Ледяная Пята, боги и чёрный снег

Макс Квант

Ну, какой прок может быть от свежеслепленного снеговика? Однако ж в новогоднюю ночь его похитили прямо на глазах мальчика Ярослава — его автора. Мальчик следит за вором и знакомится с мелкими духами, посланными выведать задумки вора, оказавшегося древним волхвом-облакогонителем Ледяной Пятой. Это и становится началом больших приключений, происходящих и под землёй, и в старинных детинцах, и в старославянском Раю — Ирии, и в ледяной пустыне — и заканчивающихся спасением Мира от Вечной Зимы.

Глава вторая. Зимний дозор

Приземлился на мягкое дно ямы (кто-то умудрился уложить его соломой) Слава с характерным звуком «ой!» и вполне закономерным треском — лыжи затормозили его падение о протянувшиеся через дырку корни, но ради спасения человека храбро пожертвовали собой. Придя в себя от падения, мальчик тут же ощупал себя. Руки-ноги целы, пятая точка немного побаливала, голова гудела, а вот спортивному снаряду, как бы выразился сам Иван Карлович, «настал капут». Что он теперь учителю-то скажет? Мальчик поднял голову и сразу оценил высоту — два с лишним аршина, а то и все три. Выбираться будет непросто…

— Это ещё кто такой?! — услышал он чей-то мужской голос из темноты (а стоит сказать, кроме дырки в потолке, окон в яме не наблюдалось).

— Не видишь что ли, смертный! — ответил ему женский голос.

— А я-то уже думал, что очередной гуменник… Шо ж он малой такой?

— Нет, это ребёнок…

— А с ногами чего?..

— Не знаю… Может это большеногий какой-то ребёнок…

— Слушай, а мы вот так вольно разговариваем… а тебе не кажется, что он нас слышит и видит?

— Да ну, откуда… он же смертный…

— А вот гляди-ка: он даже прислушивается…

— Здесь кто-то есть? — осмелел наконец Ярослав.

— Ксюш, кажется, слышит…

— Да ему кажется, что слышится, ты гляди как он к нам свалился, в голове поди каша теперь… Вот, сейчас я его трону, а он и не почувствует…

К руке Славы потянулась… Всего он ожидал, но чтоб маленькая спица, больше похожая на гигантскую иголку — это никак в голове не укладывалось. Легонько щёлкнул он по кончику тянувшейся железки и тут же женский визг огласил яму, и сразу что-то метнулось к противоположной стене.

— И видит тоже… — раздался шёпот.

— Кто здесь?

— Отвечать? — спросил мужской шёпот.

— Ты что, с дуба рухнул?.. Молчи! Он покричит-покричит, да уйдёт… С детьми всегда так… Как показалось…

— Что-то сомневаюсь, чтобы он сам вышел… Может, ему помочь надо, Ксюша… Авось он поломал чего?..

— Да закрой рот на замок…

— Да кто здесь, покажитесь?.. Я вас не трону… — продолжал говорить Ярослав, шаря руками вокруг. — Давайте дружить. А? Я не больно ударился, не волнуйтесь. Лыжи вот только поломались…

— А так он лыжник, сибиряк! — раздался обрадованный мужской голос.

— Да замолчи ты! — вновь оборвал его женский.

— Вас здесь двое, я прав?.. Вы только меня не бойтесь, пожалуйста. Я дурного не причиню, — Слава снял наконец обломки лыж и встал в яме в полный рост, что оказалось весьма сложно — с потолка свисали всякие корни, сухая трава да ветки. — Вот видите, какой я маленький… — он присел прямо на пол. Странно, но только сейчас он заметил: пол тёплый. — Вот теперь я сижу, вы же выходите и не бойтесь…

С той стороны ямы молчали.

— А вы здесь давно сидите?.. — тишина. — А я вот только что упал… — ни звука. — А вы выбираться не пробовали?.. Если надо — я вас могу подсадить… — безмолвие окутывало яму.

