Мой Бийск, моя Сибирь. Роман – признание в любви. Книга 1

Людмила Максимовна Козлова, 2017

Город, о котором я буду рассказывать, существует только для меня. Стоит отвернуться, отвести глаза, и реальность, принадлежащая другим людям, затмит и уничтожит его. Мой Бийск живёт в параллельном и невероятно сложном мире, подобном пространствам Римана, лишь иногда пересекаясь с городом, знакомым историкам, журналистам, школьникам, нарисованным поэтами в стихах.

11. Когда-то, в молодёжном городке

Где только ни довелось мне жить в моём городе! Двенадцать переездов — вот моё путешествие в параллельных неэвклидовых мирах Бийска. Сейчас понимаю, почему это происходило — на мне тайно была проставлена печать дочери «врага народа», ведь мой отец в 1941 году оказался в германском плену. Разоружённый командиром полк был отведён в немецкий тыл и сдан в плен. Весь полк! Далее — транспортировка в товарняке во Франкфурт-на-Майне и распределение в немецкие хозяйства в качестве рабов.

Отец вместе с другом (оба родом из села Песчаное Смоленского района на Алтае) бежали в надежде вернуться к линии фронта, но были схвачены, зверски избиты и отправлены вглубь Германии, в концлагерь для нарушителей Флёсенберг на границе с Чехословакией, славившийся сверхжестоким режимом содержания пленных. Далее — четыре года на баланде и тяжелейших работах в горах — корчёвка пней и разработка каменных карьеров.

В 1945 году во время ликвидации пленных немецким конвоем отец чудом остался жив — его просто не успели расстрелять, потому что территория концлагеря была захвачена союзными войсками США. Далее освобожденных пленных передали советскому командованию и транспортировали сначала на Украину, потом на Беломорканал, где мой отец работал на стройке века ещё два года.

По прибытии домой весил сорок килограммов, но молодость победила. Отец выжил и восстановился. Закончил педагогическое училище в Горно-Алтайске и проработал сорок лет учителем в родном Смоленском районе — в Солоновской средней школе.

Но я и подумать не могла, что мне, моим братьям и моему сыну придётся всю жизнь нести печать гулага — нет, не того — немецкого, а своего — советского, который никогда не разжимает челюстей. Мне и моим братьям, моему сыну просто не давали жить. Я выжила. А братья и сын — не сумели.

Двенадцать переездов. Один из них — в Молодёжный городок, красивейший квартал Бийска, где мой дом стоял на берегу реки, над самой водой.

Мой дом, висящий над водой,

большой водой от Беловодья,

прогрет насквозь дневной звездой.

И лето бегает по сходням,

и воду трогает ногой.

И кто-то юный и нагой

плывёт из Прошлого в Сегодня.

А в настоящем он — старик.

Его пугает половодье,

и зов святой из Беловодья

ему напоминает крик —

тот властный крик,

тот зов бессонный,

что Душам слышится к концу,

и словно в замкнутом кессоне,

блуждает мукой по лицу.

Бийск, пос. Молодёжный. 1993–1996 г.