Воля Провидения

М. Д. Сан, 2020

Судьбы двух молодых людей начинаются совершенно по-разному, но в последствии переплетаются. Держаться за прошлое и сражаться со своей судьбой, или понять ее и подчиниться? Выбор каждый делает для себя сам. Иногда нам кажется, что не подкорятся своей судьбе и есть свобода, но так ли это? Не понимая и сопротивляясь судьбе свободны ли мы? Или взамен становимся рабами своих страстей.

Глава 2. Горвиры

Кэил прорывался сквозь толпу, бегущую ему на встречу. Он понимал, что торопится, но не знал куда, и главное, не мог вспомнить, как оказался в этом каменном тоннеле. Все чувства разом стучались в его сознание, а тело двигалось само по себе.

Его окружали десятки человекообразных существ. Они семенили короткими ногами, сталкивались широкими плечами, и размахивали длинными массивными руками.

Кэил вырвался из потока и свернул налево. Он уперся в массивную металлическую дверь, схватился за кольцо на двери и потянул. Дверь медленно отползла в сторону. Внутри над верстаком склонился огромный мужчина. Серые косматые пряди длинных волос спадали на широченные плечи. Он выглядел как остальные — большое туловище, длинные руки, короткие ноги — только в полтора раза больше.

— Красс, на нас напали! — закричал Кэил не своим голосом.

Здоровяк схватил свой большой двуручный молот и выбежал наружу.

— Кто? — прогудел он.

— Темпест, похоже, что Темпест, — запинаясь, ответил Кэил, не понимая ни слова.

Они выскочили обратно в тоннель, и продираясь сквозь толпу, направились к источнику переполоха.

Через несколько минут достигли запертой металлической двери, которая перекрывала один из тоннелей. Перед дверью столпились воины — явные сородичи Красса.

— Собери всех у восточного прохода и отправь к аргорам, — скомандовал Красс, схватив одного из них за плечо.

Тот отрывисто кивнул и убежал.

Было тяжело дышать, от металлической двери потоком шел жар. Красс подошел к двери и поднес руку.

— Темпест! — позвал он, пытаясь перекричать шум.

— А вот и главный крот! — раздался из-за двери трескучий голос.

— Что происходит? Где отец?

— Надо было слушаться папочку! — протрещал голос.

Жар усилился и удушающий запах гари заполнил помещение. Красс убрал руку и отошел. Посередине двери металл раскалился. Красное пятно стало желтеть и увеличиваться в размерах.

— Уходим! — крикнул Красс.

Они выбежали из тоннеля. Позади раздался треск, и свет залил все вокруг, лишив Кэила зрения. Он быстро нащупал на поясе затемняющие очки и надел их — зрение вернулось.

— Надо взорвать его в одном из слепых тоннелей, — закричал Красс.

— Я пойду! — вызвался Кэил к собственному удивлению.

Красс задержал на нем взгляд, затем отрывисто кивнул.

— Замани его как можно дальше в тоннель. Мы взорвем его с этой стороны.

Кэил побежал обратно и остановился перед входом в туннель — руки и ноги дрожали от напряжения. Смотреть прямо — страшно, он уставился в пол и ждал, стараясь унять оглушительный стук сердца.

Свет становился все ярче, треск в ушах усиливался. Вскоре он стал невыносимым.

Кэил схватил из груды у двери плотный сверток размером с ладонь, перемотанный шнуром, и трясущимися руками достал огниво, но оно тут же скользнуло промеж онемевших пальцев. Он неуклюже бросил сверток в сторону тоннеля. Через несколько секунд раздался громкий взрыв.

— Играть со мной вздумали! — с задором громыхнул голос.

Из тоннеля вырвалась ослепительно-белая человекоподобная фигура. Последнее, что увидел Кэил — светло-сизая дымка, в которой вращались пыль и небольшие куски горной породы. Раздался громкий хлопок, вспышка, и все исчезло.

Сознание Кэила вырвалось из умирающего тела и перенеслось на другую сторону тоннеля. Он оказался в теле одного из воинов, которые закладывали свертки у входа в тоннель. Несколько искр — и все фитили загорелись. Они отбежали в большой зал с десятками колонн, верхушки которых терялись в темноте. Раздался взрыв, и тоннель начал осыпаться.