Ох, как не хотелось Ярославу уходить, ох как не хотелось. Имелось желание всё-таки увидеть этих странных собеседников и по возможности помочь им, товарищи по несчастью всё-таки. Вдруг они тут сидят не первый день и им голодно… Впрочем, Ярослава самого так утомили эти погони да упражнения, да он сам был не прочь заморить червячка. Да какого там червячка — целого удава: в желудке такая пустота — целого быка готов умять за один присест. А дома сейчас, поди, ужинать садятся и мама уже удивилась отчего Славы нет за столом да…

— Чем богаты, — раздалось совсем рядом и к Славе тянулась обёрнутая в варежку ручонка, а на ней: кусок пирога…

— С-спасибо… — взял мальчик пирог и попытался разглядеть дарителя, но тот быстро скрылся в темноте. — Очень вкусно…

— Ты что, сбрендил? — шикнула невидимая Ксюша.

— И правда, очень вкусно, Ксюша… А я вас не объел? — Ярославу вдруг стало неудобно, он-то один тут ужинает и протянул остатки пирога в темноту.

— Вот ещё, у нас у самих навалом… Целый мешок Лада с дочками напекла… ой…

— А что за Лада? Имя красивое, древнее… В честь богини красоты?..

— Что значит в честь, как это в честь?!.. — возмутилась Ксюша и даже показалась на миг перед Славой.

От увиденного мальчик даже рот раскрыл. Ксюша оказалась роста в пол-аршина, с длинными русыми завитыми волосами, худая как соломинка, обёрнутая в шерстяную курточку, да к тому же в руках держала она вязанье — одной из спиц и попыталась его коснуться. Но Ксюша быстро спохватилась и вновь в темени скрылась. Мальчик от изумления схватил остатки пирога и доел мигом. Если не принимать в расчёт недавний разговор с Михаилом Андреевичем, то… то только что Слава увидел кикимору собственной персоной… Он даже помотал головой…

Нависло пугающее молчание. Тут становилось всё темнее — скоро вообще ничего не будет видно. Ярослав глянул вверх, осмотрел яму и привалился к стене.

— Может, вам помочь? Ну чем-то серьёзным, а не просто выбраться из ямы, смастерить там чего или сбегать за чем-нибудь? — спросил вдруг мальчик. Если это и правда сказочные существа, то и попросить они должны что-то сказочное: сходи туда, не знаю куда. — Меня Ярослав зовут…

С той стороны ямы как-то неожиданно оживились, Слава даже от перепугался такой резкой перемене и осторожно добавил:

— Я много чего умею… Строгать там, рубить дрова, даже рыбачить… Ну а как я гвозди забиваю да обои клею…

Соседи по несчастью притихли, затем зашушукались. Слава терпеливо ждал, перебирая соломинки на полу. А меж тем в яме всё темнело. Наконец на скудный свет вышли оба товарища по несчастью — они держались вместе, казалось даже Ксюшу тащил её приятель и она в любой момент готова была сбежать. Обладатель мужского голоса оказался под стать кикиморе, в пол-аршина ростиком, фигура однако у него вполне человеческая (только маленькая), голова тоже пропорциональная, с зачёсанными назад длинными волосами, сквозь которые пробивались рожки. Впрочем лицо его мало похоже на лицо домового или лешего.

— Ярослав, ты можешь нам помочь! — сказал он.

Приосанился Слава и ответил:

— Чем смогу — помогу…

— И чем скорее начнём, тем лучше. Тихон, — протянул ручку тот. — А это… Ксюша! — шикнул Тихон на кикимору. — Хватит, ну уговор же был…

— Вы меня не бойтесь…

— Я и не боюсь, — ответила Ксюша. — Затея эта не по мне. Меня Евпраксения вообще-то зовут, а для краткости — Ксюша…

— То что мы тебе скажем и о чём попросим, может тебя удивить и даже напугать, человек… Но всё не так страшно… — Тихон слегка помялся и потом добавил. — В общем, мы не совсем смертные… то есть совсем не смертные… то есть совсем не люди. Мы — духи…

Тихон и Евпраксения ждали какой-то особенной реакции. Вот он вспрыгнет, крича «чур меня, чур!» выскочит из ямы и всё… Но Слава спокойно переварил сказанное и уставился на духов, ожидая продолжения. Те даже испуганно переглянулись.

