Жены и девы Древней Руси

Татьяна Муравьева, 2017

В русских сказках, былинах, старинных песнях часто встречается образ женщины «белой лебедушки» – прекрасной и мудрой, а если нужно – отважной и решительной. Этот собирательный образ имел под собой реальную основу. Среди женщин Древней Руси было немало выдающихся личностей. Многие из женщин Древней Руси были хорошо образованы, талантливы и проводили время не в праздности, а в полезных трудах. Так, знаменитая княгиня Ольга после смерти своего мужа, князя Игоря, самостоятельно управляла всей Русью, проявив незаурядный государственный ум и дальновидность. Кроме того, она первой из русских правителей решилась на такой важный шаг, как принятие христианства. А в Полоцкой земле, после того как полоцкий князь был захвачен в плен и отправлен в изгнание, правительницей стала его жена – княгиня Софья, а затем дочь – Евфросинья. Одна из внучек Ярослава Мудрого, Анна Всеволодовна, основала первую на Руси школу для девочек, где сама обучала их «писанию, ремеслам, пению, шитью и иным полезным им занятиям». О самых знаменитых и выдающихся женах и девах Древней Руси рассказывает очередная книга серии.

© Муравьева Т.В., 2017

© ООО «Издательство „Вече“», 2017

© ООО «Издательство „Вече“», электронная версия, 2017

Княгиня Ольга

В 879 году в Новгороде умер старый князь Рюрик. Перед тем как свет навсегда померк в его глазах, призвал он к себе своего родича и воеводу Олега, которого народ за мудрость прозвал Вещим, и сказал:

— Дни мои сочтены. Теперь ты — старший в нашем роду и, когда меня не станет, будешь княжить в подвластных мне землях. Оставляю на твое попечение сына моего, Игоря. Поклянись, что, пока он мал, будешь ты ему защитником и наставником, а когда возрастет — верным другом и советчиком.

— Клянусь! — ответил Олег. — И если нарушу я эту клятву, пусть мой собственный меч иссечет меня на мелкие куски.

— Да будет так! — проговорил старый Рюрик, и дух его отлетел к праотцам.

Земля, доставшаяся Олегу от старого Рюрика, была велика и обильна. Простиралась она во все стороны на многие версты: на закат и на восход, на полдень и на полуночь, и населяли ее разные племена: и ильменские славяне, называвшие себя словенами, и славяне-кривичи, и меря, и чудь, и весь. У каждого племени были свои города: у словен — Старая Ладога, у кривичей — Изборск, у веси — Белоозеро, у мери — Ростов. А главным городом этой земли был славный Новгород, где собиралось общее вече, где сидел на княжьем престоле старый Рюрик, а теперь сел Вещий Олег.

Через Новгород шел великий торговый путь «из варяг в греки». Из Варяжского моря по Неве-реке плыли караваны купеческих судов в Ладожское озеро, из Ладожского озера по реке Волхову попадали в озеро Ильмень, затем — в Ловать-реку; из Ловати волоком перетаскивали суда в широкий Днепр и по Днепру плыли до самого моря, а дальше по морю — в Греческую землю, в город Царьград. В Царьград из Русских земель везли купцы драгоценные меха и чистый воск, сладкий мед и тонкие льняные холсты, а из Царьграда на Русь привозили шелковые узорные ткани, золотую и серебряную посуду, вино и оливковое масло.

Рассказывали купцы, что вдоль их пути лежат обширные земли, населенные многими племенами, стоят города и села, что иные из этих земель управляются своими князьями, иные — платят дань соседям. И решил князь Олег покорить те неведомые земли, заставить все племена платить дань себе.

Созвал он свою храбрую дружину, снарядил корабли, взял малолетнего Игоря и пустился в путь. Стройною вереницею, будто птицы-утицы, поплыли Олеговы корабли по Волхову в Ильмень-озеро, затем по реке Ловати и, миновав волок, вошли в Днепр. Здесь заканчивалась Новгородская земля, начинались владения местных князей, не подвластных Олегу.

И сказал Олег своей дружине:

— Скоро эти земли будут нашими!

Удача сопутствовала ему. В земле славян-кривичей почти без боя взял он город Смоленск, в земле северян после недолгой осады захватил город Любеч и посадил там своих воевод.

От Любеча было рукой подать до Киева. Много слышал Вещий Олег об этом городе. Говорили, будто бы Киев по величине, красоте и богатству не уступает Великому Новгороду, но ни Олег, ни его дружина не верили, что такое может быть. И вот, на высоком берегу Днепра увидел Олег большой город с неприступными крепостными стенами и мощными башнями. Внизу у воды сидел с удочкой старый рыбак.

— Скажи, добрый человек, — окликнул его Олег, — что это за город и кто в нем правит?

Ответил рыбак:

— Зовется наш город Киев, а правят в нем два князя — Аскольд и Дир.

Грозно сдвинул брови Олег.

— Аскольд и Дир? Знавал я некогда этих воинов. Были они в дружине князя Рюрика, а затем отпросились у него воевать Царьград, обещали вернуться со славой и богатой добычей, да так и сгинули. Мы-то думали, их в живых уже нет, а они, оказывается, вон где!

— Будем, князь, брать город? — спросил главный Олегов воевода, храбрый, опытный Свенельд.

Задумался Олег, а потом сказал:

— Нет. Не хватит у нас сил, чтобы взять такую неприступную крепость. Захватим мы Киев не силой, а хитростью.

Велел Олег всему своему войску оставаться на кораблях, а сам с юным Игорем и малой дружиной подошел на одной ладье под самые киевские стены и отправил к Аскольду и Диру посланца: «Мы, варяжские купцы, везем много хороших товаров. Пусть придут киевские князья посмотреть — может, чего купят».

Аскольд и Дир поверили, что в Киев прибыл мирный купеческий караван, и вышли на берег без всякой охраны. Олег приказал своей малой дружине до поры до времени залечь на дно ладьи. Когда киевские князья подошли близко, он поднялся им навстречу и сказал:

— Вы не княжеского рода, а я — князь, и со мною Игорь, сын старого Рюрика. Мне, а не вам надлежит здесь княжить!

Он подал знак своим воинам — и те, выхватив мечи, вмиг зарубили Аскольда и Дира.

Олег со своею дружиной вступил в город. Воины Аскольда и Дира, потерявшие своих князей, одни — покинули Киев и отправились искать себе новых хозяев и новой судьбы, другие — присягнули на верность Олегу. Простой киевский люд сдался на милость победителя.

