Смертельный выстрел

Майн Рид, 1873

Что же тут удивительного – найти человеческую голову в прериях Техаса? Ровно ничего, если она без волос. Это означает только то, что какой-нибудь несчастный: траппер, путешественник или охотник за дикими лошадьми – был убит команчами, а затем обезглавлен и оскальпирован. Но эта голова – живая! В очередной том «Мастеров приключений» включен роман «Смертельный выстрел», одна из захватывающих дух и несправедливо забытых вершин на карте творческих побед Томаса Майн Рида. Эта история по праву достойна занять место рядом с такими шедеврами, как «Всадник без головы» или «Оцеола, вождь семинолов». Роман публикуется в новом полном переводе, выполненном по переработанному самим автором изданию.

Глава 16

Что случилось с Клэнси

Солнце стояло уже высоко, над вершинами самых больших деревьев, когда вокруг жилища вдовы Клэнси собралась толпа. Ближайшие соседи уже были здесь, а дальние подтягивались. Каждые несколько минут по двое или по трое подъезжали всадники с длинными винтовками за плечом, с патронташами и рогами для пороха на нагрудных ремнях. Спешившиеся были вооружены и снаряжены подобным же образом.

Причина этого военизированного собрания была всем известна. За несколько часов перед тем по плантациям разнеслась весть, что Чарльз Клэнси пропал, причем при обстоятельствах, заставляющих предположить некое несчастье. Мать его разослала по округе гонцов, и соседи стали собираться вокруг ее дома.

В юго-западных штатах в подобных случаях не принято оставаться в стороне, вне зависимости от статуса. Как богач, так и бедняк в равной степени принимают участие в отправлении лесного правосудия — по временам не слишком совпадающего с писаными законами страны.

По этой-то причине все соседи, дальние и близкие, званые и незваные, явились безотлагательно. Были среди них и Эфраим Дарк с сыном Ричардом.

Арчибальд Армстронг отсутствовал, но его и не искали. Почти все знали, что рано поутру он уехал. На дороге виднелись следы от колес его фургона, и если пароход, на который был взят билет, отошел в назначенный час, полковник должен был уже находиться милях в пятидесяти от места событий и удаляться с каждым часом. Но никто о нем и не думал, потому как едва ли бывший плантатор или члены его семьи могли иметь какое-либо отношение к делу, которое призвало сюда общину.

Задача заключалась в том, чтобы разыскать Чарльза Клэнси, до сих пор не вернувшегося домой. Мать уже рассказала то, что ей было известно, историю оставалось повторить для запоздавших. Вдова подробно поведала о событиях предыдущего дня, закончив появлением грязной и окровавленной собаки. Живое подтверждение ее слов в виде самой собаки, пребывало тут же, в описанном состоянии. Все видели, что псина ранена: след от пули, рассекшей ей шкуру, виднелся на шее. Вкупе с исчезновением хозяина это укрепляло подозрения в том, что произошло нечто скверное.

Еще одно, менее серьезное, подозрение пробуждал кусок веревки, завязанной у собаки на шее. Свободный ее конец был истрепан, как будто его разгрызли зубами. Это наводило на мысль, что животное привязали, но оно сумело освободиться.

Но зачем же гончую привязывали? Зачем стреляли в нее? Никто не мог ответить на эти вопросы.

Вызывал удивление и час, когда собака вернулась. Поскольку Клэнси вышел из дома примерно в полдень, он не мог удалиться от него на такое расстояние, чтобы животному понадобилась почти вся ночь на обратный путь.

Не сам ли Чарльз сделал выстрел, последствия которого все наблюдали?

На этот вопрос практически сразу был дан отрицательный ответ. Среди собравшихся имелись охотники, которые без ошибки могли истолковывать следы так же легко, как Шампольон читал египетские иероглифы^[16]; эти специалисты удостоверяли, что рана была нанесена пулей из гладкоствольного ружья, а не нарезного, тогда как Клэнси ходил всегда с винтовкой. Так что собаку подстрелил не он.

Проведя около часа в обсуждении плана действий, собрание отправилось на розыски пропавшего. Никто в присутствии матери не сказал «на розыски трупа», но она предчувствовала, что не увидит больше сына, хотя соседи и ободряли ее.

