Хроники Анклава 3: Иллюзия Вечности

Максим Вячеславович Лакомский, 2020

Предсказанный Анклавом Катаклизм начался. Глобальные катастрофы и ядерная война целиком изменили облик планеты, а остатки армий человеческих государств продолжают бессмысленную вражду между собой, в то время как бесчисленные Легионы вернувшихся на Землю Великих Первых истребляют каждого человека на своем пути. Целью интереса выживших земных наций становится российская Сибирь – наиболее уцелевший из регионов планеты. Тем временем старые и новые члены Анклава наконец-то воссоединяются и продолжают поиски источника спасения для всех землян. Мозаика из кусочков всех произошедших событий начинает складываться в полноценную картину, но выглядит она еще более пугающей, чем даже Анклав себе представлял. Хватит ли героям решимости и ума для участия в игре со столь высокими ставками? Или же этой истории суждено завершиться абсолютным концом всего Мироздания?

Глава 15: Расходный материал

Концентрация термоядерных реакций, даровавшая свет и тепло этой планете, опустилась где-то далеко за горами, оставив лишь рваную полосу огня, уже не бросавшую длинные черные тени. С севера шли облака, убаюкивавшие земли перед дождем. Куприенко сидел посреди кустов на склоне большого холма. Перепады высот образовывали здесь нечто, отдаленно напоминавшее каньон, по дну которого пролегала дорога, в центре этого ущелья стоял небольшой заводской комплекс. Чем занималось индустриальное предприятие ранее — оставалось загадкой, но сейчас в нем располагалась база противника. От наблюдения за постовыми через бинокль Сергея отвлек подбежавший солдат.

— Товарищ майор, отряд собран и ждет приказа.

— Что с машинами? Когда они будут готовы?

Вот уже как второй день автоколонна Куприенко стояла на месте из-за поломки двух грузовиков.

— Точно не известно. Ремонтники разводят руками и снова обещают починить все к завтрашнему вечеру. Если найдем здесь запчасти, шансов на успех куда больше. Вы установили, сколько человек на базе?

— Семь постовых. Восемь патрульных. Еще десятерых видел, прошмыгивали из одного цеха в другой. Должны быть сменщики. Предполагаю, всего на заводе человек сорок-пятьдесят.

— Нас восемь.

— Не дрейфь, Сомов. Мы с тобой уже больше пяти тысяч километров вместе прошли. Столько чертовщины перевидали и выжили. Думаешь, этих фашистов не уделаем?

— Меня беспокоит другое, Сергей Олегович… Почему этот объект не обозначен на карте?

— Не знаю. И то, как эти бритоголовые сюда добрались, откуда они взяли целый арсенал, и уж тем более как нашли комплекс, не отмеченный даже на наших картах, — тоже.

— У нас есть четыре одноразовых гранатомета — все оставшееся из тяжелого.

— А гранаты?

— По одной, и то не у всех.

— Плохо… Черт, боеприпасы тоже скоро закончатся, только с едой нам немного повезло.