Вдруг обвал прекратился, обломки разошлись, уступая дорогу белой фигуре. Она проскользнула и выплыла в зал, легко меняя размер и форму. Вслед за белой фигурой из завалившегося тоннеля вышел мужчина. Телосложением он походил на Красса, но тело его состояло из горной породы. Он разжал кулак, и тоннель засыпало.

— Отец! — закричал Красс. — Что происходит?!

Крик утонул во внезапно разразившемся грохоте. Сверху посыпались камни и осколки разрушенных колонн. Сильный ветер ворвался внутрь, и сквозь пробитую в своде дыру, медленно спустился высокий мужчина. Ветер поддерживал его, обволакивал и защищал от падающих осколков. Его размеренные движения и утонченный внешний вид не вписывались в окружающий хаос.

— Красс, надо бежать! — закричал Кэил.

— Надо выиграть как можно больше времени, — прокричал Красс, — чтобы остальные успели уйти.

Они бежали по залу, а белая фигура неспешно летела за ними. Через несколько минут уперлись в развилку. Кэил помнил, что ранее они прибежали по левому тоннелю. Сейчас же Красс скомандовал направо. Но, как только они забежали в правый тоннель, из левого тоннеля выскочил один из воинов, и бросился за ними.

— Красс! — завопил он.

— Они ушли? — Красс схватил его за плечи.

— Восточный проход, — с трудом выговорил тот, — он перекрыт! Мы не можем пройти! Ход заблокирован снаружи!

У Красса расширись глаза. Он развернулся и побежал обратно к развилке. Перед ним вырос тот, кого он звал отцом, медленно сомкнул кулак, и вход в тоннель начал засыпаться. Кэил успел заметить, как белая фигура медленно направилась в левый тоннель.

— Нет! Отец! Нет! — ревел Красс, перекрикивая непрекращающийся треск и грохот.

Порода сомкнулась, и последний луч света исчез. Красс и несколько десятков воинов остались заперты в обвалившемся тоннеле. Они рьяно кинулись расчищать завал, разбивая и растаскивая груды обломков. Красс неистово молотил камни, но выхода все не было.

Наконец-то они вырвались из каменной темницы, но за завалом их ждала только тишина.

Красс, спотыкаясь и падая, бросился в соседний тоннель. Остальные воины побежали за ним, но быстро отстали.

Тяжелый запах ударил в нос. Кэил медленно зашел в один из тоннелей и увидел Красса, стоявшего на коленях с опущенными руками. Здоровяк склонился и, казалось, перестал дышать. Запах заживо сожженной плоти заставил Кэила задержать дыхание.

Он медленно прошел вглубь. Тоннель расширялся и упирался в закрытые массивные металлические ворота. На большой площадке перед воротами лежали сотни трупов заживо сожженных сородичей Красса.

…Очнулся Кэил в темноте. Попытался подняться, опершись по привычке на правую руку. Острая боль наказала его за эту попытку.

Он медленно приподнялся на локтях. В темноте появились два тусклых мерцающих огонька.

— Проснулся? — прогудел глубокий и низкий бас.

Кэил подпрыгнул от неожиданности, но в следующий момент с удивлением узнал голос.

— Ничего не видишь? — спросил Красс. — Сейчас я разведу огонь.

Он ударил огнивом и зажег свечу. Затем медленно передал свечу Кэилу и отодвинулся в темноту. В темноте его глаза вновь замерцали.

— Не могу смотреть прямо на свет, — объяснил Красс, — зато хорошо вижу в темноте.

— Кто ты? Что это за место?

— Меня зовут Красс, а это Западные горы. Раньше здесь обитал мой народ — горвиры. Сейчас остались только руины.

— Я видел тебя. Видел, как они напали на вас.

Красс молча смотрел на него несколько секунд. А затем глубоко вздохнул и перевел взгляд в сторону:

— Это хорошо, что ты видел все сам.

— Кто напал на вас?

— Боги. Я думал, ты знаешь.

— Все было как будто во сне.

Кэил ждал, когда Красс что-то скажет, но тот молчал.

— Зачем богам нападать на вас? — неловко спросил Кэил.

— За прошедшие годы я много раз задавал себе этот вопрос. Не знаю, что может побудить бога уничтожить собственных детей. Пожалуй, только страх.

— Бог из горной породы — твой создатель?

— Да. За год до того, как они напали, мы смогли создать порох — порошок, который взрывается при соприкосновении с огнем. И за несколько дней до их нападения мы нашли формулу вещества, поглощающего магию.

Кэил молчал, ожидая продолжения.

