Коронная башня

Майкл Салливан, 2013

«Рийрия»! Одно упоминание легендарного тандема заставляет невольно поежиться не только богачей, но и самых отъявленных разбойников мира Элан, – мира, где рядом с людьми обитают эльфы, гномы и гоблины, а десятки королевств плетут друг против друга бесконечные политические интриги. Так кто же они, называющие себя загадочным именем «Рийрия»? Это непревзойденный мастер меча, приветливый и веселый Адриан Блэкуотер и хитроумный нелюдимый Ройс Мельборн, способный пройти сквозь любые двери, – отчаянная парочка бесстрашных благородных воров, работающих исключительно под заказ и готовых выполнить самые деликатные и рискованные поручения. Но каждая легенда имеет свое начало и свой конец, и легенда о Рийрии – не исключение. Все начинается с того, что подающий блестящие надежды молодой солдат-наемник Адриан Блэкуотер становится свидетелем жестокого убийства пассажиров на речной барже. Подозрение падает на угрюмого незнакомца, который держится особняком, скрывая лицо под черным капюшоном…

Глава третья. Баржа на реке Бернум

Две сильные ломовые лошади тянули баржу вверх по реке Бернум. На палубе, сжавшись от холода, стоял Адриан. Подняв голову, он вглядывался в утренний туман в надежде увидеть что-нибудь родное, привычное. Фермерские угодья, зажатые меж холмов за линией берега, смутные очертания маленьких городков — все выглядело незнакомым. Чужая земля, населенная странными людьми со странными обычаями и непривычным языком. В родном краю он чувствовал себя чужаком и не был уверен, когда и что надо говорить и как себя вести. Ему казалось, что и окружающие видят в нем чужестранца, хотя от дома, где он родился и прожил первые пятнадцать лет своей жизни, его отделяли всего лишь полдня пешего пути.

Из каюты вышел тучный мужчина, ударил себя в грудь и глубоко вдохнул.

— Утречко бодрит, а? — сказал он, глядя на небо.

Может быть, он обращался к богу Марибору, но Адриан все же счел нужным ответить:

— Прохладно. Я отвык от холода.

Он выбрал это место на палубе, потому что здесь можно было укрыться от ветра. Адриан надел всю имевшуюся у него одежду: две пары мешковатых штанов, дорожный и выходной саубы, кушак, плащ и головной убор, но все равно замерз. В Колноре первым делом надо купить что-нибудь из шерсти, подумал он, что-нибудь тяжелое, что весит, как доспехи. Без лишних фунтов на теле он чувствовал себя обнаженным.

— Вы только что из Дагастана, не так ли? Там, наверное, тепло.

Адриан поплотнее закутался в сауб.

— Когда я уезжал, достаточно было тонкой льняной одежды.

— Завидую. — Мужчина тоже плотнее запахнул плащ. Осмотревшись вокруг, он разочарованно нахмурился, будто ожидал, что за ночь здесь все чудесным образом преобразится. Затем пожал плечами и присел напротив Адриана, вроде бы тоже укрываясь от ветра. — Я Себастьян из Ибера, — представился он и протянул Адриану руку.

— Адриан, — ответил тот, пожимая мужчине руку. — Вы путешествуете втроем?

Адриан заметил их прошлой ночью. Себастьян и двое его спутников были одеты в одинаковые роскошные плащи. Когда Адриан наконец добежал до баржи, выяснилось, что ему незачем было так торопиться: отплытие задержали из-за многочисленных сундуков этой троицы. Троица же только покрикивала на портовых рабочих и сыпала на их головы проклятия, будто в сундуках были какие сокровища, могущие разбиться от неловкого обращения.

Мужчина кивнул:

— С Сэмюэлем и Юджином. Мы занимаемся одним делом.

— Купцы?

Себастьян улыбнулся.

— Вроде того. — Он перевел взгляд на мечи, висевшие по бокам у Адриана. — А вы кто будете? Солдат?

Адриан тоже улыбнулся.

— Вроде того.

— Хороший ответ, — усмехнувшись, сказал Себастьян. — Но если серьезно, вам нет нужды носить при себе оружие. Кроме вас, тут никто не вооружен, так что не знаю, зачем вы… Ах, ну да… Понятно!

Адриан рассматривал Себастьяна. По опыту он знал, что люди делятся на два типа: те, кому можно доверять, и другие. За последние пять лет Адриан привык полагаться на мужчин, облаченных в металл, украшенных шрамами и свистевших сквозь дыры от выбитых зубов. Себастьян был одет в плотный плащ — роскошный и дорогой — и на каждой руке носил по золотому кольцу. С этим типом людей Адриан тоже успел свести знакомство. Что бы сейчас ни сказал Себастьян в продолжение своей мысли, Адриан был уверен, что ему это не понравится.

— Что вам понятно?

— Вы слышали про убийства? — понизив голос до шепота, спросил Себастьян. — Когда мы отплывали, весь город был наводнен стражниками, и они всем задавали вопросы.

— Вы говорите об убийствах в Вернесе?

— Да, именно. Три убийства за три ночи.

