Аомби

Маковеев Иннокентий, 2020

Мир окутал дурман. Люди заболели и находятся в состоянии опьянения. В городах царит хаос. Люди действуют глупо. Работать и производить товары могут только те, кто избежал опасного отравления, уцелел. Поэтому на уцелевших объявлена охота. Шону и его друзьям повезло – они здоровы, их рассудок остался не затуманен. Правда, выбор у Шона и его друзей скромный: или они найдут лекарство для заболевших, или сгинут в их обществе.

Глава 1

Голубое море искрится в ярких лучах. Бриз овевает прохладой. Девушка в красном купальнике играет в волнах, улыбается мне, манит. Я несу ей «Секс на пляже».

«Дзз, дзз. Дзз, дзз», — неприятный звук проникает в моё сознание, и сон рушится, как песочный замок, нахлынувшей волною. Эх, я почти принёс красотке коктейль. Мне часто снится море. Может потому, что я там никогда не был, может потому, что я там никогда не побываю.

«Кто пришёл в такую рань?! Только не сосед!», — думаю я, пока рука тянется к недопитой бутылке виски. Делаю несколько глотков. Гремучая смесь обжигает всё внутри.

Утренний свет застрял в занавесках, в комнате темно. На цыпочках подбираюсь к двери, смотрю в глазок. На лестничной площадке покачивается высокий, нескладный мужчина 35 лет с тёмными длинными волосами и опухшим красным лицом — мой друг, я зову его Егерем. На нём чистая серая куртка и чёрные брюки без заплат. Это можно назвать хорошей одеждой.

— Кажется, улеглось, — говорит Егерь, зайдя в прихожую. Вид у него болезненный. — Подыскал тебе жилище получше. Собирай вещи.

— Дай вначале проснуться.

— Я принёс тебе машинку для стрижки волос. На человека станешь похож.

— Думаю, не стоит.

— Это нужно для дела.

Выпитое виски ударило в голову. Провести бы пару минут в кислородной маске.

В ванной стригусь под шесть миллиметров. Без насадки сбриваю густую месячную щетину, весь облепленный волосами встаю под душ. Холодная, ржавая вода не делает меня чище, зато бодрит. Трубы в доме давно пора менять. Впрочем, воду скоро отключат во всём районе. Полотенце превратилось в тряпку, но другого нет. Вытершись, я остаюсь влажным. В осколке зеркала не отражается монстр, это плохо.

На кухне закипает чайник. Егерь заглядывает в пустой неисправный холодильник.

— Я на диете, — пытаюсь я шутить.

В городе перебои с поставками продуктов. В первую очередь обеспечивают фронт.

Я открываю скрипучие дверцы кладовки и достаю две банки консервов, на которых не указан срок годности. Вероятно, продукт просрочен.

— Мешки денег, а купить ничего не можем, — досадую я.

— Слышал, товары скоро привезут с юга, — Егерь кивком указывает на спинку соседнего стула. — Кэт тебе вещи передала. Ты навести её.

— Всё собираюсь.

Кэт отыскала для меня джинсы, футболку, свитер. Одежда неновая, но без потёртостей и заштопанных дыр. Ткань пахнет стиральным порошком. Я с удовольствием переодеваюсь в чистое.

Внутри консервов лежит цельный кусок мяса, покрытый говяжьим жиром и пряно пахнущий заливкой. Вкус отличный. Продукт не испортился. Мясо без шкурок и желваков. Вероятно, эти консервы из стратегического запаса. От еды мне становится лучше, голова проясняется.

За 15 минут собираю рюкзак сношенных вещей. Накинув чёрную кожаную куртку, выхожу с Егерем на улицу. Аомби уже начинают выползать из своих обителей. Я стараюсь избегать встреч с заболевшими. В контакт с Аомби обычно вступает Егерь. Не мешкая, пересекаю дорогу и прыгаю в чёрно-серый автомобиль, на первый взгляд самый обычный, то есть убогий. Кузов покрыт несколькими слоями краски, где-то краска вздулась, где-то отслоилась, где-то стёрлась. Вокруг автомобиля установлен ржавый массивный бампер, на котором образовалось множество вмятин.