— Евпраксения, наверное, кикимора, — нарушил молчание Слава.

— Не наверное, а… А ты откуда знаешь, мальчик?

— Я-то знаю, я книгу недавно об этом прочёл.

Духи вновь переглянулись.

— А я тогда кто? — спросил Тихон.

— Вы? Трудно сказать… — присмотревшись к нему получше ответил мальчик. — Вы похожи на домового, но у домовых рожек не бывает… А вы сами-то кто?

— Я не знаю… — грустно ответил Тихон. — Нет, правда не в курсе. Я очнулся в этом Мире (я так говорю, поскольку подозреваю, что сам не отсюда)… и кто я, даже не ведаю… Закинуло сюда что-то… А как попался на глаза Ладе, она меня и назвала Тихоном. Уж за что…

Кикимора толкнула его в бок.

— Да, а вот помощь нам твоя понадобится… В одном весьма серьёзном деле. Ты знаешь, кто такие волхвы?

— Знаю, это колдуны, добрые и злые, в них верили мои предки… То есть верили и они были… — поправился тут же Слава.

— Может ты ещё про Сварога и Числобога чего знаешь? — спросила Ксюша.

— Да, Сварог — это верховный бог, бог Солнца, а Числобог — это бог времени…

— Так, всё, экзамен закончен, — вдруг перебил Тихон. — Тебя сама Судьба прислала, похоже, тебе и многого объяснять не придётся…

— Откуда ж ты такой взялся-то? — спросила кикимора.

— Сверху свалился, — сразу ответил Слава.

Евпраксения и Тихон подняли головы, посмотрели на темнеющее в потолке пятнышко.

— Выслушай тогда и ты нашу историю, — продолжил Тихон и присел скрестив руки на груди. — Погоду тысячу лет назад творили несколько Волхвов-Облакогонителей. Лето было тёплое, но не жаркое, зима снежная, но не морозная. Всё и держалось на тех людях. Когда надо отгоняли от Страны Лесов бури и ураганы, когда надо пригоняли дожди и снегопады на чистое небо… Но… Но случилось странное. Один из них вдруг захотел создать идеальное лето и идеальную зиму… и к тому же всё собирался осуществить лишь в одиночку. Все остальные волхвы вроде как оказались ненужными. Но равновесие в природе возможно только когда работают все сразу, ведь никому никогда не нужен только дождь или только засуха — на их борьбе, — при последнем слове Тихон поднял две «козы» из пальцев и сжал-разжал пальцы. — И что такое равновесие, как не вечная борьба противоположностей?.. Каждый из колдунов погоды делал своё маленькое дело, а только вместе они творили климат. И для идеального лета или зимы одного облакогонителя ой как недостаточно… Требовалась сила, сила небывалая, неведомая. И волхв такую силу нашёл — в чёрной магии… — он вдруг повернулся к Евпраксении, к тому времени усевшейся на маленький пуфик с вязанием — в такой темени она умудрялась перебирать спицами на ощупь. — Я правильно рассказываю?..

— Правильно, правильно… — кивнула кикимора.

— Так вот, связался волхв с чёрной магией и стал злым колдуном. Везде наступила зима, выпал чёрный снег — какая магия, такой вам и снег. Мир начал мёрзнуть в идеальной зиме… Ирий… — Тихон уставился вопросительно на Славу, тот кивнул, мол знает, что это такое. — Ирий начал застывать. Мировое Древо заиндевело, листва пожухла, а яблоки вмиг попадали в свежий чёрный сугроб.

— Мыслимое дело — снег в Ирии!.. — отвлеклась от вязания кикимора.