— И вы подозреваете меня? — поинтересовался Адриан.

Себастьян усмехнулся.

— Разумеется, нет! Вы же только что сошли с «Восточной звезды», которая прибыла из Калиса. Вас выдает одежда. Логичнее было бы подозревать меня. По крайней мере, у меня имелась такая возможность. Вас-то даже в городе не было.

— То есть мне следует подозревать вас?

— Вовсе нет! Мои товарищи могут поручиться за меня, а рулевой скажет вам, что мы оплатили проезд авансом несколько недель назад. Кроме того, разве я похож на ассассина?

Адриан никогда не встречал ассассина, но ему казалось, что Себастьян не очень подходит на эту роль. Круглый и мягкий, с пухлыми пальцами и заразительной улыбкой, он, скорее, больше походил на того, кто заказывает убийства посредством письма без подписи.

— Я скажу вам, кто похож. — Себастьян выразительно взглянул на нос баржи, где стоял человек в плаще с поднятым капюшоном. Он стоял к ним спиной и вместо того, чтобы выйти погреться на солнце, предпочитал скрываться в тени, отбрасываемой ящиками. — Вот он похож на ассассина.

— Почему вы так думаете? Плащ с капюшоном?

— Нет, дело в его глазах. Вы видели его глаза? Холодные, уверяю вас. Мертвые. Глаза человека, который привык не только видеть смерть, но и раздавать ее.

— И все это вы можете понять по глазам человека? — с усмешкой спросил Адриан.

— Разумеется! У человека, привыкшего убивать, взгляд волка — бездушный и жадный до крови, — Себастьян наклонился вперед, но не сводил глаз с человека на носу. — Когда узнаешь правду о некоторых вещах, теряешь невинность. Таким же образом, когда убиваешь, теряешь душу. Каждое убийство забирает по кусочку человечности, пока наконец убийца не превращается в зверя. Дух терзает голод, жажда вернуть утраченное, но, как и в случае с невинностью, назад пути нет — душу нельзя возродить. Из нее навсегда уходят радость, любовь и покой, и на их месте воцаряется жажда крови и смерти.

Себастьян говорил серьезным тоном человека, знающего толк в таких вещах. Его уверенная и легкая манера держать себя свидетельствовала о житейской мудрости, накопленной вместе с опытом. Но если рассуждения Себастьяна хоть отчасти справедливы, то, заглянув в глаза Адриану, пухлый купец из Вернеса никак не должен был по доброй воле сидеть рядом с ним.

— Я скажу вам кое-что еще, — продолжал Себастьян. — Он поднялся на борт в последний момент, и при нем не было ни сумки, ни чемодана.

— И откуда вам это известно?

— Я был на палубе, когда он оплачивал проезд. Почему он явился так поздно и без багажа? Люди ведь не отправляются в долгое путешествие, как на дневную прогулку на лодочке, не так ли? Кому придет в голову просто так запрыгнуть на баржу, идущую далеко на север? Может, он оторвался от погони и решил, что на барже удобнее всего бежать.

— Я тоже поздно прибыл, — возразил Адриан.

— Но у вас хотя бы есть сумка.

— Вот ты где, Себастьян! — Из каюты вышли двое его товарищей.

Один из них, Сэмюэль, выглядел старше Себастьяна. Высокий и страшно худой, он напоминал длинную раскатанную полоску теста. Плащ болтался на его тощем теле, а рукава были настолько длинными, что почти полностью закрывали кисти рук, оставляя на виду только самые кончики пальцев. Второго звали Юджин. Он был намного моложе, по возрасту ближе к Адриану, и его фигура, судя по всему, до сих пор не определилась, хочет ли она походить на Сэмюэля или же сделаться круглой и пухлой, как у Себастьяна. Он тоже был одет в изысканный плащ цвета красного вина, перехваченный на плече красивой золотой пряжкой.

Оба выглядели измученными, словно всю ночь тяжко трудились, а не только что встали с постели. Сэмюэль заметил человека в капюшоне на носу баржи и толкнул локтем Юджина.

— Он что, вообще никогда не спит?

— Всему виной нечистая совесть, — ответил Юджин.

— У такого человека вообще нет совести, — решительно заявил Себастьян, если можно о чем-либо решительно заявить шепотом.

В синем небе над баржей с гоготом пролетел неровный клин гусей. Все подняли головы и проследили за их полетом, а затем плотнее запахнули плащи, словно гуси предупреждали о скором приближении зимы. Юджин и Сэмюэль разместились рядом с Себастьяном, и все трое прижались друг к другу в поисках тепла.

Себастьян кивнул на собеседника.

— Это Адриан… э… Адриан… — он щелкнул пальцами в поисках помощи.

— Блэкуотер. — Адриан пожал протянутые ему руки.

— И откуда же вы родом, Адриан? — спросил Юджин.

— В общем-то из ниоткуда.

— Человек без дома? — Сэмюэль говорил гнусавым голосом, в котором сквозила подозрительность. Адриан подумал, что такой человек, наверное, станет пересчитывать даже те деньги, которые ему вручил священник.

