Стоит только захотеть

Магдалина Гросс

Сборник рассказов о жизни в современном обществе. Если внимательно вглядеться в строчки, читатели легко распознают в героях книги себя.

«А меня сумеешь нарисовать?»

Приходит очередное лето, а с ним и долгожданные каникулы. Саша, которая твёрдо решила поступать учиться в художественное училище, пока раздумывает над тем, стóит ли ей уходить из школы после девятого класса, или пока повременить. Уж очень жалко расставаться со школой, с подружками и, как ни странно, даже с учителями. Ведь после одиннадцатого туда поступить тоже можно, и экзамены сдавать нужно те же самые: русский язык, математику и экзамен по рисунку.

Саша уже давным-давно всё выяснила. Экзамен по рисунку стоит самым первым. Хоть ты поступай сейчас, хоть после окончания средней школы — а этот экзамен является самым главным.

«Профилирующим» — говорит дедушка, и объясняет: «от слова «профиль». Раз ты собралась учиться по художественному профилю, стало быть, этот экзамен и покажет, насколько хорошо ты рисуешь.

Саша пока не знает, какую профессию для себя лучше выбрать. Пойти ли ей действительно учиться на художника-оформителя или выбрать более сложный вариант и выучиться на художника-графика. До недавних пор Саша, если честно, даже не знала, кто такой художник-график, она даже и про профессию такую ничего толком не знала. Помог случай. Дело в том, что самый обычный простой карандаш превращается в Сашиной руке в настоящего волшебника. Одно время Саша, не задумываясь, срисовывала этим самым карандашом лисичек и зайчиков из детских книжек. Только было это всё до поры до времени, пока она не увидела на экране монитора героев первых компьютерных игр. Монстры, надо отдать должное, на экране были жутковатыми, видимо, создатель постарался на славу, решив, что чем страшнее будут его герои — тем привлекательнее. Но у Саши было на этот счёт своё собственное мнение. И вот уже одетые в железные скафандры чудовища, вооруженные бластерами с сияющими звёздами, приобрели на бумаге вполне человеческие лица. А одноклассники — те вообще моментально заявили Саше, что играть в компьютер с «её» героями они стали бы намного охотнее. Это уже потом, через некоторое время, узнала Саша, что отрисовкой персонажей для компьютерных игр, да и не только для них, а даже для самых обычных книг, занимается не простой художник, а художник — график. Идея настолько завладела Сашиной головой, что она несколько дней ходила и перерисовывала ставших уже чуть ли не родными монстров и монстриков, увиденных на мониторах в классе информатики. Но потом ей это немного надоело, и она вернулась к «обычному» рисованию. «Да и какая разница — подумала она тогда — художницей я стану или добавится к названию моей профессии ещё и слово „график“. Главное — ведь рисовать уметь!»

А вот то, что она рисует хорошо, да не просто хорошо, а лучше всех в классе — это Саша знает точно. Те самые носы, которые когда-то вызывали любопытство первоклашек, она рисует и лучше, и быстрее остальных. А ещё гипсовые головы воспроизводит на бумаге так, что учительница уже всю стену в кабинете ИЗО Сашиными рисунками завесила. Говорит, это надо для того, чтобы другие видели, как действительно надо рисовать. И человека при ходьбе Саша рисовать умеет. А уж эти геометрические фигуры… Саша и за задание не считает, если на уроке надо «сделать прорисовку» куба или цилиндра, или куба и цилиндра, которые стоят рядом. Причём Аделаида Семёновна иногда ставит эти фигуры так, чтобы на них падал свет из окна, а иногда — когда день пасмурный, и солнца нет, включает свет — и тогда тень от электрических лампочек падает на кубы и цилиндры совершенно по-другому.

Но Саше всё равно! Она сразу видит, как надо нарисовать так, чтобы фигуры на рисунке получились максимально похожими на те, что стоят на обозрение всему классу на высоком демонстрационном столе. Проходит тридцать минут — и она уже сдаёт готовую работу с правильно наложенными тенями и выдержанными пропорциями.

Аделаида Семёновна каждый раз восхищённо говорит, что у Саши — настоящий талант и что даже она сама так хорошо нарисовать не сможет.

— Ты — тот самый случай, когда ученик превосходит своего учителя, — как-то раз услышала Саша от Аделаиды Семёновны. Вначале Саша восприняла эти слова, как упрёк и ей даже стало немного по себе: как же так? Она рисует лучше учителя?

Но потом всё прояснилось. Оказалось, что Аделаида Семёновна вовсе не сердится на Сашу. Наоборот, она радуется и гордится, что ей досталось учить, как она выразилась, «талант во всех отношениях». Этими словами она, видимо, хотела подчеркнуть, что раз Саша с одинаковой лёгкостью рисует объёмные геометрические фигуры, гипсовые головы и натюрморты, значит, дар у неё проявляется во всём. Что касается рисования, естественно.

Саша даже как-то раз попробовала нарисовать Наташкин портрет. Результат, честно говоря, Сашу не очень обрадовал. На её строгий взгляд, Наташка получилась совсем не такой, какой пыталась изобразить её Саша. Ей казалось, что глаза получились слишком большими, а рот — непропорционально узким.

— Ничего у меня не вышло, — объявила Саша просидевшей в неподвижном состоянии почти целый час Наташке, и уже хотела выбросить листок с неудавшимся портретом в мусорное ведро. Но Наташка была иного мнения о результатах вождения карандашом по ватману. Она забрала лист из альбома и долго разглядывала его. При этом она восхищённо охала и ахала, называя Сашу настоящей волшебницей. Саша попробовала было доказать Наташке, что её рисунок — это «копилка ошибок», как иногда говорил директор школы, который преподавал математику в средних и старших классах. И даже хотела показать, где, по её мнению, эти самые ошибки скрывались. Но Наташка даже слушать не пожелала про какую-то там копилку, да ещё и с ошибками. Она чмокнула Сашу в щёку и повесила свой портрет над столом, сказав при этом, что так здорово её, Наташу Нестерову, ещё никто и никогда не изображал.

