Космическая грыжа. Глупое и нелепое нашествие на Землю

Любовь Чернега

Продавщица сувенирного магазина получает от незнакомца предложение «Спасти мир». Чтобы было понятно от чего, он вручает ей розовые очки, показывающие паразитирующих существ.Новый знакомый рассказывает девушке о космическом «Альянсе», который уничтожит Землю, если не избавиться от инопланетных паразитов.Пытаясь найти решения от нелепостей, вызываемых внеземными паразитами, девушка узнает, почему именно она должна спасти мир.

И розовые очки в подарок

Я в очередной раз пыталась не опоздать на работу. Солнце жарило нестерпимо и, отражаясь от витрин магазинов, ослепляло глаза. Я щурилась, но мужественно протискивалась между туристами и просто местными жителями, которым было не в лом шариться в такую жару по центру города. У меня же, в отличии от них, была уважительная причина — я здесь работала.

Я была уже почти на месте. Передо мной замелькал знакомый выцветший зад лошади. Значит, еще пару минут, и я добегу до этого гребанного сувенирного магазина…

Но, не тут-то было. Эта кобыла развернулась в мою сторону и попыталась вручить листовку узкоглазому субъекту явно азиатской наружности. Субъект же норовил увернутся от настойчивого лошаде-промоутера, он пригнулся, а лошадь своим копытом засадила мне прямо в глаз.

Солнце засветило ярче, и я закружилась в его лучах, пытаясь взлететь повыше… Но по факту — упала пониже. Пришла в себя я быстро, и тут же увидела этого увертливого китайца, который заискивающе улыбался. К китайцам я относилась нейтрально, не хочу сказать, что негативно, просто они всегда обходили стороной матрешек в нашем магазине, что совсем не способствовало пополнению моего зарплатного минимума.

Китаец протянул мне руку. Лошадь протянула ему листовку. Эта Кристина — настоящая кобыла, она никогда не упускала возможности избавиться от своих бумажек. Я самостоятельно встала, обошла китайца, и медленно пошла дальше.

–… и розовые очки в подарок! — услышала я конец рекламного предложения.

Очков здесь раньше не было — какой-то новый развод. Но мне сейчас было не до очков, у меня намечался второй выговор за опоздание. И это только за последние две недели.

— П-с-с, — обратилась ко мне мартышка с очками. — Очки не желаете?

Я недоверчиво посмотрела на мартышку, потом на свои часы. Уже опоздала. Я вздохнула. Печалька, что поделаешь. Нужно придумать правдоподобное оправдание. Я задумалась.

— Так, как насчет очков? — напомнила о себе мартышка.

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась я.

— А Вам очень не помешают, — настояла мартышка и протянула мне зеркало.

Я взяла зеркало и начала рассматривать себя. Печалька… Кобыла поставила мне внушительный фингал, смотрелся он не очень.

— Печалька, — озвучила я и отдала мартышке зеркало.

— Очки? — и она, точнее он, если судить по голосу, протянул мне розовые очки.

— И что нужно купить, чтобы получить эти очки? — недоверчиво поинтересовалась я.

— Вам — совершенно бесплатно! — мартышка приподнял голову костюма и оттуда мне подмигнул уже знакомый паренек, предлагавший вчера спасти мир.

— И не нужно спасать мир? — прищурилась я.

— Это, как хотите, — мартышка снова надел голову.

— А почему мне бесплатно? — этот момент меня, все же, смущал.

— Фингал прикрыть, — невозмутимо заявил мартышка. — А я разберусь со своими очками, плюс минус одни, — махнул лапой он. — Не убьют же меня за это.

— Ну, если так, то спасибо! — я надела очки и посмотрела на небо.

На секунду солнце ослепило меня. Я зажмурилась, опустила голову, медленно приоткрыла глаза — все стало намного радужнее. Я улыбнулась и повернулась назад, к кобыле. Кобыла продолжала скакать с листовками. Вдалеке мелькнула бритая голова Евгения Олеговича, нашего администратора, именуемого за его спиной Крысом. Я пригнулась — у меня есть возможность прийти на рабочее место, не замеченной им, а, значит, фактически не опоздать. Я повернулась к мартышке, но его уже не было. Хороший, все-таки, паренек, немного странный, но добрый.