— Видишь ли, — устало выдохнул Красс, — кто-то рождается с особым даром, как, например, наши братья аргоры, живущие в Восточных горах. Им боги дали магию, которая помогла им выжить и процветать, а нам магии не досталось. Мы заменили ее трудолюбием и изобретательностью. И я почему-то подумал, что это справедливо (он запнулся и после небольшой паузы продолжил), но, видимо, боги были не согласны.

— Аргоры из Восточных гор, — повторил за ним Кэил. — А Восточные горы далеко отсюда?

— Горный хребет тянется через весь север, — удивленно проговорил Красс. — Мы сейчас в западной его части, соответственно, аргоры — в восточной. Отсюда до аргоров примерно четыреста миль. Странно, что ты этого не знаешь. А ты откуда?

— Из деревни, у подножия этих гор, — Кэил смутился.

— Ясно.

— А магия, — заинтересованно продолжил Кэил, — это как у богов в моем сне?

— В высшем проявлении — да.

— Этому можно научиться?

— Нет, это дается при рождении. Можно развивать лишь то, что уже есть.

— И боги разозлились на вас за то, что вы пытались уничтожить магию?

— Мы не пытались уничтожить магию, — терпеливо, но настойчиво ответил Красс. — Мы хотели сделать всех равными вне зависимости от того, с чем и где они родились. Наши изобретения дали бы одинаковые возможности как обычным людям, так и склонным к магии. Разве это не справедливость?

— Но, если власть богов основана на магии, — аккуратно продолжил Кэил, стараясь не задеть горвира за живое. — Значит, их власть была под угрозой?

— Может, и была, — начал заводиться горвир. — Почему власть должна быть основана на том, что дано при рождении или наследуется? Какова заслуга аргоров в том, что они при рождении получили больше, чем мы? Разве это справедливо?

— Нет, — согласился Кэил, вспоминая Зэта.

— Они уничтожили весь мой народ, — злобно прорычал Красс, — за то, что мы попытались сделать мир справедливым. Какая это власть? Это тирания! Боги — тираны, а правители людей и аргоров просто перенимают их методы. Как Ветреон правит на небе, так и смертные правят на земле.

— Ветреон — это парящий мужчина, который спустился с неба? — перебил Кэил.

— Да. Он у них главный. Отца зовут Гор.

— А белый — Молний? — вставил Кэил.

— Нет, — недовольно ответил горвир, — Темпест.

Они помолчали.

— Мне искренне жаль твой народ.

— Их нет, понимаешь? — голос Красса дрогнул. — В одно мгновение их просто не стало. И я не знаю, чья судьба хуже — умерших или выживших. Мы остались здесь в пустоте. Лишенные будущего. Лишенные даже надежды. Единственное, что продлевало нам жизнь, это жажда мести. Но теперь и она выдохлась.

— Но вы еще живы.

— Живы? — горько усмехнулся горвир. — Чего стоит эта жизнь? Единственное, чего я хочу, так это увидеть Мельгора и затем отца. Хочу узнать, почувствую ли я что-либо, убивая их. Я должен узнать у них, как они живут с тем, что предали нас.

— Ты хочешь убить бога? — удивился Кэил.

— Мельгор не бог, он предводитель аргоров и мой брат, а отец — да, он бог.

— Но как ты сможешь убить бога и предводителя целого народа?!

— Ты мне поможешь в этом.

— Я? — опешил Кэил. — У тебя не много шансов, если ты рассчитываешь на помощь калеки.

— Мы тебя подлатаем, — ухмыльнулся Красс.

Он исчез в темноте, оставив Кэила одного в комнате. Шаги горвира стихли, и вокруг воцарилась мертвая тишина.

На следующий день Красс вернулся.

— Возьми, — протянул он Кэилу металлические предметы, — мы сделали протезы из черного железа.

Кэил осмотрел гладко выполированные металлические предметы.

— Черное железо?

— Этот металл мы создали вместе с аргорами. Он усиливает энергию. Думаю, тебе это еще пригодится. И кстати, мы раздобыли тебе коня.

— Зачем мне конь? — удивился Кэил.

— Ну ты же поедешь собирать армию? — не менее удивленно ответил Красс.

— Армию?

Они непонимающе смотрели друг на друга.

— У тебя же есть план? — раздраженно спросил горвир.

— Ну я хотел вернуться в деревню и помешать Зэту, — тихо произнес Кэил.

