Волшебная сила любви

Майя Блейк, 2016

Аллегра Ди Сионе по просьбе деда отправляется на Восток, на поиски фамильной шкатулки. Исчерпав все законные средства, Аллегра решается выкрасть шкатулку Фаберже из спальни в роскошном дворце Рахима Аль-Хади, где ее и застает красавец-шейх. Между ними вспыхивает бурная страсть. После ночи любви Аллегра сбегает из дворца, не подозревая, что получила не только шкатулку. Через два месяца они встретились вновь. Сможет ли Аллегра надеяться на прощение шейха, если откроет ему свой секрет?

Глава 2

Аллегра с головой ушла в изучение документа, делая пометки маркером, когда услышала голос помощницы:

— Время десять, Аллегра.

— Что? — рассеянно переспросила она, все еще размышляя над тем, как убедить власти одной маленькой страны в Азиатско-Тихоокеанском регионе принять закон о правах женщин. Опыт подсказывал, что одних дипломатических усилий будет недостаточно. Аллегра подумала, что надо будет связаться с братом Алессандро и попросить его заключить несколько бизнес-контрактов с деловой элитой этой страны, чтобы ее дипломатические усилия имели осязаемый результат. Она отдала слишком много сил борьбе за права женщин в этой стране, чтобы остановиться перед последним препятствием.

— Личный секретарь шейха Рахима Аль-Хади нашел в графике шейха пятнадцатиминутное окно для телефонного разговора, — напомнила ее помощница Зара. — Осталось четырнадцать минут, — продолжила она, посмотрев на часы.

Поморщившись, Аллегра отложила документ. После встречи с дедом она провела полчаса в сети и ознакомилась с информацией по королевству Дар-Аман и правящему шейху. Ей было интересно узнать, с кем придется иметь дело. Аллегра пришла в ужас от прочитанного. Шейх являлся ярым противником тех ценностей, поборником которых была Аллегра, особенно по части прав женщин.

Но перед ней поставлена задача. Она дала обещание.

Аллегра быстро набрала нужный номер, и, пока ждала соединения, в голове мелькали картинки из Интернета о разгульной жизни шейха, о шитых золотыми нитями простынях, украшенных бриллиантами зеркалах, роскошных интерьерах дворца, и все это за счет подданных королевства.

Рука Аллегры невольно сжала трубку, когда она подумала об их незавидной участи.

В трубке звучали завораживающие восточные мелодии. Аллегра расслабилась, прикрыла глаза и откинулась на спинку кожаного кресла. Музыка производила гипнотическое воздействие, унося все заботы и печали.

— Алло?

Аллегра вздрогнула, огорчившись, что не сразу отреагировала на голос в трубке.

— Э-э… Шейх Аль-Хади, благодарю вас, что согласились поговорить со мной.

— Вы можете выразить благодарность, сказав мне о цели вашего звонка. — От этого глубокого, чувственного голоса по спине Аллегры побежали мурашки.

Она поспешно начала:

— Меня зовут Аллегра Ди Сионе…

— Мне известно, кто вы, — прервал он ее, — но я по-прежнему не знаю, какова цель вашего звонка.

Аллегра прикусила язык, чтобы удержаться от едкого ответа. Должность исполнительного директора фонда Ди Сионе научила ее дипломатии.

Аллегра напомнила себе о поставленной цели и спокойно ответила:

— Мне нужно обсудить с вами одно очень важное дело и, если можно, не по телефону.

— Поскольку мы лично незнакомы, предположу, что вы хотели бы обсудить благотворительный проект фонда Ди Сионе?

Аллегра нахмурилась, обеспокоенная реакцией своего тела на этот бархатный голос. От ее ответа много зависело. Она дала деду слово, что выполнит его поручение, но ей не хотелось сейчас признавать, что встреча будет носить сугубо личный характер. Шейх Рахим Аль-Хади унаследовал титул и королевство после смерти отца, которому ее дед продал в свое время шкатулку. Аллегра даже не была уверена в том, что шкатулка по-прежнему во дворце.

Она осторожно сформулировала ответ, подавив настойчивое желание скрестить пальцы.

— Так или иначе я встречусь с вами как исполнительный директор нашего семейного фонда.