Искатели разделились на два отряда, которые отправились на поиски в разных направлениях.

Самый большой отряд поручили старому охотнику Саймону Вудли, который взял собаку Клэнси, рассчитывая, что она сможет оказаться полезной, как только они нападут на след ее хозяина, если это случится, конечно.

Собака действительно оказалась полезной. Очутившись в лесу, она, почти не опуская носа, побежала с такой скоростью, что верховые охотники едва могли поспевать за нею.

Скачка галопом заняла почти две мили через лес и подлесок, и закончилась на краю болота. Только небольшое количество искателей оставалось рядом с собакой — прочие поотстали и теперь подтягивались небольшими группами.

Охотник Вудли одним из первых подошел к трупу, потому как, увидев место, где гончая остановилась, заливаясь громким лаем, обнаружить нечто иное никто и не ожидал.

Они предполагали найти тело Чарльза Клэнси, но обманулись.

Тела там не было, ни живого, ни мертвого. Только ворох испанского мха, явно недавно содранного с деревьев, собранного в кучу, а затем разбросанного.

Собака сделала стойку у вороха этого мха и завыла. Когда охотники приблизились, они заметили на мху и на земле буро-красные пятна — это была кровь. Она была темно-бурой, почти черной, и засохшей.

Из-под мха высовывался ствол ружья. Когда зеленый покров отпихнули в сторону, то обнаружили винтовку, причем не такого образца, какой был в ходу у здешних охотников. Но труда опознать ее не составило — многие сразу подтвердили, что это егерский карабин Клэнси. Когда мох разгребли еще, то обнаружил шляпу. Несколько человек подтвердили, что головной убор принадлежал молодому человеку.

Брошенное разряженное ружье, валяющаяся рядом с ним шляпа, кровь — на этом месте явно произошла перестрелка. Кто-то был ранен, если не убит. И кто это мог быть, кроме Чарльза Клэнси? Винтовка принадлежала ему, шляпа тоже. Значит, и кровь, скорее всего, тоже его.

У посланных на поиски не было сомнений, чья это кровь, как и в том, что молодой человек погиб. Оставался один вопрос: где труп?

Прибывшие первыми горячо обсуждали этот вопрос, он же сразу срывался с уст запоздавших. Все хотели найти удовлетворительный ответ и, будучи озадачены найденными уликами, стремились как-то разобраться, что тут произошло.

Один из их числа вполне мог бы просветить их на этот счет, но он помалкивал, держась в задних рядах. Это был Ричард Дарк.

Странно, что он оказался в числе отставших, ведь поначалу именно Дик проявлял наибольшее рвение. Дело в том, что он не принял в расчет собаку и не предполагал, что та так быстро и прямо приведет их на место, где пал сраженный пулей Клэнси.

Передние из отряда искателей спешились и окружили находку. Дарк смотрел на них, отчаянно желая улизнуть, но не решался. Дезертирство прямо указало бы на него. А так, чего ему бояться? Ну найдут они труп Клэнси с дырой от пули в груди. Но как им узнать, кто сделал роковой выстрел? Свидетелей нет, если не считать кипарисовых стволов да этой дурацкой псины, оглашавшей теперь лес заунывным воем. Вот если бы она могла говорить, тогда дело плохо. Но говорить собаки не умеют.

Подбодрив себя этими соображениями, Ричард Дарк приблизился к месту, где собственной рукой пролил кровь. Вопреки усилиям, его трясло, лицо покрыла бледность. Едва ли этому стоило удивляться, ведь он ожидал встретиться лицом к лицу с человеком, которого убил. С трупом!

Но ничего подобного не произошло: убитого здесь не было! Трупа не оказалось на месте. Только ружье, шляпа и несколько багровых пятен.

Возрадовался ли Дарк такому повороту событий? Судя по его виду, совсем напротив. Прежде он лишь дрожал и бледнел, теперь же губы у него побелели, глаза забегали, зубы застучали, и всего его затрясло, словно в лихорадке.