Саша только пожала плечами. На её взгляд, Наташка получилась совершенно не похожей на себя. Но подруги, которые заходили к Наташке, в один голос заявляли, что получилось всё очень даже здорово. В особенности они обращали внимание на глаза, которые, как считала сама Саша, как раз получились, особенно неудачно.

В конце концов, Саша устала спорить и махнула на упрямую подругу рукой. Раз той нравится рисунок — пусть любуется. Что, разве Саше жалко?

А тут ещё Вовка Чернухин, прослышавший о том, что Саша якобы «очень похоже» нарисовала портрет одноклассницы, как-то раз спросил: «А меня сумеешь нарисовать?» Но Саша едва посмотрела в его сторону. Ещё чего! Она всё ещё помнила обиду, когда Чернухин сравнил её чёлку с лошадиной, поэтому так и ответила: «Вот пусть тебя лошади и рисуют». При этом она постаралась придать своему голосу достоинство и выдержку, и, видимо, у неё это получилось, потому что оторопевший Чернухин даже не сообразил, что на это ответить Саше. А когда до него дошёл смысл Сашиной насмешки, девочки уже рядом не было.

И вообще, за этот год всё так поменялось! Теперь Саша с удивлением спрашивала сама себя, что такого она могла найти в Чернухине? Ведь всего год назад она ужасно боялась, чтобы краска на лице не выдала её чувств к тому, кто безжалостно насмешничал над ней и над остальными девчонками в классе. А сейчас она даже не замечала, как Чернухин краем глаза косился на Сашу во время уроков, как проходил мимо и при этом тихонечко вздыхал.

Один раз — учебный год уже закончился — Саша, находясь дома, услышала звонок в дверь. Открыв дверь, она, к своему удивлению, за ней никого не обнаружила и едва не наступила на небольшой букетик симпатичных цветочков, который лежал на резиновом коврике перед дверью. Подняв его, Саша по своей привычке только пожала плечами. Цветы, правда, она поставила в небольшую вазочку с изображенными на ней японскими девушками (подарок деду от пациента, который привёз эту вазу из командировки и решил отблагодарить доктора чем-то необычным), и, надо сказать, что простояли эти цветы достаточно долго.

— С любовью тебе их кто-то подарил, а, Сашенька? — подмигивал, озорно прищуриваясь, дед, словно ждал, что Саша скажет хоть слово о своём воздыхателе.

Но Саша на эти слова не обращала никакого внимания. Мало ли кто мог принести цветы? В конце концов, этот «кто-то» мог ошибиться квартирой или этажом. Вон, аккурат над ними живёт очень даже симпатичная студентка Ниночка. Может, цветы именно ей и предназначались? И просто по какому-то недоразумению попали к Саше?

И вот девятый класс закончен. Последний звонок получился у них не хуже, чем у более старших учеников из одиннадцатого.

Впереди их всех ждут экзамены. Но это будет завтра. Завтра! А сегодня — весёлый, праздничный день. Сначала на сцене выступают первоклассники. Саша глядит на них с каким-то умилением и вспоминает себя, как она когда-то давно боялась идти учиться. После первоклашек сцену занимают ученики девятого класса. Потом своё напутственное слово говорят учителя, потом родители.

Цветы, цветы, цветы… Кажется, весь актовый зал утонул в тюльпанах и розах всех оттенков. Саше, после того, как она выступила с песней, тоже подарили цветы. Какой-то незнакомый мальчик из начальной школы, у которого был написан восторг в глазах, и… Вовка Чернухин!

На какое-то мгновение Саша смущается. Ей никогда ещё не дарили цветы вот так, при всех. Но она быстро берёт себя в руки и, улыбаясь, кивает Чернухину: «Спасибо!»

Чернухин сначала как-то напряжённо смотрит на неё, но потом тоже расплывается в улыбке.

— Ты поедешь сегодня на теплоходе? — догоняет он Сашу в коридоре.

— Конечно, — утвердительно кивает Саша, — когда ещё соберёмся все вместе…

Она всё-таки решила уйти из школы. Рисование захватило её настолько, что учёба в художественном колледже, как его называют с недавних пор, кажется ей более интересной.

Мама тоже, кажется, была не против Сашиной идеи, а вот дед долго качал головой. Он всегда хотел видеть Сашу на сцене и втайне мечтал, что музыкальная школа станет только стартовой ступенькой той самой лестницы, которая выведет его любимую внучку в певицы.

Однако Саша решила иначе. Она и деда очень любит, и заботу его понимает, но петь всю жизнь — всё же не её. Вот рисовать — это совсем другое дело.

Но сегодня об этом думать не хочется.

Саша подаёт свободную руку Чернухину и вдруг замечает в его глазах какой-то странный блеск.

— Какая ты сегодня красивая, — произносит он, и Саша вдруг понимает, что он говорит это от чистого сердца.

— Только сегодня? — улыбается она, пряча в улыбке хитринку.

И пока Чернухин, словно застигнутый врасплох этим вопросом, на какой-то миг теряется и соображает, что ему ответить, Саша, сбегая со знакомой лестницы, легко стучит каблучками туфель, обращаясь с последней ступеньки к отставшему от неё однокласснику: «Чего стоишь? Догоняй!..»

И с цветами в руках бежит по школьному паркету. Навстречу новой жизни.