Звезда княгини Ольги. Дочери Руси

Любовь Сушко

Это первая книга цикла «Дочери Руси». Она повествует о знаменитой княгине Ольге, викинге Свенельде и молодом князе Святославе – еще одно предание старины глубокой в вольном переводе автора. Окутанная мифами и легендами, звезда княгини сияет и не гаснет.

© Любовь Сушко, 2018

ISBN 978-5-4493-0936-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Летописцы говорят, что была на земле русской княгиня в старину глубокую.

Прекрасная, своенравная, строптивая княгиня. Не многие мужья, богатыри да князья славянские могли с ней сравниться и в мудрости и в мужестве.

Вот и в памяти людской осталась она на века вечные.

А было все это так давно, что теперь и разобрать, и узреть те времена трудно.

Но она жила, воевала, любила и ненавидела в те давние времена. То ли жена, то ли воин отважный.

Говорят, с самого начала она готова была ринуться в сражение, и так сложилась ее судьба, что пришлось ей воевать снова и снова.

Она не просто стала княгиней на Руси, она оставалась ею даже после гибели мужа, после того, когда сын ее Святослав занял великий киевский стол.

Какого роду и племени была она, откуда явилась в этот мир, нам не суждено этого узнать и понять, вероятно. Даже имя ее настоящее сокрыто от нас, а Ольгой она назвалась, надеясь защиту и силу князя Олега получить после ухода его в мир иной. Да и вообще была она им тогда очарована, покорена, вот и стала так называться

А после страшной смерти своего мужа, князя Игоря, стала она Великой княгиней, не позволив править чужому князю в Киеве.

Наверное, проще простого было уйти в тень, отдав власть мужу чужому, но не поступила так Ольга — она властвовала, покоряла, побеждала от первых до последних минут своей земной жизни.

Тогда, узнав ее силу и власть, отходили и пасовали мужи, будь то воины или волхвы.

Вот и гордый Византийский император должен был с нею считаться, помня л жестоких набегах Олега, имя которого она носила и прикрывалась им лучше, чем иные щитами.

Немало находилось тех, кто говорил, что Дьявол или бес вел ее в том мире, кто-то помнил о том, что сначала она вместе с Олегом смеялась, а потом все-таки свой взор обратила к Христу, и служила ему верой и правдой.

И те, кто твердит, что никогда она ему не служила, тоже правы оказались.

Но ведь понятно, что ни Бог, ни Дьявол не станут помогать тому, кто сам ничего делать не собирается, человеку пустому и бесцветному, а везет тому, кто сам везет. А милы им самые сильные, чистые и светлые души людские.

Тогда она обратила взор свой к Христу, не понимая еще, что там рабство беспросветное и тьма вечная.

Будь Ольга с самого начала христианкой, разве прожила бы она такую яркую и яростную жизнь? Да никогда, волю сломила религия, заставила ее склонить колени и подчиниться. А бог, следящий за каждым шагом, никогда бы уже не допустил того, чтобы она оставалась смелой и независимой.

Но она пришла к нему, с ним и оставалась до конца, то ли испугавшись своего прошлого, то ли пеклась о грядущем, желая искупить свою вину за загубленные прежде души.

Но разве способен человек знать наверняка, где благо, а где зло, когда он поступает правильно, а когда заблуждается?

Но она с ужасом смотрела на сына Рюрика Игоря, ставшего ее мужем, и потом почувствовала, что и в Святославе столько темного и страшного, что ей придется молиться за его душу.

А сын смеялась над богом ее и внезапной покорностью и никак не мог понять почему и как она стала такой вдруг.

Но можно понять и князя Святослава, знавшего с детства совсем другую матушку, ту, какой он гордился когда-то.

Какое это было испытание, видеть ее смиренной и молящейся чужому богу, который для вечного воина был странным и чужим всегда.

Он ничего не мог понять и принять, когда взирал на чужие лица, нарисованные на кусках дерева.

Она умна, даже мудра, тогда почто она такой сделалась. Как она могла поверить, что бродяга-проповедник, казненный среди разбойников, и есть тот самый бог, который спасет этот мир? Но кроме всего прочего он еще осуждает воинов и сражения, а это уж никуда не годится.

Чем тогда должен заниматься муж, любой рожденный мужчиной в этом мире? Невыносимо было смотреть вечному воину на такие перемены. Но почему безоговорочно принявшая рабство, она оставалась непоколебима, словно не могла на этот раз ошибиться. Он пытался с ней говорить о том, но она молчала, поджав губы. Они больше не говорили ни о чем.

Наверное, она видела тот рай, который ей был обещан там. Но ведь в этом случае она никогда больше не увидит Олега, она не встретиться с ним в вечности.

Она выбрала покой, но за него придется платить страшную цену и ей, и всем, кто решит пойти за своей княгиней

Нет, судьба не подвластна всем нам, она необъяснима и порой совсем непонятна. Остается только дивиться тому, что творится с нами. И иногда до самого ее финала мы так и не находим объяснения тому, что творится вокруг.