— О чем ты? — удивился Юджин. — Он же из Калиса. Прибыл на корабле. Мы же вчера ночью это обсуждали.

— Не говори глупостей, Юджин, — поморщился Себастьян. — Разве у калианцев бывают светлые волосы и голубые глаза? Калианцы — темнокожие верзилы, а какие хитрые! Никогда им не доверяйте.

— И чем же вы занимались в Калисе? — Тон Юджина сделался подозрительным и злобным, как будто это Адриан обвинил его в глупости.

— Работал.

— Полагаю, старался сколотить состояние, — сказал Себастьян, указывая на Адриана. — Кошелек у него весьма внушительный. Тебе бы, Юджин, не мешало стать хоть вполовину таким успешным, как он.

— Да у него там небось одни калианские медяки. — В голосе Юджина по-прежнему слышалось некое ожесточение. — А иначе он бы носил дорогой шерстяной плащ вроде наших.

— Он носит меч из хорошей стали, даже два. Так что тебе следует поаккуратнее выбирать выражения, — заметил Себастьян.

— Три, — поправил его Сэмюэль. — Еще один меч остался в каюте. Самый большой.

— Вот так-то, Юджин. Человек тратит все деньги на сталь, но тебя это, похоже, не заботит. Что ж, продолжай оскорблять его. Уверен, мы с Сэмюэлем и без тебя отлично управимся.

Юджин сложил руки на груди и стал рассматривать проплывающие мимо холмы.

— Чем вы занимаетесь? — спросил Сэмюэль, поглядывая на кошелек Адриана.

— Я был солдатом.

— Солдатом? Никогда не слышал о богатых солдатах. В чьем войске?

Адриан чуть было не ответил: «Во всех», — но сдержался. Хотя сначала ему это показалось забавным, мгновение спустя разговор о реальном положении дел начал угнетать его, и ему совершенно не хотелось объяснять свое прошлое, от которого он бежал на другой край океана.

— Я много переезжал с места на место, — туманно ответил он.

Простой шаг в сторону, легкий маневр. В сражении подобная тактика ничего не решала, но при довольно частом применении она могла дать неплохой результат: утомить или разозлить противника и заставить его сдаться. Сэмюэль был упрям и, похоже, сдаваться не собирался, однако в этот момент дверь из каютного отделения снова открылась и на палубу вышла женщина.

Ее звали Вивиан, и прошлой ночью Адриан не мог не заметить, как бережно, с каким вниманием относились к ней купцы. Вот и сейчас, стоило ей только подняться на палубу, как все трое мгновенно вскочили на ноги. В отличие от остальных, Вивиан не куталась в шерстяные плащи или накидки. На ней было простое серое платье, которое могла бы носить супруга преуспевающего ремесленника. Впрочем, ее наряд не имел значения. Адриан подумал, что она и в мешковине выглядела бы потрясающе. На его взгляд, Вивиан была красавицей, а ему было с чем сравнивать, ведь он только что вернулся из Калиса, коренные жительницы которого — особенно из племени тенкинов — считались, наверное, самыми красивыми женщинами в мире. Вивиан ничем на них не походила. Именно это, как ему казалось, и поразило его воображение. Хрупкая, белокурая и светлокожая, стоя в окружении мужчин, она напоминала фарфоровую статуэтку. Это была первая западная женщина, с которой Адриану довелось общаться за последние два года.

Сэмюэль помог Вивиан устроиться между собой и Себастьяном, из-за чего Юджину пришлось пересесть к Адриану.

— Вы хорошо спали? — спросил Юджин, наклоняясь к ней куда ближе, чем позволяли приличия.

— Отнюдь. Меня мучили кошмары, ужасные кошмары! Всему виной события прошлой ночи.

— Кошмары? — нахмурился Себастьян. — Милая дама, вам больше не о чем беспокоиться. Вернес и все эти омерзительные преступления остались далеко позади. Кроме того, всем известно, что этот негодяй убивал только мужчин.

— Признаться, меня это мало успокаивает, сэр, к тому же тот человек, — она указала на одинокий силуэт на носу корабля, — очень меня пугает.

— Здесь вам нечего бояться, дорогая леди. Только безумец отважился бы совершить какое-либо злодеяние на столь маленькой лодке, — сказал Сэмюэль. — Для преступлений тут слишком мало места, недостает уединенности, и некуда отступить после завершения дела.

— «После завершения дела» — как остроумно, Сэмюэль, — проворчала Вивиан, но купец, похоже, не оценил собственного каламбура.

— И посмотрите на этого человека. — Себастьян указал на Адриана. — С нами на борту молодой солдат. Он только что вернулся из дебрей Дагастана. Вы ведь защитите даму от любого покушения, не так ли?

— Конечно, — искренне ответил Адриан, хотя и тешил себя надеждой, что до этого не дойдет.