Офицеры вернулись на точку сбора отряда. Шесть бойцов, не считая их самих. Еще шестеро охраняли машины в километре отсюда. Причем, трое из них — подобранные. Последние уцелевшие из тридцать восьмой танковой роты. Сергей взял их собой. Того, что произошло, майор не ожидал. Конечно, перед выездом Куприенко провели брифинг: скоро противник нанесет ядерные удары, силы НАТО уже заняли плацдармы в Сибири, а войска Китая перешли границу на юго-востоке. Но вот остальное… Кошмарные твари всех вообразимых, а чаще всего — даже и нет, расцветок и видов появлялись отовсюду, со всех сторон. Волны живого мяса и слизи уничтожали оставшиеся после начала Катаклизма армии враждовавшего меж собой человечества. Без разбора. Всех стран и флагов. К счастью, пока что, линии сражений с ними были еще далеко от той части Сибири, где пролегал путь колонны. Но майор знал точно, еще из прошлой жизни: долго люди не протянут. Эти твари не были похожи на тех, с которыми он сталкивался во время «пробоя» Айса, ни капельки, да и далеко не все бойцы могли их видеть. Неизвестно, что это вообще за существа, откуда они пришли, и каким образом работала их странная маскировка. Единственным плюсом была их реальная уязвимость к огнестрельному оружию. Убить — реально, но тяжело. Мелкие калибры очень часто не представляли для монстров никакой серьезной опасности в силу их численности. Уродов мочили танками, тяжелыми стационарными пулеметами, ракетами и артиллерией. Но на сотню убитых через некоторое время приходили, а также прилетали и приползали под землей, еще две. Эти создания были куда круче тех, которых Сергей видел раньше. И если знакомые ему обитатели Нарака хотя бы «просто» убивали людей, то легионы этой мерзости высасывали все, что можно из тех, кому не свезло на поле боя. Люди были для них не просто жертвой или пищей, а чем-то большим. Мифические оборотни, вампиры, зомби и прочие — всего лишь детские забавы по сравнению с этими кошмарными гибридами моллюсков, жуков, членистоногих и чего-то еще. Главное — от «чего-то еще» они явно унаследовали больше всего в ходе своей эволюции. На счет эволюции, кстати, сомнений не было. Твари сильно различались по своему виду. Что-то из них ползало на куче лап и щупалец, что-то прыгало и бегало на двух «ногах», что-то даже летало. Встречались и такие диковинные экземпляры, как нечто, напоминавшее наших земных мамонтов, скрещенных с носорогами и крабами руками целой роты безумных генетиков. Иначе говоря, у неизвестного противника имелись и пехота, и танки, и кавалерия, и поддержка с воздуха. Дальнобойным оружием, в привычном для нас понимании, эти штуки не обладали, но были и те, что выпускали ядовитую кислоту или слизь, похожую на паутину, в разных масштабах и количествах.

За долгое время движения Куприенко не раз удавалось встречаться с чудищами лицом к… чему бы то ни было. В небольших количествах, единичных в основном, монстры встречались почти везде. Но чем глубже к сердцу материка, тем, на счастье майора, реже они попадались. Больше двухсот последних пройденных километров они ни разу не наткнулись на этих существ. Прослушивая в эфире радиопереговоры военных, у Сергея обливалось кровью сердце, а всех его бойцов одолевал ужас от услышанного. Майор не хотел ничего скрывать от своих людей и предоставлял им полную картину событий. Это было даже не вторжение, нет. Это была бойня. И его парням приходилось воевать с этими созданиями, так что они должны были быть готовыми к встрече и знать о противнике как можно больше. Особенно о том противнике, различить которого способны лишь единицы.

После быстрого тактического анализа ситуации и формирования плана действия, отряд начал атаку. Куприенко с двумя бойцами зашел с задней части комплекса. Гранатометы пустили в ход сразу, с холмов. Несколько человек на чем-то вроде плаца в центре базы разметало по окрестным стенам, плюс уничтожило укрепточку со станковым пулеметом. Одновременно с реактивными гранатами вылетели и пули снайперов. Двое постовых упали с вышек, а вслед за ними еще двое тел пустили предсмертные хрипы во мрак каньона. Вышек у противника не стало. Среди рокота выстрелов то и дело проскакивали воодушевленные фашистские выкрики. Несмотря на успешное начало — лишение врага основных элементов обороны, что открывало путь для зачистки — атака Сергея стала захлебываться. Противники брали числом. Выследить снайперов, пока что, последним не удавалось. Ребята отлично передвигались среди обросших кустарником и покрытых еще довольно высокой чахлой травой склонов. Правда, и ликвидировать кого-то у них не получалось: винтовки, к сожалению, не были оснащены пламегасителями, и на вспышку моментально следовали несколько очередей. Бритоголовые пытались использовать кучность огня, а не точность собственных выстрелов, и молотили по предполагаемой цели вдвоем или же втроем. Положительный коэффициент от действий стрелков на холмах все же имелся: снайперы постоянно приковывали к себе внимание националистов, в то время как вторая группа, под руководством Сомова, пробивалась с левого фланга. Один из его подчиненных, вооруженный пулеметом, сумел закрепиться за остовом москвича. Железный скелет автомобиля еще не настолько сильно проржавел, чтобы пропускать пули пистолетов-пулеметов. Плотный огонь рядового Стоеросова не давал хозяевам базы вылезти из укрытий, и те лишь неприцельно отвечали, высовывая оружие, по сути — попусту тратя патроны. Один автомат разлетелся вдребезги прямо в руках неудачливого боевика, лишив своего бывшего обладателя какой-либо огневой мощи и способности отразить штурм комплекса. Остальные его товарищи имели запасное оружие вроде пистолета или чего-нибудь легкого. Учитывая постоянные очереди, в распоряжении бритоголовых должно было иметься внушительное количество боеприпасов. Куприенко не знал, как проходит атака с левого фланга. Одного рядового ранили в ногу — перебили голень. От сломанной кости боль пошла просто ужасная, нападать солдат не мог, его крики и охи потонули в общем горниле сражения. На удивление опытного майора, боевой дух у противника оказался отличным. Они не боялись сражаться с профессиональными военнослужащими, и не отступали, даже учитывая те потери, что уже понесли. Ни один не дезертировал, все рвались в бой. Настоящие фанатики. Ситуация совсем протухла, после того, как бритые пустили в ход гранаты. Куприенко пока не отдавал приказ использовать свои, за их малым количеством.