Но хаос и порядок снова и снова сходились в судьбе человека, и вытекали один из другого.

Грозная и могущественная княгиня, преклоняя ноги перед неведомым богом, замученным и снова воскресшим останется в памяти и вернется к нам, она снова и снова будет возвращаться назад.

А за этим стояло отторжение в душе сына, и крещение, которое затеет ее внук князь Владимир.

И вот уже тысячу лет будет длиться то, чему начало было положено в ее суровое и такое нам всем непонятное время.

А мы сегодня переносимся к началу ставных дел княгини Ольги.

Это наше прошлое, но будущее ли это наше? Вот в чем вопрос.

У этой истории есть еще один главный герой, действующее лицо, которое остается с нами до сих пор. У него разные лики и разные имена, его не хотят замечать и признавать многие, кто-то боится даже имя его произносить, потому что суеверия живы и нынче в наших душах. На него мы с легкостью списываем все свои грехи и промахи, просчеты и неудачи. А он спокойно и весело прощает нам все это, потому что спорить бесполезно.

Он появляется рядом с нами, как появлялся с ними когда-то, а ведь надо чем-то заниматься в его бессмертии, чтобы от скуки не помереть.

Но нельзя о нем забыть, потому что без него мало что бы оставалось в этом мире, а жизнь была бы серой и незначительной, скучной и просто пресной, как еда без соли.

Но вместе с ним мы живем и копошимся, совершаем и исправляем свои ошибки, раскаиваемся в грехах, чтобы совершать новые грехи, это и есть реальность.

А еще он хранит все, что было когда-то в своей памяти и нам всего этого не забыть никогда, мы пишем своим книги, после того, когда слышим его истории.

И наши души обращены в прошлое, потому что мы пытаемся узнать и понять, как и что было в те времена.

И только его стараниями и радениями, мы видим лик княгини Ольги из той старины глубокой к нам обращенный.

Только Мефи может рассказать, что было тогда, и какой она была, даже для наглядности во сне ее показать.

Вот он нарисовался снова, садится в кресло, покачивая копытами, закинув одну ногу на другую, и взирает на меня насмешливо и самоуверенно.

Ему не надо заглядывать в мои рукописи, он прекрасно умеет читать мысли и знает, что там написано.

Он снова вмешивается и поправляет меня, если я окажусь не права, особенно сердится он, если я, как и многие кому-то иному приписываю его дела и заслуги,

Так и пишу жития князей, а вернее саги о них.

Конечно, не стоит ему так уж доверять. Ведь что-то он может позабыть или нарочно перепутать. Хотя сам же потом исправит то, что было не так.

Одно только можно сказать наверняка, иногда трудно поверить таким его рассказам, но почему бы и не поверить, ведь доказательств обратного тоже не было.

Сегодня мы с ним начинаем новую сагу или сказ, это как вам будет угодно. Мы попробуем вместе вспомнить и рассказать о княгине Ольге.

Он наморщил лоб, припомнив то время, и решил перенести меня туда, а почему бы и нет.

И вот я вижу уже поминальные костры — хоронят князя Олега, викинга Одда, совсем юным, прибывшим на наши земли вместе с князем Рюриком, которого позвал домой старый Гостомысл, готовый отправиться к своим предкам в мир иной.

Ковши круговые, запенясь, шипят

На тризне плачевной Олега,

Князь Игорь и Ольга на холме сидят,

Дружина пирует у брега.

— Твой гений неплохо все это передать сумел, но меня там не было, он сам как-то туда проник, — говорит мне Мефи, — наверное, на то и гений.

Я готовлюсь слушать его рассказ, запомнить и рассказать вам все, что мне самой будет ведомо.

Но он вздыхает тяжело и как-то обреченно. Мне хочется узнать, что же случилось. Я даже забываю, что он читает мои мысли, и совсем не нужно произносить вслух какие — то слова.

— Не люблю я эту Ольгу и не понимаю, на кой бес она тебе сдалась, — признается он, — может сразу к Святославу перейдем? Там поинтереснее все будет.

Но я знаю, что он просто капризничает, ломается и набивает цену. Его надо хорошо попросить, желательно три раза, чтобы он согласился со мной.

Хорошо, что я уже научилась с ним управляться.

— Ладно, давай начинать, — соглашается Мефи, но ты убедишься, что это будет только напрасно потраченное время, его у тебя и так немного, а у меня вечность впереди.

В этом он прав, у него впереди целая вечность, но почему-то я не завидую ему, каждый из нас счастлив по-своему.

— Ну что же, тризна, — произнес он торжественно, чувствовался какой-то подвох.

Финал соединился с началом.

— Тризна, — повторила я, словно эхо.

Так с его помощью я и начала вспоминать о небережитом.