Поющие револьверы

Макс Брэнд

Роман «Поющие револьверы» – это увлекательное, полное приключений повествование о противоборстве двух крупных, сильных, яростных мужчин. И хотя один из них – не знающий жалости шериф, а другой – беглый преступник, они ведут честную схватку, потому что не в их правилах стрелять противнику в спину.

Глава 8

Утром через коричневые осенние поля к маленькой зеленеющей ферме подъехал Каредек и нашел Райннона в маслобойне — тот отремонтировал сарайчик за домом и поставил там чаны для молока.

Когда вошел Каредек, он как раз выливал сливки в маслобойку, и шериф с ухмылкой уселся крутить ворот.

— Ладно, я вернусь к мулам, — сказал Райннон.

— Эй, погоди минуту, — остановил его шериф. — Если ты собираешься все время работать, ты никогда не станешь Рокфеллером. И славы тебе тоже не видать. — Райннон помедлил. — Садись, — приказал шериф.

Райннон послушно сел.

— Я хотел тебе кое-что сказать, сынок. О ферме. Шестьдесят пять или семьдесят акров…

— Шестьдесят три, — поправил Райннон.

— Да? Ну ладно, пока это опустим. Я одолжил деньги из расчета двадцать долларов за акр. Выложил тысячу двести баксов. Через месяц после того, как я получил ее, мог продать ферму по семьдесят пять долларов за акр. Потом появился ты. Вчера в городе я получил еще одно предложение. Угадай, сколько.

— Мы ее немного отремонтировали, — заметил Райннон, затем взволнованно спросил: — Ты хочешь ее продать, Оуэн?

— Ну, я получил предложение. Догадайся.

— По сотне за акр, — предположил он, встревоженный еще больше.

— Послушай, сынок, — продолжил шериф, — следующей зимой мы будем продавать сено, так ведь?

— Да.

— Какая цена на сено зимой?

— Точно не знаю.

— Я имею в виду не всякие там сорняки, которые косят тут на ранчо, а хорошую, первоклассную кормовую траву.

— Не знаю.

— Я могу получить до двадцати долларов за тонну, если вовремя продам.

— Да, это хорошие деньги.

— Деньги вроде бы тебя не интересуют. Погоди минуту. Сколько у тебя заливной земли?

— Пятьдесят один акр.

— Ладно. Сколько тонн приносит один акр за сезон?

— Шесть, если повезет.

— Это пять покосов за сезон?

— Да.

— Шесть на пятьдесят будет триста. Умножить на двадцать — шесть тысяч долларов каждый год!

— Да, — согласился Эннен. — Но ты должен вычесть расходы. И перепахивание каждые несколько лет. И все такое прочее. И тебе нужно нанять еще одного человека!

— Уже нанял, — сообщил шериф. — Дальше: у нас есть хороший яблоневый сад, верно?

— Да, похоже, хороший.

— Он и есть хороший. Ты яблоки пробовал?

— Пробовал.

— Столовые, а не те, что идут на сидр.

— Да, отличные столовые яблоки.

— Ну вот, сынок, эти десять акров покроют расходы на налоги, работу на ферме, удобрения и оплату работника?

— Не знаю, — из осторожности ответил Райннон.

— Я знаю, — сказал шериф. — Покроет все это и даже больше. Теперь слушай. Шесть тысяч долларов в год чистыми!

— Не считай цыплят раньше времени.

— Заткнись, Эннен, и слушай меня! Шесть тысяч — очень хороший процент со ста тысяч долларов. У людей начинают открываться глаза. Я тебя спрашиваю: сколько мне предложили за эту маленькую ферму? Сколько? Ты говоришь, сто за акр? Четыреста баксов за акр, мой мальчик!

Он помолчал.

— Это больше двадцати тысяч долларов, — медленно произнес Райннон.

— Гораздо больше. И что я ответил? «Не пойдет», — сказал я!