Она не верила в удачу, судьбу или божественное провидение и не понимала, как высшие силы допускают, что семеро сирот могут лишиться единственного любящего их деда, заменившего им родителей?

Такова жизнь. Аллегра давно смирилась со всеми достоинствами и недостатками принадлежности к семье Ди Сионе. Когда она доберется до Дар-Амана, то объяснит истинную причину своего приезда.

При условии, что она туда попадет.

— Я уезжаю из столицы в четверг утром. Назначим встречу после моего возвращения через месяц.

— Что? Нет. Мне необходимо встретиться с вами до вашего отъезда.

Вероятно, он собирается в Европу или на Карибские острова. Говорят, что у него есть виллы в Монако, Сан-Тропе и на Мальдивах. Ее собеседник не отвечал на вопрос. Тогда Аллегра продолжила:

— Вопрос, который я хотела бы обсудить займет несколько часов, максимум полдня.

— Хорошо. Мой личный самолет сейчас в аэропорту Тетерборо. Экипаж возвращается через два дня. Я дам указание, чтобы вас взяли на борт.

Аллегру передернуло.

— В этом нет необходимости. Я прекрасно доберусь коммерческим рейсом, — не сумев скрыть осуждения ответила она.

— Я сам должен сделать вывод, исходя из вашего тона, или вы потрудитесь объяснить мне, чем вас так обидело мое предложение о частном самолете? — ледяным тоном процедил он.

— Парниковый эффект и без того слишком велик, чтобы использовать самолет для одного пассажира. Так я борюсь с загрязнением окружающей среды. — Аллегра действительно была в этом убеждена, несмотря на то что ее братья подшучивали над ней и без зазрения совести пользовались частными самолетами.

— Отлично. Предоставляю вам возможность разработать логистику вашего перелета из Нью-Йорка в Дар-Аман. Вам придется сделать не одну пересадку. И время нашей встречи может сократиться буквально до минут, если вы припозднитесь. Если вдруг передумаете насчет моего предложения, свяжитесь с моим секретарем. А сейчас ваше время истекло. У меня много других важных дел. До свидания, мисс Ди Сионе.

— Подождите.

— Да?

Аллегра быстро просмотрела свой календарь на ближайшие дни. Если она хочет прибыть в Дар-Аман загодя, вылетать нужно сегодня. Но вечером у нее ужин с послом ООН, который нельзя отменить. Лететь предстоит с тремя пересадками. После такого перелета она не сможет быть убедительной в разговоре с шейхом, не говоря уже о попытке сделать адекватное предложение о покупке у него шкатулки работы Фаберже. Просьба деда слишком важна, чтобы действовать после утомительного перелета, не имея времени передохнуть и подготовиться к встрече.

— Я… я принимаю ваше предложение.

— Правильное решение, мисс Ди Сионе. С нетерпением буду ждать встречи с вами в Дар-Амане.

Шейх Рахим Аль-Хади тщательно изучил подробный доклад, подготовленный его секретарем Харуном. Отложив папку, Рахим откинулся в кресле, слегка расслабившись, за массивным, полированным, антикварным столом. Считалось, что стол был сделан из дуба, посаженного первым человеком, ступившим на землю Дар-Амана. Это был его предок, первый шейх Дар-Амана.

Каждый раз, работая за столом, Рахим чувствовал груз ответственности за принятые решения.

Было время, когда ему хотелось сжечь ненавистный стол, соорудив из него погребальный костер, и веселиться вокруг него всю ночь в компании подхалимов и красивых женщин.

Он потрогал шрам на левой части подбородка, который заработал, спускаясь на веревке с отвесной скалы в дни бесшабашной молодости.

Его разгульная жизнь закончилась полгода назад, когда умер его отец.

Рахим был вынужден вернуться домой и начать новую жизнь…

Прервав мысленное путешествие в прошлое, Рахим нажал на кнопку интеркома.

— Харун, распорядитесь подготовить парадные гостевые в восточном крыле и отложите мою поездку еще на три дня.

— Но… ваше высочество… вы уверены? — спросил пожилой помощник.

Рахим подавил недовольный вздох. Ему до смерти надоели пререкания с этим человеком. Он давно бы его уволил, если бы тот не был кладезем информации обо всем происходящем в Дар-Амане.