Он уже начинал жалеть, что выставил напоказ свои мечи. В Калисе они были столь же обычным зрелищем, как его льняной сауб и куфия. По правде говоря, человек, не имеющий при себе хотя бы одного меча, выглядел бы по меньшей мере странно. Адриан забыл, что в Аврине это редкость, но теперь ему было бы неловко оставлять оружие в каюте. Кроме того, за пять лет он так привык к весу мечей на своем теле, что они стали такой же его частью, как собственные пальцы, а их отсутствие досаждало ему, словно выпавший зуб. Хоть он и полагал, что умозаключения Себастьяна, которыми тот поделился ранее, основаны скорее на услышанных от кого-то историях, нежели на личном опыте, Адриан знал, что в одном купец прав: за убийство всегда приходится расплачиваться.

— Ну вот видите, — сказал Себастьян женщине и хлопнул в ладоши, как будто только что проделал волшебный фокус. — Вы в безопасности!

Вивиан слабо улыбнулась, но ее взгляд снова устремился в сторону носа баржи и человека в капюшоне.

— Может быть, кому-то из нас стоило бы поговорить с ним? — предложил Юджин. — Если мы узнаем его историю, то, возможно, поймем, что бояться нечего.

— Наш юный подмастерье говорит дело! — воскликнул Себастьян. Прозвучавшее в его голосе удивление заставило молодого человека сердито нахмуриться. — Неприятно находиться рядом с тигром, когда не знаешь, голоден ли он. Пойди поговори с ним, Юджин.

— Нет уж, благодарю! Хватит и того, что я выдвинул эту идею.

— Ну, я-то точно не могу, — заявил Себастьян. — Слишком уж я разговорчив. От этого у меня нередко возникают неприятности. Мы ведь не хотим дополнительно провоцировать этого человека. Может, ты сходишь, Сэмюэль?

— С ума сошел? Нельзя посылать ягненка расспрашивать тигра. Пускай идет солдат. Ему нечего бояться. Даже убийца дважды подумает, прежде чем бросить вызов человеку с двумя мечами.

Все посмотрели на Адриана.

— И что вы хотите узнать? — спросил тот.

— Ну, скажем, его имя, — предложил Себастьян. — Откуда он. Чем занимается…

— Не убийца ли он! — выпалила Вивиан.

— Не убежден, что следует начинать с подобного вопроса, — покачал головой Сэмюэль.

— Но разве не это мы все желаем знать?

— Да, но кто же в таком признается? Не лучше ли просто побольше разузнать о нем, чтобы из сложившейся картины сделать определенные выводы и докопаться до правды.

— Но прямой вопрос станет ему предупреждением о том, что мы его раскусили, что мы начеку. Может, это напугает его и заставит отказаться от своих коварных планов.

— Давайте я лучше буду действовать по обстоятельствам, — вздохнул Адриан, вставая.

Лошади, медленно ступая по бечевнику, плавно тянули баржу вверх по реке. Качки не было, но Адриан все же внимательно смотрел под ноги, пока поднимался по лесенке на переднюю палубу и обходил покрытые брезентом и крепко связанные рыболовными сетями ящики. Отсюда он видел всю ширину реки Бернум. В лицо ударил холодный ветер, пахнуло запахом сосен. «Одежда из шерсти, — снова пообещал себе Адриан. — Плотная рубаха и тяжелый плащ».

— Прошу прощения, — сказал он, подходя к человеку на носу баржи. Тот слегка повернул голову, но капюшон по-прежнему скрывал его лицо, не видно было даже носа. После разговора с Себастьяном Адриану стало любопытно взглянуть загадочному незнакомцу в глаза. — Меня зовут Адриан Блэкуотер.

— Поздравляю, — последовал ответ, такой же ледяной, как принесший его ветер.

— Э… а как ваше имя?

Человек отвернулся.

— Оставь меня в покое.

— Я просто хотел выказать вам свое расположение. Нам предстоит несколько дней провести вместе на этой барже. Почему бы и не познакомиться…

Ни звука в ответ. Будто разговариваешь со стеной.

Стены обычно надежно защищают всякую крепость. Чтобы проникнуть внутрь, нужно осадить крепость, сделать подкоп либо подослать лазутчика, который откроет ворота. Однако всегда остается еще одна возможность — самоубийственная лобовая атака. Может, Вивиан дело говорила…

— Я просто подумал, что вам неплохо было бы знать: на борту может находиться убийца.

Голова снова повернулась в его сторону, на сей раз чуть больше, и Адриан сумел разглядеть один глаз. Ничего необычного он не заметил: глаз не светился, вертикального зрачка тоже не наблюдалось, но Себастьян, возможно, был прав. В пронзительном взгляде, который Адриану нередко доводилось видеть раньше, он распознал угрозу, за которой обычно следовал звон клинков.

— И не один, я в этом уверен, — сказал человек в капюшоне. — А теперь уйди.

Ворота оказались накрепко заперты. Адриан отступил и вернулся к своим попутчикам.

Первой заговорила Вивиан:

— Ну что?

Адриан передернул плечами.

— Не слишком разговорчивый человек. Слова из него не вытянешь.

— А глаза его вы видели? У него глаза волка, правда? — спросил Себастьян.

— Ну, тип он, конечно, неприятный, это точно. А что до глаз… Я бы не считал это убедительным доказательством.

— Он убийца! — торжественно изрек Себастьян. — Я так и знал!

