популярной остросюжетной серии, обращенной к проблемам взаимоотношений «отцов и детей». Четыре книги данной серии «Кафе «Зоопарк», «Естественный отбор», «Рынок тщеславия» и «Неоновый мир» завоевали немало наград, но все началось именно с нее… «Детская комната» – прививка против родительских заблуждений.

© Милованов М., 2018

* * *

Побег номер пять

Битком набитый старенький ЛАЗ медленно полз в гору. Мотор натужно завывал, в салоне воняло бензином и жженой резиной. Но что такое плохие запахи, когда на улице минус двадцать. Главное — в автобусе было тепло. Особенно повезло тем, кто расположился на широком, напоминающем диван заднем сиденье, из-под которого струился горячий воздух. Счастливцев этих клонило в сон, и лишь вид менее удачливых собратьев, висевших на поручнях, не позволял расслабляться.

Двенадцатилетнему Кузьме Кузяеву было не до дремы — совсем неподалеку грозно рокотала кондукторша, требовала приобретать билеты, а денег у Кузьмы не было. Все его богатство лежало в прозрачном полиэтиленовом пакете: тетрадь, ручка, школьный дневник и учебник по математике. Пока Кузьма соображал, как бы ловчее выкрутиться, кондукторша вынырнула прямо перед ним и спросила:

— Ну что, молодой человек, за проезд платить будем?

Кузьма открыл было рот, но сказать ничего так и не смог.

— Ясно, — поняла кондукторша. — Деньги дома позабыл, да?

— Да…

— А совесть не позабыл?

Она застегнула сумку с деньгами и приготовилась выдворить зайца. А тут еще автобус, как назло, остановился. Двери открылись, в салон ворвался холод. Это подействовало на женщину как-то странно: она вдруг замешкалась, глянула на испуганного мальчика, потом на окно, покрытое ледяным узором, поежилась и сказала:

— Ладно уж, езжай…

Через час он стоял на перроне городского автовокзала, стоял и испуганно озирался. Уезжая из дома, Кузьма был уверен, что уже вскоре его начнут искать, и едва он выйдет из автобуса, к нему подойдет добрый милиционер и скажет: «Кузьма Кузяев? Из Тумботино? Так-так… Что же ты, Кузьма, мать не жалеешь. Она уже с ног сбилась, тебя разыскивая». Но все оказалось совсем не так. Людей в милицейской форме вокруг было много, но никто не обращал на подростка ни малейшего внимания. Кузьма даже хотел подойти к высокому сержанту с автоматом наперевес и спросить, не его ли он высматривает в толпе, но в последний момент передумал.

«Раз уж занесло в город, надо хоть поглядеть, как тут люди живут», — решил он и спустился в подземный переход.

Жили здесь хорошо — это он понял сразу. Длинный переход был уставлен ларьками и палатками, где продавались бесчисленные яркие безделушки. Кузьма подолгу задерживался возле каждой палатки, с любопытством рассматривал диковинные вещицы. Особенно долго он стоял возле прилавков с детскими игрушками. Гоночные машинки, роботы-трансформеры, тетрисы, наклейки, сводилки, фишки — столько всего, что с ума сойти можно! Когда кто-нибудь из взрослых покупал что-то для своих детей, у Кузьмы к горлу подкатывал комок — обидно было.

Последнюю свою игрушку Кузьма получил почти год назад, на день рожденья. Это был пружинный пистолет с пулькой-присоской. А сам он мечтал о мини-конструкторе «Лего-звездолет». Что поделаешь, пистолет был втрое дешевле.

Вспомнив о дне рожденья, Кузьма крепко стиснул кулаки. В тот самый день отчим впервые поднял на него свою вонючую волосатую лапу. Он ударил, а мать смолчала. Вот с тех пор все и началось…

Семья Кузяевых ничем особенным в поселке не выделялась. Жили как все, не лучше и не хуже. В рабочие дни работали, в праздники гуляли. Бывало, что и выпивали лишнего, но такое в поселке случалось едва ли не с каждым. На сына своего Кузьму, в честь деда названного, родители особого внимания не обращали. Рос себе пацан и рос, учился хорошо, а по математике с физикой и вовсе был отличником. Но вот однажды приключился с Кузьмой странный случай. Осенью вместе с классом он пошел в лес собирать гербарий и заблудился. Искали его почти сутки и насилу нашли. Целую неделю после этого Кузьма буквально купался в родительском внимании. С тех пор, как только отец с матерью начинали забывать о сыне, он «исчезал». Обычно он прятался в заброшенном здании асбестового завода. Роль связного выполнял верный друг Андрюха Захаркин, сообщал, как идут поиски. Но как-то раз друг Андрюха принес черную весть: сказал, что дом их сгорел, а на пепелище обнаружены человеческие останки. Так Кузьма остался без отца. А вскоре появился ненавистный отчим.

— Эй, пацан, ты че тут трешься? — оборвал воспоминания чей-то голос. — Вали отсюда, пока не получил. Тут моя территория!