Горвир молча смотрел на него.

— Красс, я действительно хотел бы помочь, — начал оправдываться Кэил, — но армия, битва с богами и все остальное… Я не уверен, что могу хоть как-то помочь.

— Ты видел нашу смерть, — холодно и строго произнес горвир. — Ты оказался у подножия наших гор в то время, когда я решил бороться. Я искал знак, и мы нашли тебя именно в то время и в том месте. Это не может быть совпадением.

— Откуда ты знал, что я окажусь там? — удивился Кэил, взвешивая шансы.

— Не знал, — ответил горвир, — скорее, почувствовал что-то. Ты увидел нашу смерть во сне — возможно, сон направит тебя.

Кэил хотел возразить, но Красс развернулся и ушел.

— Это должен быть он. Не может быть иначе, — едва слышно пробурчал здоровяк.

Кэилу вновь снился яркий и красочный сон. Он летел высоко в небе, над облаками и птицами. Внизу раскинулся огромный континент. По высокой, заснеженной гряде гор на севере и морскому берегу на северо-западе он узнал родные края.

В самом сердце земли росло исполинское дерево. Громадные ветви, густо усеянные ярко-красной листвой, закрывали целые поля. Северная половина континента, от гор и до дерева, заросла густыми лесами, а южная заполнилась непроглядным белым туманом.

На линии столкновения леса с туманом люди сражались друг с другом. С высоты полета они казались муравьями. Кэил направился на запад, где на краю континента разгоралось пламя. Взрыв! Бушующий поток огня разрубил линию фронта огненным мечом, испепеляя леса и испаряя туман.

Сильный ветер разжигал и гнал пламя дальше. Ураганы вырывали деревья и отгоняли туманы. По выжженной ране с запада на восток маршировала армия людей, горвиров и аргоров (они были немного выше горвиров, но у́же в плечах). Вел их человек в роскошном белом наряде, а в воздухе над ним парили Ветреон и девушка — глаза ее ярко сверкали, а в развевающихся синих волосах мерцали звезды.

Они поравнялись с Кэилом и схватили его за руки. Он только сейчас понял, что находится в теле маленькой девочки, вокруг которой вращаются тени.

Внизу Гор и Темпест приблизились к исполинскому дереву, рядом с которым сражались две высокие женские фигуры — желтая и красная. Противницы не замечали окруживших их богов, поглощенные яростной битвой.

Ветер усилился, и вокруг дерева образовалась воронка урагана. Ветреон сильно сжал руку Кэила. Тот, почувствовав боль и страх, попытался убежать, но Ветреон с укором посмотрел на него. Кэил ощутил прилив стыда. Тени поползли от рук Кэила к рукам Ветреона и Богини звезд.

Ветреон вонзил меч в дерево. Оно начало вянуть и быстро уменьшаться, теряя листья, и вскоре превратилось в засохшую трость. Тогда Ветреон сильным ударом срубил его под корень.

На месте дерева стояла черная женская фигура. Желтая и красная фигуры продолжали сражаться, не замечая происходящего. Богиня звезд подняла глаза к небу. В огромной воронке урагана виднелось солнце. Вдруг показалась луна, которая через мгновение закрыла собой солнце. Черное солнце застыло прямо над воронкой урагана, и черный луч ударил в то место, где стояли три женские фигуры.

Красная и желтая фигуры закрылись руками, пытаясь защититься. Ветреон замахнулся клинком, обрамленным тенями, но замер, и клинок повис на полпути. Все смотрели в небо, в котором черные грозовые тучи разрезала падающая белая звезда. Она пробила толщу урагана и ударила в то место, где стояли женские фигуры. Все вокруг исчезло в белизне.

Кэил проснулся.

— О, очнулся! С добрым утром! — промурлыкал кто-то женским голосом.

Кэил подскочил от неожиданности. Он начал судорожно осматриваться по сторонам. На ощупь схватил свечу и зажег ее. В комнате никого не было.

— Кто здесь?

— Я — Тира, — прозвучал голос.

Кэил продолжил оглядываться по сторонам, но мысль о том, что голос звучит внутри его головы, молнией пронзила его. Он замер.

— А ты — Кэил. Ну же, помогай мне!

— Где ты?

— А вот это уже вопросик посложнее, — засмеялась она. — Я как бы у тебя внутри.

Кэил почувствовал, как тревога усиливается и пытался собраться с мыслями, но они тут же рассыпались под напором страха.