— По крайней мере, теперь мы в этом убедились, — согласился Сэмюэль, пытаясь закатать рукава так, чтобы они не сползали. — И мы можем кое-что предпринять, чтобы обезопасить себя.

— Ни в чем мы не убедились, — возразил Адриан. — То, что он избегает общества и не желает разговаривать, еще не делает его убийцей.

— А я, пожалуй, соглашусь с Сэмюэлем, — проговорила Вивиан. — Мы должны действовать. Что мы можем предпринять?

Она прижалась к Себастьяну, словно от него исходило тепло, как от костра на привале. Скрестив руки на груди, она сунула ладони под мышки, чтобы согреть их.

— Ну, в любом случае не стоит оставаться с ним наедине, — посоветовал Адриан. — На дверях кают крепкие замки. Запирайтесь, когда вы у себя.

— Почему бы нам просто не запереть весь спальный отсек? — спросил Юджин.

— Сдается мне, ему не очень понравится, если он лишится возможности пройти к своей койке, особенно учитывая, что он заплатил за нее, как и все мы, — возразил Адриан.

— Но мы-то не убийцы! — воскликнул Юджин.

— Про него можно сказать то же самое.

— Мы могли бы связать его, — предложил Себастьян.

— Вы что, шутите? — Адриан не поверил своим ушам.

— Превосходная идея! — согласился Сэмюэль. — Вместе мы сумеем его одолеть. Ростом он невысок. Мы могли бы повалить его, связать по рукам и ногам и запереть в трюме до конца рейса. А в Колноре сдадим его городской страже. Они отвезут его вниз по реке обратно в Вернес и передадут тамошним властям. Может, нас даже вознаградят за поимку убийцы.

— Вы не можете так поступить, — нахмурился Адриан. — Мы не знаем, он ли совершил все те преступления.

— Но вы же видели его глаза! Неужели вы всерьез полагаете, что этот человек невиновен? Да пусть даже не он убил тех людей в Вернесе, наверняка за ним числится какое-то… какое-то страшное злодеяние.

Адриан раньше уже поступал, как велели люди вроде Себастьяна, и всегда потом себя за это ненавидел. Когда никто не говорит правду, человеку свойственно верить в то, во что он захочет.

— А как бы вы себя чувствовали, если бы с вами так поступили? — спросил Адриан Себастьяна.

— Не говорите глупостей! Я не такой, как он. Я приличный человек.

— Неужели? Откуда мне это знать?

— Потому что я вам это говорю.

— А если бы он сказал то же самое?

— А он сказал?

— Я не спрашивал.

Обращаясь скорее ко всем остальным, нежели к Адриану, Себастьян изрек с самодовольным видом:

— И не нужно было. Достаточно на него посмотреть, и все становится ясно. У него руки в крови. Это страшный человек, говорю вам.

Адриан переводил взгляд с одного лица на другое и на каждом видел необъяснимую убежденность в собственной правоте. Поведение этих людей лишено было всякой логики, и Адриан терялся в догадках, что бы это значило, пока ему в голову не пришла мысль о том, что ими движет исключительно страх. Только страх стирал грань между здравомыслием и безумием, а иногда даже выдавал одно за другое. Но когда стадо обращается в паническое бегство, на пути у него встает только глупец.

Теперь уже сожалея, что Пиклз не смог его сопровождать, Адриан поднялся.

— Куда вы? — спросила Вивиан.

— Я не могу с вами согласиться. Так что прошу вас ни во что меня не втягивать. — Сделав пару шагов, он повернулся. — И вот еще что: если вы попытаетесь связать его, бросить за борт или что-то в этом духе, будьте уверены, я помогу ему, а не вам.

Наступила тишина. Слышался только скрип деревянной баржи. Лица попутчиков изумленно вытянулись. Адриан отошел на корму, надеясь скрыться от их взоров за возвышением кают. До него донеслись слова Себастьяна:

— Он молод и наивен.

Да, Адриан был молод. Этого он не мог отрицать, но каждый год, проведенный в Калисе, сошел бы за несколько лет обычной жизни. Он многое познал и слишком рьяно брал у жизни уроки, страстно желая навсегда избавиться от отцовской кузницы с его щипцами и молотом.

Он взобрался на корму и прислонился к борту, глядя на восток. В низинах в большинстве мест трава все еще оставалась зеленой, но на склонах холмов листья уже меняли цвет. Где-то вдалеке, упрятанная в холмах, скрывалась крошечная поместная деревушка, которую Адриан не видел пять лет и в которой вряд ли что изменилось. В таких местах, как Хинтиндар, где люди из поколения в поколение жили и умирали в изоляции от остального мира, перемены происходили крайне медленно. Некоторые жители были прикреплены к земле и не могли покинуть ее, другие — как его отец — не желали этого. Вдоль дороги между каменным мостом и поместьем его светлости — дороги, которая возникала из ниоткуда и уходила в никуда — располагалось всего несколько хижин. Адриан сбежал из деревни, когда ему едва исполнилось пятнадцать, и сейчас был совсем близко от дома, ближе, чем когда-либо за прошедшие пять лет… Впрочем, еще ближе он подходить и не собирался.

