Винегрет. Рассказы: и лучшие, и худшие

Максим Александрович Жирнаков

Данный сборник рассказов наполнен самыми разными произведениями, от ужасов до комедий. Также в конце вас ждёт сюрприз в виде собрания стихотворений, написанных за годы творчества. Рассказы, что вселились в эту книгу, написаны в промежутке между 2021 и 2022 годами. Интересное название этот сборник получил из-за различий между собой жанров рассказов, а также из-за непрофессиональности самих авторов, поскольку они только начинают свой путь. Приятного чтения, дорогие друзья и знакомые!

Рассказы

Рассказы, что вселились в эту книгу, написаны в промежутке между 2021 и 2022 годами.

«Именно тогда я понял, что оказался в одной из картин фокусника. И только рассказы помогают мне общаться, хотя бы с самим собой. Из параллельной реальности, созданной фокусником, никому ещё не удалось выбраться. Но я не теряю надежду уже десятки лет».

«Фокус с исчезновением»

Последний подвиг

Глебов Никита Александрович

— Что может нарушить покой старого космонавта, который совсем недавно вышел на пенсию? Инопланетяне? Апокалипсис? А может быть помехи в телевизоре?

За два месяца до своего неожиданного поручения Роман Романов, мужчина, который совсем недавно вышел на пенсию, прогуливался по своему большому, дачному участку, на котором росли не менее большие яблони. Мужчина был погружён в себя, не находил себе места. Конечно, после таких приключений в космосе, вот так просто уйти на пенсию не каждый сможет. Поэтому, не находя себе занятия, Роман каждый день вставал очень рано, попивая кофе и смотря на яблоневые сады, при этом на ходу сочиняя стихотворения.

Это было не столь странно, сколько грустно. Соседи смотрели на мужчину с сожалением, пытались развеселить, даже приглашали в гости. Но он каждый раз отказывался, объясняя это тем, что не хочет навязываться и мешать семьям. Из его уст это звучало грустно и больно, ведь единственную жену Роман потерял, когда находился на экипаже корабля «Марс-101». Тогда он выполнял своё, казалось, последнее поручение по спасению колонизационной планеты, на которой, кстати, пару месяцев назад поселили первых людей. Жена умерла от рака, про который смолчала мужу. Он не знал, как реагировать на смерть: то ли с грустью, то ли с презрением.

Тогда-то он и сочинил первое стихотворение, которое пришло ему в голову со слезами и соплями.

«Мне нравится лето, знаешь,

Плевать, что летят комары.

Бывает так, понимаешь,

Сильнее мне нравишься ты…»

Роман проникся этим стихотворением. Читая его каждое утро, он вызывал слёзы сам у себя, своим же стихотворением. Это ли был не абсурд? Именно так думали и соседи, с любопытством глядящие в окна дома старого космонавта.

Как назло, в этом году начались вестись разговоры о якобы четвёртой по счёту мировой войне. Третья закончилась ещё совсем недавно — в 2029 году. По новостям передавали разную информацию: то война начнётся в 2031 году, в мае. То через год — в апреле. Роману было абсолютно всё равно, ведь он на пенсии, а значит, никто его не тронет. Да и живёт он у себя на даче, в глуши, где никто никому не навредит.

Единственная радость у Романа осталась — его пёс по имени Гавс. Именно он не отходит от мужчины ни на шаг, боясь оставить его в одиночестве. Даже когда Роман курит, пёс сидит смирно, будто охраняя мужчину от какой-нибудь опасности. Чихает, нюхая табачный дым, но сидит. Настоящий верный пёс! Таких на свете мало. Не псов, а людей. Именно так рассуждал космонавт, вдоволь наслушавшийся о себе всяких гадостей, и не только. Роман — одиночка, это давно можно было понять. Но больше одиночкой он стал именно после смерти жены, как печально бы это не звучало. Как раз-таки после такой трагедии старый космонавт и начал курить, пользуясь своим пенсионным положением. Он думал так: «В космосе не покурил за всю жизнь, так на старости лет почему бы и нет?»

Каждый день был одинаковым для мужчины. Однако вторник мая показался Роману не совсем обыкновенным днём. Точнее, вообще необыкновенным. Именно в этот день на мобильном телефоне раздался звонок с неизвестного номера. Зазвонивший телефон принёс Гавс, тяжело дыша.

Роман посмотрел на пса, достав телефон из пасти. Он потрепал пса по голове, делая ему лёгкий массаж, и сказал: «Да, запустил я тебя, Гавс. Со следующей недели будешь бегать, сбрасывать лишний вес. Заодно и я потренируюсь, не целую же оставшуюся жизнь на кровати лежать, а?»

— Романов слушает! — нажав кнопку принятия вызова, сказал Роман.

— Здравствуйте, Роман Максимович! Это вас со станции «Марс 101» беспокоят. — на конце трубки был слышен молодой, хриплый голос, напоминающий студента, проходящего практику.

— Парень, ты не ошибся? Я на пенсии.

— Да-да, наши документы об этом и говорят, но понимаете…

Собеседник не успел договорить. Пожилой космонавт повесил трубку, тяжело выдохнув. Он посмотрел на лежащего рядом пса и сказал: «Вот вроде на пенсии уже как три месяца, а достали лишь сейчас».

Спустя пару минут звонок раздался ещё раз. Роман отключил. Но на шестой раз он сдался и всё-таки ответил, при этом громко крикнув:

— АЛЛО!

— Да, эм, Роман Максимович. Дайте, пожалуйста, договорить.

— Говори уже. Ты же не отстанешь?

— Нет. Так вот! В связи с подписанием договора об уходе на пенсию, вы должны прибыть на повторный медицинский осмотр в наш главный офис страны.

— Какой осмотр, внучек? Я на пенсии! — злым голосом сказал пожилой космонавт, докуривая последнюю сигарету. — Хотя знаешь…

— Да-да, слушаю?

— Купишь мне сигареты, а то последняя пачка кончилась.

— Эм, дело в том, что…

— Вот и пошёл к чёрту, деловой хрен моржовый.

Мужчина отключил звонок, харкнув в мусорный бак, при этом ругнулся: «Никакого покоя, чёрт возьми, от них нет».

После этих слов звонки прекратились. Оно и понятно. Роман обладал не только храбростью и невозмутимостью, но и огромной харизмой, которой производил впечатление не только на друзей, но и на врагов. Один лишь мат с уст мужчины способен поставить человека в неловкое положение, и уничтожить всякое желание говорить с Романом.

Хоть космонавт на пенсии и послал этого парня куда подальше, в своей голове он всё-таки отложил мысль о прохождении осмотра. Ведь это не только минусы, но и огромное количество плюсов. Например: можно снова увидеть своё прошлое место работы, поговорить наконец с друзьями-коллегами, ибо три месяца Роман был в полном одиночестве, ему даже самому надоело. Поэтому на следующий день он пересилил своё чувство гордости и позвонил по номеру, указанному в исходящих вызовах.

— Алло, — сказал Роман, слегка глядя в пол. — Ты звонил мне по поводу повторного осмотра, медицинского…

— Роман Максимович? Здравствуйте!

— Здорово.

— Да, вы можете приехать в наш офис и пройти осмотр за час, может чуть меньше. Вы же знаете, где офис находится?

— Ты меня ещё поучи, я там всю жизнь провёл!

— Извините. Ждём вас сегодня вечером!

— Ага, до связи.

Роман Максимович отключил вызов, после чего начал собираться в «путешествие». Он наконец помыл свою машину, на которой почти не ездил, если только в магазин. Пешком он ходить не любил, точнее, ему это было не в привычку.

Его мысли были заняты не осмотром, как было бы логично, а новостями по поводу четвёртой мировой войны. Уже май, а войны нет. Неужели опять наврали? Хотя зачем удивляться, это же новости. Давно нужно было выкинуть этот телевизор, его уже как три года никто не смотрит. Но Роману этот телевизор был дороже своей собственной жизни. Ведь зомбоящик — это подарок на первую годовщину его свадьбы. А сделала этот подарок именно его жена.

Мужчина наполнил собачью миску едой, налил воду, потрепав по голове подбежавшего пса.

— Ну что, Гавс? Опять настало время приключений? — обратился Роман к псу, тяжело вздохнув.