Рахиму было известно, что Харун не хотел его возвращения в Дар-Аман. Если бы он мог принять решение единолично, то заставил бы Рахима отречься от престола в пользу собственного сына, дальнего кузена Рахима. Но совет предоставил Рахиму право выбора — править или отречься. Предложение совета прозвучало для него как гром среди ясного неба. Он рассчитывал стать правителем лет в сорок — пятьдесят, но всегда был твердо уверен в том, что Дар-Аман его дом. Его предки воевали и многим жертвовали ради благополучия страны. Он обязан продолжить их дело и не идти на поводу у сантиментов, свойственных молодости. Все эти сказки о любви не для него.

Его главная забота сейчас — процветание Дар-Амана. Он не поддастся на интриги Харуна. Но в данный момент он нужен Рахиму. В управлении страной есть много подводных камней. Пока он не введет задуманные изменения, у него связаны руки. Нужно набраться терпения и действовать обдуманно.

— И еще: в пятницу я устраиваю званый ужин. Позаботьтесь пригласить министров с женами и других почетных гостей, — добавил Рахим.

— Все будет сделано по вашему желанию, — неохотно отозвался Харун. — Еще будут указания, ваше высочество?

— Пока это все.

— Благодарю вас.

Рахим отключился и подошел к окну. Перед его взором, насколько хватало глаз, простиралась изумрудная лужайка с великолепными мозаичными фонтанами, дарящими прохладу и свежесть. И королевский дворец, и каждая деталь ландшафта были созданы, чтобы получать удовольствие. Все это великолепие было предназначено шейхом для любимой жены. Его покойный отец хотел устроить жене волшебную жизнь в сказочном дворце.

Пока она была жива, она дарила любовь сыну и народу Дар-Амана. И действительно королевство процветало.

Но с тех пор, как мать умерла в родах, забрав с собой не рожденного брата, мир Рахима погрузился во тьму.

Рахим стиснул зубы. Незаживающие раны по-прежнему саднили. Боль обострилась с тех пор, как он вернулся во дворец. В восемнадцать лет он поклялся себе не возвращаться домой, но судьба распорядилась иначе. Ему врезалась в память последняя бурная ссора и жесткие обвинения, брошенные отцом в порыве гнева. Он удивился тогда, как быстро приятные и счастливые воспоминания сменились болью и отчаянием. Со смертью матери его жизнь приняла совсем иной оборот.

И подданные жестоко страдали с момента ухода их королевы.

По возвращении домой полгода назад Рахим испытал настоящий шок. Но ему некого было в этом винить. Покинув Дар-Аман пятнадцать лет назад, он порвал все связи с родиной. Его окружение знало, что он наследник и будущий шейх, но их предупредили никогда не упоминать об этом в присутствии Рахима. Поэтому наследный принц пребывал в абсолютном неведении относительно того, что происходило в королевстве Дар-Аман.

Сейчас он взирал на королевство с грустью и печалью.

Дворец по-прежнему поражал великолепием и богатством. Но за его пределами царило запустение и нищета. Страной правила коррумпированная и жадная кучка чиновников, приведшая страну к экономическому краху. Прогрессивное правительство, управлявшее страной при поддержке международного сообщества, сменило стратегию, поставив страну на грань финансовой катастрофы.

От размышлений о стоящих перед ним грандиозных задачах по восстановлению страны Рахим перешел к мыслям о предстоящем визите Аллегры Ди Сионе. Он был шапочно знаком с ее братьями-близнецами. Они несколько раз пересекались на вечеринках, когда учились в колледже. Про остальных членов этой династической семьи ему ничего не было известно. По окончании колледжа Рахим занялся выстраиванием своей карьеры, которая не предполагала его возвращение в Дар-Аман. Хотя в глубине души он знал, что когда-то ему придется вернуться домой и стать шейхом. Но пока он создал успешный хеджфонд с высокой доходностью и жил в свое удовольствие. Дар-Аман тем временем распадался и погружался в апатию. Он мог бы направить свои личные средства на восстановление королевства, но его моральный облик и некоторые выходки вызывали недоумение нынешних правителей.