И я рванула к магазину.

Помахав рукой Аньке, я умостилась на свое рабочее место. Анька, двадцатитрехлетняя блондинка во всех смыслах, сидела за кассой напротив и подпиливала свой безупречный маникюр.

Через пару минут зашел Крыс и строго осмотрел зал. Евгений Олегович — это натуральная крыса в человеческом облике. Отроду тридцати лет, а гонору на все двести тридцать. Требует обращения исключительно по имени отчеству и на Вы. Прикапывается к любой мелочи, меня так вообще не любит. То есть вначале пытался любить, но получил по яйцам, после этого возненавидел.

И вот сейчас он остановил свой взгляд на мне и начал ненавидеть с новой силой. Он злобно прищурился и направился в мою сторону. Я вжалась в рабочее кресло и начала внимательно рассматривать магнитики с видами Москвы, висевшие перед моим носом.

— Марго! — строго фыркнул он. — Вы почему в очках на рабочем месте?

Я поправила очки и спокойно посмотрела на Крыса. Ну точно крыса, и кепка на нем горит… Я зажмурилась, снова открыла глаза… и посмотрела на Аньку. Она совершенно спокойно продолжала заниматься маникюром. Ну, раз никого не волнует горящая кепка Крыса, значит, все нормально. Крыс стукнул по кассе, обращая на себя внимание.

— А почему на Вас кепка горит? — невозмутимо поинтересовалась я в ответ.

Ну, например, ему почему-то можно в горящей кепке ходить по залу, а мне в очках — нет! Несправедливо же!

— На мне нет кепки! — нервно сообщил он.

— Странно, — пожала плечами я. — Кепки нет, а горит…

Анька и наши два охранника заржали. В зал вышел Игорь Николаевич, наш шеф, вечно озабоченный реальными и вымышленными проблемами. В его голове постоянно думаются какие-то важные мысли, которые, словно червячки, сморщиваются на его лбу, из-за чего к его сорока пяти визуально прибавляется еще лет десять. Игорь Николаевич жестом подозвал Крыса к себе.

— Позже поговорим! — пригрозил мне Крыс, и побежал к шефу.

Часа через пол в зал вышел Крыс в кепке, держа в руках кепки.

— Новая униформа! Все быстро одели кепки!

Мы с Анькой переглянулись. Вечно они нас во что-то одевают, хорошо, хоть не в меховые шапки, а то лето, жара… Крыс раздал кепки и подошел ко мне.

— А с Вами нам нужно поговорить! Пойдемте, покурим, — и он вручил мне кепку.

Я надела кепку и поплелась за ним. Сейчас начнутся нравоучения и угрозы штрафами.

— Почему Вы в очках сидите за кассой? — сразу же начал Крыс, и закурил.

— Так, там же мое рабочее место, — как бы логично ответила я.

— Я спрашиваю не почему за кассой, а почему в очках, — нервно уточнил он.

— Лето… — пожала плечами я.

— Снимите! — потребовал он.

Я сняла очки, Крыс недовольно посмотрел на мой фингал, снял свою кепку и положил ее на лавочку.

— Это что? — он показал на мой фингал.

Ну, можно подумать, он не знает, что это. Ненавижу, когда люди задают бесполезные вопросы, ответы на которые очевидны. Я только пожала плечами.

— Почему Вы с фингалом на рабочем месте? — он струсил пепел с сигареты, часть пепла упала на его кепку.

— Я не могу без него, — спокойно заметила я.

— Почему? — озадачился Крыс.

— Он уже на мне, как я теперь в ближайшее время без него?

— Марго! — нервно передернул лицевыми мышцами Крыс. — Хватит делать из меня идиота! Наденьте очки и не отпугивайте клиентов! — потребовал он и надел кепку… слегка дымящуюся кепку.

— А горящая кепка… — начала я.

— Хватит! — почти крикнул он. — Ни слова про кепку!

Я только пожала плечами. Хорошо, что у меня такой внушительный фингал. Мне кажется, что Крыс даже забыл, зачем меня сюда звал.

