Дети богов. Герои. Мифы и сказания

Любовь Сушко

Под обложкой этой книги сошлись Персей, Орфей, Сизиф, Ифигения и Медея, считавшиеся детьми богов, а также рядом с ними действуют и сами боги, и другие герои – олимпийские страсти не утихают и в 21 веке, потому что они вечны.

ЧАСТЬ 2 БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ

ГЛАВА 1 ОСВОБОЖДЕНИЕ ПЕГАСА

Персей, как мы знаем, не просто убил Медузу, и больше не падали камнем в море птицы, и не становились камнями на дне любопытные чужестранцы, которым хотелось взглянуть на чудовище, но они даже не подозревали, чем это для них может закончиться.

Недаром подчеркивается всегда и везде, что нельзя обманывать доверившихся, а уж губить их так беспощадно тем более.

Повинна ли была в том сама Медуза или нет, наверное, все-таки порой она жестоко мстила миру, и в первую очередь ни в чем не повинным людям, а как иначе, богам она мстить все равно не могла, вот только люди у нее и оставались тогда.

Но самое главное, что убив разрушительницу, мир получил созидателя — Пегаса, а тот на своих легких крыльях должен был нести в мире вдохновение.

Так вместе с ним в мир пришли первые поэты и творцы, которые уже не могли обойтись без этого таинственного всепоглощающего чувства, позволявшее слышать им музыку, строки стихов, видеть чудесные картины.

Первым вдохновился сам герой-освободитель, когда он летел на Пегасе подальше от того места, где произошла схватка с чудовищем.

И какое же вдохновение он при этом чувствовал, вот если бы у каждого творца был такой конь, скольких бед удалось бы избежать многим. А сколько творений новых и ярких появилось бы в этом мире.

Персей еще не ведал, что Гермес уже определил Пегаса на место жительства к их брату Аполлону и его музам. Потому о судьбе волшебного коня можно было и не волноваться.

Но вместе с вдохновением, оставалось и чувств тревоги в душе Персея, потому что голова Медузы все еще была с ним, и это грозное оружие должно было еще помочь ему во многих делах.

Он и не представлял себе с какой охотой Медуза готова была все это сотворить. Хотя, даже если бы и не хотела, она оставалась в его плену, и куда бы она делась, интересно. Но она и сама желала служить верно и преданно этому парню, чтобы он понял, как чудовища могут быть если не прекрасны, то полезны, особенно, если уметь ими пользоваться.

А так как Персей был молод и горяч, и ничему не доверял на слово, то теперь ему хотелось самого главного — испробовать голову на прочность, посмотреть, как она может служить этому миру в борьбе со злом. Ведь не зря были все его скитания и испытания, должен же он понять, какова ее истинная сила.

Всадник оглядывался по сторонам, пытаясь найти того, кто бы мог ему помочь в том,

И на свою беду, на пути у него оказался Атлант.

Мы знаем, что уже много веков лежал на могучих плечах небесный свод, и стоило только пошевелиться ему, покачнутся, так и упало бы небо на землю.

Иногда он завидовал даже прикованному Прометею, потому что для того мучения кончатся, да и не надрывался он от такой тяжести, лежал себе под небом голубым и ждал своего орла.

Да что орла, кто только не навещал Прометея, потому от одиночества он сроду не страдал.

А вот к Антанту никто не решился подойти, ну кроме Геракла, который только на краткий срок освободил его от тяжести, пока он за яблоками носился в сад Гесперид.

Но это было только одно мгновение, а потом все снова вернулось на своим места. Геракл умчался с яблоками, едва поблагодарив его, а он снова подпирал небесный свод.

И вот появился этот юнец, сначала начал уверять, что он сын Зевса, во что еще можно было поверить, кто только не был его сыном или дочерью, где только он не разбросал своих сыновей. Но когда парень стал уверять, что он сражался с самой Медузой и якобы победил ее, тут уж Атлант не выдержал. Расхохотался титан так, что небо задрожало.

Но почему интересно он не обратил внимания на странного, необычного коня, которого точно видел в первый раз.

На коня не обратил, забыл, как Никта ему говорила, что хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Это оказался не Атлант

— Странно, что ты так потешаешься, — пожал плечами Персей, ему все еще не хотелось обижать того, кто был обижен и без него, да и небесный свод надо кому-то держать

— Никто никогда не погубит Медузу, ее Посейдон защитит, а вот тому, кто осмелится так поступить, будет плохо, я бы с тобой не разговаривал, если бы это была правда.

— Но я даже не видел дядюшку, — пожал плечами Персей, — и уж поверь мне, он ее не защитил.

— А может, ты мне покажешь голову Медузы, или какие там еще доказательства.

— Ты хочешь этого на самом деле?

— Я же говорил, что ты гнусный лжец.

Больше раздумывать Персей не стал, он рванул сумку, Змеи были в его руках.

Атлант странно замолчал и окаменел в тот же миг.

Теперь небесный свод лежал на огромном камне

— Ты был слишком недоверчив, братец, — прохрипела Медуза.

Но Персей поспешил спрятать ее, потому что птица камнем полетела вниз, не стоило губить невинных.

Многие потом видели скалу на том месте, где веками стоял Атлант

ГЛАВА 2 КАМЕННЫЙ АТЛАНТ

В то самое время, когда появилась странная скала на месте Великана, Геракл снова направился к Прометею и встретился он там с Гермесом

— А куда делся наш Титан? — удивленно спросил герой. Он давно уже не удивлялся тому, что творилось в этом мире, и все-таки чувствовал кожей, что случилось тут что-то странное или страшное.