Его фиглярство тинейджера можно было списать на переходный возраст.

Но дальнейший фривольный образ жизни в Европе явился главной причиной его неприятия в королевстве после возвращения.

Отвернувшись от окна, Рахим снова сел за стол.

Встреча с Аллегрой Ди Сионе очень своевременна. Работа ее фонда по расширению прав женщин в бедных странах — именно то, что нужно Рахиму для завоевания авторитета у населения.

Народ Дар-Амана должен поверить, что он готов инвестировать в будущее страны. Они должны поверить, что он не плейбой, который даст денег и снова исчезнет.

Конечно, он не может уничтожить многочисленные сообщения прессы о его разгульной жизни в последнее десятилетие, но он может продемонстрировать всем, что вернулся с благими намерениями и надолго. Когда доверие населения к нему будет восстановлено, он сможет заложить прочную основу для процветания своей страны.

И Аллегра Ди Сионе — ключевое звено в реализации этого плана.

Как только погасла надпись о ремнях безопасности, Аллегра вскочила с кресла и прошествовала к двери самолета. Ее буквально душил гнев. Ей было стыдно за свое поведение.

Она села в частный королевский самолет, вылетающий в Дар-Аман, не в лучшем настроении, заранее ненавидя и лайнер, и длинный перелет в четырнадцать часов. Но мягкое кожаное кресло было таким удобным, а обслуживающий персонал так приветлив и внимателен, что Аллегра расслабилась. В салоне царили тишина и уют. Современные средства связи позволяли напрямую связаться с офисом, она могла поработать. Аллегра поняла сейчас, почему ее братья предпочитали частные самолеты, где они работали и отдыхали, поскольку их международный бизнес требовал частых командировок.

Шейх Рахим Аль-Хади удостоился ее молчаливой похвалы, когда один из членов экипажа проговорился, что самолет при необходимости используют для доставки гуманитарной помощи в арабские страны.

Однако все это происходило до того, как Аллегра открыла глянцевый журнал, который ее помощница Зара положила в наспех собранное досье «Что нужно знать о Дар-Амане». На развороте журнала был помещен фоторепортаж со снимками с улиц и из жизни простых людей на одной странице и фотографиями о жизни правителей богатого нефтью королевства на другой.

Контраст был ошеломляющим.

Аллегра рассматривала фотографии. Абсолютная, порой тошнотворная роскошь представленного на снимках сверкающего золотом дворца, в гостевых апартаментах которого были небрежно расставлены антикварные шедевры типа шкатулок Фаберже, разительно контрастировал с разрушенной инфраструктурой и обнищавшим населением. В конце статьи была приведена оценочная стоимость дворца и расходы на его годичное содержание. Аллегра не поверила своим глазам. Цифры были заоблачными. В досье были данные о валовом внутреннем продукте, и Аллегра могла сравнить цифры. Она так сжала страницы журнала, что послышался треск рвущейся бумаги.

Недовольство Аллегры усилилось, когда, выйдя из салона самолета ранним утром, она увидела красную дорожку и направляющийся к самолету эскорт блестящих черных джипов, которые сопровождали шикарный «Роллс-ройс-фантом» последнего выпуска. На капоте автомобиля развевался миниатюрный государственный флаг Дар-Амана.

Один из ее братьев носился с идеей покупки такого автомобиля на прошлое Рождество. Аллегре была известна его цена. Она перевела взгляд с белоснежной с золотой отделкой машины на приближавшегося к ней человека в развевающихся белых одеждах.

У нее перехватило дыхание. Под свободной длинной одеждой угадывалась естественная грация тигриной походки. Когда он подошел ближе, Аллегра взглянула на его лицо.

Негодование сменилось более опасной эмоцией, которую она пока не могла определить. Взгляд золотисто-карих глаз, опушенных длинными черными ресницами пригвоздил ее к месту. Она беззастенчиво разглядывала высокие скулы, волевой подбородок с короткой ухоженной бородой и прямой аристократический нос.

Аллегра не зря вращалась в высшем свете и встречалась с государственными деятелями, чтобы сразу почувствовать в шейхе Дар-Амана породу и врожденный аристократизм. С другой стороны, он являл собой чистейший образец альфа-самца.

