Земля зомби. Вояж по области

Мак Шторм, 2021

Третья книга цикла "Земля зомби" Приятелей ожидает поездка по Воронежской области. Посещения различных небольших анклавов с выжившими. Необычные места и новые приключения. Ну и конечно зомби и ужасы, которые принесло миру их появления. Содержит нецензурную брань.

Глава 1. Картавый ленивец и молодой волк

Подходим с Артёмом к вызывающей у меня подозрение красавицы, я спрашиваю:

— Приветик, что такая красивая девушка делает тут одна, в таком богом забытом месте?

Она, лучезарно улыбнувшись, отвечает мелодичным нежным голосом:

— Я тут укрылась и живу. На самом деле, тут намного безопаснее, чем в большом городе, среди мертвецов и людей.

— Ясно! Значит, живешь тут такая красивая одна, никого не боишься, у тебя всё хорошо, не жизнь, а малина?

Было заметно, что её немного смутил мой нарочито сомнительный тон и вопросы. Но следует отдать ей должное, она быстро взяла себя в руки и ответила:

— Не так всё радужно, но, в целом, живу я тут хорошо.

— Раз у тебя всё хорошо, тогда мы поехали дальше. Хорошего дня!

Секунд десять она растерянно смотрела на нас, потом предложила:

— Мальчики, давайте я вас чаем или кофе угощу, расскажете мне новости и поедете дальше!

Внутренний голос мне настойчиво шепчет, что тут дело нечисто, и стоит взять и уехать прямо сейчас, но любопытство предлагает остаться, решить загадку и понять, в чём скрыт подвох. Это то самое любопытство, уже сгубившее кошку, и которое оставило Варвару на базаре с оторванным носом, берет верх над моей паранойей. Улыбаюсь и говорю:

— Отчаянная ты дама, раз не боишься в такое время приглашать двух вооружённых незнакомцев к себе, чаи гонять!

Решив, что своей игрой усыпила нашу бдительность, девушка опять начинает мило улыбаться и продолжает:

— Ну что вы, конечно, боюсь! Просто по вам сразу видно, что вы парни хорошие. Хватит мерзнуть, пойдемте внутрь, там поговорим.

Разворачивается и идёт первая, игриво повиливая бедрами. Мы с Артёмом переглянулись, я показываю ему знаком быть настороже, и, оглядываясь по сторонам, идём вслед за странной мадам в помещение.

Внутри царит полумрак, почти всё освещение выключено, свет, проникающий через грязные стёкла витрины, не может нормально осветить большой торговый зал. Товар из магазина весь вынесли или переместили в другие помещения, расчистив зал. В дальнем тёмном углу стоит импровизированный стол из поваленного набок холодильника со стеклянной дверью. В другом углу стоит разложенная раскладушка. Хозяйка показывает нам рукой на стол и говорит:

— Мальчики, вы присаживайтесь, а я сейчас поставлю чайник. Вам чай или кофе?

Мы с Артёмом выбираем кофе, она просит немного подождать, объясняя, что всё находится на кухне, и скрывается за дверью, ведущей вглубь здания. Как только её шаги затихли, Артём прошептал:

— Как думаешь, она нам в кофе снотвогное добавит или сгазу отгавит?

— Хороший вопрос, но кофе я пить не буду. У меня есть подозрения, что она кого-то ждёт. Ты её видел? Вся такая аккуратная, намазюканная. Если сменить камуфляж на платье, то можно её на подиум дефилировать выпускать. Не сходится это с её версией, что она тут живет одна, как отшельник, спит на задрипанной раскладушке и радуется жизни. Опять же, разговоры по рации вела, а как только увидела нас, сразу её спрятала.

— Да я примегно о том же подумал. А вдгуг её подельники сейчас за стеной сидят и ждут удобный момент, чтобы напасть на нас?

— Не исключено, но вряд ли. Я думаю, они есть, но не тут, поэтому она и использовала рацию. Ты в любом случае будь наготове, оружие снял с предохранителя?

— Ещё в машине, если ты не заметил. Тепегь вот стоит гядом со стулом, а я боюсь, что случайно угоню, и мне задницу пгостгелит.

— Молодец. Мой ствол лежит у меня на коленях и смотрит тебе между ног. Поэтому я тоже боюсь, что он может тебе пятую точку простелить или чего-нибудь другое.