Подойдя к машине, он оглядел её со всех сторон, любуясь каждой деталью. Эти самые детали как раз-таки в этом году и перестали поставляться, видимо из-за военной угрозы, нависшей над государством. Хоть люди полноценно и жили в космосе, на Земле обстановка была гораздо хуже. Каждый правитель хотел завоевать не то, что кусок земли, а скорее космические разработки, которых у единственной известной станции «Марс-101» было очень много. Скорее всего, именно из-за опасности Роман и не хотел возвращаться на базу, а он-то точно знал, что одним осмотром он явно не отделается. Может он и хотел казаться мужественным, бесстрашным мужчиной, уничтожающим астероиды и инопланетян, но таковым он не являлся на самом деле. В глубине души он очень боялся войны и потери близких. Одно событие из двух уже случилось, поэтому мужчина страшился лишь одного — войны, которая была неизбежна. Неизвестные инопланетные существа всё больше и больше стараются проникнуть на Землю.

Недавно на станции «Марс-101» нашли пару трупов неизвестных созданий, которых не видели никогда. Скорее всего, по версии учёных, это была раса «рептилоидов». Опаснейшие создания, воюющие со всеми, в основном с серыми. Один только взгляд на них, даже с расстояния пять тысяч световых лет, способен вызвать незамедлительное уничтожение глядящего. Но страшнее всего было то, что именно принесло их трупы на станцию. Если бы они были живые, то это было бы понятно, никого бы в живых не осталось. Но трупы? Трупы самых страшнейших созданий в космосе?

Этим временем Роман уже подъезжал к офису, нервно поправляя обросшую чёлку. Он не стригся с того момента, когда ушёл на пенсию. Была ли это лень или воспоминания — не знает даже сам экс-космонавт. Зайдя в здание офиса, он увидел всё те же шкафчики, на которых указаны номера космонавтов и их суден.

— Стоп, это мой номер? — сказал космонавт себе под нос, глядя на последний шкафчик, который засвечивало солнце.

Он подошёл к шкафчику, глядя по сторонам. Коснувшись рукой облезлой краски, он увидел надписи, которые были оставлены ещё двадцать лет назад. Краска, падающая от сухости, открывала глазам Романа воспоминания, оставленные здесь много лет тому назад. Именно тогда и зарождалась его известная личность, его карьера, которая три месяца назад рухнула.

— Да, твой номер, — разнёсся неизвестный мужской хриплый голос где-то сверху. — Узнал всё-таки.

— Димас, ты!? — крикнул Роман, смотря на верхний этаж офиса, где был выключен свет.

— Я, Рома, я.

Мужчина, на вид пятидесяти лет, спустился на нижний этаж, подойдя к известному на весь офис шкафчику. На свету мужчина был более детально рассмотрен: всё те же чёрные, закрученные усы, напоминающие французские; седые, прямые ухоженные волосы; большой шрам круглой формы на лбу, оставленный космосом.

— Да неужели! Старый космический друг, здравствуй!

— Здравствуй, Роман.

— О, так мы официально здороваемся? Здравствуйте, Дмитрий Александрович!

Мужчины сделали интеллигентные взгляды, пожав друг другу руку. Но, посмотрев серьёзными лицами один другому в глаза, космонавты захохотали и начали обниматься, хлопая друг друга по спине.

— Мой ассистент, я так понимаю, позвонил тебе? — сказал Дмитрий, ехидно улыбаясь.

— Этот твой ассистент достал меня! Звонил мне целый день, а потом ещё и на следующий! Мне пришлось приехать, чтобы эта муха не жужжала у меня под ухом в мой заслуженный пожизненный отпуск.

— Да ладно тебе, я вижу, что ты соскучился по работе. Пойдём, покажу тебе кое-что.

Мужчины шли рядом, рассказывая друг другу космические анекдоты.

— Недавно жена пошутила так, что я чуть не обиделся, представляешь! — засмеялся Дмитрий, глядя на друга.

— Ну-ка расскажи, тоже посмеяться хочу.

— Вернулся значит я из командировки, а меня она встречает с такой фразой: «Лучший муж — космонавт: зарплата большая, по полгода в командировке, а если возвращается, то вся страна знает».

Роман рассмеялся, хлопая Диму по спине.

— Ну это и правда смешно, но я не думаю, что Марина будет изменять тебе. Хотя кто знает?

— Ой, да ну тебя! — улыбнулся Дима.

Через некоторое время они дошли до космического корабля, стоящего прямо около офиса, в куполе на заднем дворе. Купол был тонирован, поэтому лишних глаз тут не было. На корабле был изображён портрет Романа и его инициалы.

— Подожди, он рабочий? — спросил Роман, ладонью протирая пыль с корабля.

— Рабочий, и готов к отлёту!

— К отлёту? — нервно спросил старый космонавт, подняв бровь.

— Да, у тебя есть последнее задание от министерства космонавтики. Это точно последнее, будь в этом уверен. Даю слово.

— Подожди, а как же медицинский осмотр?

— Забей на него, я специально поручил пареньку сказать именно так. Ты бы не приехал по-другому поводу.

— Я бы и так не приехал, если бы не моя безотказность.

— Это верно. Так что?

— Что нужно сделать в итоге?

— На Землю движется какой-то непонятный астероид, форма вообще какая-то странная. На нём замечена жизнь. Может быть, это серые, пытаются спасти Землю. А может быть, другие существа. Нужно тщательно проверить и уничтожить астероид, а если там будет враждебная раса, то и её тоже.

— Да я бы и серых уничтожил, уж больно они возвышают себя перед нами.

— Ты же знаешь, что у правительства подписан договор о дружбе, сотрудничестве и партнёрстве с расой серых.

— Знаю-знаю.

— Так что, капитан корабля Романов, берёшься?

— Берусь, лейтенант Давыдов.

— Поскорее бы и мне капитана дали, а то как-то неловко даже.

— Дадут, не волнуйся.

Роман, недолго думая, залез в космический корабль, на борту которого его ждал небольшой сюрприз в виде торта и свечей в нём. На торте было написано: «С возвращением, Роман Максимович! Ваши коллеги из станции «Марс-101». Он был неимоверно рад снова очутиться в своё корабле. Он был полностью отремонтирован после той схватки с маленькими астероидами. Именно то задание и было, казалось, последним в карьере Романа. Хоть он и не показывал все свои эмоции, внутри он радовался больше ребёнка, которому подарили новую игровую консоль последнего поколения.

Роман завёл двигатель, надев на руку повязку, способную по одному нажатию пальца превратится в полномасштабный скафандр. Лёгким движением руки он нажал на сенсор в повязке, который считал его отпечаток пальца. Уже через пару секунд на Романе был надет новенький скафандр, поколения которого начали производится совсем недавно на Марсе.

Корабль издал ультразвук, больше похожий на последний писк умирающей мыши. На лице Романа была улыбка, его руки тряслись от непривычки. Глаза разбегались в разные стороны, смотря то на панель управления, то в иллюминатор.

Последние месяцы люди совместно с «серыми» производили всё больше космических технологий. Именно новый скафандр и космический корабль Романа и были последними созданными технологиями. Поэтому он уже не удивлялся быстроте, уязвимости и изворотливости космического корабля, который автоматически преодолевал летящие на него астероиды. Космонавту ничего не оставалось, кроме того, чтобы сидеть и смотреть в иллюминатор, ища при этом тот злополучный астероид, который направлялся в сторону Земли.

Космос был не таким, как его запомнил Роман. Он стал больше напоминать не бесконечный мир астероидов, планет и межгалактического мусора, а скорее какую-то огромную планету. Ведь в пространстве космонавт не редко видел другие космические корабли, галактические светофоры и даже космонавтов-строителей, строящих атмосферный путь с Земли до Марса. Воспоминания о космосе были искажёнными. Ведь этот дружеский договор с «серыми» был подписан прямо на следующей неделе после ухода космонавта на пенсию. Космос сильно изменился, а с ним и весь мир. Роман, смотря новости, часто думал: «Люди объединились с инопланетянами, чтобы уничтожить других инопланетян! Что за бред?»

Роман не был расистом. Потому что люди ещё не придумали слова, как бы назывался человек, который ненавидит другу расу. Ведь, узнав про существование пришельцев, люди перестали называть, например, чернокожих другой расой. Люди стали более едины. Может, связь с пришельцами и не была ошибкой, а может, и была. Никто не знал, могут ли они предать или нет.

Проведя в космосе уже несколько часов, Роман наконец заметил тот самый астероид. Он подлетел к нему поближе. За каких-то десять минут он был уже фактически на нём. Но высаживаться на него было опасно. Поэтому он начал облетать его, смотря во все его стороны, пытаясь найти живых существ.

— Эй там, в корабле! — неизвестный голос заговорил с Романом через устройство, внедрённое в корабль.