Она все еще пыталась разобраться в противоречивых чувствах, вызванных появлением шейха, когда он одарил ее такой чарующей и обезоруживающей улыбкой, что сердце ее затрепетало.

— Рад познакомиться с вами, мисс Ди Сионе. Добро пожаловать в Дар-Аман. Я шейх Рахим Аль-Хади. Прошу прощения за опоздание, но важные дела задержали меня во дворце, — глубоким, чувственным голосом произнес он.

Пытаясь устоять перед его чарами, Аллегра напомнила себе о цели визита и о досье, которое читала в самолете.

Шейх протянул ей руку. Природная вежливость и осознание того, что ее приветствует правитель страны в присутствии свиты не позволили Аллегре не ответить на рукопожатие.

Ее руку буквально обожгло огнем, а по телу побежали мурашки от его крепкого рукопожатия.

— Честно говоря, я никак не ожидала такого приема, — сказала она.

— Я пригласил вас в Дар-Аман. У нас принято встречать гостей с почестями. Позвольте представить вам моих советников.

Он отступил, и Аллегра заметила небольшую группу людей. От группы отделился человек средних лет. В его взгляде сквозило явное недовольство.

— Это Харун Садик, мой личный секретарь и советник.

Аллегра улыбнулась.

— Мы говорили с вами по телефону. Спасибо, что помогли мне приехать.

Советник вежливо кивнул и молча пожал ей руку. Обменявшись рукопожатиями с остальной свитой, она повернулась к шейху, ощутив на себе его пронзительный взгляд. Он повел ее к роскошному автомобилю.

Им навстречу выскочил водитель, но Рахим жестом остановил его, удивив Аллегру нарушением протокола.

— Вы в порядке? — поинтересовался он.

Аллегра удивилась его проницательности. Казалось, он чувствует, какое впечатление на нее произвел.

— Да, конечно. А в чем собственно дело?

Холеная соболиная бровь поползла вверх.

— Усталость и капризы вполне уместны после такого длительного перелета.

Я не капризничаю, — стараясь подавить раздражение в голосе, ответила она, напомнив себе о цели визита. — И вам было совсем не обязательно встречать меня. Я бы прекрасно добралась самостоятельно.

— Возможно, у меня есть скрытые мотивы относительно вашего визита, — ответил он с белоснежной улыбкой на порочно-красивом лице, от которой Аллегра снова затрепетала.

Прижав к себе портфель, она вспомнила о его репутации плейбоя, который в любой женщине видел потенциальную добычу.

— Жаль, что краткость моего визита не позволит в них разобраться, — ответила она, изобразив на лице улыбку и устраиваясь на заднем сиденье машины.

Дверца бесшумно захлопнулась, и Аллегра, помимо воли, наблюдала, как он обошел автомобиль и уселся рядом.

На открытом воздухе, под палящими лучами солнца Аллегра лишь визуально ощущала присутствие Рахима Аль-Хади. Сейчас, когда он сидел рядом, она остро чувствовала его мужское присутствие в терпком, экзотическом запахе его одеколона с нотками сандалового дерева.

Аллегра встречалась с молодыми людьми во время учебы в колледже и после, но это были мимолетные встречи или разовые свидания. Она даже завела короткую интрижку и переспала с парнем, чтобы понять, обделяет ли себя чем-то, отменяя личную жизнь ради работы.

Никто из мужчин не производил на нее такого впечатления, как Рахим Аль-Хади. Она исподтишка сделала еще один вдох, испытав те же незнакомые ощущения.

Пытаясь убедить себя, что она преувеличивает и все дело в недосыпе, она кашлянула и сказала:

— Ваше высочество, я весьма вам признательна, что вы согласились встретиться со мной так скоро. Я не отниму у вас много времени.

Он снова обезоруживающе ей улыбнулся. Аллегра поняла, что ее взбудораженное эмоциональное состояние никак не связано с недостатком сна. Шейх был абсолютным воплощением сексуальной харизмы. Она гипнотически смотрела на его белозубую, сияющую улыбку.

— Думаю, вам приятно будет узнать, что я перестроил свой график и на все время вашего пребывания здесь я и мой штат в вашем полном распоряжении. Готов исполнить любую вашу прихоть.