Киев оказался еще больше и краше, чем о нем рассказывали. На горе стоял княжий дворец и гридницы, где жили дружинники, рядом — огороженное высоким частоколом капище с богами, высеченными из камня и вырезанными из дерева, поодаль — небольшая христианская церковь во имя святого Ильи Пророка. Построена она была для живших в Киеве иноземцев, которые не поклонялись славянским богам, а верили в своего бога — Иисуса Христа и его святых. Внизу, под горой, жил простой ремесленный люд, а там, где в Днепр впадала река Почайна, была устроена удобная гавань, и возле нее раскинулся широкий торг.

И сказал Вещий Олег:

— Да будет отныне Киев матерью городов русских! Здесь устрою я свою новую столицу.

Утвердившись на киевском престоле, Олег начал расширять свои владения. Племена северян и радимичей уже много лет платили дань хазарским ханам. Олег, придя в их земли, сказал:

— Не платите хазарам, а платите лучше мне.

Северяне и радимичи, не видя особого различия между хазарскими ханами и киевским князем, не стали спорить, и их земли перешли под власть Олега.

Так же легко, как северян и радимичей, думал Олег покорить древлянское племя. Но древляне были горды и свободолюбивы. Обитали они в дремучих лесах; посреди глухой чащобы на берегах лесных рек, одна из которых звалась Уж, а другая — Тетерев, стояли их города Вручий, Городск и столица — Искоростень. Древляне встретили дружину Олега с оружием в руках, и немало воинов полегло в древлянских лесах, прежде чем смог Олег смирить отважное племя и наложить на него дань — более тяжелую, нежели на покорных радимичей и северян.

Меж тем Игорь рос и мужал. Исполняя клятву, данную старому Рюрику, Олег сам обучал его держаться в седле, владеть копьем и мечом. А когда тот достиг совершенного возраста, привел ему жену — девицу редкостной, величавой красоты. Звали ту девицу Ольгой.

Какого она была рода, где отыскал ее Олег и почему выбрал в жены молодому князю — никто не знал, но слухи ходили разные. Одни говорили, что Ольга — тайная дочь самого Олега, другие — что приходится она внучкой Гостомыслу — мудрому старейшине племени ильменских словен, который призвал некогда Рюрика и его братьев княжить на Руси; родиной Ольги называли города Псков, или Изборск, или село Выбуты, неподалеку от Пскова.

Но тайно шептались и о том, что была княгиня совсем незнатного рода и так бедна, что в отчем доме приходилось ей зарабатывать себе на пропитание, перевозя за плату людей через реку на лодке. И вот однажды князь Игорь во время охоты оказался на берегу той реки и захотел переправиться на другой берег. Увидев, что перевозчица молода и хороша собой, он приступил к ней с бесстыдными речами, но она глянула на него строго и укоризненно сказала: «Не подобает тебе, князь, обижать меня, пользуясь моей беззащитностью. Подумай, ведь если ты запятнаешь себя дурным поступком, то не сможешь воспретить и подвластным тебе людям творить разные беззакония. Как будешь тогда управлять ты своею землей?»

Князь устыдился и более не сказал молодой перевозчице ни слова, а, сходя на берег, подарил ей кроме оговоренной платы драгоценный перстень со своей руки.

И когда пришло ему время жениться, он объявил Олегу, что не возьмет в жены никого, кроме запавшей ему в душу перевозчицы, добродетель и мудрость которой равнялись ее красоте.

Но, как бы то ни было, Ольга стала княгиней. По обычаю, дал ей вено, подарив городок Вышгород близ Киева, где у Ольги был собственный дворец и своя дружина.

Как подобает хорошей жене, она любила и уважала мужа, однако скоро поняла, что Игорь слаб духом, ленив и беспечен. Хотя он давно уже вошел в совершенные лета, но по-прежнему во всем полагался на Олега, предоставив ему и управление Русской землей, и добывание военной славы.

В 907 году Олег решил совершить поход на Царьград. Игорь не принял участия в походе, а остался в Киеве. Вместе с Ольгой вышел он на берег Днепра провожать уходящее войско. Развернув знамена, двинулось вдоль Днепра бесчисленное множество всадников, а по воде заскользили две тысячи судов под цветными парусами.

Дни шли за днями, и наконец войско Олега вернулось в Киев с победой и богатой добычей. В обозе везли золото и серебро без счета, цветные шелковые ткани, сушеные плоды, кувшины с виноградным вином и много других дорогих вещей. Щедро оделил Олег Ольгу и прислуживавших ей женщин и узорными тканями, и украшениями тонкой греческой работы, и сладкими заморскими плодами.

Во дворце накрыли длинные столы, победители сели праздновать победу. Игорь пировал вместе со всеми. Мед и вино лились рекой, на двор выкатили несколько бочек пива для простого народа.

Ольга сидела в своей светлице, до нее доносились радостные крики пирующих. Она кликнула свою сенную девушку и приказала:

— Попроси воеводу Свенельда прийти ко мне сюда.

Свенельд переступил порог светлицы и низко поклонился:

— Зачем позвала ты меня, княгиня?

— Я хочу знать все о вашем походе. Расскажи, как одержали вы победу над греками.

Свенельд расплылся в довольной улыбке.

— О, это была самая удивительная и необычная победа за всю мою жизнь. Мы подошли к Царьграду с моря. А надобно сказать тебе, княгиня, что этот славный город стоит на берегу бухты, которую греки называют Золотой Рог, поскольку она изогнута подобно рогу. Греки, завидев наши корабли, перегородили вход в бухту толстой цепью, протянутой между двумя каменными башнями, чтобы помешать нам высадиться под стенами города. Тогда господин наш Олег приказал причалить там, где это было возможно, вытянуть корабли на берег и поставить их на колеса. Вскоре поднялся ветер, надул паруса, и корабли наши покатились к Царьграду посуху, будто плыли по воде. Греки, увидав такое чудо, пришли в ужас и изумление и тут же выслали нам навстречу послов, которые сказали Олегу: «Не губи нашего города, мы дадим тебе любую дань, какую только захочешь». И потребовал Олег по двенадцать серебряных гривен всем своим воинам, и обязал греков платить каждый год дань для всех русских городов: и для Киева, и для Чернигова, и для Полоцка, и для Ростова, и для других. И договорился наш князь с греческим императором, что отныне нашим послам и нашим купцам в Греции будут в течение шести месяцев предоставлять кров и давать на пропитание и хлеба, и мяса, и рыбы, и вина, и плодов столько, сколько нужно, и устраивать для них баню, когда они захотят, а когда отправятся они домой, дать им припасов в дорогу. И составили об этом договор, греки по своему обычаю целовали крест, а мы клялись своим оружием, Перуном и Велесом. А потом велел князь Олег прибить на ворота Царьграда свой щит, и мы пустились в обратный путь. Жаль, княгиня, что не было с нами твоего мужа!