— Станция «Марс-101» слушает. — ответил Роман, не показывая эмоции в голосе.

— Спустись, помоги, нужно разрушить его.

— Вы кто?

— Серые мы, серые!

— Как мне вас понимать без устройства?

— У нас есть своё.

— Покажитесь.

— Минуту.

Ровно через минуту из почвы астероида показалась голова «серого» пришельца. Они выглядели как в фильме, только они были не серые, как говорилось в названии, а зелёные. Тогда зачем их назвали серыми?

— Гадаешь, почему мы не серого цвета?

— Ну да, мысли читаете?

— Ага, сейчас.

Инопланетянин нажал кнопку на устройстве, которое переводило их речь на человеческую. Его тело сразу поменяло окрас на серый.

— Бурлыв магам родым бл бр ор?

— Чё? — сказал Роман, смотря на пришельца.

Серый человечек снова нажал на кнопку устройства.

— Теперь я серый?

— Нет, опять зелёный.

— Облучение это, неграмотный!

— Как скажешь, пучеглазый.

Инопланетянин фыркнул, а затем показал головой на астероид. Роман посадил корабль на астероид, открыв шлюзовую камеру. В корабль сразу же зашли несколько пришельцев.

— Отлети на небольшое расстояние от астероида.

Космонавт послушался серых и отлетел, не сводя взгляда с пришельца, стоящего перед ним. Астероид казался очень маленьким. Корабль парил на большом расстоянии от «земной опасности».

— Стреляй! — крикнул пришелец.

— Как!?

— Дай сюда! — серый отодвинул Романа, взяв управление в свои руки.

Огромная ракета вылетела из корабля, издав пронзительный ультразвук. Уже через минуту от потенциальной угрозы осталась лишь космическая пыль, севшая прямо на иллюминатор корабля. Роман, нажав на кнопку, очистил иллюминатор.

— Задание выполнено, Роман Максимович!

— Вы знаете моё имя?

— Как его не знать? Известный человеческий космонавт известен не только на Земле!

— Мне очень приятно.

— Мы покидаем ваш корабль, до связи, человеки!

— Эм, ну пока.

Инопланетяне вышли из корабля в открытый космос, но уже через минуту были в своём корабле, подлетевшим прямо к ним, как какое-то такси.

— Это было быстро. Хотел бы я, конечно, повидаться с этими рептилоидами. Жаль, что там серые были. — буркнул себе под нос Роман, и направился прямиком на Землю.

Спустя минут сорок, Роман подлетал к Земле. На приборах корабля он видел благодарственные сообщения от правительства и, конечно, от самой станции «Марс-101».

Войдя в атмосферу Земли, корабль взял на себя автоматическое движение и приземлился прямо в стояночный купол, находящийся на станции.

Роман открыл шлюзовую камеру и сделал первый шаг на Землю. Перед ним стояли некоторые коллеги и Дмитрий Александрович, который хлопал друга по плечу, что-то рассказывая про успех, выполненное задание и обезвреживание угрозы.

— А ты молодец, старичок. Не растерял навыки за трёхмесячный срок своей пенсии!

— Да, есть такое. Опыт не пропьёшь, как говорится!

— И то верно. Куда сейчас направишься? Всё также на свою дачу: отдыхать и общаться с телевизором?

— Думаю нам стоит сначала организовать прощальный вечер, всё-таки я не попрощался с вами, как это надо было сделать ещё тогда.

— Вот! Наконец-то я слышу от тебя хорошее предложение! Лично я согласен, вы как, друзья? — с улыбкой на лице спросил Дмитрий, смотря на своих коллег.

— Мы согласны! — ответили в один момент все люди, находящиеся рядом.

— Вот и отлично. Завтра вечером, у меня на даче. — сказал Роман, глядя в смартфон, на котором был открыт календарь. — Завтра как раз-таки суббота.

На этом карьера старого космонавта точно закончилась. Роман сел в машину. Поправив зеркало, он посмотрел на своё морщинистое лицо и подумал: «Эх, а каких-то двадцать лет назад этот парень в зеркале мог закадрить любую девушку на планете, и не только на нашей».

На заднем сиденье машины стояла подарочная коробка, в которой находились все грамоты и жетоны, оставленные Роману за всю его службу. Награда за его сегодняшний подвиг тоже лежала там. Позже, через каких-то пару месяцев ему присвоили высшие степени отличия: «Герой космоса», а также «Космический дипломат». Он прожил хорошую жизнь. Именно поэтому и заслужил свой пожизненный отдых. Все технологии и новации, конечно, интересовали пенсионера, но отдых был важнее. Не всю жизнь же в космос летать и с пришельцами болтать! Нужно хоть чуточку и с телевизором поразговаривать, как делают это многие пенсионеры.

Заяц Стёпа

Жирнаков Максим Александрович

— «Заяц Степа» — сатирический рассказ о зайце по имени Степа, который отважился найти в бескрайнем лесу свою маму, которая недавно пропала при таинственных обстоятельствах. В рассказе каждое животное отражает человеческое эго, которое можно высмеивать, а можно и полюбить.

Жил-был на свете заяц по имени Степа. Жил он в огромном лесу, наполненном самыми разными деревьями, елками и соснами; на некоторых белки устроили себе квартиры с роскошными видами на другие деревья. Степа жил, конечно, не на елках, а под одной из них, в норе со своими братьями и сестрой.

Совсем недавно в семье, к сожалению, случилось несчастье — без вести пропала мама, поэтому Степу и остальных четверых братьев воспитывала их сестра — Маша. Насчет отца было ясно точно: по рассказам мамы, которые они, будучи совсем маленькими, слушали (и запоминали), грызя капустку, глава семейства погиб, отважно защищая их нору от волков, когда зайчата еще не родились на свет. Также мама говорила, что у их сестры отцовский характер, что ныне подтвердилось, в их тяжелой ситуации.

Степа, на удивление, очень хорошо помнил свою маму (ему казалось, что он помнит ее в разы лучше остальных) и очень тосковал по ней. Тосковал еще с того дня, когда она не вернулась домой вовремя. «Все будет хорошо, — говорила Маша, — она просто задерживается. Может, придет ночью, а то и утром». Но мама не появилась ни ночью, ни утром, ни на следующий день. Она уходила за едой и всегда возвращалась быстро, в одно и то же время. Лисы шутили, что видели, как ее подстрелил охотник; медведь сказал, что ее мог поймать человек, с огорода которого она воровала еду; белки говорили, что видели ушастую тушку на дороге, где днями напролет ездили автомобили. Но это все были лишь догадки, и никто точно не знал, куда могла подеваться мать зайчат.

Померли бы дети с голоду в одиночестве, если бы им не стали помогать их добрые соседи, которые приносили им еду каждый день. Маша говорила, что не нужно им так помогать, что они (точнее, она) могут справится сами, могут сами себе добыть еду. Однако это не остановило поток помощи.

Вот и сегодня к их норе пришел медведь Боря. Боря всегда был веселым (особенно когда наедался сладкого меду), на его грубой морде всегда была улыбка, которая оголяла грозные клыки. Он почти каждый день приносил одну морковь и этот не отличился от остальных.

— Ребята, — сказал Боря, — вы тут? Я морковку вам принес!

— Тут, тут, — ответила Маша, — куда мы денемся? — с иронией произнесла она.

— Здравствуйте, дядя Боря! — хором произнесли остальные зайчата.

— Привет, привет, — ответил им Боря в своей веселой манере, — как поживаете?

— Отлично! — сказал один из зайчат. — У нас все отлично! Вот новую игру придумали, называется — «слепой крот»!

— Ну не смешно это! — донесся голос из-под земли.

— Рад за вас, дети… Хотя… Какие вы дети? Уже большие, растете не по дням, а по часам. Хотя это логично, зайцы и должны быстро расти, так ведь?

— Да, Борь, — ответила ему Маша спокойным голосом. — Не долго осталось, скоро покинут эту нору, найдя свою половинку. А я хочу остаться здесь…

— М-да, — Боря почесал лапой за ухом, — уж слишком быстро… всего же пару недель с рождения прошло…

— Учи биологию, Боря.

— Эх, ладно, пойду я в берлогу. Если буду нужен — обращайтесь.

Семья попрощалась с медведем, после чего все пообедали и принялись заниматься своими делами.

И только Степу не покидали мысли о маме. Как там сказал Боря, всего пару недель с рождения прошло? А мама пропала немного позже того, как он начал хорошо видеть и слышать, но, казалось, столько времени прошло… Он хотел знать правду, пусть он и будет плакать от горя, но он готов узнать истину.