Когда разорвавшиеся рубашки вспахали потрескавшийся от старости асфальт и осыпавшуюся на треть кирпичную кладку стен, Сергей вспомнил обстрел его дивизии грузинской артиллерией. Сколько хороших мужиков и друзей тогда единовременно пересекло рубеж смерти…

Сквозь звон в ушах майор услышал треск и хрип громкоговорителя, висевшего внутри металлической решетчатой клетки, закрепленной на флагштоке. Уверенный в себе голос вострубил: «Вперед, Славяне! Уничтожим врагов нового мира! С каждым их трупом мы все ближе приближаемся к финалу этой войны! Не бойтесь за своих павших братьев — они обрели покой и свет в Валгалле! Помните: Наши Боги уже здесь, на Земле, они спустились с Небес, дабы погрузить мир в белое пламя и произвести Великое Очищение низших рас! Скоро все недостойные будут истреблены, и их подлая тень больше никогда не ляжет на наше будущее! Скоро Боги придут и к нам, чтобы вознаградить Достойных! Будьте храбры своим сердцем, поднимите свои руки к тучам, и тогда из них проглянет свет Солнца! Убивайте врагов, докажите свою преданность заветам! Нам был ниспослан Пророк, начавший очищение более полувека назад, но его противники смогли одержать верх, поскольку мир утонул в грязи! Но сейчас Боги вернулись! Новая Эра началась! Слава Третьему Царству! Слава Третьей Империи! Хайль Вотан! Слава Руси!».

«Его голос гораздо старше остальных и звучит более опытно. Этот человек, провещавший на всю округу — местный «Рейхсканцлер», без сомнения. Он стоит над этой одураченной молодежью», — Подумал Куприенко, — «Нужно найти его. Раз до сих пор жив и обосновался на этом странном заводе, знать он что-то должен».

У боевиков осталось человек пятнадцать. Четверо сидели за бочками и контейнерами почти у центра базы. Снайперы не давали большинству показать свои лысые головы, патронов для их винтовок в грузовиках было достаточно. У Сергея остался один боец — раненного в ногу добило осколками, не успел отползти даже до ближайшей канавы. Вдвоем военные медленно прошли внутрь комплекса. Какие-то кирпичные и бетонные цеха, казармы, собственно, сами вышки, и большой ангар в центре, перед плацем. Все вокруг давно покрыла ржавчина, а Катаклизм лишь ускорил процесс окисления дождями и извержениями вулканов. Вообще, пока конвой Куприенко добирался сюда, все вокруг старело и умирало. Дома, автомобили, заборы, дороги, растения… Чем больше времени проходило, тем мертвее выглядел мир. Соединения серы и углерода триумфально пожирали даже сам воздух: местами невозможно было пройти без противогазов.

Вокруг Сергея находились здоровенные цистерны, контейнеры и вентили. Похоже, здесь что-то перегоняли и хранили. Из крыш многих домов торчали трубы. Территорию предприятия покрывали черные пятна матового вещества, скорее всего — угольные осадки или мазут. Сам комплекс был огражден толстой кирпичной стеной с колючей проволокой поверху.