Ольга нахмурилась и, поблагодарив Свенельда за рассказ, отпустила его пировать дальше.

Через пять лет после славного похода на Царьград Вещий Олег скончался — не погиб на поле брани, а умер от укуса ядовитой змеи.

Игорь начал княжить в Киеве. В положенное время отправился он собирать дань с покоренных Олегом племен. Радимичи и северяне тут же признали власть нового князя и заплатили ему дань беспрекословно, но древляне затворились в своем Искоростене и крикнули со стены, что платили дань Олегу, а Игорю платить не будут.

Чернее тучи вернулся Игорь в Киев.

— Что делать? — спросил он у своей дружины. — Как заставить древлян платить дань?

— Идти против них войной, как ходил прежний господин наш Олег! — ответил за всю дружину воевода Свенельд.

Вышло Игорево войско из Киева, углубилось в древлянские леса. Древляне встретили их с оружием в руках. Древлянские воины были отважны, а древлянский князь Мал был опытным полководцем, и плохо пришлось бы Игорю, если бы не старый воевода Свенельд. Он разбил древлянское войско, и Игорь наложил на древлян новую дань — больше Олеговой. Древляне вынуждены были покориться.

* * *

Ольга была Игорю хорошей женой, но долгое время у них не было детей. И вот, наконец, родила она долгожданного сына. Имя ему дали — Святослав.

Княгиня Ольга и князь Святослав. Рис. Татьяны Муравьевой

Шло время. Игорь, продолжая то, что начал Олег, расширял свои владения. Он покорил отважных уличей, которые упорно защищали свою землю и сдали свой главный город Пересечен только после трехлетней осады. Так же упорно сопротивлялись и тиверцы, обитавшие вдоль побережья Черного моря от Нижнего Дуная до Днепра, но в конце концов тоже стали платить дань Игорю.

Но в 915 году из степи на Русскую землю вторглись воинственные печенеги. Были они одеты в одежды из кож, вооружены кривыми саблями, копьями и луками, сидели на низкорослых, но быстроногих конях, их широкие лица с раскосыми глазами выражали свирепость. Печенеги подошли к самому Киеву, однако было их не очень много, Игорь же выставил против них большое войско. Печенеги предпочли не вступать в бой, заключили с Игорем мир и ушли на Дунай, в болгарские земли.

Дважды ходил Игорь и на Царьград. Но в первый раз корабли его были сожжены «греческим огнем», который горел даже на воде, во второй же раз византийский император Роман не стал воевать, а откупился золотом.

Во главе Игорева войска всегда стоял воевода Свенельд. Как когда-то Игорь во всем полагался на Олега, так теперь рассчитывал он на Свенельда — на его храбрость, опытность, дальновидность и рассудительность. И когда Святослав подрос, Свенельд стал его дядькой — воспитателем и наставником. Вторым наставником был воин Асмуд.

В конце концов Игорь передал Свенельду даже такую княжескую обязанность, как полюдье — сбор дани. Каждую осень отправлялся Свенельд со своей дружиной в земли древлян, северян, радимичей, уличей и тиверцев, а Игорь сидел дома, подле жены и сына, и ждал, когда весной привезут ему собранную дань, а часть дани, по обычаю, оставалась воинам Свенельда.

И вот однажды дружина Игоря взбунтовалась.

— Посмотри, князь, — кричали они. — у Свенельдовых мужей и отроков дорогое оружие, изодеты они в цветные одежды, а мы ходим оборванцами. В нынешний год идем, князь, с нами за данью. И ты добудешь себе, и мы!

Игорь не хотел ссориться с дружиной.

— Ладно, — сказал он. — Завтра с утра и отправимся.

Осень была на исходе, поздний рассвет выдался пасмурным и ненастным. Ольга и маленький Святослав поднялись на сторожевую башню. Внизу под холодным ветром раскачивались голые деревья, князь Игорь ехал впереди своей дружины по раскисшей дороге. Зная, что жена и сын смотрят ему вслед, он обернулся, привстал на стременах и махнул рукой. Начался мелкий дождь, князь и дружина скрылись за мутной пеленой. Недоброе предчувствие кольнуло Ольгу в сердце.

Тревога не отпускала ее все время, что ждала она возвращения мужа. Наступила весна. И вот, наконец, светлым, солнечным днем на княжьем дворе послышался топот копыт и громкие голоса. Ольга сбежала с крыльца. Игоревы дружинники расседлывали коней, слуги разгружали обоз, царила обычная для таких случаев суета. Но самого князя не было.

— Где же мой господин? — спросила Ольга.

Один из дружинников подошел к Ольге, снял шапку и, низко поклонившись, сказал:

— Князь пожелал задержаться у древлян.

— Как? — вскричала Ольга. — Почему?

— Собрали мы хорошую дань, да господину нашему показалось мало. Сказал он нам: «Вы возвращайтесь домой, а я пособираю еще». Мы послушались, а господин наш с малой дружиной остался в древлянской земле.

Через несколько дней прискакал на княжий двор отрок из малой Игоревой дружины. Одежда его была окровавлена, лоб рассечен.

— Случилась беда, княгиня, — сказал он Ольге, — я принес тебе дурную весть.

Ольга побелела, как полотно.

— Говори! — приказала она отроку.

Отрок начал рассказывать:

— Стал наш господин требовать у древлян еще дани. Тогда позвали древляне князя своего, Мала. Тот вышел вместе со своей дружиной. Сказали древляне Малу: «Мы уже заплатили положенную дань, но он требует еще. Что нам делать?» Ответил князь Мал: «Если повадился волк таскать овец из стада, то перетаскает всех до единой, если его не убьют. Так и этот: если мы его не убьем, он не уймется, пока не заберет все, что у нас есть». Набросились древляне на нашу малую дружину и вмиг всех перебили. Я один, раненный, успел отползти за кусты и видел, как стащили нашего князя с коня, пригнули к земле два тонких деревца, привязали князя к вершинам, отпустили деревья, и нашего господина разорвало надвое.