Во время раздумий его братья играли на улице под присмотром Маши, а сам он сидел у входа в нору.

— Маша, — сказал Степа, подойдя к сестре, — можно я пойду к Боре?

— Зачем? — ее голос… такой спокойный, но в то же время грустный.

— Я…

— Ты опять насчет мамы? — спросила она, тяжело вздохнув.

— Да. Можно?

— Степа… Смирись ты уже, пожалуйста. Мне самой больно от этого, я тоже по ней сильно скучаю, но пойми: ты ее не найдешь! Лес большой, повсюду волки. Ты умный мальчик и понимаешь, что с ней могло случится. — (Степа понимал). — Иди, только будь осторожен.

— Хорошо, — сказал Степа и ускакал к берлоге медведя Бори.

А Боря опять спал непробудным сном. К счастью, Степа знал, как его будить — нужно просто поднести к его носу мед и тогда тот мигом проснется, чтобы съесть его.

Так он и сделал, найдя немного меда.

Боря проснулся, протер глаза и уставился на Степу, у которого вся лапка была в сладкой, желтой жиже.

— Степа? — Боря зевнул. — Что ты тут делаешь?

— Ты же сам сказал, что можно прийти.

— Ах да, точно! Что тебе нужно?

— Дядь Борь… я хочу найти маму. Пусть я встречу ее кости или найду могилу, но я хочу ее видеть. Я хочу знать, что с ней произошло. Поэтому мне нужна помощь.

— Ох, прости, Степа. Я, конечно, знаю, что ты уже большой, и я уважаю твою цель, но я не смогу тебе помогать. Понимаешь, я нужен лесу, это раз. Два — если я пойду с тобой, меня могут охотники застрелить, а мне жить хочется. Тем более посмотри на мои размеры! Такую бочку за километр видно. Но я могу тебе дать подсказку. Слушай. Твоя мама всегда ходила на один и тот же огород в деревне рядом, поэтому, как уже говорил, ее мог поймать человек… или застрелить. В любом случае, искать ее следует там. Ну или начинать искать, уж как повезет.

— Огород, значит?

— Да. Тебя туда выведет единственная верная дорога, по которой твоя мама всегда ходила. Не заблудишься.

— Спасибо, я пошел…

— Погоди, малой, — перебил его Боря и полез в глубь берлоги. Вылез он через минуту вместе с панамкой в лапах. — Вот, надень! Теперь ты выглядишь, как сыщик! — Боря рассмеялся.

— Спасибо, а откуда она у тебя?

— Да тут ходят некоторые люди. При виде меня всегда бросаются в бегство. Вот один ребенок обронил панамку. У меня тут еще много чего есть на самом-то деле.

— Еще раз спасибо, мне пора.

— Удачи, Степа, — сказал на прощание медведь и снова улегся спать.

Степа скакал по дорожке, будучи в панамке. Она ему очень шла, и ему это нравилось. Прискакал он к полянке, на которой стоял невысокий забор — это был тот самый огород, за которым виднелись деревянные домики. Степа медленно подкрался к одному из столбов и стал осматриваться: повсюду росли морковь, капуста, щавель, редиска, лук и…

— Привет, — вдруг послышался голос.

Степа поднял голову и увидел рыжую, пухлую морду кота, который сидел прямо над ним. Голос этого пушистика навеивал опасения.

— Что, язык проглотил? — спросил кот.

— Нет. — Решительно ответил Степа. — А ты кто?

— Как кто? Я — владелец данного участка земли, и ты незаконно вторгаешься на мою частную территорию. Это законом преследуется, глупыш. И что у тебя за дурацкая шляпа?

Рыжий толстяк прошелся по забору и привалился ко второму столбу, удивительным образом найдя место для того, чтобы развалиться на своей спинке. Кот принялся ковырять когти.

— Мне не нужен ваш огород, и я не глупый! Я просто ищу свою маму.

— Потерялся, бедненький? — усмехнулся кот.

— Нет, это мама потерялась. Она всегда ходила сюда, чтобы набрать для нас еды, и как-то раз не вернулась…

— Ох, — вздохнул кот, — это у вас семейное? Была тут одна, приходила по мою душу. Та была с полоской на макушке… она твоя мама?

— Да. Ты знаешь, что с ней случилось?

— Она, ушастая, своровала два початка капусты, когда в последний раз приходила, и исчезла в лесу. Было это давно, очень давно… Хотя, мы с тобой по-разному время воспринимаем, поэтому для тебя это может быть, как вчера, так и сто лет назад. Верно ведь?

— Наверное…

— Слушай, малой, я знаю одного лиса, он мне из магазина еду носит, а я ему взамен даю то, что на огороде растет. Спроси его насчет мамы, он весь лес знает.

— Хорошо, а где он?

— Ты когда-нибудь пробовал тунца в собственном соку из золотой консервы?

— Нет, — растерянно ответил Степа.

— Вот и я нет, поэтому на этот раз лис, которого, к слову, зовут Гриша, пошел в магазинчик, что неподалеку от этой деревни. Он мне достанет консервы — я ему две свеклы… ну, или что там лисы обычно едят?

Степа лишь пожал плечами, хотя вопрос был риторический.

— В общем, он сейчас там. А сам магазин находится вдоль дороги, которая, в свою очередь, находится в конце деревни по твою правую лапу. Есть еще вопросы?

— Нет, — ответил Степа.

— Тогда иди, а то я… — кот зазевал, — собирался… — и уснул.

Степа помедлил чуток, задаваясь себе вопросом, что значат все эти новые слова, которые он услышал от пушистого комка, а затем поскакал в конец деревни, затем к дороге, а после — к магазину.

Теперь у Степы были следующие зацепки: его мама точно была на огороде, кот ее видел не раз, и та была с двумя початками капусты. Значит, она пропала в лесу, на той дороге, по которой она все время ходила. Но когда степа шел по этой самой дороге (точнее, тропинке), никаких улик не было.

Дело набирало странные обороты.

Наконец Степа подобрался к магазинчику, перебежав дорогу, по которой обычно рассекали огромные человеческие машины. Он увидел, что дверь магазина открыта нараспашку, а внутри виднелся рыжий лис, который залез на верхнюю полку, где лежала кошачья еда. Степа подкрался на порог и перед ним предстало море еды, лежавшее на полках и витринах. Он за жизнь не успел бы всего этого съесть; скорее бы лопнул. Но ему было не до этого. Помимо еды, он заметил за столом толстую женщину, которая уплетала печеньку за печенькой и смотрела телевизор.

Позади нее Гриша ловко карабкался на верхнюю полку.

— Гриша! — крикнул Степа.

Гриша повернулся к нему и показал пальцем перед носом.

— Гриша! Меня прислал кот! — еще раз крикнул Степа.

Лис начал махать лапами перед собой, умоляя таким образом перестать кричать. Но вот незадача, лапы были заняты жестами, а держаться-то нечем! Вот и повалился ловкий лис вниз, утянув за собой четыре полки и все содержимое.

Женщина вскочила, крича от ужаса; перед собой она видела грязную лису, всю в пивной пене и с кошачьими консервами в зубах. Женщина схватилась за метлу и давай гонять бедное животное по магазину, лупя прямо по хребту и приговаривая: «Опять удумал воровать, сволочь? Я те щас дам! Получай!»

Лис перепрыгнул через порог (в том числе и через Степу, подхватив его когтем за шерстку и унес с собой, спасая от удара метлы), вынырнул на улицу и умчал через дорогу в лес, слыша за собой вопли.

Гриша уселся на пень, вертя в лапах золотую консерву, и начал хриплым голосом:

— Мелкий, ты че, убить меня удумал?

— Нет, простите меня, я не знал, что такое может случится…

— Что ж, я бы тебя отлупил, но я сегодня добрый, — благоговейно сказал лис. — Что ты там сказал? Тебя кот прислал? Валентин что ли?

— Я не знаю его имени, но он пухлый…

— Точно! — перебил его лис, — это точно он! Только у него такая жирная морда во всей округе! Даже у Борьки и то меньше щеки! — рассмеялся лис.

— Борька? Вы про дядю Борю? Медведя?

— Пятый квадрат, тридцать три по иксу, восемь по игреку, высота шестьдесят четыре. Бурый шестнадцатилетний медведь, проживающий в берлоге под шестым к северу валежником. Полное имя — Борис Геннадьевич Меховов. Имеет медовую зависимость третьей степени. Опасности не представляет. Супруга бросила два года назад, забрала с собой двух медвежат и ныне живет у западного озера. Хороший мужик, за мед все сделает. Ты его знаешь?