Двух боевиков майор и ефрейтор подстрелили, когда те попытались препятствовать продвижению армейцев к ангару. Еще один остался жив, но исчез из поля зрения, четвертого ликвидировал снайпер. С плаца открылся вид на всю базу — на левом фланге до сих пор шел бой. У Сомова, наверняка, уже заканчивались патроны. По крайне мере, кто-то из его отряда жив. А вот одного из стрелков на склонах завалили. Фашисты настолько были увлечены перестрелкой, что не заметили, как вояки у них за спиной все же смогли пробиться. Красться приходилось очень осторожно. Асфальт представлял собой сплошные ухабы, ямы и трещины. Кусочки камней, то и дело, попадали под берцы. Сумерки все же сильный союзник, но если Куприенко сумеют заметить — хана, моментально нашпигуют свинцом.

Из окна, мимо которого, пригнувшись, на корточках прошел Сергей, налетела массивная тень и повалила его на землю, одновременно оттолкнув напарника так, что тот шлепнулся.

— Сдохни, поганая еврейская свинья! — Прошипел разъяренный лысый кареглазый амбал, в бронежилете на белую, хотя уже полностью заляпанную грязью и кровью, футболку, камуфляжных штанах и большущих ботинках. Белые шнурки на них смотрелись глупо и выглядели вызывающе, что сразу привлекало к ним внимание — считай, смерть для бойца, постоянно находившегося посреди военных действий. Солдат не должен ничем выдавать свое присутствие. Интеллект у этого гражданина «Светлого Будущего» явно был не на высоте — он мог просто крикнуть своим, что здесь интервенты, и те бы моментально убили штурмовавших завод. Но нет, он выбрал героическую холодную месть и расправу в одиночку. В результате над ним и расправились. Накаченный шкаф, под действием адреналина, позволил своему разуму затуманиться и прижал ветерана многих боев к земле, сев ему на живот, и начав душить. Сила у парня имелась, и долго бы Сергей не продержался, если бы не упущение бритоголового — про ноги тот забыл. Опытный военнослужащий, имевший хорошую растяжку, со всей силы врезал носом ботинка сзади, и скинул растерявшегося с себя. Паренька моментально принял ефрейтор, молниеносно и бесшумно перерезав здоровяку горло.

— Я твой рейхстаг труба шатал… — Сплюнул майор на мертвое тело и приказал своему подчиненному остаться снаружи ангара.

Внутри сооружения Сергей обнаружил огромную печь, пахнувшую паленым мясом. Все вокруг было завалено разным металлическим мусором, заставлено ящиками, бочками и станками для снаряжения патронов. В другом конце ангара горела единственная лампочка, освещавшая тяжелую, открытую стальную дверь на больших петлях, за которой начинался спуск вниз. Провода от громкоговорителя тянулись как раз к этой постройке и уходили под землю. Лидер группы фашистов сидел именно там. Словно в подтверждение мыслям Куприенко, динамик вновь разразился голосом: «Вперед, воины Рейха! За Правое Слово! Истребите этих ничтожеств!». У двери стояли двое дежурных и переговаривались.

— Очуметь, это же скока наших мужиков они уже положили?

— Да не парься, Ромка, мы этих козлов все равно всех перестреляем и перережем. Это же прихвостни чернооких. Хрен они что умеют. Налетели на наш форт и думают, типа возьмут его на раз. Конец им всем пришел.

— Аха-ха, это точно, браток. Норд сказал: время почти подошло. Мужики, вернувшиеся с севера, поговаривают о страшных монстрах, которые рвут в мясо россиянских солдат.

— Вот она! Пошла очистка! Так им и надо!

— А я вот, че-то, стремаюсь… Вдруг, они и нас мочить начнут? Ссыкотно как-то.

— Да ты что! Мы же настоящие Арийцы, самая чистая раса, мать их всех, а не какие-нибудь там грязные дагестанцы!

— Так-то — да, хах. Я бы сейчас продолжил бы возрождать чистую расу, да!

— Жаль, Норд приказал порешить всех девок. Все из-за этого гребанного нападения.

— А круто он нас тут устроил: посменно идешь в казарму и дерешь этих сучек. Так, а то, что порешили имевшихся — новых найдем! Не беда… Баба для того и нужна, чтобы род продолжать, да мужику угождать, так я считаю…

— Братан, ну ты, прям, философ! Так красиво подметить… Слушай, а классно мы сегодня утром этих черных пожгли.

— Сто пудов, уже вторую ораву за неделю, семнадцать человек в печку засунули.

— И еще шестеро в газенвагене подохли, в полдень. Это сколько… Двадцать три, вместе, получается, что ли?