Эннен свернул и прикурил сигарету. Он ждал, в глазах у него светилось удовлетворение.

— Ты рад?

Райннон кивнул.

— Теперь дальше, сынок. Допустим, я списываю свои семьдесят долларов за акр. Допустим, я даже списываю сто долларов за акр. Ты можешь выплатить их мне в течение одного года. Правильно?

Райннон поднял руку.

— Мы напарники, Оуэн, — запротестовал он.

Шериф ритмично крутил рукоятку маслобойки, где плескались и чавкали сливки.

— Ты говоришь как дурак, — сказал он.

Райннон покачал головой.

— Это твое последнее слово? — спросил шериф.

— Да.

— Тогда давай разделим прибыль пополам.

— Это великодушно с твоей стороны, Оуэн. Ты мог бы сдать ферму в аренду, чтобы сделать то, что сделал я.

— Нанять? Да у них не хватило бы здравого смысла. Ни у кого не хватило бы здравого смысла. Даже у старого Ди, а ведь он был ее хозяином. И не додумался превратить выемку на холме в резервуар для воды. При нем развалилась ветряная мельница!

Райннон в задумчивости повернулся, увидел, как Маунт-Лорел сияет под утренними лучами осеннего солнца, и понял, что он выбрал себе место среди людей, среди тружеников. Что будет дальше, покажет время. У него есть руки, и перед ним открыт путь к достатку и даже к богатству!

Но он просто спросил:

— Ди? Ты их знаешь?

— Как облупленных.

— Там есть мальчишка. Чарли.

— Ты с ним познакомился?

Райннон пожал плечами:

— Что он собой представляет?

— У всех есть мозги, — сказал шериф. — Даже у Ди. Если их получше узнать, то можно подумать, что у них слишком много мозгов. Но вот Чарли… Он другой.

— Я так и подумал, — кивнул Райннон, вспомнив бессмысленную болтовню юнца.

— Мозги бывают разные, — объявил шериф. — Есть добрые старые сообразительные, а есть кое-что получше. Это называется гений! Клянусь Богом, Чарли Ди — именно такой.

Райннон забыл про сигарету. Он в замешательстве слушал Каредека.

— Ты когда-нибудь играл в шахматы? — спросил шериф.

— Немного, когда был мальчишкой.

— Тогда ты знаешь, что большинство играет плохо; некоторые усердно учатся, и если у них к тому же есть голова на плечах, у них трудно выиграть.

— Точно.

— Но кроме них есть еще гении. Они отдадут ладью, пару слонов, три или четыре пешки, и когда ты думаешь, что выиграл, они прорываются и ставят тебе мат в пару ходов.

— Верно, — вздохнул Райннон, вспоминая далекое прошлое.

— Они настоящие профессионалы. И это относится к Чарли Ди. Он всегда идет на пять ходов впереди тебя. Ты запер его здесь, ты запер его там, но прежде чем до тебя дойдет что к чему, он уже выиграл. Он гений, Эннен, мой мальчик!

Райннон нахмурился. Он попытался сопоставить это описание со своей собственной оценкой юнца. Оно никак не совпадало.

— Он приезжал вчера вечером.

— Приезжал?

— Что в этом плохого?

— Ничего… Ничего, — вздохнул шериф и отпустил рукоятку маслобойки. — Но только лучше бы приехал кто-нибудь другой. Он слишком много замечает!

— Про меня? — спросил Райннон с затвердевшим лицом.

— Эй, Эннен. Не все так плохо. Скорее всего, он ничего не подозревает. Ты же ведешь себя тихо!

— Буду молиться и надеяться, что у него нет никаких подозрений на мой счет, — возбужденно произнес Райннон. — Потому что если кто-нибудь попытается разлучить меня с этим местом… этой новой жизнью, Оуэн… я… я…

Он замолчал. Шериф ничего не ответил, но на лбу его неожиданно выступили капельки пота.