— Да… — ответил Степа будучи в настороженности. Он нервно сглотнул слюну. — Вы и меня знаете?

— Я всех знаю, Степа, — ухмыльнулся Гриша, отчего Степа похолодел.

— Тогда можете помочь мне найти маму?

— Ту, что с полоской на макушке и облезлым хвостиком? Конечно! Но сначала надо занести Валентину этот корм… Боже, ну и мерзость этот тунец.

— Погодите… зачем вы вообще ему еду носите? Моя мама просто приходила, брала, что хотела, и возвращалась домой. Она ничего взамен не давала.

— Ну да, но это не… — Гриша обомлел. Все это время он работал на какого-то толстого кота только для того, чтобы свободно забирать еду с огорода. — Вот же… — он рассердился и бросил консервы на дорогу. Их тут же раздавил проезжающий мимо автомобиль, раздался хлопок, от которого Степа подпрыгнул, а его панамка слетела с головы.

— Держи, парень, — сказал Гриша, надевая панамку на зайца. — Пойдем к этой подушке с шерстью.

Они вернулись к огороду, на заборе которого по-прежнему лежал кот, ковыряющий когти. Он их заметил и начал:

— О! Два героя идут! А где мой тунец?

— В магазине по акции — шестьдесят девять рублей! — сказал Гриша и полез в огород без разрешения кота. — Иди, купи, если хочешь.

— Это возмутительно! Ты с ума сошел? Я больше не дам тебе еды с огорода!

— Тогда я ее сам заберу, я же не жирный лентяй!

Валентин ахнул и позвал охрану. Степа стоял и наблюдал, как Гриша рвет листья щавеля и тут же сует их в рот, одновременно с этим набирая под мышку кабачки.

— Эй, что здесь происходит? — послышался голос и в ту же секунду на заборе появились два огромных петуха; все из себя гордые, пернатые, грудь колесом, гребни зачесаны. — Что случилось, босс?

— Разберитесь с этими двумя, — ласково сказал Валентин.

Гриша выбежал с огорода, положил награбленное возле Степы и сказал:

— Малой, охраняй и не суйся! Я им щас клювы начищу, мало не покажется! Эй, петушье! Че, поговорку не знаете? Если петушиться, можно перышка лишиться! — он закатал невидимые рукава и выставил перед собой кулаки. — Ну, давай! Ща перья все вырву — и в духовку! А, забыл, вы же петухи, у вас мясо жесткое и не вкусное! Ща одного с левой уложу, а другого — хвостом! Подходите!

В следующий час Степа и побитый Гриша шли по лесу. Гриша нес с собой свои зубы, один глаз был закрыт опухшим синяком, а хвост превратился в дранный веник. Зато он гордо положил за ухо перо одного из петухов.

— Дядь Гриша, — заговорил Степа, — а куда мы идем?

— Мы идем к змеям, — невнятно произнес беззубый Гриша. — Они близки к миру криминала в этом лесу, так что, если твою маму поймали и взяли в плен или вообще съели, они точно знают, кто это сделал и где.

Степе стало не по себе. Всего раз он видел змею, и то был старый уж. Вдруг послышалось шипение и шуршание, похожее на течение воды. И в тот миг из окружили гадюки — любители показать язык и пустить яду.

— Гм, Гриш-ш-ша! — прошипела одна из гадюк. — С-с-сколько ещ-ще раз тебе говорить, чтобы ты не с-с-совался на наш-шу территорию?

— Парни, Макс, мне не нужны проблемы, окей? Я просто помогаю этому зайчонку найти маму, и все.

— А, вот оно что! А что с-с тобой? На какого кабана нарвалс-ся? — усмехнулся Макс.

— Этот парень дорогу перебегал, я его спас от машины, пришлось бросить тунец. Можешь проверить дорогу к западу отсюда, если не веришь.

— Ладно, я тебе верю. Кс-сюш-ша вам поможет, — Макс указал языком на змею, которая была за ними.

Гриша со Степой аккуратно обернулись. За их спинами была толстая гадюка, ее черная голова блестела под падающими свозь ветви лучами солнца. Лис обратился к ней:

— В общем, этот малой потерял свою маму… ну, примерно недели две-три назад. Она единственная в лесу, у кого есть полоска на макушке, где-то вот тут, — Гриша провел когтем на макушке Степы.

— А еще она все время ходила одной и той же дорогой, — заговорил Степа, — в деревню и обратно в нору, к нам, ко мне и моим братьям с сестрой. Вы поможете?

— Ну… Да, я з-знаю ее, и знаю, где она. Две новос-сти, хорош-шая и плохая: хорош-шая — она ж-жива, плохая — она у волков в пещ-щере.

— Информация насколько устарела? — быстро спросил Гриша гадюку.

— На четыре час-са человечес-ского времени, — ответила она ему.

— Мама… у волков… — у Степы начали наворачиваться слезы от переживания.

— Малой, не надо, — сказал Гриша. — Твои слезы ничего не ф-делают для ее спасения, пойми. Я знаю каково тебе, моего отца перегрыз волк, когда мы пересекали границу леса с юга, а мать вообще какой-то псих подстрелил… и остался я один, один в этом лесу…

— Фу, — вякнул Макс, — опять эти с-с-сопли и мотивация! Пополз-зли отс-с-сюда, дамы и гос-с-спода. — И змеи уползли.

— Степа, — продолжил Гриша, — ты любишь маму?

— Да, — просипел Степа, — очень…

— Слушай я знаю, где ближайшее логово волков. Их вообще два по всему лесу, поэтому мы не ошибемся, но спасти твою маму будет очень трудно, ибо эти гады не идут на переговоры! Они дикие даже по меркам леса! И… прости, но я не смогу тебе помочь после того, как приведу.

— Почему?

— На мне держится экономика леса, я нужен всем зверям, каждой птице, поэтому…

— Ты оставишь меня одного против волков?

— Прости…

— Ладно, веди. — Твердо сказал Степа, и они направились к волкам.

Чем дальше они пробирались, тем темнее и мрачнее становился лес, тем гуще росли ели, тем грубее была почва, тем меньше росла трава. За ними следили, как чувствовал Гриша, и как чувствовал Степа, придерживающий панамку при каждом шорохе. Лис знал, что здесь, в самой темной части леса, обитают те животные, которых невзлюбило общество; однако, и те тут долго не жили… это могло быть гетто, но зверство взяло верх, преступники уничтожили себя сами. По пути им попадались кости…

Кроны деревьев зашуршали, раздался гром и тотчас заморосил дождь.

— Стой, — произнес Гриша, — они на той скале.

— Я так устал… сколько мы прошли?

— Достаточно, чтобы я смог перестать шепелявить. То есть, мы в пяти километрах от твоего дома. Ты точно этого хочешь?

— Ты не пойдешь со мной?

— Прости, малой, но я жить хочу. И тебя, кстати, никто не заставляет туда идти.

Сверкнула молния. Через три секунды раздался рокот грома.

— Ты меня…

— Я не бросаю тебя! — перебил его Гриша. — Я не хочу умереть! Знаешь, мы с тобой еле знакомы, мы не друзья! И вообще, я тебя провел сюда бесплатно и…

— Тогда прощай, Гриша, — произнес Степа и поскакал на подъем скалы.

— Пока, что ли… — лис развернулся, опустив хвост к земле и поплелся обратной дорогой под усилившийся дождь.

Степа без устали поднимался вверх. Земельное подножье сменила грубая, каменистая почва. Он взобрался почти на самую вершину, очутившись на ровном участке, который находился на уровне елочных макушек; будь он чуть выше, вид открылся бы великолепный.

А дождь тем временем усилился, стал ливнем.

Степа осмотрелся по сторонам: колыхающиеся макушки, тучи, пик скалы и пещера. «Наверное, они держат маму в той пещере» — подумал он.

Вдруг сзади него что-то приземлилось, он обернулся. Перед ним возникли серые, облезлые лапы с черными когтями, тонкие, как ветки, ноги. А подняв голову и увидел огромную, злую, всю в шрамах морду волка. Его клыки скалились в безумной улыбке. Степа отступил, волк поплелся за ним и зарычал, готовый сожрать кролика.

— Эй! — крикнул кто-то из пещеры. Через секунду оттуда вышли два волка и одна волчица. — Я что тебе говорил, Дейв? Добычу мы делим со своими поровну! Волк за волка!

— Я собирался его поймать, Мат! — крикнул в ответ нависший над Степой волк.