Я вернулась на рабочее место.

— Ну, что там? — поинтересовалась Анька. Она всегда болезненно переживала за всех сотрудников, вообще за всех, и за все.

— Да, нормально, — спокойно отмахнулась я. — Тяжело трудится. Так и сгореть можно на работе.

Вышел Крыс в уже немного горящей кепке. Охранники и Анька удивленно раскрыли рты. Анька вопросительно посмотрела на меня. А я что? Я только пожала плечами. Сами пусть разбираются со своими кепками.

— Евгений Олегович! — тихо обратился к нему Антон, один из охранников. — На Вас кепка горит.

— Марго! — Крыс злобно на меня зыркнул. — Вы тут что за театр устроили?

Я вжалась в кресло и натянула на лоб свою кепку.

— Но… — хотел еще что-то сказать Антон.

— Ни слова про кепку! — потребовал Крыс, и начал важно осматривать зал.

Мы с Анькой переглянулись и обе пожали плечами. Подошел паренек с тельняшкой и протянул ее мне. Я спокойно пробила товар.

— У вас там чувак в горящей кепке ходит, — сообщил мне паренек, расплачиваясь. — Это нормально?

— Нет, — невозмутимо ответила я.

— Но… — озадачился паренек.

— Знаете, — строго прошептала я. — Это для него болезненный вопрос… Кепка… Мы стараемся не затрагивать эту тему. Очень неадекватно реагирует.

— Так… горит же, — растерялся парень.

Я дала ему сдачу и спокойно посмотрела на Крыса. Кепка разгоралась все больше. Охранники растерянно стояли в стороне. Паренек с тельняшкой очень беспокоился по этому поводу. Он еще раз посмотрел на мою невозмутимость, потом крикнул в сторону Крыса.

— У Вас кепка горит! — сопереживательно так крикнул.

Крыс медленно повернулся в нашу сторону, на его лице изобразилась жуткая гримаса. В красной фирменной кепке, да еще горящей, да с этим выражением лица — ну прям дьявол, хоть бери сейчас картину рисуй.

— Я тебе сейчас покажу кепку! — кинулся на парня Крыс.

Мы с Анькой переглянулись. Крыс схватил парня за шкирку и прижал к стеллажу с магнитиками.

На шум вышел Игорь Николаевич. Несколько секунд он озадаченно рассматривал происходящее, потом бросился к месту конфликта. Охранники, увидев шефа, поспешили к парочке и начали оттаскивать Крыса от посетителя.

— Евгений Олегович! — строго обратился к тому шеф. — Что здесь происходит?

— Они здесь театр устраивают! — почти дыша дымом выкрикнул Крыс.

— А Вы что устраиваете? — почти заикаясь спросил шеф. — Почему в горящей кепке ходите?

Крыс принюхался. Дым уже разошелся по залу и, вероятно, начало припекать в голову. Он скинул кепку на пол и затопал по ней.

— Псих, — доверительно сообщил мне парень с тельняшкой.

— Я же говорила, лучше не трогать, — согласно кивнула я.

Игорь Николаевич извинился перед посетителем, дал ему «простительный» магнитик и увел Крыса к себе.

Думается, что опять мне влетит… Как в прошлый раз, когда я из магнитиков выложила на стеллаже недвусмысленное изображение члена. Но спасло мое невинное выражение лица. Я почти всех убедила, что пыталась изобразить Эйфелеву башню. Только Крыс не поверил. А Игорь Николаевич порекомендовал выкладывать изображения московских достопримечательностей. Я потом выложила жопу, а начальство убедила, что это храм Христа Спасителя. А что, чем не спаситель? Она же помогает жизнь разнообразить, находя приключения, то есть спасает от скуки.

— Почему Вы не сказали Евгению Олеговичу, что на нем горит кепка? — строго поинтересовался Игорь Николаевич.

Ну, чувствовала же, что этот Крыс не обойдется без упоминания обо мне. Теперь, вот, как провинившийся ребенок, стою перед начальством и ковыряю носком моего розового тапка бетонный пол.

