Глава 2
Допрос главного подозреваемого
В маленькой комнатке с зарешечёнными окнами раздавался своеобразный звук, исходящий от удара по клавишам печатной машинки. В углу за отдельным столом сидела женщина средних лет в цветастом платье и набирала текст, который диктовал ей Дабсон. За другим столом сидел Кайнцман. Он выглядел подавленным, но спокойным и отвечал только тогда, когда ему задавали вопросы. Присутствовали только они трое. — На месте убийства Роберта Вудвилла полиция обнаружила Йохана Кайнцмана, немца по происхождению. — диктовал Дабсон прохаживаясь по комнате взад-вперёд с заложенными за спину руками, — мистер Кайнцман пытался открыть ключом сейф, в котором находились сто семьдесят тысяч фунтов. На руках у него была кровь. По его же собственному признанию, кровь принадлежала убитому Роберту Вудвиллу. Мистер Кайнцман так же признал, что ножницы, которыми было совершено убийство принадлежат ему. Всё верно? — этот вопрос был адресован Кайнцману. Тот кивнул головой. — Вслух, пожалуйста. — Да. Всё так и было. Дабсон бросил взгляд на машинистку. — Зафиксируйте, что подозреваемый согласен с обстоятельствами задержания, прежде чем мы перейдём к деталям. Стук клавиш возвестил, что распоряжение было выполнено.
— Далее, — Дабсон сделал приглашающий жест в сторону Кайнцмана, показывая, что тот может в любой момент его поправить. — Во время опроса на месте преступления, мистер Кайнцман заявил, что ножницы, которыми был убит Роберт Вудвилл у него украли несколько дней назад. С тех пор, по его же собственным словам он пользовался другими ножницами, которые впопыхах оставил, когда услышал из окна, как его зовёт Роберт Вудвилл. Во время проверки никаких других ножниц, о которых упоминал мистер Кайнцман обнаружить не удалось. Это соответствует действительности? — Дабсон перевёл взгляд на подозреваемого. Тот и на этот раз подтвердил ход событий. — Да. Соответствует. У меня их украли. — Прошу зафиксировать факт отсутствия любых других ножниц за исключением тех, которыми было совершено убийство. Далее у меня вопрос, — Дабсон подождал пока звук клавиш затихнет, и только потом продолжал. — На момент убийства в доме находилось десять человек. Ещё один находился снаружи. Свидетель снаружи видел, как вы бежали с ножницами в руках, но опознать орудие убийства не смог. А вот остальные десять свидетелей видели орудие убийства в ваших руках. Они заявляют, что вы вбежали с теми самыми ножницами, которыми впоследствии было совершено убийство и даже угрожали ими Роберту Вудвиллу, когда требовали отдать свои деньги. Это соответствует действительности?
— Нет!
— Что из сказанного вы не признаёте? — Всё, от начала до конца ложь. У меня не было никаких ножниц, когда я бежал на помощь к сэру Роберту, — твёрдо заявил Кайнцман. — Всё сказанное чистая ложь. — Давайте уточни, мистер Кайнцман. По вашим словам, все одиннадцать свидетелей лгут. Хорошо. А в чём причина всеобщей ненависти? Вы враждуете с ними? Что их могло заставить, да ещё всех вместе… оговаривать вас?
— У меня никогда не было вражды ни с одним из них. Я их всех впервые увидел в тот день. — Ну а почему они клевещут на вас? — Я не знаю. — Не знаете, но утверждаете, что лгут? — Да! Дабсон опять попросил машинистку зафиксировать ответ подозреваемого. Как только она это сделала, он продолжил допрос: — Вернёмся к началу. Вы вошли или вбежали, увидели мёртвого…
— Он был жив! — Хорошо! Вы услышали, как вас зовёт Роберт Вудвилл, прибежали к нему… дальше что? Кайнцману понадобилось время, чтобы ответить на вопрос. Он несколько раз менялся в лице, а когда заговорил голос прозвучал глухо и с какой-то отрешённостью. — Он лежал спиной… на ковре и… хватал ртом воздух. Сэр Роберт что-то хотел сказать, но не мог. Вместо слов выходила кровь. Потом он поднял руку и показал на сейф. Я понял, что ему что-то нужно, поэтому и хотел открыть сейф.
— Хотели открыть сейф?! Позвольте спросить: а ключи вы где взяли? Или Роберт Вудвилл всегда оставлял их в замке? — Ключи от сейфа находились у меня! — спокойно ответил на это Кайнцман. — Простите?! — удивлённо переспросил Дабсон. — Что именно вы имеете в виду под словами «у меня»? — Сэр Роберт всегда оставлял ключи от сейфа мне, когда уезжал из дома. Дабсон с минуту, с откровенным раздражением смотрел на Кайнцмана. — Оставил вам сто семьдесят тысяч фунтов и уехал? Вы действительно думаете, что кто-то поверит этой нелепой выдумке?
— Сэр Роберт и больше денег мне доверял! И я никогда его не подводил. — Кто-то присутствовал при передаче вам Робертом Вудвиллом ключей от сейфа? — Нет! Это всегда оставалось, между нами. — Я бы удивился другому ответу. Зафиксируйте показания мистера Кайнцмана. После очередного обращения к машинистке, Дабсон посоветовал Кайнцману сделать чистосердечное признание. Он пообещал, что у того будет подобная возможность. Во всяком случае, пока будет продолжаться следствие. Из тюрьмы, Дабсон поехал прямиком в больницу имени Святой Девы Марии. Там, как всегда, царила суматоха. Кареты скорой помощи, больные на носилках, обеспокоенные родственника… иные стоят на месте, другие куда-то спешат. Особняком стояла миловидная женщина лет сорока пяти в униформе врача с красными крестами на платье и шапочке. К плечам был пристёгнут тёмный плащ. Завидев знакомый автомобиль, она поспешила ему навстречу.
— Прости за опоздание, Анна! — виновато пробормотал Дабсон, когда она уселась рядом с ним. — Я уже привыкла к твоим опозданиям, — она поцеловала его в щёку. Анна выглядела встревоженной и заговорила, как только они выехали с территории больницы и направились домой.
— Это правда, что сэра Роберта Вудвилла убили? Дабсон утвердительно кивнул. — Правда, что его убил садовник — немец?
— Кто тебе сказал? — Кто сказал?! Да об этом весь город говорит. Уже и журналисты к нам прибегали. Спрашивали насчёт тела. Привезли или нет. Можешь не сомневаться, завтра эта новость во всех местных газетах появится.
— Если б только местных… боюсь, эта история всколыхнёт всю страну.
— Почему? Есть причина? Это ты ведёшь дело? — На все вопросы ответ положительный. Мне этот садовник сразу не понравился. Считает нас виновными в гибели своей семьи. А сколько наших семей уничтожили немцы?! Кто вообще начал эту войну? Пусть пеняет на своих вождей, которым они слепо поклонялись. — Так это месть? Он убил из ненависти к нашей нации? — Думаю, всё именно так и обстоит, хотя он и пытается вывернуться. Делать выводы ещё рано, но он определённо не доживёт до конца года. Улики слишком очевидные. — Проклятые немцы! — в этих двух словах Анна выразила всю свою ненависть, всю свою злость. Все годы войны она проработала в госпитале и воочию видела последствия немецких атак. Кроме того, их не раз бомбили. В одной из таких бомбёжек прямо на её глазах был убит муж Анны. Прошло десять лет, но она ни единого мгновения не забыла из событий того дня, как и не смогла простить убийц.