Ольга дослушала горестный рассказ до конца, не проронив ни слова. О чем подобало думать хорошей жене, узнавшей о гибели мужа? Не о своем вдовстве, не о сиротстве сына, а о мести. И Ольга стала думать, как отомстить убийцам Игоря.

На другой день в киевскую гавань вошла большая ладья. Прибыли на ней двадцать древлян, посланных к Ольге князем Малом.

— Прости нас, княгиня, — сказали они, — мы убили твоего мужа, но он сам виноват. Как бы то ни было, ты теперь вдова, и князь наш Мал готов взять тебя в жены.

Гневно глянула Ольга на древлян, но, спохватившись, потупилась и смиренно ответила:

— По сердцу мне ваша речь. Мужа моего не воскресить, а про Мала вашего я слыхала, что он славный воин. Раз уж явились вы меня сватать, окажу я вам особый почет. Завтра поутру пришлю своих людей звать вас во дворец. Вы им скажите: не хотим мы ни идти пешими, ни ехать верхом. Несите нас в ладье!

Послы князя Мала ушли, довольные приемом, а Ольга позвала слуг и велела:

— Выкопайте на княжьем дворе яму — большую и глубокую.

Поутру явились слуги звать древлянских послов во дворец.

Те, как научила их Ольга, сказали:

— Не хотим мы ни идти пешими, ни ехать верхом. Несите нас в ладье!

Ответили слуги:

— Мы люди подневольные. Князь наш убит, а княгиня идет замуж за вашего князя. Вы теперь здесь господа.

Подняли слуги ладью на плечи и понесли. Вот и княжий двор. Ольга вышла на высокое крыльцо. Когда слуги поравнялись с ямой, Ольга, как было уговорено, взмахнула белым платком, и слуги сбросили ладью в яму. Спустилась Ольга с крыльца, наклонилась над ямой и спросила:

— Довольны ли вы оказанной честью?

Древляне со стоном ответили из ямы:

— Хуже такая погибель Игоревой смерти!

Усмехнулась княгиня и подала знак засыпать яму землей.

Но мало показалось Ольге одной мести.

Послала она своих людей к князю Малу с такими словами:

— Если и правда хочешь ты взять меня в жены, то пришли за мной самых лучших твоих бояр и воевод — с иными киевляне меня не отпустят.

И вот прибыли в Киев лучшие древлянские бояре и воеводы. Ольга приняла их ласково, приказала истопить для них баню — помыться с дороги, и, когда зашли они туда и начали мыться, велела запереть снаружи накрепко двери и поджечь банный сруб. Высоко взметнулся огонь, сгорели лучшие древлянские бояре и воеводы.

Но душа Ольги все еще не насытилась местью. Снова отправила она своих людей в Древлянскую землю, велев передать князю Малу:

— Я уже на пути к вам. Но прежде чем во второй раз выйти замуж, хочу я оплакать своего первого мужа. Наварите побольше меду, привезите к могиле Игоря, чтобы могла я справить по нему тризну.

С небольшою дружиной отправилась Ольга в Древлянскую землю. Древляне ее уже ждали, наварив вдосталь меду.

— А где же знатные мужи, бояре и воеводы, что были посланы за тобой?

— Они едут следом, — ответила Ольга. И добавила, усмехнувшись зловеще: — Скоро вы с ними встретитесь.

Древляне отвели Ольгу туда, где похоронили они Игоря. Упала Ольга на свежую могилу и заголосила:

Укатилось с неба красное солнце,

Погас в небе ясный месяц!

На кого ты меня, свет мой, покинул?

А отголосив, приказала выкатить бочки хмельного меда и велела своим дружинникам наливать древлянам полные чары, а самим не пить. Вскоре захмелели древляне и один за другим уснули мертвецким сном. Тогда подала Ольга знак, и ее дружинники, выхватив мечи, вмиг зарубили всех древлян, залив кровью могилу Игоря. Вот такую тризну справила по мужу княгиня Ольга. Исполнила она свой долг хорошей жены — отомстила за мужа, да так, что о ее мести помнят и через тысячу лет.

Вернувшись в Киев, Ольга стала думать, как жить ей дальше. И думы ее были невеселые. Ведь теперь ей нужно было опасаться ответной мести князя Мала, потерявшего своих лучших людей. И Ольга решила не ждать, когда Мал со своим войском подойдет к Киеву, а нанести удар первой.

Призвала она воеводу Свенельда и сказала:

— Надобно идти воевать Древлянскую землю. Иначе древляне придут сюда, убьют и меня, и сына моего Святослава и станут хозяевами в нашей земле.

Свенельд поклонился:

— Жди, княгиня. Мы вернемся с победой или не вернемся вовсе.

— Нет, — ответила Ольга, — я не стану дожидаться дома. И я, и сын мой — он ведь теперь, когда не стало его отца, — князь наш и господин, — отправимся вместе с вами.

И вот войско выехало из киевских ворот. Шестилетний Святослав ехал впереди, между Свенельдом и дядькой своим Асмудом. Рядом верхом ехала Ольга.

На широком поле встали друг против друга войска княгини Ольги и князя Мала. Свенельд вложил копье в руку Святослава. Тяжело было копье для детской руки, однако Святослав, поднатужившись, метнул его между ушей своего коня. Копье упало на землю совсем близко, но Свенельд зычным голосом воскликнул:

— Князь уже начал битву! Потянем, дружина, за князем!

И воины ринулись в бой.

Битва была жестокой и кровопролитной, много полегло и киевских воинов, и древлянских, пал в той битве и сам князь Мал, а оставшиеся в живых древляне разбежались и затворились в своих городах.

Ольга взяла их штурмом, все, кроме столицы — города Искоростеня. Искоростень был велик и хорошо укреплен. Было в нем довольно запасов пищи и колодец с водой. Засевшие в городе древлянские воины успешно отбивали атаки киевлян.

Целое лето простояла Ольга под стенами Искоростеня, а взять его так и не смогла. Тогда решила она пойти на хитрость и объявила:

— Если вы сдадитесь, я не причиню вам никакого вреда, а возьму лишь легкую дань и уйду из вашей земли.

— Какой же дани ты хочешь? — спросили древляне.

