Виктория – это я

Майя Неверович, 2023

В студии популярного ток-шоу адвокат объявляет, что умерший миллиардер оставил всё своё имущество внебрачной дочери. Только вот всё, что он о ней знает, это имя – Виктория....А где-то, не подозревая ни друг о друге, ни о покинувшем этот мир бизнесмене, живут три девушки, абсолютно разные. Три Виктории. Они отправляются на поезде в Москву на ток-шоу, и каждая из них уверена, что именно она – наследница медиамагната Соколова.Ехать в одном купе с такими же претендентками на звание богатой наследницы?! Это уже слишком!А когда ещё и законный сын миллиардера не рад их приезду. Тут и вовсе непросто будет нашим Викториям.Ну что – берём билет на поезд и следим за приключениями девчонок!

Большое путешествие

В маленьком южном селе пышногрудая красавица бросила клич в семейный чат.

«Не ехать же к миллионеру в трениках с вытянутыми коленями» — написала Вика, и попросила помочь с одеждой.

«Разве он не миллиардер?»

«Ничего. После Вики точно станет миллионером».

Так как тёть Лида поделилась новостью со всем селом, хоть и по секрету, вечером в доме было шумно. Весёлый хохот смешался с завистливым перешёптыванием. Вика стояла перед трельяжем, в котором откололся кусочек одного зеркала, и крутилась перед ним, примеряя наряды.

Мама Вики то причитала, то начинала рассуждать, кого из родственников нужно будет обязательно пристроить в фирму.

— Сашку надо на хорошую должность. Он мне всегда молоко свежее привозит. И на рынок завсегда подвезёт. Не то, что Юрка. Как ни попрошу, так у него вечно туды-сюды, дела какие-то. Вот и пусть сидит теперь, деловой. — Женщина достала из шифоньера со скрипучей дверью, большую клетчатую сумку и встряхнула её. — Кстати. Маринку не бери. Она воровать будет. И денег ей не одалживай. Не вернёт. Порода такая.

Вика на всё согласно кивала. Всё равно, половины сказанного не слышала. Сам факт, что она поедет в Москву! Да ещё и в купе, как богачка городская, — звучало, как сказка. Надев ярко-жёлтое платье с непривычными оборками по нижнему краю, Вика гордо посмотрела в зеркало с отколотым краем:

— Здравствуйте. Да, Виктория Соколова — это я. — Манерно протянула вперёд руку, представляя перед собой восхищённого её красотой поклонника. Обязательно, из миллионеров, не меньше.

Собирали девушку, как на «Поле чудес» — каждый норовил дать с собой подарок для ведущего ток-шоу.

А рано утром её отвезли в город, на вокзал.

Лишь когда она осталась на перроне одна, без привычной толпы из родни и односельчан, в неприлично ярком платье, бретели которого упорно спадали с округлых плеч, ещё и в неудобных босоножках на высокой платформе с плетёным краем — стало не по себе. Даже боязно. Но билет уже спрятан в маленький чёрный рюкзак, отобранный по такому случаю у младшей сестры, а поезд во всю мощь сообщал о своём приближении. Вика вцепилась в тяжёлую клетчатую сумку и затаила дыхание.

Её первое в жизни большое путешествие начиналось.

***

Сомнения раздирали. С одной стороны — где она, «Кусь» из интерната, а где он, столичный олигарх. С другой… Не родился же он с золотым унитазом? Бабки сказали, отдыхал на Чёрном море?

Викуся начала открывать шкафы антресоли, искать фотоальбомы. Мать точно была на море, были фотки. Но вот когда и где? Из шкафа посыпался всякий хлам. Тяжёлый фотоальбом, здоровый, с обложкой из синего бархата, тоже выпал и раскрылся. Со страниц смотрела молодая симпатичная блондинка. Она радостно улыбалась, глядя в камеру, рука застыла, поправляя волосы. Блондинка была сдельном купальнике, на позади оно — море. Викуся села на пол и взяла альбом в руки. Она долго всматривалась в лицо матери, её фигуру. В принципе, ведь хорошенькая была, пока пить не начала. Девушка вырвала приклеенное фото и посмотрела на его оборот.

«Чёрное море, солнце и любовь. Вот и всё, что нужно человеку для счастья», — гласила надпись. Ни даты, ни конкретного места.

— Лохматый, дуй ко мне. Тут тема, кажись, интересная, — Викуся держала фотографию в руках даже когда звонила приятелю. — Я по ходу, отца нашла. Но не факт. Сбросила вызов и в браузере смартфона набрала: Владимир Соколов.

