Дважды войдя в одну воду

Людмила Волынская

Едва успев окончить школу, Андрей столкнулся с непредвиденной проблемой будущего отцовства. Став случайным свидетелем разговора отца с неизвестной женщиной, он узнает о ранее скрываемых взаимоотношениях в семье. Рассчитывая на поддержку отца, Андрей по его просьбе знакомится со старшей сестрой своей матери. Это-то знакомство неожиданно и сыграло важную роль в устройстве его будущей семейной жизни.

3

Долгие два часа Андрей дожидался окончания рабочего дня медперсонала больницы. Потом Светка, выглянув из окна палаты, сказала ему идти к служебному входу, куда в скором времени и сама спустилась.

Стоило ему оказаться с ней наедине, как Андрей впервые почувствовал непонятную неловкость. Вроде рядом стояла все та же Светка и, вместе с тем, появилось в ней что-то чужое. Теперь вот так сходу уже нельзя было обнять ее и притянуть к себе. Целоваться тоже неудобно было. Этот детский период они давно прошли, а как вести себя во взрослой жизни, еще не знали.

— Ну, че? — спросил Андрей, протягивая Светке цветы.

— Ты, че? — с удивлением уставилась она на букет. — Что я с ними делать буду? Мне их здесь даже поставить негде.

Андрею стало обидно. Он так старательно выбирал свой первый в жизни букет, надеясь, что Светка поймет его чувства без банальных фраз. Но после Светкиных слов цветы вдруг потеряли свою значимость, и он стоял с этим веником в руке, не зная, как от него избавиться.

Он и сам толком не понимал еще, как относится к Светке, как ее воспринимает, то есть. Вместе росли с малых лет, играли. Все изменилось само собой, когда он заметил, как в озорной соседской девчонке появилось что-то новое, неуловимое. Время, словно умелый мастер, лепило ее ладную фигурку, постепенно превращая ее в хорошенькую Дюймовочку. Сама Светка была о своем малом росте невысокого мнения, потому и выбрала себе броское прозвище — Рыжая Кошка, изо всех сил пытаясь подражать этому образу. Друзья одобрили, а сам он наедине с ней называл ее Дюймовочкой, потому что был старше на два года и был гораздо выше ростом. Светке это нравилось. Им обоим нравилось играть в сказку. Даже когда Светка сказала ему: — «Кажется, я залетела», — они и тогда еще восприняли это как некое продолжение сказки. А вот сегодня утром оказалось, что это была настоящая жизнь. И этот подтвердившийся факт поставил все в их жизни с ног на голову. Были бы оба умнее, поняли бы, что расставил-то он как раз все по своим местам. Но жизни довольно и собственной мудрости — не одного уму-разуму учила, и этих научит.

— Что врачи говорят? — проглотив обиду, спросил он.

Светка потупила взгляд.

— Кончилась моя веселая жизнь, — со вздохом ответила она и провела рукой по животу.

Андрей понимающе кивнул. Какое-то время оба неловко молчали. Андрей снова первым нарушил тишину:

— Я с мамашей твоей на остановке столкнулся, — нервно теребя кончиками пальцев целлофан, ухмыльнулся он.

— И что? — напряженно спросила Светка.

— Живой, как видишь, — снова ухмыльнулся Андрей.

Но Светку явно не удовлетворил такой ответ.

— Я серьезно спрашиваю.

— Да что она может сказать? — пожал плечами Андрей с недовольным видом. — Зять такой ее не устраивает…

Светка взяла Андрея под руку и потерлась щекой о его плечо.

— Не парься, я ее знаю. Че сегодня делать будешь? — потянулся к нему ее вопрошающий взгляд.

Андрей пожал плечами.

— С пацанами пива выпьем…

— А с родаками, — осторожно поднажала Светка, — когда скажешь?

— Сегодня не получится, — покачал головой Андрей. — У матери с отцом терки какие-то.

— Че так? — спросила Светка, пытаясь скрыть чувство нарастающей тревоги.

— У них поймешь? — раздраженно бросил Андрей. — Не хочу масла в огонь подливать.

Светка совсем приуныла. «Получается, мать опасалась не зря, — впервые царапнуло закравшееся в душу сомнение, — терки у его родаков, видите ли… Сегодня терки, завтра еще что-нибудь придумает».

— Права была мать, — заговорила в ней обида, — как кататься, так мы первые, а как саночки возить, так и сама не надорвешься.

Вот только Андрей ее обиды не разделял. Ему самому обидно было, что Светка так быстро перешла на сторону матери, не задумываясь о том, что на его бедную голову-то все как раз и свалилось. А не свалилось, так свалится, какая разница? Поступление в этом году накрылось, ежу понятно. Теперь как хочешь, так с матерью и разбирайся, ведь полгода она не только профессорскую задницу колола, но и по ползарплаты отцовской туда таскала. Полгода и жили на ее зарплату да на деньги от исколотых чужих задниц. Квартиру тоже подыскивать самому надо, так как будущая теща уже сегодня показала свой змеиный нрав. Да и вкалывать придется теперь сутра до ночи, чтобы все это обеспечить. Веселенькая перспективка получается. И вместо понимания он должен стоять здесь и выслушивать Светкино фырканье.

— Да ты и сама, как твоя мать, — ответил он, задетый за живое. — Все вам в один день подавай — и квартиру, и зарплату, и положение в обществе.

Не веря своим ушам, Светка вскинула к нему кажущиеся сейчас огромными на бледном личике зеленые глаза.

Сколько страха и боли довелось натерпеться ей в этот день. И деликатная вежливость врача, и упреки матери, и любопытные взгляды соседок по палате вперемежку с их россказнями о патологии и детях-уродах — все это разом душило Светку в куцем четырехместном пространстве. Казалось, этот день раз и навсегда отрезал ее от привычного мира, игривого лета, от любимого Андрюшки. Да-да… именно сегодня она впервые почувствовала, что только с Андрюшкой сможет передвигаться в этом пугающем ее будущем, в котором она ощущала себя сейчас беспомощным слепым котенком. Друзья и подружки теперь были не в счет, они оставались детьми, продолжающими играть во взрослые игры в своей привычной детской жизни. Их же с Андрюшкой объединял сейчас общий ребенок, пусть еще не родившийся, невидимый даже, но сегодня впервые заявивший о своих правах на жизнь. Потому и ждала она долгие два часа, когда уйдет ее лечащий врач, строго настрого запретившая Светке вставать. Она так ждала его, чтобы впустить в свою новую жизнь, только вот незадача, сам он туда, как оказалось, не очень-то и рвался. Правильно, чего ждать от такого?

— А ты… ты! — взорвался в ней дождавшийся своего часа страх. — Ты — как твой отец. Такой же суслик! Цветочки он принес! — выкрикнула она ему в лицо. — Мне, может, вставать нельзя… Я, может, чтоб тебя увидеть,… — брызгала ядом Светкина обида. — Другим мужья фрукты приносят, а ты масла в огонь подлить боишься. Вот принесу вам в подоле, и гори оно все огнем! — в сердцах крикнула Светка и, обойдя его, быстро поднялась по ступенькам.

— Светка! — не успев прийти в себя, крикнул ей вдогонку Андрей.

— И никакая я тебе не Светка! — донеслось до него сверху. Потом резко хлопнула дверь, и все стихло.

Андрей замер, зачем-то продолжая смотреть на эти злосчастные ступеньки. Переведя взгляд на букет, он выругался и швырнул его под лестницу. Стало немного легче.