— Я через дождь вижу, как у тебя текут слюни, Дейв! И не называй меня «Мат»! — волки и волчица подошли ближе, Дейв отступил.

— Ты заблудился, малыш? — спросил главный волк.

— Нет, — сквозь страх ответил Степа, — я пришел за мамой.

— Да ну, ты? — заговорил другой волк. — Сам прошел через лес и поднялся к нам? Да ты, видимо, настойчивый парень! — другие волки засмеялись, а волчица гордо смотрела на жалкого зайчонка.

— Мне помог один… — Степа умолк, не желая подставлять Гришу опасности.

— Гриша? — спросила волчица.

— Откуда вы…

— Его все знают, в том числе и мы. Он нам жертв водит, а мы его не трогаем.

Слова волчицы будто пронзили сердце Степы, такого он не мог ожидать от… да Гриша даже не друг ему!

— И он тебя привел сюда, чтобы ты забрал свою маму? — спросил главный волк.

— Да, — ответил Степа.

— Самонадеянно, парень, — вставил Дейв. — Ты нас хочешь лишить ужина?

— Я просто хочу забрать ее домой!

— Почему? — спросила волчица.

— Потому что я люблю ее! — Степа почувствовал, как к глазам подступили слезы, но он не дал им выйти наружу. Волки вновь рассмеялись, теперь к ним присоединилась и волчица.

— Да… Забавно, — проронил один из волков сквозь затихающий смех. — Прости, но нет, мы не отдадим ее тебе. Но можем передать ей прив…

Степа не стал дослушивать волка, нырнув под его ногами и помчался в пещеру. Волки чуток помедлили и погнались за беглецом, поймав его у самого входа в пещеру. Грубая волчья лапа придавила хрупкое тельце зайчонка, он еле дышал.

— Степа? — послышался голос из пещеры. Степа поднял голову и увидел костер, а в паре метров от него — туши животных и… маму… живую, худую и привязанную к железному штыку, который был вбит в камень. Она смотрела на него глазами, полными печали и в то же время — радости. — Степа, это ты?

— Мам! Мама! Я тебя спасу… — его голос приглушил волк, надавив своей лапой на морду.

— Ты сам нарываешься, пацан! — сказал этот волк. — Мы думали откормить твою мамашу, сделали бы себе бекон или сало, но нет! Все дни насмарку! Теперь будем грызть кости… На костер ее! — приказал волк, после чего Дейв и другой волк принялись за дело. — Видишь ли, Степа, моя стая не должна голодать… и это не все, остальные на охоте. Зайчатина у нас редко бывает, но сегодня пятница, поэтому — празднуем!

Степа попытался вырваться.

— Нет, нет, нет. Чтобы я, Матвей, самый авторитетный волк, проявил добродушье и дал какому-то зайцу спасти свою маму? И что дальше будет? Мы же вообще без еды останемся, если будем отпускать жертв каждый раз, когда нас попросят! Мы отвоевали эту скалу у другой стаи не за тем, чтобы со всеми дружить! Кстати, как тебе огонь? Человеческое изобретение. Чего только эти обезьяны не придумают. Здесь, кстати, раньше какая-то экспедиция была, вот, палатки нам оставили, колы в полу, к которым мы привязываем жертв. Как тебе вообще наши хоромы?

Не став отвечать, Степа укусил волка за грубую подушечку лапы и вырвался из плена, пока тот выл от боли. Степа разогнался и прыгнул, сбив опору над костром. Горящие палки разлетелись и подожгли старые ткани, которые оставили когда-то люди. Одна из палок с огнем угодила в Дейва и зажгла ему шерсть, отчего тот бросился прочь из пещеры. Маму Степы отбросило в дальний угол пещеры, прямо к костям павших животных.

Огонь очень быстро разрастался.

— Мама, ты в порядке?! — прокричал Степа и подбежал к маме.

— Берегись, сзади! — завопила она в ответ.

Степа обернулся, и Матвей полоснул ему лапой по морде, оставив три кровавые царапины. Зайца отшвырнуло.

— НЕ-Е-ЕТ! — прокричала бессильная мама.

— Гад такой, — заговорил Матвей, — чтобы какая-то шкурка уничтожила мои…

— Хватит! — грозно приказала волчица одновременно с громыхнувшей грозой, голубой свет которой залил пространство пещеры. — Прекрати, это всего лишь ребенок!

— Натах, ты видишь, что он наделал? Он сжег наш дом!

— А ты его мать собирался поджарить, тебе этого недостаточно?

Волк и волчица сцепились в жесткой схватке.

Мама Степы подползла к своему сыну и…

— Не так быстро, маман! — сказал четвертый волк и на него тут же упала какая-то большая горящая балка.

— Не так быстро, волчара, — сказала в ответ мама бездыханному телу волка, которое покрылось огнем. Она обратилась к сыну, перевернув его на спинку. — Господи, мальчик мой…

— Мам?.. — выдохнул Степа. — Со мной все в порядке, просто…

— Ты в крови, Степа!

— Знаю… Нам нужно выбираться.

Мать с сыном медленно вышли из пещеры.

Грозный Матвей величественно возвышался над побежденной волчицей у огромного камня, что был недалеко от края пропасти. Волк обернулся и зашагал к ним, приговаривая:

— Вы… твари ушастые! Я вас сырыми сожру! И мне…

— Оставь нас! — пригрозила мать Степы, в ответ на что волк еще больше обозлился и набросился на них, как вдруг…

Откуда не возьмись — может, появился из воздуха — на волка налетел Гриша, оттолкнув серого подальше от матери с сыном. Степа был ошеломлен столь внезапным появлением лиса, которое сопроводилось ударом молнии и грома. Гриша сцепился с волком, перекатываясь из стороны в сторону; однако волк был сильнее, отчего Гриша оказался под ним.

— А ты чего тут забыл, облезлый?! — рявкнул на Гришу волк. Вонючая пасть была прямо перед носом и все норовила откусить полморды.

— Избавляюсь от паршивых клиентов! — ответил Гриша и сунул «суперклей» прямо в пасть волку, когда тот щелкнул зубами, чтобы укусить. Его челюсти склеились так плотно, что он мог только мычать, будучи в недоумении. — Я тоже умею использовать «человеческие изобретения», мужик! — сказал Гриша и втащил кулаком по прилипшим друг к другу клыкам.

Волк заскулил и опешил ближе к краю… И тут в него влетел Степа, изящно треснув ему по морде задней лапкой, его подхватил Гриша и столкнул волка с обрыва. Серый покатился вниз колбаской, задевая камни и наматывая на себя грязь, и скрылся из виду за ветвями деревьев.

Гриша и Степа смотрели вслед волку.

— Ты откуда прилетел? — спросил Степа, когда его мама подбежала к ним.

— Мои обходные пути, — пожал плечами Гриша.

— Вы не ранены, дорогие? — спросила мама Степы, в ответ на что те покачали головами.

— Все нормально… Ну, только вашему сыну не помешало бы обработать рану. Порезы не глубокие, но…

— Спасибо вам, — перебила его мама Степы, — как вас зовут?

— Григорий, мадам, — он причесал невидимую челку; по правде говоря, этот лис впервые чувствовал себя так… по-геройски, ему это очень нравилось. — Ваш покорный слуга и лучший лесной бизнесмен по версии журнала «дуб».

— Как мне вас благодарить, Григорий? — спросила она, не поняв половины слов.

— Ну я потратил клей, силы и… — начал Гриша, но потом увидел осуждающий взгляд Степы и закончил другими словами: — А да ладно, вы мне ничего не должны. Наоборот, это я вам долг отдавал. Ваш сын избавил меня от зажравшегося барона и показал, что…

— ВОЛК!!! — прокричал Степа, увидев за мамой волчицу.

— Нет, нет, — заговорила волчица, — я не буду с вами драться, мне это незачем. Просто… вы избавили нас от этого тирана. Да, он был тем еще выскочкой, но имел отличные навыки главаря. Надеюсь, наша стая продолжит существование без него. — Ее слова кончились одновременно с дождем. Выглянули лучи солнца.

— То есть, ты не злишься, что я ему рот заклеил, скинул с обрыва, нет? — спросил Гриша.

— Нет. Даже, благодарна вам. Теперь идите, скоро другая часть нашей стаи вернется.

Степа, его мама и лис Гриша попрощались с волчицей и покинули скалу.