— Э, ты охгенел, убеги ствол в дгугую стогону! — испуганно возмутился Артём, пришлось его успокаивать. Говорю, что это шутка, и он у меня не на прицеле.

Из-за двери, куда ушла девушка, послышались шаги. Мы напряженно затихли, готовясь, в случае угрозы, прыгать в разные стороны. Но прыгать и стрелять не пришлось, из-за двери показалась блондинка, неся в руках две кружки с кофе. Вслед за ней никто не выскочил и не начал по нам стрелять. Разжимаю руку, напряженно сжимающую автомат, и кладу её на стол. Блондинка, подойдя к нам, аккуратно ставит по кружке с кофе на стол перед каждым, потом, отодвинув стул, снимает с себя куртку и вешает её на спинку стула. Остаётся в черном облегающем свитере с высоким горлом, который выгодно подчёркивает её груди, приблизительно третьего размера. Несмотря на такие отвлекающие и сбивающие с мыслей любого представителя мужского пола обстоятельства, я успеваю заметить толстую чёрную антенну от рации, немного торчащую из внутреннего кармана куртки, прежде чем она повесила её на стул. Усаживаясь с торца стола, девушка оказывается на одинаковом расстоянии от нас. Кокетливо улыбаясь, она говорит:

— Что вы, мальчики, сидите, как каменные истуканы, пейте кофе, пока горячий.

— А мы холодный кофе любим, гогячий не пьём. — отвечает Артём.

Девушка на секунду нахмурилась, но, спустя мгновение, опять лучезарно заулыбалась и, глядя умиленно на Артёма, сказала:

— Ой, как миленько! Обожаю, когда так прикольно картавят! Скажи, пожалуйста: «Паровозик, дыр-дыр-дыр»!

Артём рассерженно огрызается:

— Что ещё за детский сад! Меня один уже успел достать со своим паговозиком, не буду я ничего говогить!

Она явно рассчитывала на другой эффект и начала краснеть от злости, не понимая, почему не действуют её чары. Чтобы нам понравиться, она использовала все свои женские хитрости: продемонстрировала свою красивую, словно резную, фигуру в обтягивающем свитере, так удачно подчеркивающем её прелести, и голос старалась делать как можно более низкий и сексуальный. В другой ситуации мы с Артёмом наверняка уже пустили бы слюни, пожирая её глазами и мысленно перебирая все известные позы Камасутры с её участием. Но ей не повезло, мы успели заметить её говорящей по рации, и теперь пребываем в скептическом настроении. Дабы немного разрядить обстановку, я прерываю тишину и спрашиваю:

— Красавица, курить тут можно?

— Да конечно, курите, если желаете! Для хороших гостей мне ничего не жалко.

— Спасибо. Расскажи о себе, меня прямо раздирает любопытство, такая куколка и сидит одна в глуши. Чем увлекаешься?

Её глаза мечтательно заблестели и, посмотрев на нас странным взглядом, она рассказывает:

— Вы, конечно, думаете, что я обычная «Барби», которой бог дал внешность и обделил всем остальным. На самом деле, это не так и мои увлечения совсем не женские, я обожаю охоту. Вы охотились до того, как всё началось?

Спросила она у меня и Артёма. Получив от нас утвердительные кивки, улыбнувшись своим мыслям, продолжила:

— Тогда вы должны меня понять. Я обожаю идти по следу за добычей. Это непередаваемое чувство, когда кровь кипит от адреналина. Круче ничего в жизни не нашла, а перепробовать я успела многое. Все эти секс, дурь и рок-н-рол — даже рядом на одной полке не стоят с чистым кайфом бурлящего адреналина и загнанным зверем.

Взгляд её глаз изменился, став холодным, как лёд, и колючим. Посмотрев на нас поочередно, она добавила:

— Если бы вы были зверьми, то картавый был бы ленивцем из «Ледникового периода», а ты, с грязной шеей, похож на молодого волка.

Объявила мне это Барби, смотря на меня странным прищуренным взглядом, как будто через прицел винтовки. Я чуть не поперхнулся сигаретным дымом от таких заявлений и её странного взгляда. В повисший тишине послышался какой-то знакомый нарастающий звук. Спустя мгновение я осознал, что это звуки работающих автомобильных двигателей, которые приближались к нам с противоположной стороны железнодорожного переезда. В такие совпадения я не верю, поэтому спрашиваю у блондинки:

— Ты ждёшь гостей?

Её глаза блестели, как у наркомана, она посмотрела на меня и ответила:

— Нет.