— Я сказала, — робко посмотрев на Игоря Николаевича, пробурчала я. — Два раза сказала, — и я покосилась на Крыса.

— Евгений Олегович? — вопросительно посмотрел на того Игорь Николаевич. — Маргарита предупредила Вас о кепке?

— Ну, да. Причем первый раз, когда кепки еще не было, — безапелляционно заявил Крыс.

— Почему тогда говорите, что не говорила? — строго поинтересовался шеф.

— Я же говорю, что сначала не было кепки, — развел руками Крыс. — А потом я думал, что она опять издевается.

— Маргарита! Почему Вы ввели Евгения Олеговича в заблуждение? — посмотрел на меня Игорь Николаевич.

— Почему в заблуждение? Я просто предупредила, — спокойно заявила я.

— Как можно предупредить о горящей кепке, если кепки нет? — возмущался Крыс. — Надела розовые очки и думает, что ей все можно!

— Да! — внимательно осмотрел меня Игорь Николаевич. — Почему Вы в очках по магазину ходите?

Я развела руками и поправила очки. Начальство молчало и ждало от меня объяснений. Я покосилась на Игоря Николаевича — за его спиной бегала собачка.

— Собака… — задумчиво проговорила я.

— Кто? — синхронно вопросительно возмутилось начальство.

— Я не знаю, — пожала плечами я, и по очереди посмотрела на одного и другого.

— Вы сейчас назвали кого-то собакой и не знаете кого? — строго поинтересовался Игорь Николаевич. — Это почему?

— Так, не разбираюсь я в собаках, только знаю, что такса длинная, а бульдог противный, — оба шефа нездорово насупились на меня. — А эта мелкая какая-то, — я присмотрелась к собаке, которая забралась на шефский стул.

Оба проследили за моим взглядом, озадачились. Потом Игорь Николаевич мельком зыркнул на Крыса и поправил свой галстук.

— Вы мне зубы не заговаривайте, — почти ласково попросил меня Игорь Николаевич. — Мы сейчас с Вами о чем говорили? — он задумался. — О кепках…

— Об очках, — уточнил Крыс.

— Да! — расправил плечи Игорь Николаевич. — Почему Вы в очках на работе?

— Так… — замялась я. — Эксперимент провожу. Прочитала в интернете, что так покупательская способность выше.

— И какие результаты? — немного растерялся Игорь Николаевич.

— Пока никаких. Евгений Олегович мне статистику нарушил своей горящей кепкой, — невозмутимо заявила я.

— Давайте, Маргарита, без самовольностей, пожалуйста! — порекомендовал мне Игорь Николаевич. — У нас для этого есть маркетинговый отдел. Если они посчитают, что лучше в розовых очках на работе, тогда и будете проявлять инициативу.

— Тогда это уже не инициатива будет, — заметила я, собачка тем временем поставила передние лапы на стол шефа и начала жевать какие-то бумаги. — А там собака у Вас на столе бумагу жует…

— Не важно! — перебил меня Игорь Николаевич. — Евгений Олегович! — обратился он к Крысу. — Почему не сделали замечание Маргарите по поводу очков?

— Так, сделал же… — немного сконфузился Крыс.

— Маргарита? — вопросительно посмотрел на меня шеф. — Почему не сняли очки?

— Так, сняла же, но Евгений Олегович сказал, чтоб надела, — развела руками я, собачка принялась за следующую бумажку.

— Евгений Олегович? — Игорь Николаевич начинал нервничать, Крыс, задыхаясь в неопределившихся еще выражениях, только развел руками. — Маргарита! Снимите сейчас же очки! — потребовал шеф.

Я послушно сняла очки и посмотрела в потолок. Игорь Николаевич замолчал, поправил галстук и вопросительно посмотрел на Крыса. Я краем глаза посмотрела на стол с собачкой, этой псинки уже не было. Я сделала пару шагов влево и осмотрела пространство за шефами — собачки как след простыл.

— Наденьте очки и проводите свой эксперимент дальше! — наконец, порекомендовал мне Игорь Николаевич.

