В кривом эфире. СМИшная история

Макс Квант

В день выборов провинциальный телеканал решает перебить рейтинги, выпустив неполитическое ток-шоу. Однако расследование дела человека, потерявшего память, ведущееся журналисткой Юноной Ягловой и монтажёром Кириллом Веранщуком, неожиданно втягивает их в политические интриги вокруг мэра города, связи с мафией и городской элитой. Книга написана от переживаний работы монтажёром на новосибирском канале. Многие персонажи и ситуации имеют реальные основы.

Съёмка/00:00:00:14

Уложив камеру в шкаф, я поставил кассету на грабёжку и присел на своё скрипучее кресло с вываливающимися шурупами (порой кажется из седалища вылетело больше железа, чем вкрутили на заводе безымянные хохлы). Заявления мне отчего-то писать не хотелось — то ли отлегло от сердца, то ли история с австрияками окончательно выбила из колеи. Рыжая бестия же полетела на другой сюжет — деньги всем зарабатывать охота, а оплата сдельная… Вот эти товарно-денежные отношения с Королём нас и испортили, все вдруг захотели свою маленькую зарплату раздуть до приличных величин — окружающим в глаза б смело глядеть чтоб да нос горделиво вздёргивать. Лёха Бузатов вообще чуть ли не ночует и пахать как лошадь готов, пока его дочка не станет обнимать телевизор со словами: «Это мой папа!» Вот и вертимся, крутимся, ищем в городе новости да преподаём их. Ничто не делает нас такими алчными, как сдельная оплата!.. Эх, и рыжая эта тоже крутиться, по три сюжета в день. Стахановец… То туда, то сюда, то вокруг да около… Вот это пробивная энергия! Она ворвалась к нам на канал как по «Beatles» — «11 — I Wanna Be Your Man.mp3». Никто её уже не звал — но она сама напросилась. У нас всегда так, кто приходит, того берут, а уж кто уходит — словно и не было человека… Но мы наконец-то взяли Хозяйку Медной Копны, а то Нина — кримминальщица — читает всё одними и теми же интонациями: что сюжет про колбасу с дробью, что сюжет про колбасу, в которой свинцовых шариков отродясь и не водилось…

— Что такой кислый? — возникает над моим задумчивым взором сценарист-продюсер-концептуальщик (и много что ещё) Илья Касихин, по прозвищу Шут…

— Да так, призадумался… Мы сейчас с новенькой аки сайгаки у аквапарка нового скакали… Мэра видели… — я ткнул на экранчик магнитофона с Олейниковым, вовсю диктовавшим свою волю топ-гастарбайтеру. — Видал, ругается с австрияками…

— Да уж, суров, суров градоначальник. Как говорили римляне — nihilo!.. Готов насытить чрево? — задумчиво вынимает он из пиджака жёлтую нить и тут же машинально накручивает на безымянный палец — из него постоянно торчали обломки одежды, да и сам он вида бахрамистого, этакий побитый жизнью Барбос.

— А то… Составить компанию?..

— Я не напрашиваюсь…

— А я и не против…

Интересный человечище Шут — никак не может разобраться со своими многочисленными скелетами в шкафу, порой кажется, он и сам не подозревает что ж с ним происходило, да что ему под силу. Но ценить его стоит ещё за манеру дотошно передавать приказы феодалов нам, крестьянам. Ему бы возгордиться, усесться в отдельном кабинете да обедать от всех отвернувшись как Король с Королевой, Портняжка с Лекарем да Поварёшка с Ромкой — эти ребята всегда верны сразу двум афоризмам про дружбу: «завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу» и «бескорыстная дружба может быть только между людьми с равными доходами». Ан нет же, Шут с нами возится, в нашей производственной песочнице лепит креативные куличики. И вот все сплетни из высших эшелонов властей наших мы узнаём как раз от Шута.

Мы кидаем песенку «Сначала питание. wma» из неизвестного мультика на фон да прёмся в кафешку неподалёку. Среди восточных мотивов под борщ да блинчики (кафешка зовётся как-никак «Марья-Искусница») Илья передаёт мне слово в слово содержание сегодняшней планёрки:

–…Уж кто-то задумал выпинывать людей из домов в день выборов, показывая по телевизору всякую муру, но факт остаётся фактом. Рейтинги даже у метровых телеканалов должны быть… должны быть — это я подчёркиваю… чрезмерно низкими, тогда народ всей семьёй не усядется у ящика с любой диагональю и любым количеством колонок, а отправиться на избирательный участок… — тут Илья чихнул, да подтолкнул меня к мысли: «А сам король чихал в этом месте?» — И что будут показывать в этот день центральные телеканалы? Крутить весь день сериалы для домохозяек? Семейные ситкомы по сезону в день? Тупосюжетные детективы про бандитов, «Подстава Ильича» или там «Папины точки»? Или «17 мгновений весны» с утра до вечера? Да любая наша немутная передача отобьёт всех сразу! И что сделать в нашем случае? Что должна сделать дециметровая местная станция, чтобы выйти в дамки? В сегодняшнем мире шоу с многомиллионными бюджетами, отстроенными специально стадионами да студиями, в этом жестоком мире маленькой местной дециметровой станции приходится непросто, — тут он начинает загибать пальцы, а в его слегка влажной руке мне видится бледная пятнистая королевская длань. Прямо клон! — Во-первых, не у всех бабулек имеется дециметровая антенна, во-вторых, нам показывать особо нечего: центральные каналы выкупили эксклюзивные права на самые любимые фильмы и теперь гоняют их в самые рейтинговые часы — дабы деньги не терять. Так что, товарищи, коммунизм наступил: хорошее кино только по праздникам… Тихий ужас для рейтингов… А что же мы можем выкинуть в праздник? — Шут ткнул в меня фаршированным блинчиком, и я даже задумался, чем в него ткнул таким шеф. — Ток-шоу! — благоговейно выдал он ответ в этой моноложной викторине. — Вся наша целевая аудитория, увидев себя, своего родственника, соседа, прильнёт в прайм-тайм к экрану как приклеенная: с тысячи девятьсот до двух тысяч (чисто Королевская мера времени) — в нашу нишу. И все эти Штирлицы, Крутовы да Репины — они же засохнут…

— Ой ли? — я даже кусок от такой утопии до рта донести не успел. — Там же бюджеты, профессионально построенный по американской лицензии наркотик, а мы тут со своими рожами да картонными декорациями.

— Дело в теме, Кирилл, и её, чтобы долго не ходить да не перекладывать с больной головы на не менее больной копчик, я… то есть Александр Дмитриевич уже придумал: «Амнезия». Она может случиться с каждым. Несколько лет назад тема модная, это сейчас незаслуженно подзабытая, но нам это на руку — вспомнят, долго объяснять не придётся… Представит каждый: мол, тоже так проснётся — ничего не помнит и родичи не знают где он… Да постоянно возникают такие вот склеротики…

— Ну, это-то понятно, — киваю я. — А кто делать-то будет?

— Шеф сказал и я с ним согласен: делать будет Яглова — новенькая которая, ну ты, скакун, знаешь её теперь. Правда, она об этом сама не в курсах, но согласиться, Александр Дмитриевич уверен…

— А снимать, монтировать, сводить, дизайн кто сварганит?

— А… — машет рукой он, и, отхлебнув кефира, вдруг начинает говорить своими словами — вот как алкоголь действует-то! — Ещё два месяца целых, кто-нибудь да сделает… Но ты представь, какие будут мегарейтинги, мы даже метровые телеканалы перебьём! И это в контрольном октябре-то месяце!.. Потом перед лицом всех клиентов затрясём теми процентами, накопительными аудиториями. Хотя на месте Королешки я бы давно подговорил пятьдесят человек с ТВ-метрами — чердачками на ящиках — и уже два раза в год на контрольные месяцы получал бы как раз метровые рейтинги… Мы, Киря, живём в век избыточной информации: сжигаем ежемесячно тонны бесплатных газетёнок, скачиваем из сетей киношедевры и удаляем в корзину через десять секунд, переключаем каналы по полтора десятка в минуту и спам — горы спама, — тычет он вилкой на всех окружающих по очереди. — И эти рейтинги нам кажутся чем-то объективным: рука не поднялась переключиться и я, ты, он, мы, она, вы, оно, они с потрохами ваши… — он вздыхает на пять литров спёртого воздуха — импровизирует, непривычно. — От кого не слышишь — вот по телику смотреть нечего, там всё неинтересно… Вот ты смотришь телевизор, Кирилл?.. Вот, и я не смотрю… И никто в нашей конторе в ящик не пялится!.. Не любят люди, когда их глупыми считают: мы же усреднили зрителя, превратив всех разом в прыщавых подростков с либидо! Мы с экрана общаемся с этим быдлом — иного слова для стада нет, согласись! О, ТВ-метр — самый беспощадный в Мире прибор! Напольные весы и спидометр велосипеда ему в подмётки не годятся. Да и мы-то хороши, поверили в правдивость этих машинок и в свою гениальность, приняв за аксиому, что столько идиотов разом ошибаться не могут (коллективный разум, прям): сделал хорошую передачу — получи хороший рейтинг, гений, а плохую — плохая доля тебе обеспечена, бездарность…

— То есть будет хорошее ток-шоу или плохое на рейтинг это слабо влияет? — я даже ужаснулся неожиданно посетившей меня мысли.