Мы с Артёмом переглянулись, подумав о том, что это враньё. Сюда едут её знакомые, явно по наши души. Артём посмотрел на неё и потребовал:

— Хватит устгаивать театг одного актёра! Говоги быстго, кто это сюда пгиближается на машинах, иначе нос на бок свегну!

Посмотрев на него без тени малейшего страха, она с улыбкой произнесла:

— А ты забавный, картавый ленивец, тебя я оставлю на потом.

Не успели мы опомниться, как она внезапно вскочила и со всех ног побежала к двери, ведущей на улицу. Я схватил стеклянную кружку с кофе и, что есть силы, запустил в неё, целясь ей в голову, но не рассчитал, и кружка попала убегающей блондинке по мягкому месту, заставив её коротко вскрикнуть от неожиданности и ускорить и без того быстрый бег. Выбежав на улицу в одном свитере, без куртки, она устремилась навстречу приближающимся автомобилям. Я прокричал Артёму:

— Быстро валим отсюда, пока не поздно, через запасной выход!

Подхватив свои рюкзаки и оружие, забегаем в дверь, которая ведёт вглубь здания. Свет везде выключен, ничего невидно, включаем подствольные фонари на автоматах и начинаем метаться по всему зданию, теряя драгоценные секунды в поисках запасного выхода. Различные комнаты, заваленные всяким хламом, бегаем, спотыкаясь через него. Мне повезло, я нашел кухню, тут было большое окно. Крикнув Артёму, чтобы бежал ко мне, разбиваю его прикладом автомата и выбираюсь наружу. Следом за мной на улицу из разбитого окна вылезает Артём, и мы со всех ног, петляя как зайцы, бежим к виднеющейся впереди лесопосадке. Когда до неё осталось буквально метров десять, сзади раздались выстрелы и знакомый женский голос прокричал нам вслед:

— Бегите, картавый ленивец и молодой волк, бегите! От опытных охотников вам не скрыться!

Её слова тут же заглушили множественные выстрелы, а издававшие свист у нас над головами пули прибавили нам сил и прыти. Уже спустя десять секунд мы, пригибаясь к земле, ломились через лесополосу, как стадо кабанов, не разбирая ничего на своём пути, сквозь кусты, уворачиваясь только от деревьев.

Забежав вглубь лесополосы, мы, спрятавшись за деревьями, остановились перевести дыхание от внезапного скоростного забега наперегонки со смертью. Сердце бешено стучало и, казалось, в любой момент, могло выскочить из груди. От адреналина руки тряслись, как у запойного алкоголика, которому остро необходимо похмелиться. Я выругался матом, пытаясь удержать в руках бинокль, чтобы изображение не прыгало. Когда мне это всё же удалось, я повторно выругался матом:

— Всё настолько хгеново? — тяжело дыша, спросил Артём.

— Всё еще хуже, мне пока не хватает дыхания, чтобы выдать длинную матерную тираду, полностью описывающую ситуацию!

— Не томи, говори уже, что там!

— Три машины, внедорожники, неплохо затюненные, и человек шесть с оружием. Что-то подсказывает мне, ребятам нравится охота, особенно на людей, а мы с тобой, картавый ленивец, теперь желанные трофеи!

— Хген им по всей могде! Ещё посмотгим, кто из нас настоящий охотник, а кто пгивык отстгеливать безобидных людей. Давай сделаем по паге выстгелов в их стогону, чтобы они внаглую не лезли за нами, и побежали дальше.

Аккуратно высунув голову из-за дерева, стреляю, целясь по скоплению людей, стоявших у машин. Они сразу падают на землю и ползком убираются с линии огня за укрытия, открывая оттуда ответную стрельбу, в нашу сторону. Подождав минуту, пока выстрелы прекратятся, мы срываемся на бег, углубляясь в лесополосу.

Спустя двадцать минут забега между деревьев, останавливаемся в небольшом овраге, перевести дыхание и обдумать дальнейший план действий. Спрашиваю у Артёма:

— Как ты думаешь, они хотели нас теплыми взять, напоив кофиём со снотворным?

— Тяжело сказать. Думаю, не зависимо от их изначальных планов, финал иггы один: мы убегаем от охотников. Только, скогее всего, если бы мы выпили кофе, то бежали бы налегке, без огужия и пгипасов. А так выиггали себе фогу, но, увеген на сто пгоцентов, они будут нас пгеследовать. Главное, чтобы у них не было собак.

