АД И РАЙ

МАРИНА Владимировна КУЖМАН

Сущностью нашего века является притворство, притворство во всем, начиная с политики. Правда считается дерзостью и «невоспитанностью», а «невоспитанность» равносильна безнравственности.Я тогда знала интеллектуалов, как Ноам Хомский, что США – не демократическая страна, что здесь тирания и деспотизм, или Деррида, что USA it is abuse abuse abuse – насилие насилие насилие.

СТИВ

Это был тёплый весенний вечер 16 марта 1995 — пятница, как раз накануне Дня Святого Патрика. Я в моём новом канадском костюме. Какая-то казалось беспричинная грусть охватила меня в тот вечер и я решила заглянуть в соседний ирландский бар. Я открыла дверь там было очень тесно. Внезапно я увидела свободное пространство рядом с очень элегантным мужчиной, не раздумывая долго, я вошла и села рядом.

«Что вы любите пить?» — вежливо спросил бармен, протягивая мне меню.

«Абсолют», — ответил я. Он быстро наполнил стакан и учтиво подал мне, я сделала первый глоток. Звуки музыки гармонировали с атмосферой «Добро пожаловать». Я почувствовала себя очень расслабленно. Мой необыкновенно красивый сосед, казавшийся таким, недоступным, вдруг повернулся ко мне.

О, какое это было чудесное лицо вблизи. Если глаза являются зеркалом души, то это было зеркало, которое в одно мгновение может исправить все повреждения, создать гармонию, наполнить Вас светом, чтобы наслаждаться жизнью прямо здесь и сейчас. Мне это напомнило слова моего старой подруги: «Богатство — это сам человек». Он внимательно смотрел на меня со сдержанной жадностью художника собирающегося запечатлеть образ на века. Я была вся в его внимании. Он смотрел на меня с изумлением. Я почувствовала себя счастливой, как в раннем детстве, когда мне было чуть больше года, и вся семья собралась у самовара за столом, над которым висел красивый с розовым оттенком абажур с бахромой и я на руках у моего отца; такое спокойное состояние, когда ты любима только за то что ты есть ты. «Что Вы пьете?» — спросил он нежно дружелюбным

вибрирующий голосом, он был такой трогательный, улыбающийся в этот момент. «Абсолют», — ответила я, улыбаясь своей улыбке. «У тебя есть акцент», — слегка рассеянно заметил он. «Откуда Вы?»

Мне было любопытно, что он думает обо мне.

«Что Вы думаете, откуда я?»

Он начал гадать.

«Из Германии?»

«Нет».

«Из Чехословакии?»

«Нет.

Я из России», — в конце концов, сдалась я.

«Из России», — повторил он с удивлением.

и тут же спросил: «Как поживает Россия?»

«Хорошо. Демократия», — сказала я с грустью в голосе.

«Но люди голодны?» — сказал он, словно читая мои мысли.

«Как тебя зовут?»

Марина».

«А я Стив Бендероф. Я работаю на телевидении. Я делаю музыку для коммерческого канала. А чем ты занимаешься? — спросил он. „Я художница“» — сказала я первое что мне пришло в голову. Мне не хотелось рассказывать, что я уборщица, служанка, массажистка, экономист или бухгалтер. Это будет выглядеть очень прозаично. Я хочу что-то чудесное, как он сейчас, как мое настроение. Он ищет родственную душу, и мне не хочется разочаровывать его. Я хочу чтобы он был счастлив в этот момент, как я сейчас.

«Мне страшно, — неожиданно для себя сказал я. Мне вспомнилось, что я боялась зайти в бар. «Со мной ты можешь ничего бояться» —

сказал он таким уверенным голосом, что эта уверенность тут же передалась мне.

Мой стакан уже к тому был пуст. «Могу я купить тебе выпить?» — вежливо предложил он. «Позже», — робко сказала я.

«Когда позже?» — снова спросил он.

«Когда позже?» — повторил бармен с дружеской улыбкой, наполняя мне стакан.

«А также я пишу стихи».

И я прочла несколько строк, которые действительно пришли мне в голову в тот момент.