— Знаю я, — сказала Ольга, — что вы целое лето сидите в осаде, поэтому нет у вас ни меда, ни мехов, так что дайте мне от каждого двора по три голубя да по три воробья — и будет мне этого довольно.

Удивились древляне, но дали Ольге ту дань, какую она захотела.

Ольга же раздала голубей и воробьев своим дружинникам, велела привязать к птичьим лапкам трут, поджечь его и пустить птиц на волю. Полетели птицы обратно в город — голуби на свои голубятни, воробьи под стрехи домов, и вмиг запылал Искоростень, словно огромный костер. Древляне устремились прочь из горящего города, но их уже поджидали воины Ольги. Иных они перебили, иных взяли в плен. Среди пленников были и двое детей князя Мала — сын Добрыня, ровесник Святослава, и годовалая дочь Малуша. Их Ольга взяла себе.

Покорив Древлянскую землю, Ольга не стала ее разорять, а вместе с сыном своим Святославом и войском объехала ее всю из конца в конец, установив, кто и сколько — не меньше, но и не больше — должен платить ей и Святославу дани и устроила погосты — места, куда свозить эту дань для пересчета и дальнейшей отправки в Киев. Затем объехала она из конца в конец Новгородскую и другие земли, которые были подвластны ее мужу, а теперь, пока не достигнет Святослав совершенных лет, принадлежали ей, и там тоже учредила оброки и погосты, и с той поры утвердился порядок по всей Русской земле, и не случалось больше такого беззакония, как при князе Игоре.

* * *

От покойного мужа, и от Вещего Олега, и от воевод, побывавших в Греческой земле, много слышала Ольга о городе Царьграде, краше которого нет на земле^[1]. Говорили, что правит в Царьграде император, который восседает на золотом троне в мантии из пурпурного шелка и в драгоценном венце, украшенном самоцветами; что поклоняются греки новому богу — Иисусу Христу, милостивому и кроткому, который дал себя распять ради того, чтобы люди могли достичь иной, вечной жизни; что в честь Иисуса Христа построены в Царьграде каменные храмы, изукрашенные многоцветными росписями и сверкающими мозаиками, и живет в Царьграде патриарх — главный христианский священник.

В Русской же земле племена, ее населявшие, как и много веков назад, поклонялись многим богам: одни считали главным среди них Рода — прародителя всего живого на земле, другие — Даждьбога-Солнце, третьи — громовника Перуна, четвертые — Сварога — хозяина огня, земного и небесного. Женщины почитали Мокошь — богиню-пряху, прядущую нить человеческой судьбы, ласковую Ладу — богиню супружества и материнства и ее дочь Лелю — светлую богиню весны. Почитали и побаивались лесных духов — леших и лешачих, обитающих в реках и озерах водяных и берегинь, домовых и кикимор, невидимо живущих в каждом доме.

Но были на Руси и христиане, в основном чужеземцы, жившие в Киеве, — греки и варяги, которые гордились своей верой и говорили, что она лучше, чем почитание древних богов.

И захотелось Ольге своими глазами увидеть Царьград, императора и от самого патриарха узнать, что такое христианская вера, и правда ли, что она лучше той, в которой она, Ольга, воспитана.

Снарядила Ольга в Греческую землю два посольства: одно от себя, второе — от сына своего Святослава, и свое посольство возглавила сама. На многих кораблях двинулись они по Днепру, а затем по морю до Царьграда. Ольга везла богатые дары императору и патриарху, сопровождала ее пышная свита из шестнадцати знатных женщин и восемнадцати прислужниц.

Княгиня Ольга беседует с Константином Багрянородным. Фрагмент миниатюры из летописи

Солнечным сентябрьским днем вошли Ольгины корабли в бухту Золотой Рог. Император был предупрежден, что едет к нему в гости русская княгиня, и выслал ей навстречу людей с приглашением во дворец. Человек, передавший приглашение, сообщил Ольге, что, согласно дворцовому церемониалу, приветствуя императора, все, даже самые знатные вельможи, должны простираться перед ним ниц, но ей, в знак особого к ней уважения, император разрешает ограничиться обычным поклоном.

Ольгу и ее свиту провели по великолепным залам, каждый величиной с городскую площадь, и наконец она предстала перед императором Константином Багрянородным.

Осанистый, чернобородый и темноглазый, восседал он на высоком золотом троне. С его плеч тяжелыми складками спускалась мантия из пурпурного шелка, на голове сверкал драгоценными каменьями золотой венец.

Император предложил Ольге сесть на предназначенное ей сиденье подле трона, и они начали беседу. Император расспрашивал Ольгу, как прошло ее путешествие, и что хочет она посмотреть в их городе, Ольга отвечала, что путешествие было благополучным, а посмотреть она хочет все, что есть в Царьграде достопримечательного, а в особенности — храмы, посвященные Иисусу Христу.

На другой день император прислал к ней ученых людей, чтобы те сопровождали ее в прогулках по городу и показали бы ей, как писал потом сам Константин Багрянородный, «церковную красоту, и палаты золотые, и в них собранные богатства, золото и шелка и драгоценные камни, и Страсти Господни: венец и гвозди, которыми Иисус Христос был прибит ко кресту».

Главный царьградский храм — храм Святой Софии — Божьей премудрости — восхитил и поразил Ольгу, как не поражало ее ничто за всю ее жизнь. Своды, уходящие под самые небеса, многоцветные росписи, на которых христианский бог и его святые представали, словно живые, свет тысячи свечей из самого лучшего, белого воска, пение, слаще которого и представить себе невозможно, — Ольга была ошеломлена и зачарована этой красотой. Она почувствовала, что в душе у нее загорается свет, подобный свету тысячи свечей, и сказала себе: «Я хочу быть христианкой».

Патриарх, узнав о ее желании, обрадовался и долго рассказывал ей об Иисусе Христе, а она слушала.

И вот был назначен день крещения. Накануне император пригласил Ольгу во дворец к обеду. Ольге объяснили, что сидеть за одним столом с императором — великая честь, которой до нее не был удостоен никто из иноземцев.

После обеда за отдельным позолоченным столом для императора и его семьи — сына с женой, дочерей и внучки — были поданы сласти на блюдах, украшенных жемчугом. Император усадил Ольгу рядом с собой и сказал ей:

— Ты прекраснейшая и мудрейшая из всех женщин на земле и достойна быть императрицей. Согласна ли ты разделить со мною трон?