Эти слова отрезвили Аллегру. Напоминание о его невероятном богатстве разозлило ее.

— Благодарю вас, но приличный отель и чашка крепкого кофе — это все мои прихоти. Я забронировала обратный вылет на завтра. Надеюсь, вы не сочтете меня невежливой, если я буду настаивать на нашей встрече сегодня?

Он сердито нахмурился.

— Вы улетаете завтра? — неожиданно посуровев, спросил он сквозь сжатые губы.

— Но вы сами сказали, что у вас будет мало времени, ваше высочество.

— Рахим.

— Простите?

— Вы можете называть меня Рахим, когда мы одни. — На этот раз его улыбка не была столь обворожительной. Он будто обиделся на что-то. — Могу я называть вас Аллегра?

Она на секунду растерялась от того, как чувственно прозвучало ее имя в его устах. Он говорил с американским акцентом, не зря же прожил пятнадцать лет в Штатах, но иногда восточные интонации его родного языка прорывались наружу, оказывая гипнотическое воздействие на собеседника.

— Я… Да, конечно. — В глубине сознания она понимала, что пока встреча с шейхом проходит лучше, чем она надеялась.

— Аллегра, прошу прощения за наш телефонный разговор. Я должен был проявить к вам больше внимания. — Новая лучезарная улыбка пронзила ее до глубины души. — После нашего разговора сердце подсказало мне что делать. Я распорядился приготовить для вас гостевые апартаменты во дворце, отложил поездку до воскресенья, чтобы находиться в вашем полном распоряжении. А сегодня вечером будет прием в вашу честь.

Аллегра разинула рот от изумления.

— Прием? Но я приехала только для того, чтобы обсудить…

Он не дал ей договорить:

— Мы обсудим ваше дело после того, как вы отдохнете с дороги. А сейчас позвольте мне показать вам нашу прекрасную столицу Шар-эль-Аман.

Аллегра ничем не выдала своего удивления, хотя понимала, что шейх выказывает ей такое гостеприимство не просто так.

— По правде сказать, я не ожидала, что вы будете моим личным гидом, — начала она.

— Но вы не откажете мне в моей прихоти?

Не найдя веского аргумента для разубеждения, Аллегра кивнула.

— Если вы хотите…

— Да, хочу.

Довольная улыбка расцвела на его лице. Рахим был не только красавцем, он считался одним из самых заманчивых холостяков в мире. Вероятно, он думал, что своей улыбкой может завоевать симпатию любого мужчины, женщины и даже ребенка.

«И твое расположение уже завоевал, не так ли?» — подумала про себя Аллегра.

Подавив желание дать отпор его самодовольству, Аллегра проследила за его рукой, которой он указывал на группу зданий на холме.

— Это наш университет. Здесь читают лекции профессора с мировым именем. Университет Дар-Амана оснащен самым современным оборудованием.

В течение четверти часа он показал Аллегре еще несколько столичных достопримечательностей. Когда он указал на очередной памятник, она не выдержала:

— Фонтаны и статуи с золотыми табличками, безусловно, ласкают взор, но экономическая ситуация в стране оставляет желать лучшего, не так ли? — негодование снова охватило Аллегру.

Его рука, указывавшая на очередную скульптуру, слегка дрогнула.

— Моя мать любила красоту, и отец потакал ей в этом. Что касается экономической ситуации, она под моим контролем, Аллегра.

— Разве? А в мировой прессе другая информация, — невольно вырвалось у Аллегры.

Он заметно напрягся и, прищурившись, посмотрел на нее.

— Вы верите всему, что читаете в прессе? — ледяным тоном поинтересовался он.

Аллегра вдруг подумала, что ее помощница собирала досье наспех и взяла первые попавшиеся под руку сообщения. Она прочистила горло и сказала:

Я не хотела вас обидеть.

— А мне показалось, что вы намеренно подняли эту тему. Хотите продолжить?

Какой-то момент они молча взирали друг на друга. Атмосфера накалялась. Аллегра сдалась первой.