— Да, ты прав. Видел, как заблестели глаза той мрази, когда она начала разговор про охоту и давать нам прозвища различных зверей? Повезло ей, что прыткая оказалась, а то бы стала у меня анакондой.

Артем с интересом посмотрел на меня и, улыбаясь, сказал:

— Даже стесняюсь спгосить, будь у тебя возможность, что бы ты заставил её заглатывать?

— Я понимаю твои пошлые намёки, деваха с виду, конечно, вся ладная, но под красивой оберткой скрывалась какашка. Она бы у меня лампочку заглотила, а потом ты как раз выполнил бы свою угрозу и сломал ей нос, чтобы, тварь, подыхала, задыхаясь в судорогах.

— Ну ты звегюга! Мне даже стгашно сейчас стало с тобой тут в лесу одному находиться.

— О, кстати, вспомнил тут. Как-то раз в лесу одна картавая мадам у меня так хорошо заглотила, все картавые так умеют?

— Очень смешно. Тебе что, Кузьмич половым путем пегедал своё отвгатительное чувство юмога?

— Ладно, шучу, давай думать, как нам дальше быть.

— За основную вегсию бегем, что они будут нас пгеследовать? Или охотиться на нас, что в пгинципе гавнозначно в данной ситуации.

— Да, будем отталкиваться от того, что за нами началась настоящая охота.

— Тогда нам нужно отгываться от погони.

— Может, устроим им засаду?

— Нет, это плохая идея. Даже если мы подстгелим одного-двух, их всё гавно больше, и нас пегестгеляют, зажав с двух сторон. Опять же, мы не знаем, кто они и что у них есть. Как минимум есть хогошо подготовленные машины и, скогее всего, знание местности. Не исключено, что у них имеются всякие иггухи-поггемухи, типа тепловизогов и ночных пгицелов.

— Да, это нам сильно осложнит жизнь. В темноте мы для них будем как безобидные слепые котята.

— Значит, бежать пгосто впегёд, без знания местности, глупо — они газделятся и, пока одни, газвегнувшись цепью, будут гнать нас, идя по следу, дгугие пгоедут на машинах впёгед и займут позиции, поджидая, пока мы сами на них выйдем.

— Тёма, скажи «всё равно».

Артем, рассуждавший на серьёзные темы и не ожидавший подвох, не раздумывая произнёс:

— Всё гавно.

Я не смог сдержать хохот, его картавость изменяла безобидную фразу до неузнаваемости. Артем, осознав, в чём дело, разразился:

— Ты геально стал как Кузьмич! Нашел время для шуток! Я могу говогить фгазами без использования этой пгоклятой буквы.

— Извини, просто это слишком смешно звучало! У тебя есть мысли, что нам делать, чтобы не стать трофеями?

— Да, нам нужно сделать то, что от нас, меньше всего ожидают. Есть одна задумка, делай, что я скажу, надеюсь, получится их облапошить и спасти наши жизни. — проговорил Артём, старательно выбирая слова, в которых не задействована, коварная буква Р. Не соврал, действительно может, правда, заметно, что он тщательно подбирает слова прежде, чем их произнести.

Начинаем двигаться дальше, вперёд, стараясь удалиться от преследования. Артём сказал, чтобы я шёл по его следам, след в след. С учетом, что у меня обувь на один размер больше, то я полностью перекрывал его след своим и создавалось впечатление, как будто я шел один. Правда, я не понимал какой в этом смысл, всё равно на выходе из оврага, где мы переводили дух, было видно, что два следа превращаются в один, поэтому самый последний тупица догадается, что мы пошли след в след, а не испарился внезапно один из нас. Но Артём, в отместку на мою шутку, не стал объяснять свою задумку, поэтому я шёл за ним молча.

Так, бредя по лесу, по следам Артема, я начал думать о людях, от которых мы сейчас удирали. Если, конечно, эту компашку можно назвать людьми. Способов получить адреналин — море — для этого совсем не обязательно начинать охоту на выживших людей. Можно охотиться на зомби, мало одного — попробуй положить толпу каким-нибудь топором, адреналин гарантирован. Но их, видите ли, это не вставляет. Хотя, охота на живых людей — это не свежезародившаяся забава. Такое практиковалось давно и во все времена.