— Именно, мужик. Двадцать три. На это число меньше проблем на планете стало.

— Прикинь, я во вторник, в рейд когда ходил, одного горца ограблял, так он меня фашистом назвал.

— Какие мы фашисты? Мы же национал-социалисты, возрождаем Великую Землю Русскую. Фюрера на этих арабов нету, уж он бы им всем показал!

— Ты про Сеню ничего не слышал?

— Не-а, его отряд так и не вернулся с юго-востока. Все четверо пропали. Егор с друганами ходил на поиски, нашли тело Федьки. Подстрелили. Егор в пушках получше разбирается, говорит, из спецавтомата разведки мочканули. Суки. Он сам опять туда пошел, следы искать.

— Помянуть бы товарища… Как у тебя с этим делом?

— Никак. Завязал. Третий день не бухаю. Мы должны быть здоровыми, поддерживать здоровый образ жизни. Но, ты знаешь, очень хочется… Да и человек стоящий, надо помянуть! А то, как же — такой парень!

— Конечно. После штурма на грудь немного примем, есть у меня водярка. Мылом не пользовался новым?

— Нет, пока. Сегодня пойду, помоюсь.

— Вот уж эти архаровцы бы зассали, если б узнали, что мы из них мыло делае… Кхэ!

Брошенный майором нож угодил постовому в горло, над кадыком. Второй охранник двери не успел и удивиться, так как был зарезан осколком от разбитого стекла, который подобрал Сергей, пока крался меж ящиков. Военнослужащий подскочил к нему ровно в тот момент, когда лезвие ножа закончило свой путь в горле первого. Помещение было плохо освещено, все предметы отбрасывали тяжелые тени от лампочки. Пройти здесь незамеченным было достаточно легкой задачей. После давнишней операции на нефтедобывающей платформе — вообще пустяки.

Выстрелы снаружи продолжились, но с переменными затишьями, перестрелка еще шла. В ответ на винтовки одиночными откликнулись пистолеты. Долбанула граната, за ней еще одна. Отряд Сомова все же использовал последние. Кто-то из защитников завода продолжил палить через несколько секунд. Куприенко вытащил нож из горла охранника, вытер кровь об его комбез, вернул на место, достал из кобуры свой пистолет и начал спуск по ступеням.

Никаких звуков, за исключением размеренного шипения радиостанции, снизу не доносилось. Это был не простой подвал, слишком глубоко, да и выполнен больно круто — по левой стороне потолка, на соединении со стеной, шел ряд тонких труб и проводов, к которым были подключены пару старых ламп, еще по сотне Ватт, «дозапретные», старая партия. По всей видимости, в Сибири всем было глубоко по болту на столичные нормы энергопотребления. Ступеньки хоть и окрасились в бордово-коричневые тона, но не скрипели. Майор шагал медленно и бесшумно. Основной дверью в этот небольшой бункер была верхняя, поскольку внизу стояла достаточно простенькая, как входные во многих подъездах, только без домофона. Обычная ручка и никаких кнопок. Выбор, как зайти, не был тяжким: Сергей резко дернул на себя, вскочил в образовавшийся проход и нацелил оружие вперед, позволив двери закрыться за собой.

— На месте! Не двигаться, а то мозги к хренам разнесу! — Вежливо и с укором гаркнул он на человека, сидевшего за столом, лицом прямо к входу.

— Мы можем договориться…

— Так вот ты какой, северный олень… Не о чем мне с тобой договариваться.

— Почему же сразу олень? У меня, хоть и погоняло «Норд», я вовсе не олень.

— Тут ты прав. Ты не олень. Козел. Сволочь. Хотя, даже, нет… Ты ублюдок поганый.

Мужчине за столом на вид только перевалило за полтинник. Сильная проплешина на блеклых жирных волосах, морщинистое лицо с несколькими прыщами и складками. Раньше этот человек явно был гораздо толще. Катаклизм значительно повлиял на его суточный рацион, и бедняжка стал недоедать. Неизвестный сдвинул свои очки на нос и поглядел поверх них на прицелившегося в него армейца. Лицо покраснело, на лбу проступили капельки пота, а в глазах прочитались подмятые страх и истерика. Апартаменты «просветителя белой расы» оказались достаточно скромны и тесны: семь квадратных метров помещения содержали кровать, тумбочку, шкаф с жутко потрепанными и опаленными книгами, вероятно, притащенными сюда из окрестных сел и деревень, холодильник и основное рабочее пространство, с радиостанцией и микрофоном на нем — обшарпанный деревянный стол, лакированный под красное дерево.