Представив себе деревню, он вдруг подумал, что кое-какие перемены там все же произошли. Должно было появиться надгробие на холме между двумя южными полями. Скорее всего, просто врытый в землю столбик, а может, и плита с гравировкой. На ней выжжено имя, но нет дат. Деревенские жители не знали календаря.

— Хороший будет денек, а? — сказал рулевой. Одну руку он держал на руле, а ноги закинул на борт.

Адриан кивнул и обнаружил, что уже не дрожит от холода. Сквозь редеющий туман пробивался дневной свет. Солнечные лучи проникали сквозь кроны деревьев, разбрасывая блики по воде за кормой. Бернум была глубокой, широкой рекой, особенно вблизи моря. Она выглядела спокойной, лениво виляя меж приземистых холмов, похожих на растопыренные пальцы. Но внешнее спокойствие было иллюзией, за которой скрывалось свирепое подводное течение, ежегодно уносившее немало мужчин, женщин и скота. Весной низины затапливало, поэтому по берегам не было ферм. Баржа то и дело проплывала мимо голого фундамента дома или разрушенного сарая: река Бернум не терпела стеснения, по крайней мере надолго. Отец Адриана говорил о реке так, словно это было живое существо, злая женщина, заманивающая мужчин охладиться в ее водах. Она позволяла им доплыть до середины, а затем утаскивала на дно. А еще он говорил, что если на реке когда-нибудь задумают возводить плотины — а это, утверждал он, невозможно, — то найдут в ней тысячи скелетов. Река никогда не возвращала своих мертвецов.

Адриан не верил в эти сказки. Даже будучи ребенком, он никогда не принимал на веру то, чего нельзя было увидеть своими глазами. Отец же рассказал ему немало подобных историй.

— А вы молчун, не так ли? — дружелюбно заметил рулевой. Он казался очень земным, словно свежевспаханные угодья. Обветренное лицо с глубокими морщинами свидетельствовало о жизни, проведенной на воде, а руки походили на куски плавучего дерева. — Прошлой ночью я вас почти не видел. Почти как того, другого — на носу. Кстати, меня зовут Фарлан.

— Мое имя Адриан.

— Знаю. Я всегда стараюсь заранее что-то узнать о своих пассажирах. По крайней мере, их имена. Вообще-то не хочется выглядеть слишком назойливым, как некоторые лодочники. Это у нас, знаете ли, издержки ремесла. Когда катаешься вверх-вниз по реке и видишь одни и те же берега, приятно пообщаться с людьми, ну хотя бы во время рейса. Рад с вами познакомиться, сэр. Надеюсь, вам у нас понравится. Я, конечно, не капитан корабля, но стараюсь, чтобы пассажиры были довольны обслуживанием.

Адриан махнул рукой в сторону носа баржи:

— А его как зовут?

— Ох, его… Он не представился, а я и не настаивал. Такого человека лучше оставить в покое и надеяться, что он окажет тебе взаимную любезность. Лучше не раздражать, понимаете?

— И что же он за человек?

— И так ясно, правда, сэр?

— Думаете, он убийца?

— Ну, я не знаю… но его присутствие вызывает у меня тревогу.

— Если у вас возникли подозрения, почему вы не донесли на него городской страже?

— Надо было, конечно… Да я бы так и сделал, если бы не дергался из-за задержки. Погрузка всех этих ящиков заняла столько времени, что мы не смогли отплыть по расписанию, а я не люблю заставлять коноводов и их помощников ждать. Патрульные приходили, обыскивали баржу, но этого человека тогда не было в числе пассажиров. Он поднялся на борт в последнюю минуту, когда мы уже отчаливали. Я торопился и просто не обратил на него внимания. А когда мы уже пошли по реке, понял, что свалял дурака. Надо было уговорить коновода подождать, придумать какой-нибудь предлог, например, что я забыл запастись маслом для ламп или что-то подобное. А теперь придется ждать до Колноры.

— И что потом?

— Расскажу шерифу об убийствах и поделюсь своими подозрениями насчет этого типа. Шериф Малет — хороший малый… смекалистый. Он проведет расследование и докопается до истины. На вашем месте я бы не рассчитывал по прибытии в Колнору сразу отправиться в дорогу. Наверняка шериф захочет допросить всех пассажиров.

— Ну, я не тороплюсь. Надеюсь только, что ему с этим парнем повезет больше, чем мне. — Адриан бросил еще один взгляд в сторону носа баржи и стоявшего там в одиночестве человека.

* * *

Пассажиры собрались на палубе, чтобы пообедать. Как и предрекал Фарлан, день выдался чудесный, жаркое полуденное солнце выжгло туман и холод. Баржа сделала остановку у почтовой станции. Фарлан пришвартовал ее, обвязав канат вокруг тумбы, коновод распряг лошадей. Мальчик вывел новую пару лошадей и начал их впрягать.