В последнее десятилетие в мире было много горячих точек. Люди воевали зачастую сами не зная, за что. Где-то наверху начинали делить сферы влияния, на кону стояли природные богатства страны, такие, как нефть и золото. Дальше обычных людей сталкивали лбами, для этого даже не нужен был реальный повод. Можно было сказать: «Враги оскорбили нашего бога», «У них нет демократии, жёсткий тиран и диктатор мучает бедный народ». Поводов для начала заварушки было много, правда, все, как один, надуманные и бредовые. Это если верить дурацкому телевизору, обычный американский фермер не может спокойно уснуть, так сильно его одолевает желание поучаствовать в войне с простым русским рабочим. В США было всё то же самое, все средства массовой информации внушали доверчивым дурням, что в России каждый человек мечтает взять в руки автомат Калашникова и перестрелять всех американцев. Кто имел голову на плечах, тот прекрасно понимал, что всё это — полная чушь. Обычный человек, в какой стране он бы не жил, мечтает совсем о другом. Русский и Американец хотят свой просторный дом, вкусно кушать, хорошую машину, красивую жену, чтобы жить с ней в радости и растить детей, а не сдохнуть на чужой земле за непонятно чьи интересы, в обнимку с автоматом.

Поскольку во всех правилах бывают исключения, тут тоже без него не обошлось. Если большинство людей, пребывая в здравом уме, никогда не хотело войны, то ей в противовес был небольшой процент людей, которому она нравилась. Одни просто жили войной, не представляя себя в мирной жизни, и быстро там себя теряли, спиваясь. Другие получали удовольствие от всей грязи, боли и страданий, которые несла с собой война.

Наши преследователи были больше похожи на другой вид — любителей крови и адреналина. Уже давно мелькали подобные темы, сначала на грани слухов, позже стали появляться признания и интервью участников, а также статьи в официальных СМИ. И появился термин «чёрный туризм», так обычно обозначают путешествия людей в места, так или иначе ассоциирующиеся со смертью, болью и страданиями. Он делился на разные подгруппы. Одним просто нужно щекотать нервы, находясь в стране, где очень опасно, другие за деньги убивали, с наслаждением стреляли по людям. Не нужно их путать с наёмниками. «Солдатам удачи» деньги платили за то, что их нанимали. Черные туристы, наоборот, сами платили деньги за возможность примкнуть к одной из сторон конфликта и убивать. Как правило, туры длились недолго, пару дней, максимум неделя.

Такие черные туристы всегда находили, где можно за деньги пострелять в людей. В Африке за большие деньги устраивали сафари, только вместо зверей охота велась на людей. Еще одна популярная тема под названием «Военно-морской круиз» — за немалую сумму вечнозелёных проплыть на судне по маршруту, где кишели пираты. Устроители гарантировали нападение пиратов, а если его всё же не случится, то обещали вернуть половину суммы. И теперь эти самые любители пострелять по людям активировались по всему свету. Платить уже никому ничего ненужно, ехать за тридевять земель — тоже. Находи жертву и развлекайся.

Артем, шагавший впереди меня, повернул направо, по направлению к железной дороге, потом внезапно остановился и произнес:

— Тихо! Слышишь?

Я замер и прислушался. Откуда-то сзади раздавался звук работающего двигателя. Отвечаю ему:

— Да, слышу, вроде машина на небольшой скорости едет, в нашем направлении.

— Не знаю, кто это, наши пгеследователи или вообще дгугие люди, но будем думать, что это по нашу душу. Поэтому пгибавляем шаг, нам нужно быстгее выйти на железку, чтобы осуществить мой замысел. — поделился мыслями Артём и ускорил темп.

До железнодорожного полотна мы дошли за десять минут, быстрым шагом. Прежде чем выйти на открытое пространство, к рельсам, мы минут десять стояли на краю лесопосадки, прислушиваясь и осматривая всё в бинокль. Преследователей нам не удалось обнаружить. Я спрашиваю:

— Что дальше?

— Дальше — интегеснее, нам пгидётся газделиться. Слушай внимательно и запоминай. Сейчас мы так же, след в след, идём до самих гельс, потом ты становишься ногами на гельсы и делаешь четыге шага по напгавлению впегёд. Обязательно сильно топая ногой и на пагу секунд фиксигуя её на гельсе. Это нужно, чтобы на полотне остался след. Снег из пготектога ботинка пгопечатается и укажет им, что мы пошли дальше, впегёд, но уже по гельсам. Ты же, сделав четыге шага с отпечатками, аккугатно с моей помощью газвегнешься и, пегешагнув эти отпечатки, пойдёшь в дгугую стогону, назад. А я, тоже сделав отпечатки, пойду впегед по гельсам и метгов чегез двести опять уйду в лес.

