Руины прошлого

Максим Диденко, 2022

Молодая девушка по имени Юля длительное время не общается с папой, погрязнув в рутине бизнеса и заботах своей личной жизни. В какой-то момент она узнает, что ее младшая непутевая сестра упекла их отца в психушку, чтобы избавиться от беспомощного старика и снять с себя ответственность за его опеку. Юля решается вытащить отца из этого места, чтобы обеспечить ему настоящую заботу и уход в соответствующем учреждении – доме престарелых. При попытках вызволить отца она сталкивается с серьезными препятствиями, но оставлять попытки помочь родному отцу и пустить все на самотек – нельзя. Сможет ли девушка справиться с навалившимися на нее трудностями и что ждет ее на этом длинном и нелегком пути?

Глава 14. Дом, милый дом

В коридоре ее ждал санитар. Он молча проводил ее к лестнице, по которой они спустились на первый этаж и вышли в общий зал.

«Ну вот, — подумала Юля, — теперь и я в числе всех этих психов, будто бы мне здесь самое место. Какая ирония».

Смотреть на всю эту картину изнутри было очень странно: лишь некоторые из постояльцев занимались чем-то осмысленным, когда все остальные, человек двадцать, бесцельно сновали по комнате, глядя куда-то вдаль перед собой, или же просто стояли около стен, рассыпавшись по всей площади, странно двигали пальцами рук, будто бы были чем-то сильно взволнованы, хотя лица их выражали полную безмятежность. Все это очень угнетающе выглядело.

— Присаживайтесь, — сказал ей мужчина в халате, указав на пустующий диван, стоявший в таком месте, с которого видна вся комната и все пациенты. Он будто бы заметил, насколько ей неприятно видеть внутреннее положение дел, потому и указал ей именно на это место, в созидание.

Она решила не спорить и опустилась на мягкий велюр фиолетового цвета, хотя и изрядно потертый.

Санитар отошел от нее и присел на табурет под стеной около выхода, принявшись перелистывать страницы какого-то журнала, время от времени поднимая глаза и осматривая комнату.

Мужчина, лет шестидесяти, проходивший около дивана, споткнулся о ковер на полу и с тяжелым вздохом распластался у ее ног.

— Ой, — вскрикнула Юля. — Вы в порядке?

Тот лишь что-то бессвязное пробурчал в ответ. Она помогла ему подняться и бережно усадила рядом с собой на диван. Подумав, что это лишь очередной старик с ничем не отличавшимися проблемами с головой, как тут же изменила о нем свое мнение. Он, не поворачиваясь, глядя перед собой шепотом обратился к ней, подбирая очень правильные и логичные для жильца сумасшедшего дома слова.

— Милочка, ты не такая, как все обитатели этого места. Как ты здесь оказалась?

Она была в растерянности, не зная, что на этот вопрос ответить, но быстро собралась с мыслями, потому как у нее появились надежды, что не все потеряно. Два здравомыслящих человека, особенно если один из них провел здесь какое-то время и знает местные порядки, территорию и персонал, имеют больше шансов на побег, чем если бы она была совсем одна.

— Я… — начала она. — Меня заперли здесь против моей воли. Они забрали моего отца, а я пыталась его вытащить отсюда.

— Т-с-с, — он издал звук, прося ее говорить немного тише, но не поднял к губам палец, как это принято делать в такие моменты. Стало ясно: он не хочет, чтобы кто-либо понял, что рассудка его не лишили. — Я для начала задам тебе несколько вопросов, если ты не против.

Юля выпрямилась, даже немного отвернулась в сторону, создавая отрешенный вид.

— Ты принимаешь те лекарства, что тебе дают? Я знаю, что тебе их дают. Их заставляют принимать всех, хотя и не очень качественно следят за их приемом.

Юля молча кивнула головой.

— Если ты хочешь выбраться отсюда, то для начала прекрати их принимать, иначе станешь как они, — он указал на зомбированных людей, бродящих по комнате. — Они сведут тебя с ума. Не убьют, но полностью лишат воли к жизни.

— Вот как. Я, честно сказать, и не сомневалась, но, не думала, что у меня был какой-то выбор. Они… в общем, спасибо, я постараюсь. А какие еще вопросы?

Она испугалась, но постаралась не подавать вид. Дедушка откинулся к спинке дивана.

— Надеюсь, ты не пила воду из бутылки?

— Воду из бутылки? — переспросила Юля.

— Она чем-то напичкана.

— Черт…

— Ох, милая… — он тяжело выдохнул.

— Это от нее у меня болела голова? Я… я думала, что это просто похмелье или недосып. Они что-то подмешивают туда?

Мужчина молчал, но, по выражению его лица можно было сказать, что он ищет подходящие слова. Он начал говорить:

— Я не уверен. Мне кажется, будто бы то, чем они отравили воду, заставляет людей возвращаться сюда. Их что-то влечет с неимоверной силой. Я уже очень много лет живу в этом месте, и уже несколько раз видел, как…

Он резко замолчал. Юля окинула взглядом комнату и увидела, что санитар внимательно смотрит в их сторону. Когда тот отвернулся, мужчина продолжил:

–… как сюда возвращались те же люди, которых отсюда выписывали. Не проходило и двух недель, как они сами приходили и умоляли взять их обратно.

— Но как вы…

— Ох, я уже давно перестал принимать эти лекарства и воду, которую они мне дают каждый день. Никто из тех, кто принимает воду и лекарства, не задерживается на этом уровне дольше нескольких месяцев, а бывает и того меньше. Все зависит от того, насколько плохи у бедолаги дела с головой. Руслан устал бороться с моим упрямством и просто оставил меня в покое. Только медперсонал по-прежнему думает, что я один из общего стада. Он старается всячески оградить меня от общения с остальными пациентами, чтобы я не переманил их, скажем так, на свою сторону.

— Что за чертовщина здесь творится? — шепотом, произнесла девушка, обращаясь больше к самой себе, чем к пожилому мужчине. Но он услышал.

— В этом тебе предстоит разобраться. Я пойду, — сказал он, поднимаясь с дивана, — не то наше общение может нас выдать. До твоего появления они не переживали об этом, потому как никому из этих психов не интересно то, что я мог бы им рассказать. А теперь они будут за нами наблюдать.

— Подождите, — Юля потянула его за локоть. — Мой отец, вы знаете его? Вы его видели?

Мужчина только выкрикнул что-то снова нелогичное и бессвязное, одернул руку, изображая сумасшедшего и поспешил отстраниться, чтобы поскорее уйти. Он понимал, больше они уже не могли спокойно говорить. Внимание санитара было приковано к ним двоим. Уходя, он тихим голосом, не оборачиваясь, добавил:

— Потом, золотце, потом. Тебе еще так много предстоит узнать.

Он ушел, пританцовывая и напевая какую-то мелодию, точно имитируя поведение лишенного ума человека. Ушел, оставив несчастную, напуганную девушку совсем одну среди огромного количества психов. Он не хотел говорить ей о своих самых страшных подозрениях, потому что не мог убедиться в их совершенной достоверности. Он мог лишь надеяться, что ее невинная душа сможет спастись, выбравшись их этого злосчастного, проклятого места. Он твердо решил для себя, что ценой своей собственной постарается спасти ее жизнь, постарается помочь ей всем, чем только сможет. Но не сейчас. Выдать себя означало бы разрушить последнюю надежду, а его время было уже на исходе.