Фарлан подал обед. Горячей еды не было, однако холодная курица, вчерашний хлеб и свежие яблоки показались Адриану куда вкуснее солонины и галет, к которым он успел привыкнуть за время плавания на «Восточной звезде». Условия на барже были не самые лучшие, но это был довольно быстрый способ передвижения, поскольку она шла днем и ночью. Пассажиров воспринимали почти как груз. За каждую милю брали медяк, что могло показаться чрезмерно высокой платой человеку, привыкшему ходить пешком, но для того, кто обычно ездил в карете, это было очень дешево. Пиклз сделал правильный выбор: по сравнению с подпрыгивающим и трясущимся экипажем ехать на барже было даже приятно.

— Так чем же вы занимаетесь, Себастьян? — спросил Адриан, подсаживаясь к знакомой компании с деревянной тарелкой в руках. По правде говоря, ему это было совсем неинтересно, но он не хотел возвращаться к обсуждению планов своих попутчиков относительно человека в капюшоне.

— Вы хорошо знаете Вернес, Адриан?

— Я? Нет. Да я, в общем-то, с корабля сразу попал на баржу. А что? Вы тамошняя знаменитость?

— В некотором роде. Я владелец самой богатой ювелирной лавки во всем Вернесе.

— Лавка Себастьяна — старейшая в городе, — подтвердила Вивиан, сидевшая там же, где и раньше, но теперь у нее на коленях покачивалась тарелка. Еды она взяла очень мало. Такую порцию мать могла бы дать маленькому ребенку.

* * *

— Вы все ювелиры? — спросил Адриан.

— Сэмюэль — мой двоюродный брат, а Юджин — сын моей сестры. Я обучил их ювелирному делу и одолжил Сэмюэлю денег на открытие собственной лавки. — Себастьян коварно улыбнулся. — Если покупателей не устраивают мои цены или хотя бы покрой моего платья, они в гневе покидают лавку, заявляя, что я упустил выгодную продажу. Из вредности идут дальше по улице и платят больше за тот же товар в лавке Сэмюэля. Думают, что таким образом отомстили мне, но я совладелец обеих лавок, так что они, так или иначе, платят мне.

— А Юджин? — спросил Адриан.

— Вот как раз из-за него мы и едем в Колнору, — кивнул Сэмюэль и пояснил: — Открывать ему лавку.

— Пора мальчику расправить крылья, — прибавил Себастьян.

— Никакой я не мальчик, — недовольно буркнул Юджин.

— Пока не вернешь долг, будешь тем, кем я тебя назову.

Юджин скривился, хотел было ответить, но, передумав, просто отправил в рот кусок курицы.

— А вы, милая леди? — Адриан повернулся к Вивиан, которая деликатно надкусывала отрезанный кусочек яблока. — Что вас сюда привело?

Улыбка сползла с лица женщины, и она уставилась в тарелку с едой.

— Я сказал что-то не то? — смутился Адриан.

Вивиан молча покачала головой. Себастьян положил руку ей на плечо и мягко похлопал.

— Прошу извинить меня. — Она встала и отошла на нос баржи. Сейчас там было пусто — человек в капюшоне разминал ноги, прогуливаясь по бечевнику.

— Я не хотел сказать ничего дурного, — заверил Адриан остальных, чувствуя себя ужасно.

— Это не ваша вина, — поддержал его Себастьян. — Подозреваю, с дамой случилось что-то страшное.

— Что вы имеете в виду?

— Сами посудите: женщины редко отправляются в путь без сопровождения. К тому же вы видели, она почти ничего не ест. Ее явно что-то гнетет.

— Может, она всегда столько ест, а в Колнору едет, чтобы с кем-то встретиться.

— Возможно, но мне кажется, ее терзает страх. Кстати сказать, нас всех изрядно напугали слухи об этих убийствах в Вернесе.

Вивиан, отставив тарелку, сидела на одном из ящиков, созерцая реку. Она подняла руку и отерла слезы.

Адриан вздохнул. С женщинами он всегда чувствовал себя несколько неловко и нередко говорил невпопад. Он хотел бы подойти к ней и успокоить, но был уверен, что сделает только хуже. Адриан не думал, что может почувствовать себя еще более одиноким, чем обычно. Впрочем, в последнее время он часто заблуждался.

После обеда они снова двинулись в путь. Фарлан ушел вниз, чтобы немного поспать, и на смену ему пришел второй рулевой. Его имени Адриан не расслышал. Он был моложе и, несмотря на бороду и насупленные брови, выглядел ребенком по сравнению с Фарланом. Не проронив ни слова, новый рулевой занял свой пост. Ему явно недоставало искренности и доброжелательности старшего товарища.

Как только они отплыли, Вивиан скрылась у себя в каюте. Возможно, она боялась, что человек в капюшоне снова займет место на носу. Однако передняя палуба баржи по-прежнему пустовала.

Адриан провел день, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем и затачивая короткий меч. Уход за оружием вошел у него в привычку так же, как у некоторых входило в привычку грызть ногти. Это помогало ему подумать, расслабиться, разобраться с трудностями. Сейчас ему нужно было и то, и другое, и третье.