Ольга пришла в смятение. Согласиться значило навсегда потерять независимость — и свою, и всей Русской земли, ибо, взяв ее в жены, император получил бы Русскую землю за ней в приданое, отказать же Константину Багрянородному означало рассориться с могущественной державой и навлечь на себя и на свою землю многие беды.

Но не зря назвал император Ольгу мудрейшей из женщин. Она опустила глаза и сказала:

— Я согласна, но есть у меня условие: ты должен присутствовать при моем крещении и стать моим крестным отцом.

На другой день был совершен обряд святого крещения, Ольга стала христианкой и была наречена христианским именем Елена. Обряд совершил патриарх, а воспринял новокрещеную от купели император.

Но когда Константин Багрянородный, преисполненный радости, напомнил Ольге о ее обещании стать его женой, она печально ответила:

— Увы, государь, это невозможно. Я узнала, что по христианскому закону крестный отец не может жениться на своей крестной дочери. Если бы мне было известно об этом вчера, я никогда бы не стала просить тебя воспринять меня от купели.

Император был раздосадован, но поделать ничего не мог.

Ольга стала собираться домой. На прощание император сделал ей и ее свите богатые подарки: самой Ольге двести золотых монет, сопровождавшим ее знатным женщинам — по двенадцать, прислужницам — по шесть. А патриарх, прощаясь с русской княгиней, торжественно произнес: «Благословенна ты среди русских князей, ибо возлюбила свет, а тьму оставила. Благословят тебя сыны русские до последних родов внуков твоих».

И вот попутный ветер снова надувает паруса Ольгиных кораблей. Кроме свиты и дружины с Ольгой на Русь ехал грек-священник, которого патриарх определил ей в духовники.

* * *

Когда Ольга вернулась на Русь, ей захотелось навестить родные места — Псковскую землю, в которой жила она до замужества и не бывала уже много лет. И вот с малой дружиной и в сопровождении духовника, который теперь был при ней всегда, пустилась она в путь. После яркой, солнечной Греции с особой силой почувствовала Ольга суровую красоту Русского Севера — хвойных лесов, серых скал, широких, холодных рек. Вот и река Великая, на которой прошли Ольгино детство и ранняя юность.

День был ветреный, по небу быстро неслись рваные облака, шуршал, качаясь, прибрежный камыш. Ольга на коне выехала на каменный мыс и остановилась у самой воды. И вдруг увидела, как в небе над рекой загорелись три золотых луча, протянулись до самой земли и сошлись перед ней на каменном мысу.

Княгиня, изумленная и восхищенная этим чудесным видением, повернулась к духовнику и спросила:

— Отче, можешь ли ты объяснить, что это означает?

Духовник ответил:

— Не иначе Господь благословил это место, и здесь надлежит поставить храм Божий.

Тут же распорядилась Ольга, чтобы на каменном мысу заложили церковь во имя Живоначальной Троицы. Едва закончены были работы, рядом с ним из-под земли забил светлый ключ, который люди сразу прозвали Ольгиным.

После этого решила Ольга объехать всю Русскую землю, и везде, где случилось ей побывать, возводила она храмы и рассказывала людям об Иисусе Христе. Многие, узнав, что княгиня их теперь христианка, тоже принимали святое крещение, но никого Ольга не заставляла креститься силой.

Вернувшись в Киев, она приказала построить возле княжьего дворца деревянную церковь, посвятив ее, как в Царьграде, Софии — Божьей премудрости, и каждый день усердно там молилась.

Для того чтобы христианская вера распространилась и укрепилась на Руси, нужны были священники. Ольга могла бы попросить императора Константина Багрянородного прислать из Греции опытных священнослужителей, но она опасалась, что император все-таки затаил на нее обиду, и предпочла обратиться с просьбой к германскому королю Оттону I. Христианская церковь тогда еще не разделилась на Восточную и Западную, и германский король, желавший наладить связи с обширным и сильным Русским государством, охотно отправил в Киев епископа Адальберта, монаха из монастыря Святого Максимина в городе Трире, и с ним нескольких священников, хотя сам Адальберт не хотел ехать в далекий неведомый край и воспринял свое назначение как наказание. Этот мрачный монах с выбритой на макушке тонзурой, не знавший ни слова по-русски и посматривающий на свою паству с неприязнью и опасением, не понравился киевлянам, и Адальберт вынужден был поспешно вернуться на родину, где заявил, что «русы — ожесточенный народ, свирепый видом и неукротимый сердцем — изгнали его из своих пределов, презрев благовествовавшего Евангелие мира». Вместе с ним покинули Русь и остальные немецкие священники.

* * *

Меж тем сын Ольги, князь Святослав, достиг совершенных лет. Был он не слишком высок ростом, но коренаст и широкоплеч, носил длинные усы, а голову брил наголо, оставляя лишь на темени длинный оселедец. Воспитанный воеводами Асмудом и Свенельдом, превыше всего в жизни ценил он воинскую отвагу и военную удачу. Уже первые его военные походы были победоносны: он разгромил могущественный Хазарский каганат, одолел волжских булгар, подчинил своей власти многочисленные племена славян-вятичей, обитавших в лесном краю, куда не решались вступить ни отец его, князь Игорь, ни сам Вещий Олег. В Киев Святослав возвращался лишь на недолгое время и уходил в новый военный поход, предоставив Ольге по-прежнему управлять Русской землей. В поход он никогда не брал с собой обоза, спал на голой земле, подложив под голову седло и укрывшись плащом, питался мясом, зажаренным на костре; чистое поле стало для Святослава истинным домом, а дружина — семьей. В дружинниках видел он братьев, одевался так же, как и они, и только золотая серьга с алым яхонтом и двумя жемчужинами, вдетая в левое ухо, напоминало о том, что он князь, а не простой воин.

Ольга попыталась рассказать Святославу о Христе и убедить его креститься, но он только отмахнулся:

— Если я сделаю это, дружина моя будет смеяться надо мной!

Ольге оставалось только молиться за сына.

По ее настоянию Святослав женился на угорской княжне, имя которой история не сохранила, и та родила двоих сыновей — Ярополка и Олега, но ни жена, ни дети не смогли удержать князя-воина дома.

Святослав был единственным сыном Ольги, однако у нее была еще воспитанница — Малуша, захваченная в плен в младенчестве, которую княгиня воспитала и любила как дочь. Когда Малуша подросла, Ольга сделала ее своей ключницей, вручив ей ключи от всех своих хранилищ и поручив ведать всем дворцовым хозяйством.