Я послушно надела очки. Собачка, взобравшись на стол полностью, продолжала грызть бумаги. Я немного озадачилась, приподняла очки. Собачки не было. Я снова опустила очки на нос — собачка грызла бумаги. Ну, а я что? Этот мир вообще странный…

— Ну, что там? — Аньке всегда нужно все знать. — Все хорошо? — нетерпеливо интересовалась она, пробивая какую-то сувенирку вьетнамцам, и выглядывая из-за них.

— Да, нормально, — махнула рукой я, и зевнула.

Вьетнамцы чего-то пытались добиться от Аньки, она недовольно фыркала на них. Они в ответ возмущались и настойчиво продолжали спрашивать на своем вьетнамском. Анька на своем ломаном английском пыталась вести с ними диалог. Безуспешно.

Зашла интеллигентная дама с собачкой. Собачка была мне уже знакома. Я приподняла очки и посмотрела на нее — та нервно бегала вокруг дамы, пытаясь сорваться с поводка.

— Ты смотри какие! — возмущалась Анька уже на русском. — Тут им, что ли, полиглоты должны их обслуживать? За такую зарплату, они думают я им буду на вьетнамском улыбаться? Я, хрен знает, что им в этих матрешках не так.

— Ань, ну они спрашивают почему их магниты без магнитов, — сообщила я Аньке, прислушавшись к разговору вьетнамцев.

— Я-то поди откуда знаю, почему у них магниты без магнитов, — возмутилась Анька. — Мне бы со своими магнитами разобраться, а то еще с их магнитами. Их магниты, не мои проблемы.

— Ты им что сейчас продала? — уточнила я.

— Что взяли, то и продала, — развела руками Анька. — Подставки под горячее.

— А они думают, что это магниты, — объяснила я.

— Тю! Так, так бы и сказали, — выдохнула Анька.

Она начала активно показывать вьетнамцам, что их подставки вовсе не магниты. Она продемонстрировала им магниты с магнитами, а также показала, как чашка ставится на эти самые подставки. Вьетнамцы сообразили в чем дело и начали присматриваться к магнитам.

Тем временем покупательница с собачкой осталась без собачки. Этот момент дама не заметила, так как рассматривала витрину с гжелью. Псина дамочки освободилась от ошейника, побегала по залу, и направилась в сторону кабинета шефа.

— А я предупреждала про собачку, — вздохнула я, сняла очки и покрутила их перед собой. — Что-то с этими очками не так…

— Дорогие здесь у вас матрешки, — подошел мой знакомый паренек и оперся на кассу.

— Да, знаю, — согласилась я.

— Очень странный мир… — задумчиво произнес он, рассматривая торговый зал.

В кабинете шефа послышался шум, крик, потом лай. Выбежала собачка, за ней Крыс с Игорем Николаевичем. Дама притянула к себе свой поводок, и охнула, не обнаружив на нем собачки.

— Коллапсик! — пропищала она и забегала по залу за своей собачкой.

— А, все же, нужно спасать мир от этих, — паренек выпрямился и внимательно осмотрел зал.

— Зачем? — равнодушно поинтересовалась я. — Сами вымрут.

Упала стойка с шапками, одна шапка накрыла шавку, та забегала интенсивнее и беспорядочнее по залу. Два охранника, два шефа и дама бегали за животинкой в шапке, собачка же, натыкаясь на препятствия, бегала шустрее остальной толпы. Сообразительные вьетнамцы схватили магнитики и поспешили из магазина, не оплатив товар.

— Стоять всем! — заорала Анька.

Все замерли, кроме вьетнамцев. Они по-русски не понимали, а потому просто побежали живее.

— Магниты сперли, сволочи вьетнамские! — опять заорала Анька.

Охранники переглянулись и бросились догонять вьетнамских воришек. Собачка опять начала движение.

— Коллапсик! — снова пропищала дама.

Два шефа и дама забегали по залу усиленней. Охранники, сбив входящую группку туристов, побежали за вьетнамцами. Анька пошла в зал восстанавливать стойку с шапками.

— Коллапс в сувенирном магазине, — зевнув, констатировала я.

— Коллапс, с участием нелепов, — вздохнул паренек.