С экрана, по которому шла небольшая трещина, на неё смотрел довольно импозантный мужчина. Серьёзный, даже немного уставший взгляд заметен даже из-под стекла очков.

«Персона, контролирующая значительные медиаресурсы через медиахолдинг. В состав холдинга господина Соколова входят, как печатные СМИ, так и несколько популярных теле–радиостудий. Предприниматель является организатором ежегодно проводимых фестивалей и музыкальной премии», — читала, бубня под нос, девушка.

Приятель позвонил в дверь менее, чем через полчаса. Тощий, длинный, в очках, он скорее походил на занудного отличника, чем на друга хулиганистой Викуси. Тем не менее, они действительно, дружили. Давно. Насколько долго длилась их дружба, не помнили даже они сами. Петька ещё помнил, как Викуся, мелкая, жила в этой самой квартире с мамой. Как в садике они оттягивали друг другу трусы и удивлённо округляли глаза. Тогда они впервые узнали, чем мальчик отличается от девочки. В детстве он был вечно лохматым, за что рыжая подружка и прозвала его Лохматым. Правда, тогда он ещё зачитывался комиксами, таскал повсюду. Было время, когда они и спали вместе. Когда она, уже будучи «Кусь», трудным подростком, сбегала из интерната, чтобы с Петькой посмотреть найденную им кассету с фильмом «для взрослых». Они ложились на диван, брали с собой стеклянную вазочку, полную печенья и шоколадных конфет, и… засыпали от монотонного голоса переводчика.

Один раз Петькина мама спалила их в таком состоянии. Конечно, все шишки полетели в сторону Викуси. И Петьке было категорически запрещено дружить с девочкой из неблагополучной семьи.

Теперь же порог Викусиной квартиры переступил причёсанный, до тошноты аккуратный молодой человек, с ноутбуком в руках.

— В смысле, отца? — Скидывая кеды на ходу, выпалил Петька.

— И тебе «привет», — девушка захлопнула дверь.

— Здоровались. Рассказывай. Что за мужик? Местный? Я его знаю? Ты как узнала? — Плюхнувшись на диван, он повернул голову на девушку. — Чего стоишь? Заходи.

Викуся стояла в дверном проёме, скрестив ноги, и ухмылялась. Такую бесцеремонность мог позволить себе только он.

— Можно, да? Я думала, твой поток из вопросов не закончится.

— Ладно, — Петька смотрел на неё снисходительно. Он открыл ноутбук, и пока тот включался, деловито поправил очки: — Что у нас имеется на предполагаемого счастливчика?

— Да я уже всё посмотрела. Тебе фамилия Соколов, Владимир Соколов, о чём-нибудь говорит?

Приятель задумался.

— Знакомое… — медленно, вспоминая, ответил он. Так задумался, что очки на нос съехали. Судя по внезапно вылезшим из-под оправы бровям, и удивлённо застывшим поверх широкого обода очков, вспомнил: — Да ну! Хорош разыгрывать. Кусь, я думал, ты реально, уже порадоваться хотел.

— Запустился? — Викуся кивнула на ноутбук, намеренно не замечая обиженные нотки в голосе Петьки. — Найди ток-шоу. Как раз, я тоже ещё не смотрела. Говорят, там он душу изливал.

Она села рядом, а Петька, быстрыми движениями пальцев вбивал название передачи.

— Значит, умер? — Разочарованно протянула девушка, когда стала ясна тема программы.

— Тише ты, — шикнул Петька. — Дай послушать.

— Вообще-то, это мой предполагаемый папаша кони двинул.

— Кусь, а прикинь, если ты реально стала владелицей всех этих миллиардов.

— Там ещё сынок какой-то. А ну, найдёшь этого кадра?

— Легко, — стукнув по клавише пробела, заставил адвоката с русским именем и еврейской фамилией, замереть на полуслове.

Результатом поиска стало фото молодого, элегантного парня с густой шевелюрой светло-русых волос. На разных кадрах он смотрелся одинаково в одном — уверенный, даже самоуверенный взгляд. Чаще всего с усмешкой или широкой улыбкой, он смотрел в камеру. Вокруг, почти на всех фотографиях присутствовали молоденькие девушки и дорогие автомобили. И, судя по пейзажу, жил парнишка не в российской глубинке. Да и вообще, не в России.

— А если у нас матери разные, — с вожделением рассматривая фото, мечтательно произнесла Викуся, — он же не совсем брат? Как думаешь?

