Три кита

Лютик Бухлов, 2020

Отцензурированная с разрешения месткома и культ-просветкомиссии похотливая трахикомедия в трех действиях. О проституции, схемах, контрабанде, власти, работе спецслужб и человеческих слабостях. Всё, по М. Булгакову, построено на силах природы и представляет собой бурлящую и непреодолимую человеческую слабость обычных граждан, подавляемую «российским великодержавием» Содержит нецензурную брань.

Действие второе

Картина первая

Та же комната отдыха в стрип-клубе. Поздний вечер. Доносятся звуки музыки для стриптиза. Иногда слышится смех. На диване устало сидит лежа, расставив прямые ноги, как кукла в платьице, Тома Семеновна. Руки тоже выпрямленные и разведены в стороны вверх ладонями. Чуть больше желтого освещения.

Тома Семеновна (напевает песню Стоцкой «Прикольная»).

Бьют волны, а мне не больно.

А мне прикольно, а мне прикольно.

Бьют волны…

Входит Комарницкий.

Комарницкий(иронично). Что, там тебя уже бьют? По лобку, что ли, опять настучали? Выносите бабушку, она уже полная?

Тома Семеновна(иронично грустно, пересаживаясь, поджимая ноги под себя). По лобку? Ну да. Что ж поделаешь? Так работа такая. Полнит. (Пауза.) Каждого по-своему. У тебя-то башка тоже полная, как кого наклонить: делаем копии с документов — подлинник не требуется! Закон как дышло — куда повернул, туда и вышло! Комар носа не подточит!

Комарницкий(извиняясь). Ну всё, всё. Извини ради бога. Зло пошутил. Виноват. Прости. Дурак, что по-турецки означает тормоз.

Тома Семеновна. Да я на правду не обижаюсь. На правду нельзя. Что, я виновата, что шлюхой уродилась? Или ты кровопийцей? Ой, нет, «доминирующим самцом».

Комарницкий. Ну, писюнечка, извини. Ты же знаешь, я черный юмор люблю. Ты права. Каждому своё. Все в мерзости утопли, а я так тем более. На подонков злиться нельзя, только убивать. Но у тебя душа бездонная, как и пися. Шучу. Шучу. (Улыбается.) Ты всё простить можешь. Прости меня. Ты же знаешь, я от твоей похоти балдею. Откуда в тебе столько энергии?

Тома Семеновна. Не знаю. Уродилась такой. Я до двадцати лет почти приличной и стеснительной девочкой была. В университете на романской филологии французскому и испанскому языку учиться пыталась. Потом папа умер и пришлось еще по-другому языком владеть научиться. А что? Денег нет, а ехать надо.

Комарницкий. Нет. В тебе какая-то природная сексуальность есть. Желание. Страсть. Тебя хочется. Что-то необузданное такое.

Тома Семеновна. Это гормоны. Такая уродилась. Обожаю секс и когда в глазах меня жаждут. Иди ко мне.

Комарницкий. Не-не. Подожди. Делу время — потехе час. А то я сейчас отстреляюсь и спать захочу. Погоди. Ты мне скажи: ты с грузином разговаривала по нашему вопросику?

Тома Семеновна. Не по нашему, а по твоему вопросу.

Комарницкий. Ну почему, может, тебе тоже кусочек отвалится.

Тома Семеновна(иронично). С твоего-то стола? Ты, Юрочка, для меня помощник из той группы людей, которые приносят больше пользы, когда ничего не делают.

Комарницкий. Всё, что ни делается, — всё к лучшему.

Тома Семеновна. Ага, да. Только не всегда к нашему.

Комарницкий. Колючая ты сегодня. Злая. Не сучи, зайчик. Я же всё время, так сказать, негласно помогаю. Вон: трудитесь, работает заведение, денюжка идет. И заметь, мне, кроме твоего расположения и разных чисто информационных мелочей, ничего не надо.

Тома Семеновна. Да, да. Мы трудимся, а вам просто даже трудиться не надо. Так, сплели паутинку и ждете. Ну да ладно. Говорила с ним. Довольный.

Комарницкий. Я же говорил, что его это заинтересует.

Тома Семеновна(слегка дразня). Я же говорил. Я же говорил. Уже корону на голову тащишь. Так да не так, как ты говорил. Он немного другое предлагает.

Комарницкий(недоверчиво). Да? Ну-ну. И что предлагает?

Тома Семеновна. Он говорит, что ему ваша пятерка сверху как мертвому припарка, что если влезет в дело против начальника таможни, то годами может по судам тусить да показания какие-то давать. А вы потом под себя всю ситуацию развернете, денег рубанете, а ему еще придется доказывать, что он не дурак. За адвокатов платить и про таможню забыть. Сказал: деньги любят тишину.

Комарницкий(показательно огорченно). Да? Точно так сказал? Какой он недоброжелательный. Просто пессимист какой-то.

Тома Семеновна. Я ему тоже так сказала.

Комарницкий(соглашающе, мотая головой). Почти правильно. А он?

Тома Семеновна. А, он посмеялся и сказал, что быть пессимистом — замечательно, потому как он или всегда прав, или приятно удивлен.

Конец ознакомительного фрагмента.