— Что-то слишком запутано, не могу понять, что ты задумал.

— Да всё пгосто. Мы специально шли след в след, чтобы они не видели две пагы следов, но, в то же вгемя, они знают, что по одним следам идут двое, так?

— Да, всё верно, уверен, что они это сразу поняли, если кто-то из них идёт по нашим следам.

— Я тоже так думаю, ещё, навегное, и посмеялись над наивными дугаками. Поэтому я специально пгойду по гельсам недалеко и опять уйду на снег, чтобы снова появился след. Они его быстго найдут и гешат, что мы и дальше идём вдвоём по одному следу. Увеген, опять будут гжать, думая, что это была наивная попытка обогвать след. А самое главное — они, найдя впегеди следы, где я сошел с гельс, не станут пговегять и идти вдоль гельс в дгугую стогону и ненайдут место, где ты сойдёшь.

— Да, действительно, я бы на их месте так и подумал, что это нелепая попытка сбросить хвост, и пошел бы по твоему следу.

— Будем надеяться, что и они тоже так подумают. Сейчас у нас 17:20, значит, я их буду водить до утга, а утгом, в 9 часов, выведу на точку, котогую мы обозначили, как место сбога, запомнил?

— Да, в 9 утра, ты выйдешь к заброшенной деревне, что в 10 километрах отсюда.

— Всё пгавильно, главное — ничего не пегепутай. Твоя задача — пгойти по гельсам метгов пятьсот и уйти от них. Сначала в стогону, естественно, не в ту, по котогой мы сюда шли чегез лес, а в дгугую, а то столкнешься нос к носу с пгеследователями, и аккугатно вегнуться назад, пговерить, что никого нет, забгать машину, на ней доехать до пагней и выдвинуться к точке сбора, и устгоить там засаду на пгеследователей. Всё понятно, ничего не пегепутаешь?

— Да, всё понятно. Возвращаюсь назад, забираю машину, еду к нашим оболтусам, ввожу их в курс дела, и едем к заброшенной деревне. Недалеко от неё прячем машины и пешком, стараясь не наследить, занимаем позиции, готовя теплый приём нашим охотникам. Всё верно?

— Да, ещё важный момент: нужно полное молчание в эфиге. Даже когда вы меня увидите, идущего через дегевню — чтобы ни звука. Особенно Кузьмичу это скажи, желательно газ пять. Я пгойду мимо и тоже займу позицию, когда они пгиблизится, я сам подам по гации команду откгыть огонь.

— Хорошо, я всё понял. Тёма, ты молодец, я бы до такого точно не додумался, должно выгореть.

— Ну, тогда начинаем. — сказал Артём и направился быстрым шагом к рельсам, я пошел за ним следом.

Подойдя вплотную к железнодорожному полотну, он встал на рельсы. Я, пройдя по его следам, тоже встал на них и, как он просил, сделал четыре шага вперёд, специально с силой опуская ногу при каждом шаге, чтобы снег выскочил из протектора ботинка и остался лежать на блестящей металлической поверхности рельсы.

Артём тем временем слез обратно на снег, аккуратно ставя ноги в оставленные нами следы и застыл в ожидании меня. Я, пройдя четыре шага вперед, развернулся и, аккуратно ставя ноги между своими следами, пошел обратно. Артём подал мне руку, чтобы я не оступился и не нарушил снежный покров, а вместе с ним и задуманный нами план. Пройдя мимо Артема, останавливаюсь и оборачиваюсь. Артём, придирчиво осмотрев рельсы, смахнул пару найденных им снежных отпечатков, оставленных моими ботинками на обратном пути. После он тоже встал на рельсы и, сильно топая ногами, сделал шагов шесть. Остановившись, придирчиво осмотрел оставленные снежные следы и, видимо, довольный результатом, произнес:

— Всё, надо быстго действовать, а то стоим тут на откгытой местности, как мишени в тиге. Делай четыгеста шагов и уходи налево.

— Хорошо, ты, главное, сам держи ушки на макушки. Сейчас вся охота начнётся на тебя. Если с тобой что случится, меня твоя жена застрелит, а Кузьмич ей в этом поможет.