— Даже не мечтай, — Петька одним щелчком мышки по красному крестику лишил подругу объекта желаний. — Ты видела, какие у него тёлочки вокруг?

— И что? Я хуже, хочешь сказать? — Она обхватила себя за груди и приподняла их. — Сиськи сделаю, будут не хуже, чем у этих. Ноги у меня и так отпадные.

Девушка задрала ноги и толкнула приятеля в бок.

— Зачётные ж ноги? Как тебе?

— Сойдёт. Но подкачать не помешало бы.

— Ничего, — Викуся и не думала обижаться. — Вот будут бабки, будет у меня и жопа орехом. И жрачка нормальная. И тебя из этой дыры вытащим, заживём, как люди. Жаль только…

Она замерла, взгляд стал холодным. И таким колючим, даже немного волчьим из-за прищура, взглядом, она смотрела на экран монитора, откуда ей широко улыбался, возможно, сводный брат.

— Папаше нашему, — кивнула она на фото парня, — в глаза не посмотрю. Не смогу похвастаться, как жила все эти годы.

— Да ладно. Нормально ты жила. И без него. И если окажется, что это не твой отце — тоже не пропадёшь. Не забывай, у тебя ещё я есть.

— Кстати, Лохматый. Как насчёт пожрать?

— И это говорит потенциальная миллиардерша? Кусь, учись выражаться нормально. А то братец ненадолго отца переживёт, если ты при нём вилки перепутаешь. А твоё «жрать» и вовсе добьёт.

— Пусть привыкает. Или валит, вон, под пальмы, чтоб не отсвечивать.

Уже на следующий день после звонка в студию, Викуся собрала немногочисленные пожитки в красный рюкзак с чёрными полосами, принюхалась к футболке, в которой собиралась ехать, и пришла к выводу, что ещё пару дней в ней вполне нормально можно отходить, а ехать предстояло и того меньше. Надела синий, с лампасами, спортивный костюм, прыгнула на мопед и помчалась.

На вокзале торжественно вручила ключи от любимого «жужика», как она ласково называла мопед, Петьке.

— И давай сразу порешаем, — ткнула она пальцем приятелю в худенькую грудь, — чтобы с «жужика» пылинки сдувал. Не гонять.

Петька только открыл рот, чтобы возмутиться, но к перрону стремительно приближался поезд.

— Чтоб берегла себя — говорить не буду. Ты, главное, там поаккуратнее. Москвичи, народ нежный.

— Привыкнут, — по-дружески, стукнула кулаком в плечо Петьку, и пошла навстречу поезду, скрипевшему тормозами.

Петька сразу развернулся и ушёл, зная, что подруга детства не станет оборачиваться, махать. Она уже вся там — в Москве.

***

У Викки ужасно болела голова. О чём она тут же сообщила своим «котяткам» — подписчикам. Судорожно держала стакан с водой одной руке, и плакала в камеру телефона, держа его в другой.

— Приветики-приветики. Да, мои хорошие, у меня такие траблы. Мне так плохо. Я не знаю, как быть. С родителями разругалась.

«Они вернулись из Испании?» — Прилетело в чат.

— Нет, мои лапусики. Даже такие вещи пришлось обсуждать онлайн. У отчима открытие ресторана только послезавтра. Поэтому, фэмили-проблем пришлось обсуждать в режиме видеосвязи. — Викки приложила стакан ко лбу, затем поднесла ко рту и сделала глоток, после чего облизнула губы. — Разговорчик вышел тот ещё. Тяжело вспоминать.

Девушка отвела взгляд, задумалась.

— Котятки, вы мои самые близкие люди. Если вам будет интересно, конечно, я расскажу, как всё прошло. Шлите ваши сердечки, если вам интересно. А пока, — она перевела камеру в режим основной и указала на стоящий возле окна, большой чемодан ярко-розового цвета и изображённой на нём куклы Барби. — Угадайте, куда я отправляюсь уже сегодня?

«Неужели, ты поедешь в Москву?» — в чат посыпались однотипные сообщения, не считая тех, в которых предлагались возможные способы секса с ней.

— Да, мои котятки. Справедливость должна восстановиться. — Девушка надула губы и обиженно, протяжно пожаловалась. — Организаторы шоу наотрез отказались оплачивать билет на самолёт. Вы представляете? Мне придётся сутки! Сутки трястись в купе непонятно с кем. Это такой кринж! Но. Я обязательно буду держать вас в курсе.