«Я положу это на музыку», — сказал он одобрительно.

«Вы замужем?» — спросил он.

«Нет, я в разводе».

«У Вас есть дети?»

«Дочь. Ей одиннадцать, и она с моим

родителями. —

Почему ты приехала сюда? — снова спросил он.

Я задумалась «по многим причинам». «Очень трудно оставаться в одном городе и даже в одной стране с человеком, которого ты очень любишь и с которым все кончено».

Он посмотрел на меня с пониманием и удивлением.

«Я тоже переживаю развод, — сказал он, — и у меня две дочери, четырех и шести лет. У меня есть дом на Лонг-Айленде, и завтра я должен поехать навестить своих детей. Ты хочешь поехать со мной?

Я не ответила. Это не будет приятно его жене. «Я не хочу быть причиной чей-либо боли.» Подумала я, но ничего не сказала.

«Могу я пригласить Вас на ужин?» — спросил он.

«Может быть, завтра», — нерешительно сказала я. Я чувствовала магическое влечение к нему.

Я планировала накануне вернуться в Россию. Я очень скучаю по своей дочери, и я чувствовала, что эта новая встреча снова задержит меня здесь. «Откуда неизвестно, это космическое влечение — такая непостижимая, но внезапная близость с этим человеком?»

Мы вышли из бара. Это был необычно тёплый вечер для этого времени, было начало весны 16 марта, но как лето. Стив был в одной рубашке.

Вскоре мы оказались в уютном классическом итальянском ресторане. Зал почти пуст; уже было очень поздно. Мы сидели за столом лицом к лицу. Когда я смотрела на его лицо, было удивительно — как он прекрасен, какой великолепный и превосходный.

И он изумлённо посмотрел на меня и произнес: «Мадонна».

Я почувствовала себя настолько уверенно с ним. Это было как один лист бумаги, разорванный много лет назад, внезапно соединившийся и все сложилось так точно и легко.

Вот стихотворение о нашей встречи:

Я помню вечер в Irish-баре,

Как мы сидели в полу-кошмаре.

Иисус Христос, Дева Мария —

Вдруг мысль нас эта поразила.

И знаем мы друг друга тысячу лет —

Вот в чём влечения нашего секрет.

Что означает эта встреча,

Когда миг равняется вечности?

Официант принес меню. Я заказала лосось. Я не поняла почему, но Стив задумался о моем выборе. Наш ужин закончился далеко за пол ночь. Затем мы пошли в его квартиру. Это было не далеко, на Западной Пятьдесят Пятой Улице между Восьмой и Девятой Авеню. У него была небольшая из двух комнат квартира на шестом этаже в здании с лифтом, мы были в гостиной я сидела на диване в гостиной, а он то сидел рядом то расхаживал и рассказывал мне о своей жизни. Недавно его отец умер, и его партнер тоже, как результат, он впал в депрессию и стал почти бессильным, что привело к проблемным отношениям с его женой. Он говорил, а я слушала, но в основном я всё больше удивлялась какой он замечательный. Его голос — каждое слово, каждый слог, каждый звук — имел огромный смысл, как в стихах великого поэта или в композиции талантливого композитора.

Я поняла, что с ним произошло много печальных событий, но это ничто по сравнению с тем, кем он является сейчас и здесь, необычно изумительный, с его прекрасным лицом и удивительным голосом, который хочется слушать и слушать как музыку. Голос, в котором есть всё: чувства, ощущения, пульс, значимость, суть, смысл, интеллект, разум, мудрость, мнение, и вера. Здесь было богатое изобилие. Я увидела сияющий полукруг над его головой. Это был ореол — знак святости, как это позже объяснили мне в церкви. Стив был протестантом, но он не ходит в церковь. Когда я спросила о его религии. Он улыбнулся и сказал: «Бог в моем сердце».

Утро наступило не заметно, это была ночь почти без сна, но я чувствовала огромную энергию между нами, которая давала силы. Мы были в лифте, там была его соседка. Он долгое время жил в этом доме. Это была его квартира до брака.

«Марина», — представил он меня. «Она из Россия.» Женщина дружелюбно кивнула и сказала её имя.