Егерь жмёт на газ. Надеюсь, сегодня мы никого не собьём насмерть. Я это просто ненавижу. Весь день потом мурашки по коже, дрожь в теле, и сплю ужасно, а смириться со случайными убийствами, значит, окончательно сойти с ума.

Подвеска автомобиля страдает. Дорога разбомблена артиллерийскими снарядами и разбита гусеницами танков. Здесь на окраинах города когда-то шли бои. Многие дома повреждены, часть полностью сгорела и разрушена.

Артиллерия Северного города до сих пор бьёт по жилым кварталам. Так говорят в проекциях. На самом деле периодические обстрелы дело рук местных властей. Они обманом сплачивают население перед общей угрозой.

Ближе к Центру становится оживлённее. Военные броневики едут на таран. Развалюхи путников жмутся к краю дороги. На тротуарах Аомби получают скудные пайки и едят за грязными столами.

Главная дорога отремонтирована. По обеим её сторонам установлены заградители. Они препятствуют выходу пешеходов на проезжую часть, скрывают нищету соседних улиц, и самое главное, не позволяют автомобилям выезжать на тротуар. Аомби ужасные водители, поэтому ко всем автомобилям приварен защитный бампер. Автомобили регулярно сталкиваются. Если удар несильный, то его никак не учитывают. Случаются и чудовищные автокатастрофы. Для устранения их последствий к ключевым развязкам подогнаны краны. Они убирают груды искорёженного металла.

Солнце поднимается всё выше над горизонтом. Весенние лучи отражаются от тонированных стёкол автомобиля. Я медленно погружаюсь в дрёму. Чтобы не заснуть, иногда поддаю газу автомобилю (педали управления расположены напротив обоих передних сидений). Наверное, я бы забылся, но Егерю становится дурно. Он постоянно напивается с Аомби, чтобы выудить у них информацию, поэтому у него проблемы со здоровьем. Егеря начинает знобить, на бордовом лице выступают крупные капли пота. Похоже, его вот-вот вырвет. Я опускаю водительское стекло. Егерь почти перестаёт держать руль, и автомобиль начинает мотать из стороны в сторону. Бампер машины ударяется о заградитель, высекая снопы искр.

— Передай управление, — прошу я.

Егерь устало смотрит на меня, нажимает на переключатель рядом с рулём, и руль плавно перемещается по передней панели ко мне. Я выравниваю курс автомобиля.

Спустя десять минут Егерь указывает мне, где свернуть с главной дороги и припарковаться. Я въезжаю на обочину боковыми колёсами, глушу мотор. Егерь самостоятельно выбирается из автомобиля.

— Ты как? — спрашиваю я. Егерь что-то невнятно бормочет. Ему всё ещё плохо.

Я следую за Егерем в гостиницу Парадайс. За стойкой нас встречает высохший, словно мумия, Аомби лет семидесяти в белой рубашке.

— Оливер, — представляет его Егерь.

Лицо старика расплывается в услужливой улыбке. Похоже, Егерь завербовал этого Аомби.

— Шон, — представляюсь я.

Оливер выкладывает на стойку два ключа и говорит слабым голосом:

— Лифт работает.

Егерь забирает один ключ себе, другой беру я.

Кивнув на прощанье Оливеру, иду к лифту и поднимаюсь на пятый этаж.

Мой номер можно назвать роскошным: две отремонтированные комнаты, обставленные корпусной мебелью, двуспальная кровать, телевизор. Всюду чистота и порядок.

— Я слышал, что власти собираются поймать оставшихся уцелевших, — говорит Егерь.

— Предыдущие их попытки провалились.

— На днях в «Феникс» зашёл Погонщик. Он был расстроен, выпивал. Я подсел к нему и выяснил, что случилось: в торговом центре был пожар, его напарники сгорели заживо, а он чудом спасся, неизвестный офицер вывел его прямо в закрытую часть города.

— Там есть проход?

— Нужно проникнуть в торговый центр и проверить.

— Сегодня? Ты сможешь?

Егерь смотрит на часы.

— Есть время отдохнуть.