Закончив прямой эфир, она с облегчением вздохнула. Да, со вчерашнего дня в голове мало места осталось для верных подписчиков. Если б не дзынькающие донаты, вообще не выходила б в эфир, пока всё не разрешится. Конечно, сама мысль, что она может являться госпожой Соколовой, не какой-нибудь Vikki, а настоящей миллиардершей — это вызывало визг восторга. Ведь тогда она сможет не с Садовода реплики выдавать за дизайнерские сумки, и маникюр делать не по бартеру за упоминание в своём блоге. Она всю прошлую ночь вспоминала и записывала места, куда нужно полететь первым делом, в каких бутиках закупиться. И да, пожалуй, корочка МГИМО, к примеру, тоже не помешает. То, что она чертовски красива — знают все. Пусть теперь видят, что она ещё и умна. Нет! Не МГИМО! Лучше приобрести диплом зарубежного ВУЗа! Точно.

Даже сидя в такси, которое её мчало по шумным улицам приморского города, она закрыла глаза и мечтательно улыбалась, представляя, сколько дверей перед ней откроется, как только ведущий огласит на всю страну, что именно она, Викки, наследница миллиардов господина Соколова. Вот тогда она всем покажет! А в том, что всё будет именно так, она даже не сомневалась. Внутренне она ликовала. Но внешне «держала марку» даже наедине с собой. Ночные фонари, мелькающие за окном автомобиля, будто отдавали честь короткими вспышками в отражении стекла.

***

Большая клетчатая сумка а-ля «челночница из 90-х», с трудом, но втиснулась в дверь купе. С грохотом опустив ношу на пол, Вика шумно выдохнула, расставила ноги и уперла руки в бока. Она стояла ровно в дверном проёме и рассматривала купе. Кинула взгляд на верхнюю полку и брови испуганно поползли наверх. Вика быстро посмотрела на билет, нашла там своё место и облегчённо выдохнула: нижняя полка.

Придерживая сумку за ручки, затолкала её под сидение, выглянула в окно, радостно улыбнулась, представив, как вернётся сюда уже миллиардершей, затем села и поёрзала. «Да, полка узкая, спать будет неудобно, — поджав губы, подумала девушка. — Вообще, делают всё под каких-то куриц из журналов для озабоченных. А нам, нормальным, потом мучайся».

Из недр клетчатой сумки Вика достала толстую книгу в твёрдом переплёте. Какой-то зарубежный женский роман ещё начала девяностых. Уголки книги не то, покусаны, не то истрепались от времени. Читать девушка не особо любила, да и времени на это не хватало — деревенская жизнь только городским кажется скучной. А когда ты каждый день встаёшь в пять утра и ложишься около полуночи — некогда с книжкой разлёживаться. И скучно не бывает.

Но теперь, как минимум два дня она сможет не торопясь почитать. Да и перед новой роднёй надо показаться начитанной. А в таких книжках как раз все такие. Одно друг другу руки целуют, да комплименты делают.

Вика плюнула на палец и перелистнула страницу…

…Скучно стало уже на третьей. Настолько, что захотелось есть. Ей всегда, когда скучно, хотелось есть. В принципе, есть хотелось почти всегда.

Поезд остановился на очередном вокзале. Несмотря на позднее время, вокзал можно хорошо рассмотреть. Освещение здесь куда лучше чем на маленькой станции Вики. Девушка отодвинула шторку и с любопытством, открыв рот, рассматривала огромное здание вокзала. Пожалуй, не хуже, чем в Москве. Во всяком случае, она такие большие здания с колоннами видела только по телевизору. И народа здесь куда больше! Все бегали, махали руками и громко что-то кричали: одни прощались и давали наставления, другие, наоборот, радостно встречали спускавшихся на перрон.

Вика наклонилась, достала из-под сидения сумку и извлекла оттуда большую запечённую курицу, щедро напичканную картофелем и луком. Аромат вызывал слюноотделение даже сквозь фольгу, в которую была завёрнута двухкилограммовая туша. Девушка облизнула губы в предвкушении аппетитного ужина. Размяла пальцы, как прыгун перед стартом и…

Двери купе разъехались. Вика нехотя отвлеклась.

В дверях появилась девица, сантиметров на пятнадцать выше самой Вики, в босоножках на шпильке, коротких шортах, обтягивающей майке с пайетками и с маленькой сумочкой, накинутой на плечо. Ещё и чемодан, который больше подошёл бы Викиной младшей сестре-школьнице. В одной руке она держала смартфон и с кем-то разговаривала. Так думала Вика, на самом же деле, вошедшая вела прямой эфир в социальной сети.