Ближе к ночи Гриша вывел мать с сыном к норе, где их с трепетом встретили родные, а лис стоял и наблюдал за торжеством со стороны. Семейство зайцев отпраздновала возращение двух членов семьи в дом так, как празднуют все праздники воедино. Гриша, уставший и промокший, побрел через лес. Уже стемнело, совы начали охоту, а Гриша все шел, ибо не было у него дома, не было семьи. Он был доволен сегодняшним днем, был рад, что оказался полезен и сделал хоть что-то, помимо торговли. Ближе к двум часам ночи он нашел дом лесника, под фундамент которого залез и уснул.

Гоблин

Глебов Никита Александрович

— Что скрывается за обычным российским лесом, из которого ночью раздаются ужасающие звуки? Обычная семья переехала в старый дом на окраине большого поля, возле которого открывается вид на огромный лес. Мальчику предстоит случайно наткнуться на причину этих воплей и узнать больше, чем ему хотелось.

— Как дела, сынок?

Олег, посмотрев на маму, не ответил. Он всё также смотрел на тарелку, в которой красовалась манная каша с неприятными комочками. Каждое утро мама, словно робот, готовила одно и то же блюдо — манную кашу. После развода с отцом она стала другой, не такой, какой была раньше. У Олега возникало ощущение, что она сошла с ума и ведёт себя, как его старая бабушка с деменцией. На улице было лето, но дождь и град всё портили. Мать запрещала выходить мальчику дальше своего участка, на который они недавно переехали из города. Скорее всего она боялась потерять сына, ведь их дом стоял совсем один рядом с лесом, а выходя за забор расстилалось огромное поле, на котором скорее всего резвились дикие кабаны, а может, кто и похуже. В отцовской квартире они жить не хотели, точнее будет сказать, мама не хотела. Но сыну больше нравилось проводить время с отцом и ему жутко не понравился переезд в глушь, поскольку недавно отец научил его водить машину, а это была самая заветная мечта Олега. В городе у него не было друзей, но было нечто большее — двоюродный брат, с которым он любил проводить всё свободное время. В нынешнем месте жительства он то и делал, что кушал, спал и смотрел мультики, которые записала на кассеты его мама.

— Я с тобой разговариваю.

— Я слышу, всё хорошо, мам! — не отводя глаз от тарелки, сказал Олег.

— Что с тобой происходит? После переезда ты совсем от рук отбился.

— А ты как думаешь? Ты забрала меня от папы в какую-то глушь, где даже люди не живут!

— Ничего, ты представляешь, как тут будет хорошо, когда мы сделаем ремонт?

— Ремонт не поможет скуке, — наконец посмотрел на маму Олег.

— Отец сказал, что к нам на выходных приедет Миша с его мамой.

— Миша? Ну наконец-то, хоть пообщаться будет с кем.

— А со мной нельзя пообщаться уже? — с возмущением спросила мама, положив руку на плечо мальчика.

Сын ничего не ответил. Спустя час, он доел кашу, оставив лишь невкусные комочки и поставил тарелку в ржавую и треснувшую раковину. Дом выглядел ужасно, стены ободраны, везде ползали тараканы и пищали мыши. Олег не мог заснуть в такой обстановке и просыпался от каждого шороха, уж очень он боится насекомых, особенно когда они залезают на него и ползают, щекоча своими крохотными чёрными лапками. Говорят, что в этом доме жила сумасшедшая бабушка с болезнью альцгеймера, за ней ухаживал её сын, но после аварии он сам стал инвалидом, а бабушка скончалась. Видимо она и разгромила весь дом, поскольку, смотря старые фотографии, найденные в комоде, дом был очень ухожен.

Новость о том, что его двоюродный брат приезжает к нему на выходные очень обрадовала Олега. Ему настолько наскучило проводить всё своё время здесь, что он был готов общаться даже с тараканами, но не с мамой, у которой эти тараканы были в голове.

— Ты уже решил, когда ты пойдёшь на своё новое место учёбы? — с ухмылкой посмотрела мама.

— В школу?

— Угу, — попивая чай ответила мама.

— Думаю во вторник и пойду, после каникул. Сегодня только двадцатое августа, смысл мне идти туда так рано?

— Я надеюсь, а то сидишь дома и жрёшь, оболтус.

Олегу слышать это каждый день было конечно не приятно, но он уже привык. К тому же, сейчас нелёгкое время для людей. Развал Советского Союза ударил не только по кошелькам, но и по жизням. Недавно по зомбоящику, настроенного на местное телевидение, показывали митинг около недавно построившейся церкви, тогда-то Олег и понял, что лучше никуда одному не ходить.

После обычного общения с мамой, он отправился в свою комнату, которая соединялась с кухней. Отделяла её только кирпичная печь, накрытая одеялом. Олег находил в такой комнате и плюсы. Когда становилось холодно он мог спокойно лечь под одеяло и прижаться к другому одеялу, которое становилось очень тёплым. Уют он чувствовал только тогда, когда его не беспокоила ни мама, ни её тупые вопросы. Но, к его сожалению, мама любила докучать вопросами. Может, ей не с кем было поговорить, может, просто нужно было отыграться на сыне, Олег не знал.

— Олег, подойди! — прокричала на весь дом мать.

Он выдохнул, ударил ладонью по кровати и пошёл на кухню.

— Ну что опять? — закатив глаза, спросил он.

— Нормально разговаривай.

— Говори уже.

— Отец звонит, просит дать тебе трубку.

— Катя, дай, пожалуйста трубку Олегу! — раздался нежный мужской голос из динамика старого, домашнего телефона.

— Даю, даю, успокойся.

Олег взял телефон, прислонил ладонь к записывающему динамику.

— Мам, я хочу поговорить с отцом наедине.

Мама сложила руки на груди и ушла на крыльцо, попутно доставая сигарету из последней пачки.

— Сын, привет! Как ты там, как с мамой дела? — искренне спросил отец.

— Всё по-прежнему, мама достала уже. Когда ты сможешь забрать меня?

— Олег, какой бы мама не была, это временно, понимаешь? Она всё-таки твоя мать, она любит и боится тебя потерять.

— Да, знаю. Наверное, я погорячился.

— Вот и хорошо, что ты осознал это. Кстати, не просто так звоню. У меня для тебя есть сюрприз. Ты же увлекаешься машинами и всем, что с ними связано.

— К чему ты клонишь?

— Тебе уже не десять лет, ты уже совсем взрослый. Недавно тебе стукнуло тринадцать, а я даже ничего не подарил.

— Мне хватило твоих поздравлений, это лучшее что произошло в тот день.

— Так вот, я посовещался с мамой, и мы пришли к общему решению подарить тебе новенький, небитый мопед.

— Мопед?! Папа! Спасибо тебе огромное! Ты понял мои намёки? Я в шоке, если честно. — Олег не знал, как контролировать свои эмоции.

— Если честно, это мама поняла твои намёки, а не я. И это она первая предложила такой вариант, а я, недолго думая, согласился. Так что зря ты так на маму говоришь, она у тебя хорошая.

— Тогда почему вы развелись? — тихо, будто не хотя чтобы его услышали спросил Олег.

— Давай не будем возвращаться к этой теме.

— Ладно.

Ещё недолго поговорив, Олег повесил трубку и сел за стол, словно ожидая подачи еды. Но нет, он просто задумался над своим поведением и манерой общения с мамой. Может, она и не настолько плохая? Может это он плохой сын? Смотря в окно, мальчик видел маму, сидящую на крыльце, нервно постукивая сигаретой о пепельницу, и красивую красную луну, висящую над холмом и деревьями. Скорее всего мама тоже думала над тем, как она общается с сыном. Посмотрев на разросшиеся кусты у крыльца, Олег заметил кошку, смотрящую на маму. Странная фигура была у этой чёрной тени, будто это была совсем и не кошка. Внезапно она обернулась к окну, куда смотрел Олег, и глаза её настолько были белыми, что он на несколько секунд будто ослеп. Пока он вытирал глаза, в дом вошла мама. Вернув своё зрение, мальчик посмотрел в окно, но кошки в этот момент уже не было.

— Ты что, плакал? — спокойно спросила мама.

— Нет, просто в глаз что-то попало.

— Олег, — мама села рядом с сыном. — Извини меня.

— Ты тоже прости меня, мам. Я был не прав по отношению к тебе.

На этой отличной ноте все разошлись по своим комнатам. Время было уже позднее, а завтра Олегу нужно встать пораньше, чтобы встретить своего брата.

— Спокойной ночи! — крикнула мама с соседней комнаты.

— Спокойной!