Я вопросительно посмотрела на него. Сбитая группка, как оказалось итальянских туристов, громко возмущаясь на итальянском, направилась в зал и потребовала встречи с администратором.

— Так, что? — обратился ко мне паренек. — Спасаем мир от них? — он кивнул в сторону зала.

Итальянцы, войдя в зал, сразу же встретились с нашим администратором, точнее столкнулись, и разлетелись в разные стороны. Крыс опять сбил стойку с шапками и плюхнулся на задницу перед ней. Розовая ушанка упала ему на голову и криво повисла на лысине. Дама поймала свою собачку, испуганно осмотрелась и медленно попятилась из магазина.

— Вы думаете, не вымрут сами? — с надеждой поинтересовалась я. Не очень хотелось спасать мир от всяких идиотов.

— Кто? — удивленно посмотрел на меня паренек. — Нелепы?

— Нелепо называть придурков нелепами, — отметила я.

— А, ты об этих? — засмеялся паренек, показывая на толпу, образовавшуюся в зале.

А о чем здесь вообще речь? Мир сходит с ума, как, впрочем, и люди, пытающиеся его спасти. Я недоверчиво посмотрела на паренька, и кивнула. Он улыбнулся и одел на меня очки.

— А я об этих, — и он опять кивнул в сторону зала.

Я посмотрела в зал. Над Крысом и Игорем Николаевичем висели желеподобные субъекты, по своей консистенции и форме похожие на слизняков. Эти серые сущности с белой «грудочкой», выпученными желтыми глазами и щупальцами на голове, тянулись десятками щупальце-ножек к головам человеков…

— Фу, — сморщилась я, и приподняла очки — сущности исчезли. — Так лучше.

— Это нелепы, — паренек пальцем опустил мои очки на место. Я опять увидела слизняков, которые, казалось, собирались высасывать мозги у шефов.

— И так без мозгов были, теперь вообще кошмар будет, — приложила руку ко лбу я.

Кстати, насчет мозгов… Я заволновалась и полезла за зеркальцем. Откопала в столе зеркало-матрешку и посмотрела на себя. Вроде, на мне не было никаких слизняков. Я сняла очки, осмотрела себя, надела очки, еще раз осмотрела…

— Они не мозги жрут, они внедряются в человеков. Потом, скорее всего, это уже не человеки будут, а нелепы, — предположил паренек.

— Что? — испугано округлила глаза я. — И много таких нелепостей у нас уже есть? — я осмотрелась, мало ли кто здесь уже не человек, а нелеп.

— Они только начали, — спокойно сообщил паренек. — Вчера буквально приступили к операции по внедрению, как только попали за Землю. По нашим оценкам, за три недели человечество заменят нелепы.

— Нашим оценкам? — насторожилась я. — Вы — это ЦРУ, КГБ, ФСБ или кто?

— Мы — это дехи, — зевнул паренек.

Конечно, теперь мне все стало ясно. Конечно же — дехи! Я именно так и подумала, о них вообще все знают… Я критично посмотрела на одного з представителей этих самых непонятных дехов, который стоял передо мной.

Зашел Антон, без вьетнамцев. Анька расстроенно вздохнула и опять пошла поправлять стойку с шапками. К ее голове, кстати, уже тоже пристроился нелеп. Игорь Николаевич пытался уладить конфликт с итальянцами. Крыс поправил шапку на голове и начал мило им улыбаться. Нелепы продолжали спокойно висеть над своими жертвами.

Анька вернулась на место и грустно на меня посмотрела. Я развела руками, что поделаешь — это жизнь. Тырили, тырят и будут всегда тырить. Люди — существа мерзкие. Я еще раз посмотрела на Анькиного нелепа… Нет, все-таки, не очень люди мерзкие — это смотря с чем сравнивать.

— Ты с ними поаккуратнее, — порекомендовал паренек, который уже однозначно перешел на «ты». — Увидят, что ты их видишь, проблемы начнутся.

— Какие проблемы? — на всякий случай поинтересовалась я, мало ли к чему нужно быть готовой в этом нестабильном мире.

