Работайте! В работе счастье…

Людмила Прошак, 2023

“Мы пишем книгу Спиридонова о времени, в котором он, Спиридонов,работает. Вот давай и начнём… Составляй план, даёшь план…Я наговариваю, ты обрабатываешь, потом приходишь и уточняешь…“А спустя полчаса: “Ты же не думаешь, ты же просто записываешь, чтоя говорю!..” И действительно, мыслей в этой книге больше, чем чего быто ни было другого. Только вот прийти и уточнить уже не получится…

Глава четвёртая

ВГЛУБЬ НЕФТЯНОГО ПЛАСТА

Пирога для двух инженеров. Договорная двойка. Коллектив коммунистического труда. Премиальный километр.

То, что я понял о человеческом предназначении на Колыме, ещё более укрепилось на Яреге: человек должен пахать всю жизнь. В этом он находит даже не столько удовольствие, сколько смысл существования. Остальное — имя прилагательное, всё — вплоть до эмоций и личных отношений.

Впрочем, житьё–бытьё на материке поначалу выглядело как лёгкий спектакль, а не как сложная, полная проблем реальность. И всё же пришлось с Колымы увольняться. Маленькая дочь там постоянно болела, а в Сыктывкаре, куда мы прилетели в отпуск, стало всё совсем иначе…

Кстати, когда у нас родилась Марина, мне один отец со стажем по большому секрету сказал:

— Никого не слушай. Ерунда, что все отцы будто бы хотят сына. Что такое мужика родить? Это как топором, раз, два — и готово. А вот женщину родить — искусство, это ж надо фигурку, ручки, ножки выточить…

Ну вот, когда я решил остаться, послал на Колыму заявление об увольнении, одно, второе…

Не увольняют ни в какую! Даже вспомнили, что я когда–то просился на Билибино (там небольшая атомная станция и рудное золото добывают), но тогда меня не послушали, послали на горный прииск. А тут и Билибино стали предлагать.

Но я уже принял решение. Как говорится, по семейным обстоятельствам. Пришлось даже писать жалобу прокурору. А что делать, как уволиться?

Ну не повезут же меня работать на Колыму под конвоем!

Письмо отправил, а сам пошёл в Совнархоз. Оказалось, всюду угольные шахты, но это ведь не рудные разработки, на которые я стремился. И тут кто–то вроде как между прочим обронил:

— На Яреге строится рудник, точнее, нефтяные шахты…

Дальше я уже особо не слушал, сосредоточившись на двух знакомых словах: „шахта“ и „рудник“.

Ярегское шахтоуправление возглавлял Николай Иванович Потетюрин (потом его забрали в Ухту замом по общим вопросам — от выработки до пеленок).

Таисия Дмитриевна, мама Галины Ивановны, тогда работала кастеляншей в лучшей гостинице Сыктывкара, где останавливались командированные. Однажды пришла с работы домой и говорит:

— Потетюрин приехал.

На следующий день Таисия Дмитриевна дежурила, и у нас с ней был уговор, что она мне скажет, когда он появится в номере. Телефона тогда не было, прибегает (благо, дом рядом):

— Прибыл! У себя.

Постучал, захожу в номер, объясняю: мол, так сложились обстоятельства, мне надо выбирать. Он на меня смотрит, мол, что за пацан такой к нему ввалился, но всё же сказал:

— Приезжай на Ярегу, найдёшь меня, там и решим.

Я там оказался едва ли не на следующий день. Зашёл в приёмную:

— Николай Иванович разрешил мне к нему зайти.

Пустили. Он без лишних разговоров вызывает начальника отдела кадров:

— Возьми его горным мастером. Сегодняшним числом.

— Так, Николай Иванович… Трудовая его нужна… Я не могу…

Конец ознакомительного фрагмента.