Олег включил телевизор и поставил его на таймер, переключив на телеканал «ВИД», по которому как раз шло его любимое телешоу «Поле чудес». Он не мог заснуть, поскольку думал о новеньком мопеде, какой же он будет и сколько пришлось потратить средств его родителям, чтобы купить его.

Внезапно раздался звук, как будто в окно, находящиеся над телевизором что-то кинули, что-то не тяжёлое, но и не лёгкое. Олег подумал, что ему показалось, но спустя пять минут он больше так не считал. Это продолжалось уже двадцать минут. Тук-тук.. Тук-тук.. Олег не выдержал и подошёл к окну. Лёгким, осторожным движением руки он отодвинул занавеску. Никого. Внимательно посмотрев во все углы окна, он открыл его и высунул голову на улицу. Внизу лежал комок бумаги, казалось, что он был мокрым. Хотя это очевидно, ведь уже две недели подряд льёт дождь. Но самое странное то, что ветра не было и комок не мог прилететь с такой скоростью в окно.

Протянув руку в окно, двумя пальцами он достал комок. С осторожностью он положил его на пол и медленно, чтобы не разбудить маму закрыл окно, поправив занавеску. Олег сел на кровать и раскрыл бумажку. На ней был нарисован человек очень маленького роста, у которого руки были больше ног.

— Что за жуть? — шёпотом спросил Олег у самого себя.

Он снова скомкал листок и положил в комод, стараясь не накручивать себя дальше. Не успел он лечь под одеяло, телевизор выключился. Включать его было нельзя, мама точно услышала бы. Последнее время она очень чутко спит. Ему пришлось засыпать с собственным сознанием, мысли об этом рисунке не покидали его головы. Что это может значить? Ближайшие соседи находятся через поле, а это примерно один километр или двадцать минут пешком. И ветер не мог принести комок, поскольку ветра просто-напросто нет! Так ещё и с таким звуком, будто кинули его в окно.

Дверь со скрипом открылась. Олег уже полностью накрылся одеялом, словно оно спасёт его от какого-то выдуманного его подсознанием монстра.

— Что ты тут ворочаешься? — спросила сонная мама.

— Н-ничего. — вздрогнул Олег, одновременно выдохнув от облегчения.

— Спи давай. На часах уже двенадцать часов ночи. Ты решил до самого утра ворочаться?

— Я пытаюсь уснуть.

Мама прикрыла дверь и пошла на кухню. Олег услышал, как кипятится чайник и шуршит пакет, видимо со сладостями. Когда мама просыпалась посреди ночи, она не могла больше уснуть и бродила до самого утра, а днём как ни в чём не бывало засыпала. Странным казался не только смятый в комок листок и картинка, нарисованная на нём, но и то, что лист был тетрадным, в клетку. Спустя ещё час ненужных мыслей, Олег благополучно заснул.

— Вставай, сынок. — поглаживая сказала мама.

— Доброе утро, сколько сейчас времени?

— Уже половина десятого.

Олег не смотрел на маму, он прятался под одеялом. Дневной свет слепил его, будто вампира.

— Хорошо, сейчас встану. — сказал он, после чего перевернулся на другой бок.

Мама резко стащила с него одеяло и защекотала, при этом громко и не естественно смеясь. Олег протёр глаза и увидел перед собой образ того самого карлика, нарисованного на скомканном листке. Каждую миллисекунду лицо мамы и карлика менялись, словно какая-то голограмма из фильмов жанра фантастики.

— Вста-а-авай — грозно, при этом, рыча, сказала мама.

— Мам, всё в порядке?

Она посмотрела на сына, прокрутила голову на триста шестьдесят градусов и начала облизываться своим длинным и чёрным языком. Страх внутри мальчика перемешался с чувством осознанности своего положения, оттолкнув мать, он побежал на кухню и закрыл дверь на ржавую щеколду.

— Открывай, иначе мама не приготовит тебе зав..грххрх. — не закончив фразу зарычал голос.

Олег упёрся в подоконник. Он боялся тогда так, как не боялся никогда в жизни. Но наконец он додумался позвонить отцу. Телефон стоял на тумбочке, рядом с раковиной. Он быстро, но с осторожностью подошёл к нему и начал набирать домашний номер отца. Сегодня суббота, а значит папа точно спал до обеда, но попытаться стоило.

— Слушаю! — раздался нежный мужской голос.

— Отец! Я не знаю, что происходит, помоги, пожалуйста!

— С-с-сынок, ты чего-с-с такой напуганный-с-с, мы всего лишь попробуем тебя на вкус-с-с. — зашипел голос отца.

— Что?!

Олег бросил трубку и подбежал к входной двери, открыл её ключом, который находился под ковриком и побежал, куда глаза глядят. Попытавшись оглянуться, он споткнулся о камень и упал головой, прямо на землю. После такого происшествия, он проснулся в своей мягкой, на тот момент казалось уютной кроватке, в своём доме, под одеялом. Телевизор работал на минимальной громкости, кажется мама его включила чтобы Олег побыстрее проснулся. Она это делала всегда. То включала магнитофон с его любимой песней, то телевизор. Частенько это бесило его, но сегодня не тот случай, в этот момент он просто сидел на краю кровати и тяжело дышал, смахивая холодный пот с лица.

В это время на кухне слышалась мелодия, которую мама часто напевала, когда была спокойной и жизнерадостной. Олег поморщился, ведь эту мелодию он не слышал уже более года. Скорее всего вчерашний разговор повлиял так на неё. Мальчик посмотрел на разбросанные в разные стороны носки, после чего отвёл свой взгляд в сторону окна. На стекле было что-то, казалось бы, липкое, похожее на кусочек засохшей травы. Он не придал этому значение, встал с кровати и начал одеваться. Ему казалось, что это всё ещё сон, и он скоро опять проснётся у себя в кровати, под мягким одеялом.

— Олег, ты проснулся? — раздался мягкий голос, перебивающий телевизор.

— Да, мам, уже иду!

Мальчик вышел на кухню и увидел то, что не ожидал увидеть, во всяком случае, так рано. За столом сидели Миша, его мама и отец Олега. Мама, одетая в платье-фартук, уже грязный от масла готовила омлет и подавала на стол.

— Оле-ег! — резко вставая со стула, прокричал двоюродный брат.

Миша со всей скоростью врезался в мальчика и начал крепко его обнимать. Они не виделись больше пяти месяцев, Олегу была понятна его реакция. Миша был младше брата на два года, но они всё равно находили общий язык и очень хорошо ладили.

— Ну всё-всё, раздавишь брата, садитесь лучше. — с усмешкой сказала тётя Наташа, мама Миши.

Мальчики сели рядом и начали разговаривать о своём. Наконец, спустя две минуты ожидания, мама поставила тарелки с омлетом и раздала вилки. Не успели родители начать разговор, как братья съели всё до последней крошки и встали из-за стола.

— Ну стой, Олег, — спокойным голосом сказал отец. — Сядь, поговорим.

— Что? — спросил он, присаживаясь рядом.

— Помнишь наш вчерашний разговор?

— Конечно, как тут забыть о нём?

Отец подвинул занавеску.

— Ну-ка, погляди. — сказал он, широко улыбаясь.

Рядом с забором стоял новенький, блестящий от солнца мопед марки «Дельта». На тот момент это был самый крутой, к тому же самый дорогой мопед. Олег не знал, как реагировать. В нём перемешались чувства радости, стеснения и любви.

— Папа, мама, — подбежав к родителям, мальчик обнял их. — Спасибо вам огромное!

Олег поднял голову, посмотрев на родителей. Он увидел их взгляды, как они не хотели смотреть друг другу в глаза. Явно очень смущались. Они, итак, мало общаются, а если общаются, то только из-за сына. Но как бы мальчик не пытался, они со стопроцентной вероятностью разошлись навсегда, оставив семейные фотографии и самого Олега напоминанием об угасшей любви.

— Не за что, сынок. — сказали одновременно родители, после прокашлялись.

— А можно посмотреть? — спросил Олег.

— Конечно, пойдём. — ответил отец.

Они вышли на улицу. Папа сразу достал сигарету из пачки с надписью «Столичные» и закурил, выдыхая дым в противоположную сторону от сына. Мальчик очень не любил, когда рядом с ним кто-то курит, а ещё больше он ненавидел, что его родители вообще употребляют эту заразу. С детства у него было что-то на подобии аллергии на табачный дым, но так как врачей в то время было мало, он точно не знал было это аллергией или просто-напросто выдумкой.

— Ты пока иди, а я покурю, не хочу на тебя дымить. — откашливаясь, сказал отец.

Конец ознакомительного фрагмента.