Каннибализм

Макс Ридд

Февраль. Российская глушь. Вечер. По дороге к горнолыжной базе старая Лада Калина застревает в снегу посреди проселочной дороги. Вокруг – лишь темнота и усиливающаяся метель. Внутри машины оказывается запертой девушка Лена. А с ней – лучший друг её парня. И кажется, что в голове её попутчика творится что-то страшное. Происходящее в машине затронет многие жизни, но вопреки названию книги, здесь никто никого не съест. Во всяком случае, физически. До рассвета доживут не все. Книга содержит нецензурную брань.

5

Игорю вдруг вспомнилась Марина. Девушка, к которой они вместе с Пашей ходили в самоволку во времена службы в армии.

Марина любила Пашу, а тот ее — нет. Поэтому просил Марину спать с ними обоими. Потому что Игорь — Пашин лучший друг. А лучшие друзья должны всем делиться. Такой вот треугольник.

Игорь тоже Марину не любил, но сексом заниматься в девятнадцать лет ему очень даже нравилось. Поэтому его никогда беспокоила моральная сторона их с Пашей поступка. Ему казалось, что так и должно быть. Казалось, что девушку это устраивает.

Они приходили и сперва всегда пили ежевичное вино. Паша говорил, что это для романтичности, что Марина любит романтику. Пили, а потом трахались. Потом снова пили и снова трахались.

Теперь всегда, когда он слышит запах ежевики или ежевичного вина, то вспоминает запах деревенского дома, где жила Марина. Ей было двадцать с чем-то лет и даже скорее около тридцати. Родители умерли, мужа не было, половину лица уродовал шрам, полученный в детстве на сенокосе от острой косы.

А еще вспоминается запах ее кожи, вымазанной Пашиным грязным потом. Сам Паша сидит за тонкой дощатой стенкой и пьет крепкий чёрный чай. Разливает по грязным, заляпанным граненым стаканам ежевичное вино. На самом деле это брага из ежевики, малины и черной смородины. Марина и до появления Паши с Игорем часто ею напивалась.

Еще вспоминается дымный запах печки, которую Марина начинала топить за час до их прихода. Запах до боли знакомый Игорю, который прожил всю жизнь в самом убогом районе города в покосившемся деревянном доме на три семьи. Запах утренних сборов в школу и субботнего банного дня.

Забавно, но когда час назад они с Леной проезжали какой-то посёлок, где, по-видимому, топили то ли баню, то ли дом, он вспоминал про Марину. И воспоминания эти придавали ему уверенности.

«Лена, если бы ты знала всё о Паше… — думал он, — если бы ты только знала…»

Однажды Паша устал от грязной и уродливой Марины. От помойки, на которой та жила.

Так он сказал и решил больше не ходить.

А Игоря тянуло неимоверно. Ведь когда привыкаешь к постоянному сексу неважно с кем, то становится туго, когда он прекращается.

Тем более он был не согласен с Пашей и даже немного жалел Марину, потому что видел, как сильно та любит. Игорь ничего о любви к людям не знал. Но собак вот любил. Он знал, как хорошо, когда добрая большая собака рядом. Как она приходит ночью и ложится своей большой головой тебе на ноги. В детстве, когда мать (а отца у Игоря никогда и не было) уходила рано на работу и не возвращалась, пока не пропьет все деньги и не протрезвеет, именно собака дарила чувство, что он кому-то нужен. Не будь собаки, он бы лет в тринадцать с крыши сбросился или пошёл по воровской дорожке. А так приходилось заботиться и дорожить, не отвлекаясь на второстепенное.

Они много с Мариной разговаривали. Не в тот день, а раньше. Когда Паша сидел за стенкой и причмокивал густой черный чай вприкуску с сахаром, а сам Игорь лежал на Марине. Ему часто удавалось довести Марину до криков, после чего она ставала душевной, открытой, разговорчивой. Поэтому Игорь успел хорошо узнать эту уставшую девушку-женщину, даже понимал ее.

Когда в тот день Игорь пришел к Марине, она уже валялась пьяная. Игорь скрипнул дверью, постучал. Растряс ее. На руках девушки Игорь разглядел какие-то кровоточащие следы, как будто от укусов. Но не придал им значения. Она была живой, и Игорю было этого достаточно.

Раньше у них с Пашей такое уже случалось. Марина напивалась до беспамятства, а они продолжали. Она ведь изначально согласная была. Поэтому они никогда не думали о том, что ей может быть неприятно.

В тот день Марина очнулась после второго раза. Игорь шептал ей что-то о ее горячем нутре, о волшебстве, которое она ему дарит. А девушка проснулась и проблевалась. Игорь лишь держал ей голову, чтобы она не захлебнулась.

— Пашка где? — был ее первый вопрос, когда она пришла в себя.

— Нету, — сообщил Игорь, — не пришёл он.

— А кто тогда тебе разрешил меня лапать, — и голос такой пьяный-пьяный, язык заплетающийся.

— Так ну чё ты уж… мы же свои…

— Иди ты нахуй, я Пашку хочу ебать… Ты знаешь… — продолжает она. — Ты говно с его сапогов лизать не достоин… Так что, блядь, не трогай даже меня.

Игорь молчал. Было не обидно. Он понимал, что она просто влюбленная дура.

— Хочешь отведу тебя к нему? — Игорь даже толком не помнил, что заставило его предложить. Может всё-таки обида? Или желание сделать гадость Пашке за то, что ни во что Марину не ставит…

— Да конечно, блядь…

Они собрались, вышли, пошли к военной части.

Домой Марина уже больше никогда не вернулась.