— Хген этим угодам, а не мои гога на тгофей! Это им не по туземцам безнаказанно со снайпегки издалека стгелять. Или обычного гогодского жителя гонять по лесу. Я с Калача, а в Калаче у нас нгавы суговые, потом гасскажу.

— Хорошо, удачи тебе.

— И тебе.

Пожелав друг другу удачи, расходимся в разные стороны, шагая, как в детстве, по рельсе.

Иду, периодически останавливаясь и внимательно осматривая окрестности через бинокль. Периодически оборачиваюсь, посмотреть на удаляющегося от меня Артёма. Примерно минут через пятнадцать он ушел обратно в лесополосу, откуда мы с ним, вышли до этого, и я остался один на железнодорожном пути, стало неуютно. Сразу появилось ощущение, что враги уже держат меня на прицеле и, вообще, скрываются за каждым кустом. Спустя еще минут десять, я наконец-то прошел эти злосчастные пятьсот метров и покинул железнодорожную насыпь, уходя налево. На всякий случай, свои следы на снегу разравнивал перчаткой. Конечно, если на них смотреть вплотную, то сразу становится понятно, что снежный покров был нарушен и искусственно выровнен, но если смотреть через оптику, то не заметно, и ничего не бросается в глаза.

С той стороны железной дороги лес занимал обширную площадь и был довольно густой. Сейчас на моей стороне была жиденькая лесополоса, которая разделяла железнодорожные пути и автомобильную дорогу. За дорогой шли бесконечные поля, разделённые на огромные квадраты деревьями. Передо мной встала дилемма, где мне идти: по жидкой лесополосе, которая даёт хоть и минимальное, но всё же укрытие, или уйти сначала глубоко в поле, и там уже двигаться назад, к своей цели.

Моё внимание привлекает что-то яркое, мелькнувшее впереди. Направляю туда бинокль и вижу зомби в ярко-оранжевой жилетке железнодорожника, её яркий цвет и привлек моё внимание. Только мертвый железнодорожник оказался не один, с ним была большая компания товарищей по несчастью, просто их одежда была не такая броская, поэтому издалека они были не так заметны, как приятель в ярком жилете. Если одного, максимум двух, я бы смог убить по-тихому и без риска, то такую толпу не получится. Значит, остаётся вариант углубляться в поля и по ним возвращаться назад.

Ещё раз осмотрев окрестности в бинокль, и, кроме зомби, никого не обнаружив, покидаю лесополосу, идя пятой точкой вперед, согнувшись и разравнивая перчатками свои следы на снегу. Углубившись в поле метров на пятьдесят, с облегчением разгибаюсь, развернувшись, перехожу на бег.

Добежав до конца поля и войдя в полосу деревьев и кустов, отделяющих это поле от соседних, останавливаюсь перевести дыхание. Присаживаюсь, облокотившись спиной о дерево, и сижу так, пока не восстановится дыхание. После достаю из рюкзака флягу с водой и, сделав пару глотков, продолжаю движение. Медленно иду, внимательно прислушиваясь к звукам и периодически делая остановки, осматривая местность в бинокль. Пройдя вперед и поравнявшись с тем местом, где мною были замечены зомби, останавливаюсь и пытаюсь рассмотреть в бинокль с этого ракурса, что там происходит.

Теперь нас не разделят множество деревьев — между нами только поле и дорога, поэтому сейчас я вижу полную картину, а не только мелькающих между деревьев многочисленных зомби. В лесу стоит большой автобус. Скорее всего, когда всё началось, он по какой-то причине слетел с дороги и на большой скорости протаранил деревья. Рядом с ним замерли два автомобиля «скорой помощи» и одна газель, принадлежащая, судя по её расцветке, МЧСникам. Картина была уже привычной, и восстановить происходящие тут события не составило большого труда.

Автобус с людьми ехал, как всегда, по привычному маршруту. Внутри были укушенные пассажиры, которые начали обращаться в зомби, и, напав на водителя, спровоцировали аварию. А может, и сам водитель где-то в городе успел получить укус, но, не зная ситуации, просто облив рану перекисью и замотав бинтом, продолжил работу, пока не превратился в монстра. Ну, а дальше, как всегда, на крупную автокатастрофу с пассажирским автобусом приехали медики и спасатели, которые тоже пребывали в полном неведении о том, что происходит на самом деле, и почти все погибли в первые часы на работе, разрываемые вызовами, а потом красноглазыми жуткими монстрами. Вот теперь и ходят там большой толпой, ставшие зомбаками, пассажиры автобуса, медики, спасатели и прочие случайные зеваки, как зомби в жилетке железнодорожника, который пришел помочь людям или просто поглазеть на аварию.