— Как Вы прошли через охрану?

— Я здесь один стою. Нет больше твоей охраны. Руки положи, чтобы я их постоянно видел.

— Хорошо. Кто Вы такой?

— Где «Вы»? А, гад? Где «Вы»? Я здесь один, еще раз, гнида, повторяю! На меня твои гребанные штучки, не подействуют! И я задаю вопросы, ур-род! И попробуй мне не ответить…

— Хорошо, хорошо. Только не стреляй!

— Вот так просто? Хех… «Только-не-стряляй»… Имя.

— Валерий Иванович.

— Не свисти. Может, этих сосунков ты и одурачил своими морщинами и кучей тональника, но вот на меня это дерьмо не подействует, «Иваныч». Как по-настоящему зовут?

— Марат Ибрагимович.

— Марат, значит… Лидер национал-социалистического движения за очищение России от прочих народов во славу «Белой Расы»… Марат… Что за клоунаду ты здесь устроил?

— А что тебе не нравится?! Эти полудурки сразу и купились. Мне нужны были бараны, в качестве рабочей силы.

— Командовать любишь. Мозги промывать. Решил свой Рейх на пепле державы отгрохать? Кто ты такой? Кем был до Светопреставления?

— Чиновником… Из Архангельска. Родился в замкадье.

— Большая шишка, значит? А чего тогда в этом бомжатнике сидишь, а не с остальными своими?

— Да потому что не достаточно большая! — Взревел Ибрагимович и снес рукой канцелярские принадлежности и стеклянный стакан со стола. Осколки разлетелись по полу. Майор чуть не пальнул, когда хозяин завода нагнулся вперед с замахом.

— Не нервничай, а то жить кончишь от перенапряжения.

— Ты говоришь мне умерить пыл? Эти предатели бросили меня на произвол судьбы! Тех, кто повыше, москвичей и питерцев, да генералов драных, забрали, а всех нас — кинули! Ты понимаешь? Представляешь вообще, о чем я?! Таких, как я — тысячи по всей стране. А они нас кинули, как забродившее дерьмо! Сами укрылись у себя в безопасных бункерах, глубоко под твердью, и командуют оттуда всеми войсками!

— Правильно… Так вам, скотам разжиревшим, и надо.

Чиновник оставил заявление Куприенко без комментария, но его загребущие глазки-бусинки забегали еще сильнее, а на лице, на секунду, промелькнул оскал.

— Что еще хочешь узнать? — Спросил Марат.

— Этот комплекс. Что за место и как ты здесь оказался?

— Был у меня раньше один знакомый хороший, вояка при чине, заведовал крупным складом боеприпасов. Продавал потихоньку имущество в массы. Большинство в Казахстан шло, а оттуда уже в Афганистан и Чечню. Нужно было ему место, для временного складирования, вот он меня и попросил надыбать такое, чтобы в глуши и поближе к заказчикам. Процентик пообещал достойный. Ну, я за свои ниточки подергал. Как оказалось, был один заброшенный заводской комплекс, занимался переработкой угля в советские времена, а ныне пустовал. Местечко не плохое, закрылось в восьмидесятые, даже на картах перестали отмечать, забыли. Отдал приятелю в распоряжение. А в сентябре узнал он, что комиссия должна большая на склад приехать, с проверкой экстренной. Якобы, на утилизацию боеприпасы отправить должны. Недосчитаются — кранты и ему, и бизнесу. Решил он тогда побольше товара вывезти, сюда вот, а сам склад, с каплей патронов и взрывчатки, — поджечь. Что там и в каком количестве сгорело и взорвалось — хрен посчитаешь же. А свалили все на рядового, который якобы снаряд грохнул из-за врожденной неуклюжести. Ну, этого парнишу и посадили. Только вот, на самом деле, никакая это не утилизация должна была быть: они по всей стране так к себе в бункеры и подготовленные части все сгребали, чтоб никто не пронюхал, а заодно и овец блеющих успокоить, типа ничего страшного не грядет, войны никакой не будет. С кореша моего, конечно, погоны сняли, только срал он им в руки за такую зарплату. Без этих грошей не обеднел бы. Он на своем бизнесе теми еще бабками манипулировал. Товар еще был, связи остались, сгруппировался со знакомыми, и устроил себе здесь маленькое производство, патроны для винтовок и чего поменьше калибром клепал.