Разобрав свой рюкзак, включаю телевизор. На экране сплошные помехи.

Егерь развалился в кресле и, похоже, уснул.

Утреннее виски никак не выветрится из меня, хмельное состояние. Ложусь на кровать, закрываю глаза.

Две кокосовые пальмы, растянут гамак. Зелёная сочная травка переходит в белый песок. По пляжу бежит девушка с распущенными волосами, делает колесо…

— Шон, вставай, — тормошит Егерь. Я выпадаю из гамака. — Нам пора.

Я рывком поднимаюсь с кровати. Мне на мгновение показалось, что я снова в армии. Егерь протягивает бутылку бренди. Запах алкоголя ударяет в нос, действуя как нашатырь. Я прихожу в себя.

— Пей, у нас должно быть опьянение не ниже среднего, — язык Егеря заплетается.

Распив бутылку бренди, мы идём на улицу. Светлая пелена медленно застилает мне глаза. Новое, приятное восприятие мира отнимает чуть больше жизни. Плетусь за Егерем по пыльной дорожке. Навстречу шатаются Аомби. Пахнут они скверно, одеты в рвань, лица грязные. Аомби бросают на нас мутные взгляды.

— В торговом центре мероприятие, — предупреждает Егерь.

— Ты выбрал отличное время, — отвечаю я с сарказмом.

Егерь протягивает мне пропуск.

— Подделка из Лаборатории? — спрашиваю я.

Егерь кивает.

Центр города обнесён высокой стеной. Там живут чиновники, предприниматели, силовики, их семьи. Территория вблизи Центра благоустроена и охраняется. На ней расположен ряд административных зданий, торговый центр, больница.

Мы с Егерем следуем по красной ковровой дорожке за группой Аомби в отличных костюмах. Охранники подозрительно смотрят на нас. Егерь небрежно показывает пропуск. Я делаю тоже самое и скрываюсь за дверью торгового центра.

В вестибюле установлены рамки металлодетекторов. У многих гостей мероприятия есть при себе огнестрельное оружие. Аомби неохотно расстаются с пистолетами, оставляя их в персональных сейфах.

Я был в торговом центре несколько раз, но в этой части впервые. Судя по плакатам сегодня состоится ряд важных встреч с чиновниками из Восточного города и показ новой единой военной формы. Вынести такое важное мероприятие из Центра — очень странное решение. Я бы сильно насторожился, но выпил эликсир безразличия.

Иду за Егерем в зал. Он садится на стул.

— Пошли сразу искать? — предлагаю я. — Пока нам везёт…

— Подожди, будет интересно.

— Зря теряем время.

— Ты не пожалеешь, — Егерь подмигивает.

Я недовольно мотаю головой.

Меня порядочно развезло. Если в таком состоянии за мной погонятся, то далеко не уйду.

Аомби заполняют места в зале. Многие из Центра. Опасная компания.

Заиграла красивая медленная музыка.

— Смотри… — Егерь указывает на белый освещённый подиум. — Открывающая показ девушка — Элизабет Уайт.

— Дочь заведующего лабораторией? А сам он здесь? — Я рефлекторно оглядываю зал.

— Попробуй у неё выяснить.

Я хмыкаю. Не люблю общаться к Аомби.

Коллекция посвящена повседневной одежде. Первой по подиуму идёт стройная белокурая девушка, одетая в полупрозрачное голубое платье — Элизабет. Её движения естественные и одновременно изящные. При этом она немного пошатывается.

Гулявший по залу прожектор вдруг выхватывает меня из полумрака. Элизабет бросает на меня взгляд. Вспышка. Элизабет неожиданно оступается и падает на диванчик рядом с подиумом. Её модное платье задирается. Гости с любопытством изучают мини-трусики, которые Элизабет одела сегодня — белое кружево. Кто-то из Аомби восторженно вздыхает и пускают слюни, кто-то смеётся, кто-то смущается. Фотографы запечатлеют курьёз.

Егерь указывает на молодого Аомби, который бросился помогать Элизабет.

— Его зовут Каен. Говорят, он претендует на высокую должность.