— Боги поначалу чуть всё и не запустили. Время было буйное — люди стали самостоятельными, надеяться на богов перестали, вот они и очухались лишь когда оказались по колено в снегу. Вышел на бой с волхвом Сварог, но вернулся ни с чем… Вышел Перун, но и его обхитрил волхв… Не смог сдуть чёрную бурю и Стрижбог, и Ярило не сумел растопить бурю… А время меж тем шло… Сварог собрал всех богов под Мировым Древом на совет. И уже наступив со всех сторон, боги вместе одолели колдуна и приговорили к страшной каре: они сделали его Ледяным. Каждую весну волхв таял и лишь поздней осенью обретал вновь форму в своей пещере… За те холодных полгода он попросту не успевал ничего злого сотворить. Так оно и шло до последнего времени… Но Лада вдруг обеспокоилась и послала нас троих в дозор, в эту берлогу…

— Берлогу? — огляделся Ярослав. — А медведь здесь есть?

— Есть, вот там в углу храпит на пару с лешим…

— Ш-шутите? — мальчик всерьёз испугался.

— Отчего же? — спросил Тихон. — Берлога самая настоящая…

— Да-да, и леший тоже… — подтвердила Ксюша.

— Ну вы совсем уже, что ли? — тут же раздался голос из угла. — Здесь духи спят, между прочим… Ну, февраль месяц на дворе! Все мои порядочные десятый сон видят…

— У нас гости… — извинился Тихон.

— Кого ещё привели… — из темноты появилась головка лешего, будто вырубленная топором из ствола дерева, а вместо носа сухая веточка с почкой-бородавкой. — Во! Дожили… — он вышел на свет во весь рост, под мышкой тащил большую зелёную подушку. — Уже и смертного притащили… У вас совесть есть, а? — обратился он к Тихону и Евпраксении. — А холодно чего так?.. — поднял он голову. — Ну кто вам разрешил вентиляцию делать, а?.. Ну кто?.. Здесь же не должно быть сквозняка, здесь же термос, по-научному ежели… А ежели медведь простудиться? С осложненьем заболеет. Где я вам ещё одного найду, а?..

— Не ворчи, мишутку разбудишь, — прошептала в ответ кикимора.

— А… Этого пушкой не разбудишь — проверял… — леший зевнул. — Лапа ему лучшая подушка и подружка…

— А насчёт потолка не волнуйтесь — это я случайно, я не знал, что здесь берлога, я приду, потом и всё починю… — извинился Слава.

Леший зевнул, закрыл на пару секунд глаза да тут же и проснулся.

— Ты на него не обижайся… — сказала Ксюша. — Он вообще-то добрый очень, просто зимой лучше не будить…

— Угу, — проворчал леший. — Тебя бы в феврале разворошили… — и исчез в темноте. Тут же из-за угла послышались шорохи да возня. — И чтобы тихо тут у меня!.. Ясно?

— Будет сделано… — кивнул Тихон. — Вот видишь, Ярослав, в каких условиях мы наблюдаем за колдуном Ледяной Пятой — волхва между тем так и зовут — а ведь он творит что-то непонятное: стал для чего-то лепить чёрных снеговиков…

— Он их не лепит, а ворует… — перебил Слава. — Он и нашего с Варей своровал…

— Я так и знала, Тиша, вот, а ты мне не верил. Не уж то смог бы что-то сотворить… только морозить да рушить…

— Но эти снеговики приносят Пяте всякие волшебные предметы, — заметил Тихон. — Где они их достают? Музеи ли обкрадывают, покупают в лавках — то неведомо, но целые мешки доставляют каждый день и в пещере складывают.

— Зачем? — спросил мальчик.

— Вот это и тайна. Митрофанушка хотел спросить, но…

— Да разве его остановишь! — перебила Ксюша всплеснув руками. — Голова горячая, вот и пошёл, и спросил прямо…

— Его и схватили… С тех пор в дозоре мы вдвоём. И мы бы хотели тебя попросить… Ты ведь смертный, а не водяной, на тебя они руку не поднимут, если схватят… Но ты пройдёшь тайно — где-то Митрофана держат, Ярослав, ты его и освободишь… Ты согласен?

Ну а что бы вы ответили на месте мальчика?

— Я помогу, — недолго думая ответил он. — Я пойду…