— Еще не знаю, но ты можешь это выяснить на собственном опыте, — невозмутимо предложил паренек.

— Я, пожалуй, пока не буду, нет особого желания и необходимости, — и я перестала пялиться на Анькиного нелепа.

Зашел Артем, таща за шкирки двух японцев. Подойдя к Аньке, он торжественно протянул их ей. Игорь Николаевич как раз закончил улаживать конфликт с итальянцами, вручил им «простительные» магнитики и, облегченно выдохнув, окинул взглядом зал. Увидев Артема с испуганными японцами, он округлил глаза, и кинулся к ним.

— Зачем Вы их сюда притащили? — строго поинтересовался шеф у Артема, указывая на японцев.

— Чтоб магнитики купили, — улыбаясь, ответил Артем.

— Марго! — Игорь Николаевич строго на меня посмотрел. — Это опять Ваша идея?

— Ну что Вы, Игорь Николаевич, — было странно слышать от него такое обращение ко мне, но, может быть, это стресс… или нелепы… — Я вообще против агрессивного маркетинга.

Артем вопросительно посмотрел на Аньку. Та покрутила у виска.

— Блин, ну ты уже два года здесь работаешь, и все не можешь отличить вьетнамцев от японцев, — шепотом, но злобно, возмутилась Анька. — Объясняю же — у вьетнамцев морда приплюснютей и пониже они.

— Артем! — Игорь Николаевич позвал к себе Артема.

Анька тем временем начала активно улыбаться японцам. Мой паренек опять куда-то испарился. Нескучная у нас иногда работа.

— Я понимаю, что в стране сейчас кризис, как, впрочем, и всегда, — сохраняя спокойствие, обратился к Артему Игорь Николаевич. — Но мы пока держимся! Не нужно насильно затаскивать в магазин покупателей, — попросил он, похлопав Артема по плечу. — Ваша задача — охранять! А с привлечением клиентов мы что-нибудь решим, — он покосился на меня, я кивнула.

Игорь Николаевич выбрал у меня на стойке два магнитика и направился к Аньке. Артем почесал затылок и виновато направился в зал.

— Где японцы? — осмотревшись, поинтересовался Игорь Николаевич.

— Которые? — наивно поинтересовалась Анька.

— Которых притащил Артем.

— А кто их знает, где они, — посмотрела на улицу Анька. — Купили магнитики и быстро ушли. Наверное, побоялись, что еще что-то заставим купить.

— Молодцы, — растерянно пробурчал Игорь Николаевич.

Анька поправила корпоративную кепку и зевнула. Игорь Николаевич пошел к себе. Артем, дабы лишний раз не попадаться ему на глаза, спрятался за шапками.

Послышался мат из кабинета шефа. Все обернулись в его сторону. Игорь Николаевич выбежал с помятыми бумажками в зал.

— Крыса поганая! — выкрикнул он.

Все обернулись на Крыса, последний растерянно проглотил слюну. Игорь Николаевич, увидев удивленные лица, уставившиеся на Крыса, уточнил.

— Да, не эта.

У Крыса передернулись губы. Все тихо захихикали. Игорь Николаевич криво улыбнулся в его сторону.

— Марго! — строго посмотрел на меня шеф, я приподняла брови. — В смысле, Маргарита! — уточнил он. — Почему не предупредили о собаке? — я подняла брови еще выше. — Она сожрала договор с «Рашен-матрешками».

— Это знак, — осторожно предположила я.

— Это не знак, это оригинал договора! — Игорь Николаевич возмущенно тряс договором, точнее, тем, что от него осталось.

— Не стоит у них покупать матрешки. Дизайн не очень, и дорогие они, — объяснила свою позицию я.

— Да что Вы знаете о дизайне, — грустно вздохнул Игорь Николаевич.

Действительно, что я могла знать о дизайне? Просто иногда по ночам подрабатывала у конкурентов, разукрашивала им матрешки.

— У конкурентов покупают, например, постоянно. А наши лежат, пылятся, — привела аргумент я.

— Если бы Вы активнее продавали, то брали бы и у нас! — вмешался Крыс.