Девушка, стоявшая в проходе, скривила губы и медленно осмотрелась. Сидящую попутчицу она будто и не замечала.

— Да-а-а, котятки, — протянула она, — давно я в подобном «совке» не каталась.

— Ой, представляешь, — Викки только теперь обратила внимание на сидевшую возле окна «пышечку», а та уже радостно тарахтела, как будто пыталась успеть рассказать всё, прежде, чем невольная попутчица снова откроет рот, — я тоже! Точнее, вообще никогда на поездах не ездила. Нет, в электричке-то, конечно, постоянно. Но это ж совсем другое. Ты же понимаешь? А тут, такое путешествие. Голова прямо кругом. А ты куда едешь?

— К отцу, в Москву, — гордо, даже не удостоив соседку по купе взглядом, произнесла Викки, нажала кнопку «стоп» на видеозаписи и заняла место напротив.

— Круто. Я тоже, представляешь?

И поезд, сделав толчок, тронулся с места.

Викки открыла сумочку, достала небольшое зеркало, осмотрела себя, провела длинным тонким ноготком по густо наращённым ресницам, убрала зеркало обратно и одарила попутчицу взглядом, полным пренебрежения. После этого вновь запустила руку в сумочку, достала оттуда бархатную маску для лица и, надевая её, произнесла:

— Только избавь меня от историй о своём отце, мне нужно выспаться. Я не могу появиться с такими, — она указала на Вику, — мешками под глазами.

— Ага, поняла, — согласно кивнула девушка. — А может, перекусишь? У меня тут столько всего.

— Поэтому, у тебя и там, — с усмешкой, Викки обрисовала в воздухе фигуру собеседницы, — столько всего. Всё, я спать.

Девушка легла на спину, натянула повязку на глаза и вытянула руки вдоль стройного, загорелого тела.

— Ой, а я всё-таки перекушу, — Вика притянула лоток с курицей поближе к себе. — Я так нервничаю. А когда нервничаю — всегда есть хочу. А тут такое! Что ноги подкашиваются. Не каждый день узнаёшь, что твой отец — миллиардер. Пусть и сволочь.

И только Вика хотела опустить пальцы в нежное куриное мясо, пахнущее приправами, как её соседка по купе приподнялась и стянула повязку.

— Кто твой отец? — Непонимающе переспросила Викки.

— Ой, не поверишь, там такая история, такая история! — Вновь радостно затарахтела Вика. — Я ведь чего в Москву еду? На передачу, представляешь?

Гордо расправила плечи и сообщила:

— Возможно, ты едешь в одном купе с наследницей самого Соколова. Они там в шоу объявили, что покойник всё завещал своей дочери — Виктории. Так вот, та Виктория — это я.

Вопреки ожиданиям, от новости соседка не заохала завистливо, а расхохоталась.

— Ты? Ты себя-то видела? Да твоя мать, максимум, дальнобойщика могла совратить, а не Соколова! Ты вообще не похожа. Где ты, и где он?

— Конечно, росла-то я не пуховых перинках. А в селе все знают, что мать меня родила после романа на курорте. И сроки совпадают. И тот тоже рыжий был. И мамка моя в молодости красоткой той ещё была! По ней знаешь, сколько мужиков сохло? Да если бы она захотела!..

— Ага. А вышла замуж по любви, за бедного Иванушку. Старые песни любой клуши. — Викки села и поправила волосы. — Соколов и в молодости не дурак был, ему эффектные девушки нравились. А моя мать — бывшая модель, и не абы какого уровня. Так что можешь возвращаться в свой Залупинск, или откуда ты там? Виктория — это я!

Викки оперлась руками на стол. Выглядела она воинственно. Но и Вика не выглядела добродушной попутчицей. Она поджала подбородок и села, уперев руки в бока.

В купе воцарилась тишина. Даже комары боялись пискнуть. Две Виктории сверлили друг друга взглядами. Казалось, ещё мгновение и начнётся битва за звание госпожи Соколовой.

Но состав вновь заскрипел тормозами, а голос из хриплого динамика сообщил о прибытии на следующую станцию.

Пока девушки, не моргая, смотрели друг на друга, в приоткрытое окно доносились голоса вокзальных торговок. Те наперебой предлагали всё: от горячих пирожков до холодного пива. Вика сглотнула слюну, но взгляд не отвела.

Двери купе снова распахнулись и обе пассажирки, как по команде, повернулись.