— Им-ен-но! Мы тут однажды три дня крутили по ошибке одну и ту же сетку. И кто бы заметил! Зато рейтинги только росли — народ хотел узнать, когда же это закончится, — Илья почесал подбородок, обнаружив кое-какие неучтённые калории, стёр их беспощадно пальчиком да отправил в рот — хозяйственный. — Хорошо ещё нам деньги в зависимости от рейтингов не платють, а то давно уже все без трусов остались… Ну что мы можем сделать по сравнению с метровыми? У них там бюджеты, они для шоу ледовые дворцы строят, а те проваливаются… — вздыхает от души Шут, то ли завидует, то ли что-то ещё. — Мы можем показать нечто наше, родное, доморощенное… (Кажется, он начинает трезветь — из него опять Король попёр.) И ток-шоу в день перевыборов Первого Лица зрителю покажется… а уж хорошее оно или плохое — дело абсолютно второе… Люди к телику должны присосаться как алкоголик с утра к похмелятору, как загипнотизированные дудкой кобры, — и обессиленный, откинувшись на спинку стула, лекторским тоном сообщает: — Человечеству сильно повезло: с самых первых дней телевидение огрызалось от массы врагов: кино, театр, книги, затем возникли компьютеры и Интернет. Огрызался ящик, сопротивлялся и превратился в этакую шипящую зверушку, кидающуюся на всех и вся. Вот и глядит на нас по ящику одно и то же: любовь и кровь, чернуха и порнуха, бабло и зло. ТВ бы могло стать настоящим искусством, но… слава Богу, не стало… — и туда-сюда повозив по тарелке остатки сметаны продолжает свой плач: — Господи, рейтинги! Сколько они замечательных экспериментальных проектов поломали. Рейтинг высокий — смело поднимаем цены на рекламу… А уж низкий! Убираем на хрен из сетки! Редкая передача, редкий сериал пролетит до середины сезона — поначалу бросаются на новьё, на рекламу, а уж как рейтинг упадёт — всё, кирдык! Ну а передача переживёт сезон — дадут денег на второй: начали зарабатывать! Прибыли, бизнес, деньги зарабатывают ради зарабатывания денег… Сплошная рекурсия: Мюнхгаузен вытаскивает из болота себя, коня да всю прусскую кавалерию в придачу…. и хочет всё больше да больше… Делаем не передачи, а продукт, куда закидываем рекламу, на рекламу должна клюнуть ЦА — наша бесцельная целевая аудитория: возраст такой-то, рост-вес такие-то, образование — ну школа и уже хорошо, жизненные цели — тратить заработанное да бросаться на каждую красивую вывеску! Остальные нас не интересуют — у них нет столько бабла и на мякине их не проведёшь… Ну а мы удовлетворяем зрительский информационный голод, опустошая кошельки… У нас бабское шоу «Женские часики», чтобы ты знал, Кирилл, с этой пластической рубрикой, в прайм собирает больше народу чем метр, а восемьдесят три процента — мужики! Есть на что поглядеть! Плохо мы знаем нашу целевую аудиторию, товарищи, очень плохо… Думаю, наш канал и парочка университетских профессоров смотрит да получает поистине эстетическое удовольствие сродни оргазму… А мы тут развели мнение о быдле за разговором о статистике… Как же мне это всё надоело… — то ли шепчет, то ли плачет он. — Дырчатое программирование это: вставляйте всё своё в прайм, но дайте нам частоту в вашем городе… А ведь по нашему принципу существует почти весь дециметр России-матушки… Ты только подумай! Количество независимых телекомпаний в стране любой неаккуратный фрезеровщик по пальцам одной руки пересчитает!.. — уж тычет он в меня двухпалой дланью. — А наш канал считается непродажным, ибо его давным-давно купили, а сам Королешка втайне мечтает о том, кто предложит больше…

— И нет у нас выхода? — совсем уж взгрустнулось мне.

— Выход есть, только он чаще, где вход. На том стоим и стоять будем!..

— М-да, а я новую жизнь сегодня хотел начать…