Перебор. Повесть

Макс Вэлл

Первая более-менее крупная прозаическая работа автора, которая дописывалась и редактировалась в течение нескольких лет. Повесть рассказывает о том, как за один год может измениться молодой человек. В лучшую или в худшую сторону – решать читателю.

Глава 3

Велосипед (Воспоминания из отрочества)

Проходя по местам, описанным выше, я всегда вспоминаю один случай. Это произошло в тот год, когда родители купили мне новый велосипед, и всё лето я с ним не расставался, даже до соседнего города как-то доехал, а это километров двадцать. И вот однажды, накатавшись вволю и купив себе бутылку лимонада и пачку сухариков, я решил отдохнуть. Сидел я, значит, на бревне, в тени раскидистого дуба, никого не трогал, жевал свои сухари, и вдруг за спиной послышалось:

— «Сиги» есть?

Я обернулся и отрицательно покачал головой. Мельком глянув на нежданного гостя, я заметил, что говоривший был нетрезв и, видимо, под действием ещё чего-то. На вид ему было лет двадцать пять. Он был одет в грязно-серые спортивные штаны и чёрную футболку, на ногах были синие кеды с тремя полосками. И что мне особенно запомнилось — глаза у него были какие-то мутные, затуманенные, нечеловеческие.

— Тогда сходи купи мне… Нет, лучше поехали вместе.

По моей спине пробежали мурашки. Место-то было безлюдное. «Если что — обитатели домиков, что стоят поблизости, вряд ли помогут. Во всяком случае, не успеют вовремя», — подумалось мне.

Ошарашенный беспардонностью этого гражданина, я никак не мог сообразить, что ответить. Всегда думаешь, что ничего плохого-то и не случится, если делаешь то, от чего тебя предостерегали. Говорили же мне родители: «Не катайся и не останавливайся там, где никого нет». А я не послушался. Теперь вот вляпался, блин.

— Жека, — выпалил этот неприятный тип и протянул свою грязную пятерню.

«Что?! — подумал я. — Тёзка?..» И, видимо, поэтому соврал:

— Василий.

— Ну что, Василий, — он то ли хмыкнул, то ли хрюкнул, — вставай, поехали. Я сяду за руль, а ты — на багажник.

И я без слов подчинился. С неадекватными людьми лучше не спорить. А тогда я вообще был, как бы это сказать… Робким, что ли.

Чтобы добраться до магазина, нужно было ехать в гору. А пьяный человек, сами понимаете, управляет велосипедом, да ещё с пассажиром на багажнике, отвратительно. Можно было, конечно, спрыгнуть и убежать, но, во-первых, я совсем не хотел расставаться с моим новым двухколёсным другом, а во-вторых, этот негодяй мог догнать меня, и, возможно, у него за пазухой был припрятан нож или что-нибудь в этом роде. Поэтому я терпеливо трясся на багажнике и ждал окончания этой, мягко говоря, неприятной поездки. Вдруг мы свернули налево, хотя должны были ехать прямо. Этот тип явно замышлял нечто нехорошее и вёз меня окольными путями. Когда мы остановились у обшарпанного двухэтажного деревянного дома, пьяный парень Жека пробурчал:

— Они должны мне кое-что. Зайдёшь и передашь им вот эту записку, — и он протянул мне грязный клочок бумаги, на котором было что-то неразборчиво написано.

«Надо же мне было попасть в такую компанию!» — промелькнуло в голове. Я вконец оробел, но пришлось войти в дом. Местечко было гнусное: тёмное, грязное, на полу валялся всякий хлам и мусор, воняло нечистотами. Идти дальше предбанника я не решился. Оглядевшись, я постоял там некоторое время, а затем, приоткрыв дверь, глянул в щель: улица была пуста. Тогда я высунулся и посмотрел по сторонам. Убедившись, что этого наркомана нет поблизости (наверняка и он не ждал ни секунды, а сразу укатил отсюда), я без оглядки помчался куда глаза глядят. А глаза мои глядели в сторону бабушкиного дома, находившегося в получасе ходьбы от того мерзкого места, которое в мыслях я сразу окрестил притоном. Довольно скоро я выдохся, притормозил и оглянулся. Слава Богу, никто за мной не гнался. У бабушки меня пожурили: она — с наигранной строгостью, а брат, который в тот момент оказался у неё, насмешливо, но по-доброму, как старший. Он даже хотел пойти и во всём разобраться на месте, но я его отговорил, аргументировав тем, что «на месте» уже всё равно никого нет. Мне тогда было и обидно, и стыдно, и вообще хотелось сквозь землю провалиться, лишь бы на меня никто не смотрел. Или, как в раннем детстве, закрыть глаза, а потом открыть, и чтоб как будто ничего не случилось. Поэтому никому из друзей я об этом случае не рассказывал.

Вот так у меня украли велосипед. Сейчас, естественно, смешно вспоминать, а тогда я не на шутку струсил.