В один прекрасный день Ольга заметила, что стан Малуши округлился, и та, после недолгих расспросов призналась, что носит под сердцем ребенка Святослава. Ольга тут же отправила Малушу в село Будутину Весь, где в положенный срок родился третий сын Святослава, получивший имя Владимир.

Ольга взяла его во дворец и стала воспитывать вместе со старшими внуками.

А Святослав со своей дружиной в это время воевал в землях болгар. Захватив целых восемьдесят болгарских городов, он решил поселиться в завоеванной земле, а болгарский город Переяславец на берегу Дуная сделать своей новой столицей, вместо древнего Киева. Приняв такое решение, он объявил:

— Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае. Здесь середина земли моей, сюда отовсюду стекаются богатства: из Греции — золото, шелка и вина, из Чехии и из Угрии — серебро и кони, из Руси — меха, воск и мед.

Над Киевом же в это время нависла грозная опасность — к его стенам подступили печенеги и взяли его в осаду. Было их великое множество, они окружили Киев со всех сторон, так что нельзя было ни выйти из города, ни войти в него.

Ольга приказала зажечь на башнях сигнальные огни, чтобы увидели их на заставах, и вскоре с застав прискакали к Киеву воины во главе с воеводой Претичем. Они встали на другом берегу Днепра, откуда хорошо был виден осажденный Киев, но не отваживались прорваться сквозь кольцо врагов. А в Киеве меж тем начался голод. Ольга велела раздавать пищу из княжеских припасов, но скоро и им пришел конец.

Тогда решили киевляне: надо дать знать воеводе Претичу, что силы их на исходе и если не придет он со своими воинами к ним на помощь, то неминуемо придется сдать Киев врагу. Но кого послать с вестью? Кто сумеет выбраться из города и переправиться на другой берег Днепра?

И вдруг один отрок сказал:

— Я проберусь к воеводе!

Взял он конскую уздечку, спокойно вышел из города и пошел через печенежский лагерь, спрашивая у всех: «Не видали ли вы моего коня?» Отрок умел говорить по-печенежски, и печенеги принимали его за своего.

Так дошел он до берега Днепра, прыгнул в воду и поплыл. Тут печенеги поняли, что их провели. Начали они стрелять в отрока из луков, да, по счастью, ни одна стрела не попала в цель.

На другом берегу заметили отрока, вышли ему навстречу на ладье и отвезли к воеводе Претичу. Сказал отрок:

— Если завтра вы не придете на помощь городу, то его возьмут печенеги.

Задумался воевода Претич. Опасно идти с малыми силами против силы большой. Но если узнает князь Святослав, что оставили они на милость печенегов старую княгиню Ольгу и маленьких княжичей, то не сносить ему, воеводе, головы. И на другой день приказал он идти на приступ.

Ранним утром, еще до рассвета, двинулись русские воины на ладьях по Днепру, громко трубя. А люди, бывшие в Киеве, стали так же громко кричать. Услыхали печенеги трубные звуки и многоголосый крик, решили, что это пришел сам князь Святослав с несметным войском, испугались и отступили от города. Однако не ушли далеко, а встали на реке Лыбеди.

И сказала Ольга:

— Скоро они поймут, что невелики наши силы, и снова подступят к городу. Надо послать гонца к сыну моему, князю Святославу, пусть придет он сюда и прогонит неприятеля.

Киевляне ответили:

— Верно ты говоришь, княгиня. Если князь Святослав не явится к нам на выручку, ждет нас погибель. Посылай гонца, госпожа.

Ольга сказала:

— Пусть знает Святослав, что не я одна зову его на помощь, а весь Киев, вся Русская земля, про которую он совсем позабыл.

И написали киевляне князю Святославу такое письмо: «Ты, князь, чужой земли ищешь и блюдешь ее, от своей же отрекся. Едва не взяли нас печенеги вместе с твоей матерью и детьми. Если не придешь, не оборонишь нас, то опять возьмут. Неужели не жалко тебе ни отчины своей, ни матери-старухи, на детей малых?»

Письмо вручили гонцу, и тот ночью, под покровом тьмы, тайно выехал из ворот и поскакал в Болгарскую землю.

Святослав, прочитав письмо, потемнел лицом. Немедля поднял он свою дружину и устремился в Киев. Отогнали воины Святослава печенегов далеко в степи, а Святослав предстал перед матерью.

Ольга вывела к нему троих его сыновей. Княжичи, отвыкшие от отца, дичились и не решались подойти к Святославу.

— Видишь, — упрекнула его Ольга, — ты так давно не был на родной земле, что сыновья твои забыли тебя.

— Ничего, — ответил Святослав. — Дружина моя торопит меня в новый поход. Завтра мы выступаем. Из добычи, которая достанется нам в этом походе, самое лучшее привезу я в подарок тебе и сыновьям.

— Как? — воскликнула Ольга. — Ты хочешь покинуть нас так скоро? Посмотри: я уже стара и жизнь моя близится к концу. Дождись моей кончины, а там — ступай куда хочешь.

И старая княгиня ушла в гневе.

Святослав устыдился и остался дома. Три месяца спустя княгиня Ольга умерла. «И плакали по ней, — записал летописец, — плачем великим сын ее и внуки и все люди».

Основным источником сведений о княгине Ольге является Повесть временных лет — летопись, составленная монахом Киево-Печерского монастыря Нестором на рубеже XI и XII веков, в которой биография прославленной правительницы предстает в виде стройного и увлекательного повествования: брак юной Ольги с Игорем, месть за убитого мужа, самостоятельное правление, поездка в Константинополь для принятия крещения, конфликт с сыном и праведная кончина.

Тем не менее целый ряд фактов вызывает у ученых-историков сомнения и споры.

Прежде всего до сих пор нерешенным остается вопрос о происхождении Ольги. В Повести временных лет кратко сообщается, что Олег «в лето 6411 (то есть в 903 году) /…/ приведоша ему /Игорю/ жену от Пскова, именем Ольга».

Псковский книжник XVI века инок Варлаам, автор Жития княгини Ольги, пытался найти сведения о ее семье, однако, по его собственным словам, «об имени же отца и матери писания нигде не нашел». Тем не менее он утверждал, что произошла княгиня «от языка варяжского». Хотя вопрос о том, кого на Руси называли варягами, также является спорным. Многие исследователи считают, что род Ольги пошел из Скандинавии и ее имя Ольга тождественно скандинавскому Хельга, однако есть немало сторонников и славянского происхождения княгини. Веским доводом в пользу последнего мнения является то, что своему единственному сыну Ольга дала чисто славянское имя — Святослав.

