Теперь или никогда

Людмила Астахова, 2011

Есть тайны, которые не только жгут руки, но и дотла сжигают сердца. Хрупкий мир Империи обречен рухнуть, едва лишь тайное станет явным. А людям придется сделать выбор. Оставить все как есть или восстать, сохранить Империю – или возглавить кровавый мятеж? Стать бешеным зверем – или найти свою тропу? Убить врага – или протянуть ему руку и назвать братом? Остаться верным – или шагнуть на узкую дорожку между изменой и страхом? Наступил час перемен. Боги и духи молчат – они не вправе вмешиваться. Времени на сомнения не осталось. Решать должен человек.

Грэйн и Джэйфф

…Джойн, верно, набила этот тюфяк какой-нибудь шурианской сон-травой, но Грэйн не собиралась поддаваться дремотным чарам. Нет уж, третья стража принадлежит ей, ролфи, и никакие травы не помешают ее дозору. Особенно теперь.

— Опять будешь меня сторожить? — шепнул ей на ухо Элир. Предрассветная тьма в пристройке — не помеха волчьему зрению, и эрна Кэдвен видела, что он улыбается. Но ответила серьезно:

— Я всегда тебя сторожу, — и запустила пальцы в густые смоляные пряди.

— И как мы в свое время не догадались завести… каждый — по маленькому домашнему ролфи… — сонно ухмыльнулся бывший рилиндар.

— Не болтай ерунды, — буркнула Грэйн. — Лукавый аспид. А то решишь попробовать посадить мой дух на цепь у двери… на коврике, если меня убьют. Так ведь я тогда постоянно петь буду, так и знай, змеиный колдун, — и легонько укусила его за ухо. А потом вдруг спросила: — Я вернусь?

— Насколько я знаю ролфи… — протянул он, — а я, согласись, изучил ваше племя неплохо…

Грэйн почти беззвучно зарычала, обнажив белые клыки.

–…вы никогда не выпускаете свою добычу, — невозмутимо продолжил Элир. — Особенно если успели ее… пометить. А! Рычишь?

— Рычу! — сердито подтвердила ролфийка. — Ты дошутишься однажды, шур-р-риа.

— Собственно, уже дошутился. — Он вздохнул. — До того дошутился, что одна грозная зубастая хёлаэнайя заплела мне косы. И что мне остается теперь, кроме как хранить то, что она мне доверила? Попробовать, что ли, и впрямь помереть? Так ведь не дашь же.

— Не дам. Даже и не мечтай.

— Так будь покойна, моя хёлаэнайя. Делай то, что велит тебе волчья верность: сражайся, найди своего волка, чтоб вместе любить, охотиться и вырастить сильных волчат. А когда ты совершишь все, что должна… Ты вольна уходить и возвращаться. А я — буду здесь.

— Ты будешь здесь, — кивнула она. — И моя свобода — тоже. Спи. Скоро рассвет.