Перебор. Повесть

Макс Вэлл

Первая более-менее крупная прозаическая работа автора, которая дописывалась и редактировалась в течение нескольких лет. Повесть рассказывает о том, как за один год может измениться молодой человек. В лучшую или в худшую сторону – решать читателю.

Глава 5

О любви

На следующее утро я, как и полагается православным христианам по воскресеньям, пошёл в церковь. Проснувшись в половине восьмого, я наскоро позавтракал, умылся, оделся и побежал на электричку. Дело в том, что наш небольшой город как бы поделён на две части железной дорогой. А храм, прихожанином которого я являюсь, находится на другом конце города. Пешком туда идти минут сорок, что утром не очень удобно. Но есть возможность сократить путь посредством вышеупомянутой электрички (далее об этом чудо-транспорте и о своём отношении к нему я напишу подробнее): я сажусь на главной станции нашего города, которая находится недалеко от моего дома (но на достаточном расстоянии, чтобы почти не слышать проезжающие поезда), и выхожу на следующей остановке, если ехать в сторону столицы. Дальше — пешком десять-пятнадцать минут. В непогоду или в те дни, когда времени нет (вследствие того, что я, например, проспал) я езжу на маршрутке.

По сравнению с будними днями, на воскресную службу приходит большее количество людей. Приятно, конечно, когда у тебя столько единомышленников, но порой совершенно не получается сосредоточиться на молитве: то дети плачут, то бабульки ворчат, то молодёжь шушукается. Но богослужение остается богослужением в любом случае, ибо оно — служение Богу.

В храме всегда ощущается присутствие высших сил. Здесь как-то спокойно, уютно, мысли приходят в порядок и — чувствуешь любовь Всевышнего.

Но поскольку уж так устроен человек, что есть мужчины, а есть женщины, то помимо любви высшей ему — человеку — требуются ещё и земные чувства. И, как многим кажется, только тогда он осознает себя живым.

Не вспомню точно, в каком возрасте я задумался об этой своей потребности — быть влюблённым в представительницу противоположного пола — но скажу с уверенностью, что ещё в детском саду у меня появился комплекс: я жутко стеснялся и даже в какой-то мере боялся девочек. Его появление объяснялось просто: я был очкариком (впрочем, им я остаюсь и по сей день), к тому же ещё и пухленьким (тут я периодически преуспеваю). Но, несмотря на этот комплекс, меня к девочкам тянуло, то есть я рано начал влюбляться.

Возможно, и во мне нечто привлекало девочек, но этого «нечто» было недостаточно для отношений, пусть тогда ещё совсем детских. Взрослея, я вытягивался, худел, и это делало акцент на образе «ботаника». Хотя, по сути, как я понял много позже, всему «виной» была природная скромность.

К концу школы я стал явственно ощущать, что всё-таки нравлюсь противоположному полу. На первом курсе института, не без удовольствия общаясь с однокурсницами, коих в нашем педагогическом вузе (а тем паче на факультете) было абсолютное большинство, я уже не так остро влюблялся и почти никак не показывал свои симпатии. Я, как бы пафосно это ни звучало, выбирал (а выбор ведь играет решающую роль), параллельно участвуя в студенческом межфакультетском КВНе и, следовательно (ибо одно в большинстве случаев связано с другим), — в гулянках. Выбирал я долго, придирчиво и категорично. Это обуславливалось моей неопытностью в делах любовных и идеализмом, который характерен для натур излишне романтичных. Не премину заметить, что безответные влюбленности не оставляли меня, ведь мы часто любим тех, кто нас не любит, и в нас порой влюбляются не те.

Наконец, я выбрал. И вышло это совершенно неожиданно. Оттого эта любовь (первая и, как мне казалось, взаимная) до сих пор для меня самая прекрасная. С другой такой же сильной влюбленностью я пока не встречался. Надеюсь, всё ещё впереди.

Вот какие мысли роились у меня в голове, когда после воскресного богослужения я направлялся к Ларе. Я сел в электричку, вставил в уши наушники, включил плеер и закрыл глаза. Всю тридцатиминутную дорогу я думал о любимой и о нашем свидании. Так уж вышло, что жили мы в соседних городах, поэтому виделись не очень часто, примерно раз в неделю. Безусловно, можно было бы и чаще встречаться, но постоянно появлялись какие-то препятствия. Хотя я не жаловался, ведь когда человека любишь, к таким мелочам относишься спокойно.

И вот мы встретились. Целую неделю я ждал этого момента. Было как-то спокойно, тепло, уютно рядом с ней. Мы шли, держась за руки, разговаривали, смеялись. Особенно сильно стучало моё сердце, когда невзначай удавалось приобнять её, прижать к себе, поцеловать.

У Лары зазвонил телефон.

— Это мама, — сказала она, доставая его из сумочки. — Да, мам. Всё хорошо, доехала нормально… Да, рядом, конечно, где же ему ещё быть… В кино идём… Хорошо… Хорошо… Ага. Ладно, давай, пока.

— Что сказала мама?

— Спросила, как я доехала и что мы делаем.

— А-а-а, ясно. Ну что, сначала посидим где-нибудь, а потом — в кино или наоборот?

— Лучше наоборот, — Лара посмотрела на часы.

— Ты спешишь?

— Нет, но мне ещё надо кое-что доделать к завтрашнему дню, так что в шесть придётся домой ехать.

— М-м-м… Жалко.

— Жалко у пчёлки.

— Сейчас за такие разговоры кому-то достанется, — я притянул её к себе и мы застыли в поцелуе, хотя Лара — порядочная девушка и не очень-то любит целоваться в людных местах.

Разумеется, очередь в кассу кинотеатра растянулась почти до самого выхода. Но я, предвидя подобный сценарий, забронировал билеты накануне вечером и теперь совершенно не боялся из-за отсутствия мест на выбранный нами сеанс упасть лицом в грязь перед своей девушкой. Не помню, что конкретно мы смотрели в тот день, да это и не важно. Важно то, что мы были вместе.

Не обошлось без приставаний с моей стороны: дело-то молодое. До сих пор не пойму отношение Лары к такому поведению. Иногда ей нравилось, а иногда сильно раздражало (видимо всему виной были «эти» дни). И вообще (банально, но правда, с которой трудно не согласиться) мы, мужчины, никогда до конца не поймём женщин, без которых, несмотря ни на что, нам не прожить.