Мы пошли завтракать. Вечерние очарование не ушло; стало еще сильнее. Я наслаждалась каждым моментом с ним и Стив изменил свой план и не поехал в Лонг-Айленд в тот день.

Мы вышли на улицу. Был праздник в честь Святого Патрика. Мы немного погуляли, а после мы пошли в мою комнату. Мне нужно было переодеться.

Стив предложил отправиться в стриптиз клуб, где работала его знакомая девушка из Чехословакии. Она была очень молода, очень красива и мила, и мы с ней подружились.

«Я глупая. Я глупая, что работаю в этом грязном месте, — сказала она, — но что делать? У нас нет юридических документов для работы, и наш выбор ограничен и здесь хорошо платят».

Стив сказал, что когда он видит её, его мысли светлеют, и она действительно была прекрасна. А также он сказал, что многие мужчины скрывают других женщин от женщины, которую они любят, но он другой, и он не хочет ничего скрывать от меня. Я приняла и поняла его мнение. Мы уже попрощались друг с другом, и он собрал свой портфель и собирался ехать на поезде на Лонг-Айленд. Мы обнялись и поцеловались. Я решила не смотреть ему в след я повернулся к нему спиной и начала смотреть на фонтан, как вода падает с высоты. Было грустно. Мне думалось, что всю жизнь я была с ним и сейчас прощаюсь на целую вечность. Я слышу его шаги. Он вернулся. Он передумал. Он поедет позже; ему тоже было слишком грустно расставаться со мной сейчас. Он предложил пойти в русский ресторан, который назывался Самовар. Было не слишком поздно, и посетителей было немного. Ресторан показался мне огромным. Мы сели за стол. Официант принес меню. Я посмотрела на цены, они были совсем не дешевы. Я понятия не имела о финансовом положении Стива и поскольку он был не бизнесменом, а музыкантом, я сомневалась в его платежеспособности. У меня было 100 долларов. Я сказал ему об этом. Он улыбнулся.

«Не волнуйся», и начал заказывать.

Вдали был белый рояль. Пианист пришел и играл. Он играл чудесно. Когда мы выходили из ресторана, Стив дал ему 10 долларов. Мы снова пошли гулять по Бродвею там были шоу с разным сексуальными трюками. Из одного из маленьких окон, африканская женщина показала полную грудь. Мы по очереди поцеловали её сосок, как люди целовали крест в церкви. Был поздний вечер. Мы снова пошли ужинать в какой-то дорогой американский ресторан. Ночью мы были так пьяны. Я просто не могла прямо идти. Мы с трудом добрались до дома, который находился в двух шагах, и брать такси было нецелесообразно, в нью-йоркском трафике можно застрять на часы. Утром Стивен в конце концов отправился на Лонг-Айленд, он положил мне несколько сотен на стол и хотел чтобы я взяла, я отказалась, нет это меня совсем не обидело наоборот это даже расслабило атмосферу сильных чувств, мне не хотелось никаких обязательств с его стороны мне не хотелось его ни чем отягощать и грузить, наоборот мне хотелось делать его жизнь как можно более лёгкой и если бы я взяла деньги, то как раз это бы и показывало что между нами ничего серьёзного, но любовь к нему уже захватила свои права, а любовь предполагает равенство и независимость, именно это заставило меня нарушить великий постулат этой капиталистической страны, выгравированный на мемориальной доске в Рокфеллер Центре: «Все отношения между мужчиной и женщиной строятся на экономической основе.» Любой брак сделка, договор, соглашение, но между нами было другое-огромная вселенская энергия счастья.

Было видно что Стив тоже попал в свою стихию, что я тоже отвечаю всем его эстетическим и этическим требованиям, даю ему вдохновение и огромный стимул для жизни и это усиливало мою радость бесконечно.

Эта встреча полностью вырвала меня из рутины.

Я стала совершенно другой. Я смотрела в зеркало и не узнавала себя. Кто эта необычайно красивая, сияющая, счастливая женщина? Я спрашивала себя. Увижу я его снова? У меня есть его номер телефона, но я не хочу звонить первой.

Конец ознакомительного фрагмента.