Накануне эры Водолея. Книга 1

Людмила Миловацкая

Действие романа происходит в 80-е годы прошлого столетия в нашей стране. Об этом времени сказано много и многими, и суждения эти столь противоречивы, что можно подумать: речь идет о разных странах и чужих людях. Автор не предлагает свою версию недавнего прошлого России. Это роман о преданности своему делу, о настоящей дружбе и большой любви – об истинных человеческих ценностях, что присущи людям любой эпохи. Это еще одна глава из саги о Великой стране и ее жителях.

Глава 8

— Потрясающая вещь! — обернулась к подруге Тина. Пропуская зрителей к выходу, они стояли, прижавшись к прохладной стене зала.

— Да, это шедевр! Странно, что премьера фильма прошла так незаметно, без помпы. Какая мощь!

Лена нащупала в сумочке плитку шоколада, отломила себе ровно половину, другую отдала Тине.

— Гигантский скачок в будущее, просто прорыв!

Засунув в рот сладкий квадратик, Тина была вынуждена замолчать.

И есть хотелось, и высказаться не терпелось.

— Здесь всё то, что может определить новое направление в кинематографе — синтез кино, и театра, и живописи.

–…и балета, и пантомимы, — вставила Тина. — Пожалуй, только в «Иване Грозном» такое органичное сплетение различных приёмов из разных областей искусства. Жесты, движения так значимы, так выразительны сами по себе.

— Ты заметила, что любое настоящее произведение искусства обладает удивительным свойством: как круги на воде, будит фантазию, новые идеи, желание работать…

— Знаешь, а я всегда спорила с нашими ребятами, когда они говорили, что будущее — за немым кинематографом. Каюсь, была не права. «Великий немой» ещё скажет своё слово! — Тина сняла шуршащую обёртку с шоколада и бросила её в свою сумку. — От натурных бытовых зарисовок к символизму — неожиданный путь! Странно, что Параджанова знают не так много зрителей.

— Не думаю, что такое кино может быть массовым. Многие называют это лишённым смысла эстетством: искусство ради искусства. Вероятно, надо признать, что есть вещи не для массового зрителя. Ну, куда пойдём?

— Пойдём ко мне, выпьем кофейку, позанимаемся. А потом, ты хотела рассказать про вчерашнее сватовство. Забыла?

Тинина бабушка, Ашхен Баграмовна, встретила подруг радостным возгласом:

— Вовремя пришли, девушки! У меня как раз суп поспел. Мойте руки и за стол.

Девушки спорить не стали. Пока мыли руки, Лена поскулила:

— А можно, я не буду есть первое?

— Не советую отказываться. Во-первых, обидишь бабушку, во-вторых, уверена, что этот суп тебе придётся по вкусу.

Лена с сомнением смотрела на тарелку с белёсой жидкостью, в которой виднелись зёрна то ли риса, то ли пшеницы. Запах, впрочем, был симпатичным, наверное, так пахла плавающая на поверхности ярко-зеленая пряная травка, оживляющая похлёбку. Лена смело взяла ложку и отхлебнула суп.

— Удивительный вкус, что это?

Бабушка Ашхен с удовольствием смотрела на девушек:

— Это похлебка по старинному армянскому рецепту. Здесь варёные зёрна пшеницы, жареный лук и, главное, тархун, по московскому — эстрагон.

— Вкусно! Ничего подобного не ела. Тина, перенимай опыт, потом и меня научишь!

— На второе — картофельные котлеты с грибным соусом, — объявила бабушка.

Девушки посмотрелина огромное блюдо, в котором, как на картинке, лежали румяные, один к одному, «пирожки». Лена взялась за живот.

— Спасибо, но если можно, попозже.

— Тогда кофе.

Лена с неизменным удовольствием наблюдала за процессом его приготовления. Это был целый ритуал. Обжаривая зёрна, меля их на ручной кофемолке, бабушка Ашхен обязательно напевала какую-нибудь армянскую песню.

Густой ароматный напиток разливали по маленьким фарфоровым чашкам. К нему никогда не подавались сласти — только охлаждённую минеральную воду.

— Да… Вот это кофе! В Москве такой подают только в двух местах, — сказала Лена и в ответ на взгляд бабушки поспешно добавила: — И то не такой вкусный.

Бабушка удовлетворенно вздохнула и покинула кухню.

— А зачем Ашхен Баграмовна всегда так много готовит? — Лена глазами показала на огромное блюдо с картофельными пирожками. — Вас же только четверо!

— В нашем доме принято готовить с расчётом на гостей. Московский обычай предварительно договариваться о своем визите у нас не прижился. В лучшем случае, гости звонят перед самым приходом, и то, чтоб только удостовериться: есть ли кто в доме.

— Но ведь это ужасно неудобно!

— Ничего не поделаешь! Традиция. Мама, конечно, сердится — она хоть и армянка, но родилась в Москве. Ей были в новинку бабушкины порядки. Конечно, гости приезжают не с пустыми руками, поэтому в доме круглый год — редкостная зелень, пряности, виноградные листья для долмы и, конечно, коньяк. О, кстати!

Открыв дверцу шкафчика, Тина достала бутылку и налила в узкие рюмки пахучий напиток.

— А бабушка не будет ругаться?