— А как ты этих вот набрал?

— Когда он про комиссию узнал, сразу мне шепнул, как дела обстоят. Я сделал пару звоночков, понял, что никто спасать меня не собирается. Позвонил знакомому из Петрозаводска, а его уже увезли. Там уж хрен не догонишь, что край полный грядет. Думал, как выкручиваться. Самому хорониться надо было. Людей собирать, чтобы защитнички были, и кто мне жизнь обустраивать будет в дальнейшем. Если язык есть по жизни — всегда дотрындишься. Проблем с этим не было. Имелась у меня в Архангельске одна группка… Уж не помню даже, как себя называли. На них сразу глаз и пал. На площадь вышел, пресс-конференцию, так сказать, устроил, обличил все наше правительство, да предложил людям под себя вставать, конец-то близок. А там, в толпе, ребят из этой группировки поставил — они всех и агитировали. У этих дуриков за главного дивчина одна была молодая. В принципе, бить морды неугодным я им в своем городе позволял, но вот один раз они совсем оборзели и троих чеченцев на вокзале при прессе замочили. Легко тогда их лидерша отделалась, парой минетов, да откатные стала мне башлять. Девчонка как узнала о моих планах на них, сразу в постель ко мне полезла, лишь бы я их взял с собой. Была у меня еще там одна движуха неформальная… Культ то ли Фрайона, то ли Брайона, что ли. Только вот они совсем дегенератами, отмороженными на голову, оказались. Крышу им капитально так отремонтировали. Со мной ни в какую не хотели, за мир все выступали. Я с их гуру по поводу подхода к молодым проконсультировался и отпустил. Он мне как раз и намекнул: надо давить на северо-германские корни и смешивать все это с Россией, один хрен эти паршивые шавки ничего не поймут. Только за слова красивые будут насмерть стоять, и за идею, которая исключительно в их башке есть, причем дурная, и у каждого — своя.

— А дальше ты собрал народ, объявил, что знаешь, где находится оружейная фабрика врагов нации и, имея средства, повел молодежь основывать столицу своей «Ымперии». Отсюда ты начал свой «антисемитский поход» и лидера фабрики, вместе с рабочими, приказал сжечь или перестрелять, забыв про дружбу. Правильно я понял?

— Ага. А что поделаешь, жить-то как-то надо. Жизнь — она такая… Кто больше урвал, тому и повезло. А дальше уже вся эта хрень началась, катастрофы все.

— Какая же ты скотина… — Сергей покачал головой, — Помимо твоей, в округе есть еще другие группировки?

— Не осталось. Мы всех поубивали, либо в строй к себе забрали.

— От твоих охранников слыхал, группа одна пропала на юго-востоке…

— Да, было такое. Хрен его знает, что произошло. Там тело одно нашли, из винтовки разведки подстреленное. Остальных, наверняка, уже животные сожрали или чудища эти долбанные, откуда они только полезли…

— Вы чудищ здесь встречали?

— Нет. Тут и на юге их почему-то нету. Не нравятся им места, или не дошли еще — хрен знает. Я ведь о мире ничего теперь не знаю, в информационном вакууме сижу. Радио вообще никого не ловит, после атомной бомбежки же живем. В крупных городах все давно поподыхали.

— Никаких сигналов? Вообще не было?

— Да так, была пару раз одна шушера непонятная, помехи сплошные, слова ни хрена не разобрать. Далеко, наверное. Может, вообще короткие волны с другого материка. Ничего стоящего. Ваши свои каналы хорошо фильтруют. Мне их не взять, даже если и был кто поблизости.

— В общем, ясно все. Боеприпасы еще остались?

— Да, есть несколько ящиков. В казармах личного состава. Они рядом с этими босяками лежали, чтобы чуть что — сразу под рукой.

— А гранаты имеются?

— Кончились, полагаю. На вас, уродов, все ушло.

— Так, повыражайся мне еще тут, выпердышь девяностых… Осмелел, да? Что-то ты какой-то сговорчивый… Все мне размусоливаешь, сдаешь сам себя с потрохами.