Угроза исходила от щуплого мальчугана лет одиннадцати или двенадцати, одетого в промасленную фуфайку, который только что просил прохожих «подать на хлебушек». Кузьма невольно улыбнулся.

— Че скалишься? — еще больше завелся тот. — Ща как дам в зубы!

Стычка с воинственным попрошайкой в планы Кузьмы не входила. Не говоря больше ни слова, он окинул подземное царство прощальным взором и выбрался наружу. Оказалось, его экскурсия по переходу продолжалась довольно долго: город уже накрывали сумерки, кое-где зажглись фонари и неоновые рекламы.

Кузьма даже испугался. «Может, лучше назад податься?» Он попытался представить, что сейчас делает мать. Плачет, ищет, волнуется? «Не фига ее жалеть! — Кузьма дернул головой. — Пусть поплачет. Пусть поволнуется. Пусть решит, кто ей дороже: я или этот волосатый жлоб».

Итак, путешествие продолжалось. За разглядыванием красивых витрин незаметно пролетели еще несколько часов. Машин и людей стало меньше, магазины закрылись. Потом Кузьма принялся наблюдать за жизнью, закипающей в многочисленных ресторанах и кофейнях, однако вид жующих людей не прибавлял положительных эмоций — ведь последней пищей, побывавшей в его желудке, был бутерброд с маргарином на завтрак. И Кузьма решил, что пора вернуться к автовокзалу и сдаться там первому же милиционеру.

Когда он спустился в знакомый подземный переход, там было безлюдно, почти все ларьки закрылись. Тем удивительнее было услышать за спиной:

— Стоять, пацан!.. Гони бабки!..

Кузьма узнал голос мелкого забияки в промасленной фуфайке. Тот явно нарывался на хорошую взбучку. Впрочем, повернувшись, Кузьма понял, что взбучка, пожалуй, грозит ему самому: рядом с задирой стояли еще трое ребят лет тринадцати, и их наглые ухмылки не предвещали ничего хорошего.

— Че тормозишь?! Бабки гони! — повторил долговязый подросток, очевидно, самый старший и главный в компании.

— У меня нет, — промямлил Кузьма.

— Ладно чесать-то, блин! — сплюнув, заявил долговязый. — Шнурок, обыщи!

Паренек в промасленной куртке ловко обшарил карманы Кузьмы и вынес вердикт:

— Пусто…

— А в пакете что?

— Щас позырим, — сказал Шнурок и, вырвав у Кузьмы пакет, подал его главарю.

Долговязый выгреб оттуда все, что было, и тщательно проверил на предмет денег. Ничего не найдя, он бросил взгляд на обложку дневника.

— «Ученика пятого класса Кузяева Кузьмы. Школа поселка Тумботино». Это где ж такой?

— Не знаю… Туда автобус ходит. Час надо ехать.

Долговязый присвистнул.

— А чего без бабок?.. Обратно-то как поедешь?

— А я обратно не поеду…

— Опа-на! — усмехнулся длинный. — Ты че, шмакодявка, из дому удрал?

— Да, удрал! — гордо ответил Кузьма.

Это его заявление вызвало дружный хохот у всей четверки. Противнее всех смеялся стоявший рядом Шнурок. Кузьму так и подмывало врезать ему по зубам.

— Ну, ты крутой, блин! — отсмеявшись, сказал долговязый. — И как же ты без предков жить собрался? Побираться, что ли, будешь? Или воровать?

— Не знаю еще…

Кузьме было стыдно признаться, что его бегство — чистое притворство, и если бы не эта встреча, он уже сидел бы сейчас в милиции и ждал отправки домой.

— А чего сбежал-то? — спросил один из подростков.

— Есть причина, — Кузьма вовсе не собирался рассказывать о своей жизни первому встречному.

— О, да ты, оказывается, в математике рубишь, — заметил долговязый, листая дневник. — Прикиньте, пацаны, по математике одни пятерки. И по физике тоже… Менделеев, блин!

— Менделеев — химик, — поправил Кузьма.

— Какая, хрен, разница, — усмехнулся долговязый и метко запустил дневником прямо в чугунную урну. Следом отправились тетрадь, учебник и пакет. При этом он приговаривал:

— Слушай сюда, химик. Здесь наша территория. Будешь тут ошиваться, отметелим так, что все цифры позабудешь. А теперь, блин, вали отсюда, да побы…

Вдруг он прервал на полуслове свою устрашающую речь и стал к чему-то прислушиваться. Его примеру последовали остальные, и Кузьма тоже. Возле входа в подземный переход явно что-то происходило. Скрипели автомобильные тормоза, хлопали двери, стучали тяжелые сапоги. Долговязый, как и положено главарю, первым понял, в чем тут дело:

— Зачистка, пацаны! — выпалил он. — Срываемся…

И все четверо, как по сигналу стартера, бросились наутек. Кузьма почему-то побежал за ними. Но далеко не убежал. Через пятнадцать минут все пятеро уже сидели в ближайшем отделе милиции.