— Обычно я не так прямолинейна, иначе я давно бы потеряла работу, — попыталась разрядить ситуацию она. Но Рахим хранил каменное молчание. Аллегра испугалась, что своим неосторожным высказыванием свела на нет шанс выполнить поручение деда. Она торопливо продолжила:

— Я просто хотела сказать, что не все так гладко и красиво в королевстве Дар-Аман, поэтому экскурсия не так уж необходима.

Он упрямо сжал губы.

— Оглянитесь вокруг, Аллегра. Моя страна переживает период возрождения, и все не так ужасно. Я не собирался пускать вам пыль в глаза. Я просто проявил гостеприимство. Если я не ошибаюсь, ваш президент тоже не показывает почетным гостям трущобы по дороге в Белый дом, а старается представить страну в наиболее выгодном свете.

Получив отповедь, Аллегра прокляла свою способность краснеть.

— Нет, не показывает. Но я сожалею, что когда-то сильное и процветающее королевство… — она прервала себя на полуслове, осознав, что это не ее дело.

Рахим Аль-Хади сам решает, как использовать ресурсы страны. Цель ее визита совсем иная. — Мне просто не хочется, чтобы вы тратили время на всю эту… болтовню. — Прикусив губу, она увидела, как его брови поползли вверх и на лице промелькнуло сердитое выражение. Затем он задумчиво кивнул и произнес несколько быстрых фраз по-арабски, нажав кнопку интеркома.

— Сейчас мы направляемся во дворец. Надеюсь, что после небольшого отдыха вы будете более благосклонны к тому, что может предложить мое королевство.

Аллегра нахмурилась.

— Я вас не совсем понимаю.

— Совершенно ясно, что у вас предвзятое мнение по поводу моего королевства и меня.

— Вы меня обвиняете?

Его челюсти слегка сжались, прежде чем он ответил:

— Нет. Вас можно понять. Но смею уверить, что и ситуацию, и человека можно исправить, если владеть ситуацией и расставить правильные акценты.

— Я полагаю, что все зависит от того, кто владеет ситуацией, — парировала она.

К ее удивлению, он с готовностью кивнул.

— Совершенно с вами согласен. Я предпочитаю думать, что теперешний трудный период необходим для строительства светлого будущего для моего народа.

Аллегра поджала губы.

— Настоящие перемены достигаются делами, а не словами.

— Тогда буду рад показать вам, что я имею в виду. Он снова превратился в очаровательного хозяина, чья улыбка лишала ее покоя. Тем не менее Аллегра заметила несколько оценивающих взглядов, брошенных им на ее фигуру.

К тому времени, как эскорт остановился у широких въездных ворот, охраняемых вооруженными солдатами, Аллегра поняла, почему женщины из кожи вон лезут, чтобы завоевать расположение шейха. Рахим Аль-Хади управлял своим телом, голосом и разумом также искусно, как дирижер управляет оркестром.

Если бы Аллегра давным-давно не дала себе зарок не вступать в отношения с мужчиной, она не устояла бы перед харизмой Рахима.

Она выработала стойкий иммунитет к ухаживаниям, считая, что не сумеет создать дом и семью. У нее перед глазами был пример родителей. Несмотря на все усилия ее матери, той не удалось изменить отца и создать уютный и безопасный дом. Аллегра не хотела такой участи.

Она с головой окунулась в работу. Мужчинам, даже таким харизматическим, как Рахим Аль-Хади, не было места в ее жизни.

Взбодрившись, Аллегра переключила внимание на дорогу из белого камня, обсаженную с обеих сторон пальмами. Слева и справа раскинулось Аравийское море, сияя и переливаясь синевой под ослепительными лучами солнца, словно россыпь драгоценных камней. Прямо перед ними на пологом холме возвышался великолепный белоснежный королевский дворец с тремя позолоченными куполами, будто сошедший со страниц арабских сказок «Тысяча и одна ночь».

Даже снаружи дворец не шел ни в какое сравнение с фотографиями из глянцевого журнала. Аллегра пыталась напомнить себе, во что обходится дворец населению Дар-Амана, но не смогла сдержать восхищенного возгласа, когда «роллс-ройс» припарковался у главного входа:

— Боже мой, какая красота!

— Да, это бриллиант в короне моей любимой родины. Надеюсь, что он на короткое время станет и вашим домом.