Одиночество на двоих

Людмила Райкова, 2023

Будни призывника второй линии фронта. В результате частичной мобилизации, питерский парень попал служить в район боевых действий. Резко поменялся привычный образ мирной жизни, на суровую военную действительность, со всеми рисками, трудностями и лишениями. На войне человека можно убить, а человечность в нём не убьёшь. Написано со слов главного героя рассказа. Обложка и все иллюстрации созданы мною на основе личных фотографий, нейросети Kandinsky 2.1, программы deep art effects и Photoshop.

Серый весь день осваивал одиночество. Такая привилегия на войне бывает только у снайпера. Дома в Питере он любил вечерами уединиться, и опустив прямо к столешнице голову настольной лампы тихонечко включить музыку и листать новости. Или слушать аудиокниги, а иногда и самому что нибудь писать. Рассказы всплывали картинами из детства и выстраивались строками на экране. Теперь в администрации ему выделили квартиру. Звучит гордо, на самом деле комната с печкой в мазанке и удобствами на улице. Но с отдельным входом.

Последние девять месяцев ни уютного кресла, ни настольной лампы, даже целой крыши над головой не было. Серого мобилизовали в сентябре. Три месяца он провел в учебке. Вспоминал как стрелять, ползти под огнем прижимаясь к земле так, чтобы снайпер не вычислил и не вычеркнул. Потом их торжественно проводили на фронт, посоветовав прихватить с собой теплые носки, молотки топоры и пилы.

Парни в учебке подтянулись, и ехали к фронту собранные, сосредоточенные, готовые в любую минуту принять бой. Их часть не штурмовая, задачи территориальной обороны. Но фронт не имеет четких границ, телега переполнена сообщениями о прилетах в мирных поселках и городках. Но высадили их прямо в лесу.

На излете зимы пришлось осваивать принципы выживания без тепла и палаток. Потом расквартировались в коровнике. Строение без окон и дверей с прохудившейся, но крышей, казалось чуть ли не дворцом. Фронт грохотал где-то в стороне, а они обустраивали очередное жилое пространство. Когда пробилась первая зелень, подразделение перебросили в поселок. Одна улица, покосившиеся плетни, раненые дома с курами во дворе, и пустые разрушенные. Они считали, что попали в цивилизацию — есть электричество и даже магазин. А у самого Серого и вовсе своя отдельная квартира. Можно посидеть или прилечь в тишине и погрузиться в свои мечты. С одиночеством не заладилось с самого начала. Казалось, что еще надо — вот тебе диван. Да пыльный, но это не беда. Самая настоящая печь, — он вспомнил как в Сибири у бабушки растапливал такую же. Можно и воду согреть и самому понежиться в тепле. Есть раковина, вода в колодце. Первым делом насобирал щепок, деревяшек, и развел огонь. Подмел, протер, вытряхнул как следует старое одеяло. Хлопнешь им, и кверху поднимается серое облако пыли.

Отдельная квартира для Серого не блажь, он лицо материально-ответственное, ходит в камуфляже, но строчит отчеты чаще чем из автомата. В бой подразделение еще не вступало, так что боеприпасы, которые держали про запас — подотчетная ему номенклатура. Их немного — два ящика с гранатами, пять противотанковых мин и ящик с патронами. Остался один, два остальных ушли в брак. Перебирали их как картошку на овощебазе. Боекомплект Серый сложил у стены между диваном и окном. Продовольственный запас части разместил на магазинном складе. Хозяин выделил место для солдатской тушёнки, крупы и макарон. Когда в квартире наконец организовался порядок, Серый решил устроить себе новоселье, купил в магазине курицу и поставил ее целиком в кастрюле на плиту. Хлеб, майонез, лук уже лежали на столе, одуряющий запах свежего бульона, тепло, и приглушённый свет создавали иллюзию покоя и умиротворения.

Серый сидел на ящике с гранатами, наблюдал за языками пламени, ждал, когда доварится курица и вспоминал события минувших дней. Он как раз раскладывал запасы на складе в магазине, когда раздался взрыв, а за ним крик, мат и гул тревожных голосов. Пробравшись через толпу военных и местных, он увидел, как в траве сидит боец с позывным барс и подвывая смотрит на ботинок с его ступней. Ботинок лежал на боку в метре от ноги Барса, а сам он, обхватив укороченную голень руками и не сводил с нее взгляда. Лицо побледнело. Его дружок с кличкой Ос лежал на боку поджав колени, руками боец ухватился за причинное место и выл как раненое животное. Бар и Ос самые шебутные и нестойкие. Парням нет еще и тридцати, подружились в учебке. Свела их непреодолимая тяга к спиртному. Днем осваивают воинские навыки, бегают, ползают, стреляют, прыгают. А вечером бац и по мановению волшебства появляется горячительное. Первую выпивают за удачу, потом торжественно за победу. Дальше по сценарию начинают выяснять кто круче… Через пальцы хлестала кровь. Редкие прилеты крушили частные дома, но некоторые мобилизованные устраивают бои местного значения. В пьяной разборке схватились за гранаты. Результат — один боец остался без причинного места, второй без ступни. Отправились сначала в госпиталь, а потом и домой. Отвоевались. Небось представляются героями СВО? Теперь от греха подальше Серый держит гранаты при себе. А спать ложится с видом на противотанковые мины. Да хоть рядом с баллистической ракетой, главное, что тепло тихо и сухо. А пьянку как дурную привычку можно вылечить страхом, серьезным делом или строгим наказанием. Уже пятерых неустойчивых отправили на перевоспитание в батальон «Сомали».

Конец ознакомительного фрагмента.