Дополняло эту страшную картину, состоящую из разбитого автобуса и брошенных рядом с ним автомобилей спецслужб, с толпой зомби, бесцельно бродящих вокруг них, слабо колышущееся на ветру тело повесившегося человека в петле из ремня, привязанного к толстой ветке дерева. Судя по всему, один «счастливчик» сумел в начавшемся безумии избежать укусов и залезть на пожарную машину. Неизвестно, сколько ему пришлось на ней сидеть, надеясь на помощь, в окружении тварей, обступивших его плотным кольцо. Видимо, долго сидел, раз психика не выдержала, и он решил, что повеситься на собственном ремне будет единственным выходом.

Хоть я уже и привык к подобным картинам, всё равно, настроение каждый раз ухудшалось, стоило увидеть подобное. Не сказать, что оно у меня, до этого было радостное, с учётом обстоятельств, загнавших меня в это поле, но после увиденного, на душе появилась грусть и тоска. Всю жизнь думал, что не люблю людей, даже работу всегда искал, чтобы было минимум контактов с людьми, отдавая своё предпочтение технике, а теперь, когда большинство людей погибло, превратившись в монстров, их стало жалко, и пришло осознание что, кто бы чего не думал, человек — существо социальное и ему тяжело жить без окружения других людей. И дело не в материальном или физическом аспекте, тяжесть заключается в образовавшимся вакууме общения и появившемся чувстве пустоты. Раньше, сам того не замечая, всё равно общался с большим количеством людей. Пускай, в большинстве случаев, через сообщения в соцсетях, но это не отменяет того факта, что общение было, а теперь стала ощущаться его острая нехватка.

Что-то тоска накатила в этот раз внезапно и сильно. Так можно и закончить на минорной ноте, как тот бедолага, висящий сейчас на ветке, на собственном ремне. К черту все эти сопли, самоубийство — выбор слабаков. И вообще, мысли пошли куда-то не туда, уже о самоубийстве подумал. Надо не фигню всякую думать, а идти к цели, причем делать это аккуратно и внимательно. Если витать в облаках, то до самоубийства дело не дойдет — быстрее «добрые люди» помогут.

Прогнав все ненужные и даже опасные мысли из головы, я продолжил свой путь. Пару раз мне слышались звуки в лесу, который находился от меня через железную дорогу и по которому мы с Артёмом убегали. Тогда я мгновенно падал в снег и нагребал руками перед собой небольшой сугроб. Скрываясь за ним, подолгу лежал и напряженно вслушивался, пытаясь понять, действительно что-то услышал или это моя паранойя шалит. К однозначному ответу на этот вопрос прийти не смог. С одной стороны, лес был далеко от меня, его отделяло целое поле, дорога и железнодорожные пути. С другой стороны, когда стоит такая мертвая тишина, звуки разносятся далеко. Поэтому, как говорил один мой знакомый, «Лучше перебздеть, чем недобздеть». Эта вульгарная фраза сейчас как нельзя лучше подходит к данной ситуации.

Зато звук едущей машины я услышал издалека и сразу лег, и окопался, чтобы меня не заметили. Когда звук автомобиля миновал меня, я немного приподнял голову и увидел одну из машин наших преследователей. Этот красный пикап на больших колесах, со множеством фар на блестящем кенгурятнике, я хорошо запомнил. Вжавшись обратно в снег, я мысленно похвалил себя за то, что, переходя дорогу и идя по полю, затёр свои следы перчаткой. При движении на машине, они их точно не заметят, а так бы уже через десять минут за мной по моим же следам началась погоня.

Подождав, когда шум мотора затихнет вдалеке, я встал, отряхнулся и продолжил движение. Периодически останавливаясь, осматривая окрестности в бинокль и прислушиваясь, я шел к месту стоянки второго броневика. Дорога назад заняла в два раза больше времени из-за того, что идти приходилось осторожно, выискивая возможную угрозу, затаившуюся впереди, и обходить по полям, делая большой крюк, то место, откуда мы с Артёмом спасались бегством. Когда я наконец добрался до места, где нас ожидали товарищи, то еле волочил ноги от усталости. Поход и забеги по глубокому снегу, сопряженные с нервным напряжением, отнимали много сил.