К счастью для убийцы, эти обличающие признаки проявились, когда он находился под могучим кипарисом, густая тень которого мешала его разглядеть. Но эта удача оказалась перечеркнута благодаря сыщику, полагающемуся не столько на зрение, сколько на нюх. То есть собаке Клэнси. Стоило Дику приблизиться к обступившим место преступления, животное кинулось на него с львиным рыком и с грацией атакующего тигра!

Не перехвати Саймон Вудли пса и не оттащи его, горлу Ричарда Дарка грозила бы опасность.

Но угроза его шее не исчезла.

* * *

Вокруг запятнанного кровью участка земли возникла заминка. Все участвующие в поисках застыли на месте, на лицах их отражалось удивление, в глазах светился вопрос. И взгляды их не были опущены к земле, не рыскали между деревьев, а нацелены прямиком на Дика Дарка.

Все заметили странное поведение собаки. Стоило ее отпустить, как она сделала новую попытку наброситься на сына плантатора, и ее снова пришлось схватить. Это определенно что-то означало и возможно, имело отношение к предмету поисков. Вопрос назревал сам собой.

Дарк понимал, что все смотрят на него и угадывал их мысли. К счастью, густая, как ночная мгла, тень скрывала его — не то трясущиеся губы и перекошенное лицо выдали бы преступника с головой и, возможно, привели бы к расправе на месте.

Но даже так его испуг не остался незамеченным. Пусть он не видим, зато слышим. Двое или трое из тех, кто стоял ближе к нему, уловили громкий, как кастаньеты, стук зубов!

Ужас внутри Дика нарастал, и тому имелось три причины. Не обнаружив мертвого тела, он остолбенел от удивления, которое сменилось затем суеверным страхом, а тот, в свою очередь, уступил место опасениям иного рода. Но Дарк не успел все осмыслить прежде, чем на него накинулась собака, заставившая его выбросить более отдаленные угрозы из головы.

Когда его защитили от нападения гончей, самой непосредственной опасностью стали взгляды спутников. По причине сумрака прочитать их он не мог, но понимал, что там немой вопрос. En revanche^[17], и они не могли заглянуть ему в глаза, и, подбодрив себя этим соображением, Дик вернул часть привычной своей самоуверенности, в которой сейчас так нуждался.

Поведение собаки нельзя было оставить без комментариев.

— Могу припомнить десятки случаев, когда псина Клэнси вот так бросалась на меня, — произнес он с притворной беспечностью и деланным смехом. — Пес не может простить мне трепку, которую я задал ему, когда он повадился к одной из наших сук. Я бы убил дворнягу сто лет назад, если бы не дружил с ее хозяином.

Животное кинулось на него с львиным рыком

Объяснение было правдоподобным и ловко предложенным, но убедило не всех. Поверить в него могли только те, кто ничего не заподозрил. Но на время сгодилось и оно, и искатели вернулись к поискам.

Торчать и дальше у кучи мха казалось бессмысленным. Здесь они обнаружили только кровь, а найти требовалось тело. А для этого надлежало двигаться дальше.

Подобрав шляпу и ружье, мужчины рассредоточились и стали прочесывать лес.

В течение нескольких часов они обшаривали пространство между деревьями, заглядывали под веерообразные ветви карликовых пальм, осматривали толстые стволы кипарисов. Короче говоря, искали повсюду.

Спасатели старательно прочесали округу на добрую милю в диаметре. Заглянули даже в болото, насколько позволяла проникнуть в него вязкая трясина — такое удобное место, чтобы скрыть следы самого мрачного преступления.

Вопреки их рвению, подстегиваемому отзывчивыми на чужую боль сердцами, поиски оказались бесплодными, не принеся ничего. Тела они не нашли, ни живого, ни мертвого, не обнаружили и следов исчезнувшего человека. Никаких находок, кроме сделанных в первые же минуты, шляпы и ружья.

Упавшие духом, уставшие и голодные, искатели стали по мере приближения вечера стягиваться к месту преступления и, дав друг другу слово возобновить поиски поутру, отправились по домам.

Примечания

16

Шампольон, Жан-Франсуа (1790–1832) — французский ученый-востоковед, известен расшифровкой египетских иероглифов.

17

Взамен (фр.).