Его нелеп, кажется, довольно улыбался, передергивая усиками. Я сморщилась. Мерзкие создания. Впервые мне стало жалко Крыса. Интересно, он как-то ощущает на себе, что в него внедряются?

— Вот мир спасать нужно, а договор — это мелочи… — грустно начала я, нелеп насторожился, навострил свои усики и, прищурившись, посмотрел на меня, я быстро отвела взгляд от крысиного нелепа и посмотрела в глаза Крысу. — В смысле, трудно жить людям. Не до матрешек им. Тут бы на еду хватило.

Я краем глаза наблюдала за нелепом Крыса. Он еще некоторое время щурился в мою сторону, потом посмотрел на Анькиного нелепа и опять занялся мозгами Крыса.

— Кому не хватает на еду, тот тут не ходит! Лучше берите пример с Анны, — порекомендовал Крыс.

А что мне брать с нее пример? Она же уникум, можно сказать, продавец от Бога. Убедительно расскажет, что матрешки приносят счастье и богатство в дом, а магнитики помогают в похудении. И все это на примитивном русском и ломанном английском. Я грустно посмотрела на Аньку, и вздохнула. Сказать-то тут нечего. Мое полиглотство в области азиатских языков не мешает мне систематически показывать худшие результаты в продажах.

— Евгений Олегович! А почему Вы, собственно, не в корпоративной кепке, а в ушанке? — переключился на Крыса Игорь Николаевич.

— Сгорела же моя кепка, — напомнил шефу Крыс.

— На вас всех кепок и магнитов не напасешься! Мало того, что «извинительные» магниты раздаем из-за вас, так еще новую кепку заказывать, — недовольно пробурчал шеф. — Только Анна и вытаскивает нас из полной жопы.

Анька важно выставила вперед грудь. Ее нелеп, кажется, гордо ухмыльнулся и начал активнее шевелить своими конечностями.

— Вот у нее, например, работает даже агрессивная реклама, — продолжал хвалить Аньку Игорь Николаевич. — А с вашими очками что? Какие результаты? — опять упреки в мою сторону пошли.

— Так, не успеваю я из-за ваших активностей проводить свое исследование, — невозмутимо возмутилась я.

— Анна уже сколько продала! А Вы? — заглянул в мою кассу Игорь Николаевич. — Может, лучше снимите очки?

Я пожала плечами и сняла очки. Мне-то что? Я своего фингала, что в очках, что без очков, не вижу. А без очков еще и нелепов не вижу. Мне, вообще, все пофиг, главное, чтоб окружающим было хорошо.

— Наденьте на место! — тут же потребовал Игорь Николаевич.

Все-таки трудно быть начальником — на тебе лежит ответственность в принятии решений. И трудно сразу принять правильное решение — пока не примешь, не узнаешь, верное оно или нет. Я понимаю, как это сложно, поэтому совершенно спокойно не мешаю, а местами даже помогаю. И я спокойно надела очки.

— И Вы! — обратился к Крысу Игорь Николаевич. — Снимите сейчас же ушанку и наденьте кепку!

— Так… нет у меня кепки… сгорела же она… — неуверенно еще раз напомнил Крыс.

Игорь Николаевич передернул лицевыми мускулами и осмотрел всех нас. Мимо нашего магазина громко проскакала кобыла-Кристина с листовками. Ну, натуральная лошадь. Даже имитировать не нужно. Игорь Николаевич задумчиво посмотрел ей вслед, потом внимательно осмотрел меня.

— Снимайте кепку, пойдете на улицу раздавать листовки, — озвучил свое очередное решение он.

Я сняла кепку и печально вздохнула. Вот, чувствовала с утра, что тяжелый будет день. Есть у нашей «сувенирной лавочки» фирменный костюм матрешки, так сказать, переходящее красное знамя. В тяжелые времена особо провинившиеся кассиры перемещаются на улицу в этой красной матрешке и увеличивают продавательную способность нашего магазина. Особо провинившаяся была всегда я, поэтому сильно не расстроилась.

Крыс презрительно струсил с моей кепки остатки моего присутствия, надел ее на свою лысину и издевательски оскалился в улыбке.