Вивиан вернулась вскоре после заката. На сей раз она не села, как обычно, рядом с купцами. Увидев, что на носу по-прежнему пусто, она устроилась там в свете покачивающегося фонаря. На небе высыпали звезды. Теперь, когда солнце зашло, вернулся осенний холодок. Заметив, что женщина дрожит, Адриан поднялся на переднюю палубу.

— Возьмите, — сказал он, снимая плащ и закутывая ее плечи. — Он легкий, но хоть немного согреет.

— Благодарю вас.

— Надо было раньше вам его предложить. Я вел себя как дурак. Хотел бы попросить у вас прощения.

Вивиан подняла на него удивленный взгляд.

— За то, что раньше не дали мне плащ?

— За то, что расстроил вас своими вопросами…

Казалось, она не совсем поняла, о чем он говорит, но потом догадалась.

— Неужели это беспокоило вас все это время? — Она мягко коснулась его руки. — Присаживайтесь.

— Вы уверены? Я вел себя не очень-то вежливо.

— Не знай я, что вы солдат, то приняла бы вас за джентльмена — за замаскированного рыцаря.

Адриан усмехнулся.

— Все хотят сделать из меня рыцаря.

— Прошу прощения?

— Да нет, ничего. Я не рыцарь. И не привык к изысканному обществу.

— Значит, меня вы относите именно к такому обществу?

— По сравнению с людьми, к которым я привык? Да.

Вивиан на мгновение опустила глаза.

— Мне далеко до изысканности и утонченности, — тихо сказала она. — Я родилась в бедной семье. Мое положение изменилось только благодаря замужеству, но теперь…

Она замолчала, глядя на палубу.

— Что случилось? — спросил Адриан.

— Я здесь… одна… потому что мой муж мертв. Его убили два дня назад, он один из тех жертв в Вернесе. Я боялась за свою жизнь и… и… бежала. А теперь думаю, что совершила ужасную ошибку.

— Зачем кому-то понадобилось убивать вашего мужа? А тем более зачем убивать вас?

— Дэниэл был весьма состоятельным человеком, а у богатых людей много врагов. Наш дом перевернули вверх дном. Даже гобелены со стен сорвали. Я ужасно испугалась и бежала в том, что на мне было, даже плаща не взяла. За место на барже я расплатилась обручальным кольцом, но, боюсь, мои беды последовали за мной. Мне кажется, убийца не нашел того, чего искал, и последовал за мной сюда, чтобы забрать это.

— И что же ему нужно?

— Не знаю. Да разве это имеет значение? Все равно у меня этого нет, но он мне не поверит — он и спрашивать не станет. Просто убьет меня, как убил моего мужа, а затем обыщет каюту.

Вивиан слегка повернула голову, и Адриан заметил, что она смотрит куда-то через его плечо. Обернувшись, он увидел, что человек в капюшоне вернулся на палубу и стоит у поручней на корме. Адриан гордился тем, что никогда не судит людей по внешнему виду, но сейчас не мог отрицать: от этого человека прямо-таки исходила волна враждебности. У Адриана уже стали вызывать беспокойство его молчание и темный капюшон, который тот ни разу не снял с тех пор, как они отплыли. Это был мрачный и нелюдимый тип.

Если бы Адриан был суеверным, то счел бы его злым духом, призраком или каким-нибудь темным колдуном. Он был уверен, что именно суеверие рождает всякие жуткие небылицы. Когда пассажиры сойдут на берег в Колноре, они расскажут о таинственном безликом незнакомце, и в каждом новом изложении история начнет обрастать немыслимыми подробностями. Пройдет совсем немного времени, и народ станет собираться вокруг очагов, чтобы послушать рассказы о том, как сама Смерть путешествует по реке Бернум в черном плаще с капюшоном.

— Даже не представляю, что мне делать, когда мы прибудем в Колнору, — сказала Вивиан.

— У вас там есть родня? Или какие-нибудь знакомые, кто мог бы вам помочь?

Она покачала головой, и Адриан заметил, что у нее дрожат губы.

— В общем-то это не ваши проблемы, — печально вымолвила она. — Как-нибудь выживу…

— Послушайте, по прибытии в Колнору Фарлан намерен доложить обо всем шерифу. Начнется расследование. Если человек в капюшоне виновен, его будут судить и вынесут ему соответствующий приговор. Тогда вы сможете вернуться домой в Вернес. Вряд ли воры забрали все, что у вас было. Ваш дом все еще на месте, вы могли бы сдавать комнаты внаем или что-нибудь подобное.

Вивиан снова посмотрела на человека в капюшоне и прошептала:

— А если я вообще не доберусь до Колноры? Вдруг он убьет меня прямо здесь, на барже?

— Я этого не допущу.

— Как бы мне хотелось в это поверить! Но вы не сможете его остановить. Он проберется ко мне в каюту, и утром я уже буду мертва, и никому не будет до этого дела.

— Знаете, просто заприте дверь и загородите ее всем, что найдете в каюте. Он не сможет проникнуть к вам, не наделав шума. Я услышу и тотчас же приду на помощь.

Она вытерла глаза.

— Так я и сделаю, спасибо. Остается только надеяться, что этого будет достаточно.