— Майор… Ты ведь майор, да?.. Ну, сам-то подумай. Встань на мое положение. Мне жить осталось пару минут. Ты ведь из другой породы, кончишь меня по совести. Или, может, все же договоримся, а? Ты боец опытный, не простой тупоголовый вояка. Фантазия имеется. Мы бы с тобой такие дела вместе проворачивать стали, ты только представь…

— Хах. Даже под дулом пистолета ускользнуть пытаешься. Выворачиваешься, юлишь. Ребят, значит, своих ждешь. Время тянешь. Думаешь, пока мне рассказываешь, они подойдут? Небось, гонца отправил. К блокпосту, что в четырех километрах западнее, да? В лагерь маленький? Так вот: нету там больше твоих нацистов. В Валгалле они, как ты сказал. Мы их позавчера еще, всех…

— Ах ты сволочь… — Ибрагимович взметнулся со своего кресла в попытке перемахнуть стол и накинуться на военнослужащего.

Подобной прыти от человека его уровня Сергей не ожидал. Выстрел эхом отразился от бетонных стен бункера, ударив по ушным перепонкам. Труп архангельского экс-чиновника распластался по полу. Куприенко подошел к микрофону, нажал на кнопку вещания — сверху донеслись почти неслышные треск и шипение, после чего заговорил: «Эй, нацисты! Кончился ваш Рейхсканцлер! И ваша «Тысячелетняя Империя» вместе с ним! Прекратите сопротивление! Сложите оружие!».

В подвал забежал Сомов, в одной руке державший свешанный с плеча автомат, а другую прижатой к животу — часть формы была окровавлена. Командир сразу же подскочил к подчиненному.

— Все в порядке, Сергей Олегович. Я, наверное, в разгрузке родился! Пуля по ремешку прошла, только кожу зацепила, сбоку. Крови немного и все.

— Удивительно. Как же тебе свезло-то…

— Если бы свезло, вообще бы не задело, товарищ Майор… Кхм, докладываю: основные силы противника разбиты. Осталось четыре человека. После вашего объявления они скрылись за территорией комплекса, вместе с оружием. Также мы нашли их грузовик, переоборудованный в газовую камеру. Детали двигателя должны подойди для наших машин. Ремонтники обрадуются.

— Доклад принял, капитан.

— К-капитан?! — Переспросил застывший от удивления мужчина.

— Так точно. За проявленные заслуги, Сомов, награждаю вас званием капитана Российской Армии.

— Благодарю, товарищ Майор! Вот только…

— Да. Что там с плохими новостями. Сколько нас осталось?

— Трое. Всего трое. Еще снайпер выжил, Богратионов. Молодец, хорошо отработал.

— Дерьмо! Все полегли… Гребаные чиновники… Чтоб им всем в Аду…

— О чем вы?

— Потом расскажу. Ладно, операция почти закончена. Ничего интересного в этом бункере нет. Пойдем отсюда. Эти четверо, наверняка, сейчас с силами соберутся и ответят нам. Нужно доделать работу. Скольких людей эти сволочи истребили…

— Товарищ… Сергей Олегович, скажите честно: зачем мы на эту базу напали? Грузовики бы все равно починили, без дополнительных деталей, просто дольше времени бы заняло. А подобных боевиков мы всю дорогу стороной обходили, в целях безопасности Груза.

— Сомов… Мы уже подходим к точке назначения. Осталось немного. Эта группа могла представлять опасность для наших войск и беженцев. Нужно было их ликвидировать… Да и ангел-хранитель мой мне на ушко шепул.

— Шутник вы. Никак не успокоитесь с той галлюцинацией?

— Ты смотри лучше, головой не ударься. Потолок здесь низкий, дверь так по-дурацки закреплена…

— Какая у нас следующая контрольная точка по плану, товарищ командир?

— Небольшой населенный пункт. В штабе мне говорили, что он — одно из возможных мест продвижения войск противника. Даже если так, то было это давно. Городок небольшой совсем, Назия называется.

На фоне почти затихших шагов поднявшихся наверх военных в радиоэфире возникли новые ноты шипения, которые затем вылились в прерывистые и неразборчивые слова: «Это соо……ие будет пов……тся. Я надеюсь, что вы мен……ите. Сер……енко, ты в опасности. Будь осто……обой хвост…… нге……не тот, за кого себя выдает… ».