Каен вырывает камеру у фотографа, разбивает в дребезги об пол, затем пугает второго фотографа. Гости никак на это не реагируют.

— Он из Поколения, — говорю я. Догадаться несложно. Лицо Каена имеет врождённые дефекты, уродство. Аомби коренастый, на вид ему чуть больше 20 лет, значит, он один из первых.

Каен помогает Элизабет подняться на подиум. Девушка завершает круг и скрывается за кулисами.

— Иди к Элизабет, — говорит Егерь. — Я поищу вход в Центр.

— Может, я лучше с тобой пойду.

— Возьми, пригодится. — Егерь протягивает герметичный пакет с цветами внутри.

— Пит достал? — спрашиваю я.

— Да, синие розы. Поспеши. Встретимся в вестибюле.

За кулисами Элизабет сидит в кресле перед зеркалом. У девушки нет признаков сильного опьянения: или стабильное протекание болезни, или, что вероятнее, она сделала укол Временного лекарства.

Я надрываю упаковку, достаю из неё маленький букет цветов и протягиваю Элизабет.

— Красиво упала, как падают звёзды и спутники, — говорю я.

— Нам за это доплачивают, — шутит девушка и берёт цветы. Запах синих роз смешивается с её духами, образуя дурман. — Спасибо. Как твоё имя?

— Шон.

— Элизабет. — Девушка смотрит на себя в зеркале с цветами, и уголки её пухлых губ чуть поднимаются. — Ты офицер?

— Был когда-то. Сейчас живу недалеко от Центра.

— Да? Я ни разу не была в городе, только со стены видела почерневшие дома. Как там?

— Постепенно всё восстанавливается, — вру я. — Хочешь посмотреть?

— Мне нельзя покидать Центр. Сюда-то не хотели отпускать.

— Город не опасен. Я мог бы составить тебе компанию.

— Элизабет, подойди, пожалуйста! — зовёт девушку седой кутюрье в белом костюме. Рядом с ним стоит охранник. Оба смотрят на меня недоверчиво.

— Куда я могу тебе написать? — спрашиваю я Элизабет.

— Лучше я тебе.

— В гостиницу «Парадайс».

— Хорошо.

Я выхожу в коридор.

— Стой! — говорит кто-то сзади.

Я оборачиваюсь. Ко мне подходит широкоплечий Аомби в чёрном комбинезоне. Половина его лица закрыта маской. Аомби скрывает уродство. Он из Поколения.

— Как твоё имя? — невнятным голосом интересуется Аомби.

— Шон.

— Хантер, — представляется он. — Мне не важно из какого города ты приехал, хоть из Аполиса. Не приближайся больше к той девушке.

— Чья она?

— Не важно.

Аомби настроен решительно. Я иду дальше.

— Мне уже доложили! — слышу за спиной новый голос. — Это он?!

Внезапно раздаётся оглушительный хлопок. Я рефлекторно приседаю на одно колено и прислоняюсь к стене. Подождав немного, начинаю неуверенно двигаться на крики и вопли.

В вестибюле произошёл страшный взрыв. Аомби живые и мертвые, тела, части тел, лужи крови. Поражающие элементы бомбы застряли в стенах и потолке. Я осматриваю убитых. Егеря среди них нет. Но, если он был в эпицентре взрыва, то тогда от него мало что осталось. Охранники эвакуируют гостей. Все говорят о диверсии. Бомба взорвалась у рамок металлодетекторов. Диверсант понимал, что дальше ему пройти не удастся.

Егерь ждёт снаружи. Спасся.

— Не ранен? — спрашиваю я.

— Нет. Уходим отсюда. Выяснил что-нибудь?

— Нет.

— Вообще ничего?

— Думаю, Элизабет мы больше никогда не увидим.

— А я нашёл, что искал.

Мы возвращаемся в номер гостиницы «Парадайс». На цифровой камере Егерь и показывает мне фотографии подвала торгового центра. На них изображена массивная стальная дверь, расположенная в укромной нише.

— Видеонаблюдения нет? — спрашиваю я.

— Нет. И это только один вероятный вход в Центр. Должны быть другие.