— Ты не переживай, — заботливо сказала Тира, — мы о тебе позаботимся.

— Мы?

— Ну да, — удивленно ответил она. — Вот, например, Асфи. Асфи, скажи привет!

— Ты можешь нормально разговаривать? — проскрипел сухой женский голос. — Терпеть не могу твою манеру.

— И еще Темная здесь, — проигнорировала ее Тира.

— Кто вы такие?

— Ты видел нас, — буднично ответила Тира, — помнишь, во сне? Я красная фигура возле Мирового Древа, Асфи — желтая, а Темная была на месте Древа после того, как этот злодей его разрушил.

— Хватит рассказывать, — захрипела Асфи, — у нас много дел.

— Он имеет право знать, Асфи, — возник третий голос — медленно, спокойно и без эмоций, четко проговаривая каждый слог.

— Так вот, — весело продолжила Тира, — мы богини. Раньше мы делили мир пополам: мой культ на севере и культ Асфи на юге. Все было хорошо, мир был справедлив, и мы двигались к всеобщему счастью. Но потом пришли эти разбойники и все разрушили.

— Вы же воевали друг с другом, — удивился Кэил.

— Она животное, — вмешалась Асфи, — и все ее последователи такие же. Дикие, неотесанные звери, бегающие по лесам и грызущие друг друга. Они никогда не придут к всеобщему счастью.

— Ну твои бестолковые, безвольные болванчики даже шага сами ступить не могут, к чему они-то придут? — рассмеялась Тира.

— Воля и свобода выбора — это всего лишь иллюзии, — прошипела Асфи. — Но тебе, очевидно, не хватает ума понять это. Все предрешено, и иллюзия свободы выбора сводится лишь к ограниченности разума. Тебе хватает ума понять, что когда волна подхватывает человека и тянет за собой, то никакая свобода трепыхаться не поможет ему избежать этого, но не хватает мозгов уразуметь, что и мир в целом так же тянет человека за собой. Моим последователям не нужна собственная воля, достаточно того, чтобы они следовали моей воле. Когда все люди станут последователями моего культа, наступит всеобщее счастье.

— Да-да-да, — наигранно согласилась Тира, — мир бестолковых и счастливых болванчиков. А я говорю, что воля и свобода — это неотъемлемые качества человека. Люди вырвали себя из природы и теперь пытается построить мир вокруг по собственному разумению. Но разум человека несовершенен. Он разрушает естественную для себя среду обитания, созданную природой, и строит противоестественный мир, в котором продолжает страдать, оправдывая собственные страдания иллюзией контроля. Лишь тогда человек будет счастлив, когда достигнет гармонии с природой.

— Бредни, — прошипела Асфи.

Кэил слышал их голоса. Но он совершенно не мог понять, о чем они говорят. Знакомые слова выстраивались в бессмысленные предложения.

— Вы забыли, чем закончилась ваша последняя свара, — заметила Темная. — Вам пора уяснить, что у вас нет основополагающих противоречий. Внешний детерминизм человеческого существования не перечеркивает нравственную свободу.

— Они все погубят, — обиделась Асфи.

— Оба культа восстанут, когда мы свергнем тиранию империи, — примирила их Темная. — Возродить культ Тиры будет проще. Помните о том, что у нас общая цель.

Асфи замолчала. Тира весело мурлыкала. Кэил так и не понял, о чем говорили богини, но он услышал паузу в их разговоре.

— Кто они? Те, кто убил вас?

— Новые боги — так они называют себя, — ответила Тира. — Шайка Ветреона. Он объединил молодых богов вокруг себя, чтобы исподтишка захватить власть над людьми, пока мы с Асфи, скажем так, решали более важные вопросы. До этого они были совсем еще детьми, а потом решили, что пора стать подростками, и взбунтоваться против нас. Люди, жившие разрозненными племенами на западе, в это же время объединялись под началом предка нынешнего императора. Он поклялся служить Ветреону, и тот помог создать на западе прототип империи. Дальше ты сам все видел.

— Они не смогли убить вас?

— Не смогли. Брат Темной не дал убить нас, отдав свою божественную душу. Но при этом и мы потеряли свою божественность, и теперь мы просто призраки в твоей голове.

— И как вы собираетесь уничтожить их?

— Мы восстановим мой культ, уничтожим империю и разрушим столицу, которую они возвели на месте Мирового Древа, — буднично ответила Тира. — Ах да, и убьем этих новых богов! А ты нам во всем этом поможешь.