Романтическая история о том, что Ольга была простолюдинкой, пленившей князя своей мудростью и добродетелью, содержится в «Степенной книге царского родословия», составленной в середине XVI века протопопом московского Благовещенского собора Андреем, но она, скорее всего, является выдумкой — подобный сюжет часто встречается в фольклоре.

Внучкой Гостомысла Ольгу назвал историк XVIII века В.Н. Татищев, сославшись на Иоакимовскую летопись, которая впоследствии была утрачена. Но поскольку этой летописи никто, кроме Татищева, не видел, многие историки призывают относиться к сообщаемым им сведениям с осторожностью.

Большие разногласия вызывают и даты, относящиеся к основным событиям жизни Ольги. Повесть временных лет сообщает, что она вышла замуж за Игоря в 903 году. Исходя из этого можно предположить, что родилась она в конце 880-х годов. Но, согласно той же Повести временных лет, в 945 году, когда был убит князь Игорь, ее сын Святослав был малым ребенком — «бе детеск», стало быть, он родился около 940 года, то есть почти через сорок лет после вступление в замужество, что маловероятно, и если бы имело место в действительности, то несомненно было бы оговорено как событие из ряда вон выходящее. Так что какая-то из этих дат является ошибочной (ошибку мог допустить и сам Нестор, и позднейшие переписчики, поскольку Повесть временных лет до нас дошла только в списках). Сейчас различные историки называют даты рождения княгини Ольги в интервале от 890 до 925 годов.

Повесть временных лет была составлена через полтора века после смерти княгини, и к тому времени ее личность обросла легендами, поэтому некоторые исследователи считают легендарным рассказ о мести Ольги за убитого мужа. Однако автор монографии «Княгиня Ольга» А.П. Богданов достаточно убедительно доказывает, что эта месть была продуманным политическим актом: сознательно уничтожив древлянскую военно-административную верхушку — «мужей нарочитых», Ольга предотвратила войну, и спасла Киев от подчинения древлянскому князю (впрочем, это произошло бы и в случае ее согласия выйти за князя Мала замуж), и получила возможность заняться обустройством своей земли. Установление Ольгой фиксированной дани и создание пунктов ее сбора стало принципиально новым шагом в процессе формирования государственности на Руси. А.П. Богданов утверждает, что результатом деятельности Ольги стало «установление мира и правовой системы», и далее делает решительный вывод: «Русь как государство была создана Ольгой».

Чрезвычайно важным событием в русской истории стало крещение Ольги. Хотя оно еще не повлекло за собой массовой христианизации Руси, но указало к ней путь. «Была она предвозвестницей христианской земле, как заря перед рассветом», — говорится об Ольге в Повести временных лет.

Согласно Нестору, крещение Ольги произошло в 955 году, однако, по другим данным, более вероятным является 957 год. Именно эта дата принята сейчас в официальной науке.

Кроме того, существует версия, что Ольга окрестилась на Руси и в Константинополь приехала уже христианкой с дипломатической миссией.

О том, как в Константинополе принимал Ольгу император Константин Багрянородный, рассказал он сам в трактате «О церемониях», причем отмечает, что «архонтиссе Россов» были оказаны исключительные почести: ей была дана привилегия не падать ниц перед императором, она сидела в его присутствии, была приглашена к столу вместе с императорской семьей.

Однако содержащийся в Повести временных лет рассказ о том, что Константин Багрянородный предложил Ольге стать его женой, но она ловко уклонилась от нежелательного предложения, явно легендарен. Во-первых, император был тогда женат, а во-вторых, он наверняка прекрасно знал, что крестный отец не может жениться на своей крестнице. Скорее всего, летописец Нестор пересказал народное предание, слышанное им в изустном изложении. В пользу такого предположения говорит употребленное им просторечное словечко «переклюкать» — «перехитрить». «И рече царь, — говорится в Повести временных лет, — „Переклюкала мя еси Ольга“». Но, как известно, всякое народное предание при помощи вымышленных фактов передает глубинные, реальные исторические процессы. При Ольге Русь обрела небывалую прежде мощь и силу, причем не путем завоевательных походов (единственной войной во время правления Ольги было взятие ею древлянского города Искоростеня), а путем внутреннего обустройства, при ней Русь вышла на международную арену, «королева ругов» с уважением упоминается в германской хронике. Брак с византийским императором означал бы подчинение Руси Византии, и, стало быть, суть легенды заключается в отстаивании Ольгой независимости Руси, что в полной мере соответствует исторической правде.

Ольгу начали почитать как святую вскоре после ее смерти. Внук Ольги, князь Владимир, перенес ее мощи в построенную им церковь Богородицы в Киеве. Согласно Житию, тело ее оставалось нетленно, и перед истинно верующим христианином в крышке ее гроба появлялось окошко, сквозь которое было видно лицо княгини Ольги, «светящееся яко солнце». Однако официально она была канонизирована в XIII веке, а в 1547 году причислена к лику равноапостольных.

Память о княгине Ольге глубоко вошла в народное сознание. На Псковщине, близ села Выбуты, где, по преданию, она родилась, река Великая расходится на два рукава, один из которых до сих пор носит название «Ольгины ворота», а другой — «Ольгины слуды» (слуд — подводный камень). Там же из скалы вытекает Ольгин ключ, водой из которого в юности якобы умывалась Ольга, сейчас этот ключ считается целебным, помогающим от глазных болезней. Имеется также Ольгин колодец, а в лесу долгое время стоял Ольгин камень, на котором отпечатался след ее ноги, но в 1930-х годах, когда в Выбутове была снесена церковь, местные жители стали ходить молиться к Ольгиному камню, после чего власти его взорвали. Сейчас на месте, где он стоял, установлен памятный знак.

Показательно, что поверья, связанные с княгиней Ольгой, продолжают возникать и сейчас. В последнее время появилось поверье, что в ночь с 23 на 24 июля близ Ольгиного колодца можно увидеть ее невидимый в другое время дворец.

Примечания

1

Термин «Византия» начал употребляться лишь в XV веке, во времена Древней Руси использовали название «Греческая земля» или «Греческое царство». Столицу Греческой земли Константинополь на Руси называли Царьградом.