— Нет, разумеется. У нас, как и во многих странах, где произрастает виноград, не много пьяниц. А потом, к этому напитку у нас особое отношение. Есть даже легенда, что коньяк помог армянам выдержать многомесячную осаду неприятелей. Османы решили взять измором небольшую крепость. Выждали, когда, по всем подсчётам, закончились запасы еды, пошли на штурм и получили достойный отпор. Оказалось, что жители городка сохранили свою силу благодаря запасам сушёных абрикосов и коньяка.

— Да, необыкновенный напиток, — Елена, покачивая рюмку, любовалась игрой цвета, — законсервированное солнце.

— А как пахнет! Чувствуешь?

— Угу. Запах теплой древней земли, спелого винограда!

— Ты очень правильно ощущаешь. Недаром бабушка тебя так любит!

Тина налила ещё по половине рюмочки и уселась напротив.

— Рассказывай, как всё вчера прошло?

Лена пересказала вчерашние события, не забыв упомянуть и пресловутый поцелуй.

— Наверное, со стороны это выглядело очень смешно. Или нелепо. Или…

— По крайней мере, странно. Может, он тебе разонравился?

— Не то чтобы разонравился. Олег — нормальный, хороший парень. Но, знаешь… Недавно я для себя открыла, что он ужасно, просто патологически ревнив. Впервые это заметила в ресторане, — ты же знаешь, он любит вкусно поесть. Ну вот, меня пригласил на танец молодой человек. Разумеется, сначала он спросил разрешения Олега. Обычно я не танцую с незнакомыми людьми, но у того парня было такое открытое, смешливое лицо, а у меня такое хорошее настроение… Да и мелодия была ужасно заводной. Вернулась к столику, Олег — чернее тучи, и даже не пытался это скрыть. В течение четверти часа менторским тоном выговаривал, что я, став его невестой, обязана себя вести соответствующим образом.

— А ты что?

— В общем, решила, что он, наверное, прав. Извинилась, попыталась перевести в шутку: мол, до сих пор мне никто не объяснял права и обязанности невесты. На этом, казалось бы, инцидент был исчерпан. Но, к сожалению, он оказался…

–… не последним, — понимающе кивнула головой подруга.

Увы! Олег стал делать замечания по поводу того, что я слишком откровенно рассматриваю лица людей, в том числе и мужчин, часто улыбаюсь и много смеюсь. Ему не нравится, что я хожу на выставки и в театры с подругами. Каждый раз приходится оправдываться: «Я ведь хожу с девчонками, только когда ты занят. Кроме того, посещение художественных выставок — это часть моей профессии!» А он будто не слышит. Знай своё: «Без меня — никуда».

— Ты обсуждала это с родителями?

— Как-то раз заикнулась об этом маме, а она отмахнулась: «Все мужчины собственники, так и знай!» С отцом на эту тему я не говорила, но мне кажется, он и сам что-то такое заметил. Недавно смотрели по телевизору исторический фильм, со всякими там страстями-мордастями. Папа вдруг и говорит: «Ревность как болезнь. Чаще всего беспричинная, она мучает, разрушает и самого ревнивца, и тех, кто его окружает». На меня не смотрит, но я чувствую — сказано исключительно для меня.

— Лен, ты знаешь, как я уважаю твоего отца. К его мнению стоит прислушаться. Ты себе представить не можешь, как невыносимо жить с ревнивым человеком.

Лена с удивлением посмотрела на Тину.

— Я тебе не рассказывала, что наша бабушка ушла от деда из-за его ревности? Представляешь: чтобы в то время женщина-армянка сама подала на развод! Можно только догадываться, как он доставал её. Так что мой совет: сто раз подумай, прежде чем связать свою жизнь с Олегом. Взвесь свои силы. Я лично точно знаю: мне не вытерпеть придирок ревнивца.

— Потому ты не хочешь выходить замуж за «своего»?

— Ну да! А у моих родственников на сегодняшний день только эта задача.

— Это так серьёзно?

— Более чем. На данном этапе главное — выиграть время. Годика через два меня будут считать старой девой и позволят выйти замуж за того, кто меня возьмет.

— Дела…

Вот именно. Чувствуешь, насколько твоя ситуация лучше — за тобой свободный выбор! Повстречайтесь с Олегом побольше, попробуй объясниться с ним. Может, он успокоится?

— Едва ли, — обречённо махнула рукой Лена.

— Тогда бросай, сразу бросай, пока не появилась привычка, жалость, всё такое…

— Спасибо тебе, Тиночка. Ты чуть ли не слово в слово повторила слова моего отца. В принципе, я уже всё для себя решила. Сейчас и повод есть для расставания: Олег месяца на три уезжает в Ленинград, будет кого-то замещать на кафедре в Военно-медицинской академии. Насколько я понимаю, ему предлагают там остаться. Может, потому он так и торопится с женитьбой… Ну, ладно! Хватит о грустном, давай лучше посмотрим твои камешки!

Тина с готовностью полезла под кровать. Там, в огромных деревянных ящиках, хранились сокровища — куски различных пород, кристаллы, друзы полудрагоценных камней… Отец Тины, Вазген Ашотович Геворкян, был военным, долго служил на Урале, в Свердловске. Там и начал собирать коллекцию камней.

Елена не могла насмотреться на разноцветные каменные «цветы», сколько бы ни глядела. Название многих минералов Лена уже знала. Она осторожно брала их в руки, поглаживала, всматривалась в таинственную глубину кристалла, любовалась причудливой игрой света… Время за этим занятием летело незаметно. До конспектов в тот день руки так и не дошли.