— А как же Эноэль и Зэт?

— Мы тебе про мир, а ты про свою подружку и обидчика, — прошипела Асфи.

— Но я не могу оставить ее одну, — воспротивился Кэил.

— Ты должен увидеть большую картину, — вмешалась Темная. — Та несправедливость, с которой ты столкнулся, — это лишь частный случай большей несправедливости, которая лежит в самом архетипе империи Ветреона. Ты можешь вернуться и отомстить своему обидчику, но даже если у тебя и получится, то спустя какое-то время появится еще один такой же тиран. Проблема империи в том, что власть и богатство в ней переходят по наследству. В природе власть и богатство забирает тот, кому повезло родиться с задатками. Когда же люди вмешались в этот естественный ход и начали передавать все по наследству, то у правителей и богачей, когда-то захвативших преимущества благодаря собственным заслугам, начали рождаться дети, которые не могли бы преуспеть, но из-за социальной несправедливости они получили власть и богатство. А раз они не были достойны этих благ, то и не могли ими здраво распоряжаться. Из-за этого начали страдать все вокруг, так как те, кто заслуживал власти, оказались лишены ее — естественные лидеры стали прислужниками, и наоборот. За сотни лет эти ошибки накопились, и сама империя стала несправедливой. Изменить ее изнутри уже нельзя, потому как накопленные за сотни лет огромная власть и богатство гарантируют тиранам безнаказанность. Это можно только сломать, срубив под корень.

— Но что будет с Эноэль? — настаивал Кэил. — Я выжил только ради нее.

— Бестолковый человечишка, — раздраженно заскрежетала Асфи.

— Тише, Асфи, — шикнула на нее Тира. — Кэил, ты вернешься к ней, но тебе надо стать сильнее, чтобы защитить ее. Если ты поедешь туда сейчас, то просто погибнешь. Ты же понимаешь это?

— Понимаю.

Он понимал головой, но сердце требовало ехать назад в деревню и защитить Эноэль от Зэта, а сердцу он всегда доверял больше.

— Ты уже почувствовал невидимую, но неотвратимую руку судьбы, не так ли, — сказала Темная. — А значит, если тебе суждено быть с Эноэль, то ты так или иначе вернешься к ней. Когда наступит подходящее время.

— Да, — как можно увереннее сказал Кэил.

И вспомнил то состояние прозрения, в котором находился после испытания. Он не просто верил в судьбу, он ощущал ее присутствие, и это позволяло ему отринуть все сомнения. Ведь не надо верить в солнце, если ты его видишь. А раз судьба вела его, значит, и все, что случилось с ним после испытания, это неслучайно? Слова Темной имели смысл. Он станет сильнее и восстановит культ, если потребуется, но, главное, он всегда будет помнить, ради чего это все.

— Каков наш план? — Кэил придал решительности своему голосу.

— Для начала надо восстановить культ, — обрадовалась Тира. — Едем на запад.

Кэил поднялся и зашагал прочь из комнаты. По пути он встретил Красса.

— Ты куда собрался? — недоверчиво посмотрел на него горвир.

— Я знаю, что надо делать, Красс. Где конь, которого вы нашли? Я еду на запад.

— Один?

Кэил запнулся. Он не знал, что ответить.

— Один, — промурлыкала Тира у него в голове.

— Один, — подтвердил Кэил вслух. — Проведи меня к коню.

Они быстро выбрались на поверхность. Кэил щурился от света луны и прикрывался от ветра. Он успел немного привыкнуть к протезам и уже увереннее ступал на металлическую ногу. Горвир подвел коня и нерешительно передал узду Кэилу.

— А нам что делать? — неловко спросил он.

Кэил ждал, пока Тира что-то скажет. Он мысленно обратился к ней, но в следующее мгновение его сознание будто провалилось под лед в толщу воды.

Он открыл глаза и увидел, что стоит ночью посреди пустыни. Вокруг безоблачное небо, и только далекая яркая звезда светила над горизонтом. Под ногами голая земля. Вокруг, насколько видит глаз, ни возвышенностей, ни впадин — бесконечное плато и одинокая звезда над горизонтом. Ему стало не по себе. Он звал Тиру, Темную и даже Асфи, хотел, чтобы они оказались в его голове, но он был один. Ничего не оставалось, как медленно брести в направлении единственного источника света — звезды.