Тогда Гермес и стал рассказывать ему о том, как пролетая мимо, навестил его отважный Персей.

— Но он был миролюбивым и добродушный парнем, — вырвалось у Геракла, что же он натворил.

— Ну, небеса он подпирал не просто так, нечего было бунтовать, да и с Персеем вел себя по-свински, не верил, смеялся над ним, вот и получил то, что получил.

— А Персею нельзя было почтительнее к нему относиться?

— Да он старался, только молод, горяч, а уж когда тот обозвал его лжецом, так и вовсе не вынесла душа поэта.

— Поэта, почем поэта.

— Вот, кстати и о поэте, любимый твой мог бы и заметить на каком коне он несется, уже одно это должно было его насторожить, но он всегда был беспечен, даже тебя перехитрить не смог.

И снова усмехнулся Гермес, а Геракл поморщился

Он вспомнил, как пытался тот оставить его со своей ношей, а сам хотел еще прогуляться. Хорошо, что Геракл его вовремя остановил, забрал яблоки и отдал ему снова небесный свод, а то бы он уже давно на землю свалился, наделали бы они тогда дел страшных.

Мало им Фаэтона, чуть землю не погубившего, так еще и сыновья Зевса туда же. Не должно такого быть, не бывать этому.

— Атлант сам требовал показать ему голову, предъявить доказательство, и что оставалось парню делать? Он ее и показал, ну а дальше вышло то, что вышло, не успел Атлант глазом моргнуть, как уже и окаменел бедняга. Но неприятности на свою голову мы собираем только сами, в том нет никаких сомнений.

Постоял еще немного около той самой скалы Геракл, когда узнал эту историю, да и отправился дальше.

Теперь он думал только о том, почему Титаны так наивны и простодушны, они словно сами себе смерти ищут.

А может быть, и ищут, кто же им знает?

№№№№

Медуза между тем все еще покоилась на бедре у Персея, вернее, все, что от нее осталось.

Она прекрасно помнила, как окаменел Атлант, но призналась, что сама бы вспылила значительно раньше, чем Персей, у него еще оставалось какое-то терпение, он пытался все уладить, только вряд ли это было возможно.

Ей первой придется всех убивать, кто попытается им помешать. Потом по ее пути пойдет внучка Гелиоса Медуза. И ничего хорошего из этого не выйдет, ни в первом, ни во втором случае. Но пока Медуза даже думать о том не хотела, да и голова без туловища, хотя и оставалась жива, но она вовсе не так много уже могла, только подчиниться герою или уничтожить его.

Влюбленная Медуза никак не могла уничтожить Персея, придется подчиниться.

ГЛАВА 3 УНИЧТОЖИВШИЙ МИР

Многое изменилось в те дни в мире, Персей стал героем, о котором только и говорили все вокруг. В мире появился крылатый конь Пегас, который дарил вдохновение всем, кто оказался поблизости, и в душах обычных людей вспыхивал костер страсти, который потом отражался в музыке, живописи, поэзии.

Люди не могли объяснить, что такое с ними случилось, почему они стали вдруг писать музыку, картину, стихи, как это вообще происходило, они точно знали только одно.

С небес на крыльях Пегаса к ним пришло вдохновение. И только несчастная Медуза, тело которой поглотили морские волны, все еще оставалась рядом со своим героем, со своим возлюбленным.

Ее живая голоса должна была служить и помогать ему во всех его делах, которых явно прибавилось к тому времени.

Мы с вами и с Гераклом вместе уже знаем, что произошло с несчастным Атлантом, который посмел усомниться в том, что перед ним находится герой.

Вместо Атланта в море появилась скала до самых небес.

Но ведь герой продолжал свой путь, у него еще оставалось немало земных дел в этом мире.

Капли крови с головы Медузы упали где-то в Африке, когда Персей возвращался с края света, и там появились Змеи. Они со временем плодились и множились в этом мире, но самые первые из них гордятся родством с Медузой.

Змеи эти, наверное, хотели отомстить за свою богиню, потому что они уничтожили все живое, и земли те превратились в пустыню.

Правда, тот песок, который оставался от жизни на этой земле, со временем погреб и самих Змей.

Но такой вот странный след, который был не многим лучше следа Фаэтона — сына Гелиоса, — оставался в том самом мире. И встревожился Персей, когда он узнал, что произошло в Африке, не хотелось ему вовсе нести гибель всему миру, что же это будут за подвиги такие, если мир погибнет в один миг?

— Нам нужно остановиться, — говорил Персей Медузе, глядя куда-то вдаль, потому что он прекрасно понимал, помнил, что не может взглянуть на нее, что не должен он на нее смотреть.

Медуза почувствовала, что она должна будет с ним расстаться, это для нее было страшнее всего, но противиться такому решению своего героя она не могла, потому что по-прежнему была влюблена, а значит, хотела все сделать для того, чтобы было лучше ему, и миру, в котором он оказался.

— Может быть, вызвать Афину и отдать ей голову? — размышлял он вслух, даже не надеясь получить какой-то ответ.

— Не делай этого пока, я тебе еще пригожусь, — говорила Медуза, и он решил прислушаться к ее словам, потому что ему надо было еще добраться до матушки, а там грозный царь, и неизвестно, сможет ли он справиться без Медузы.

Да и зачем это делать, если у него есть она. А вернуть ее Афине ведь никогда не поздно.

Медуза в тот момент видела сон, а может, это было видение, только не Даная пригрезилась ей. Там была прекрасная царевна, которая погибнет, если они не успеют туда вовремя.

— Но тогда тебе придется оставить его, — услышала она голос Гермеса, слонявшегося где-то рядом.

— Мне все равно придется его оставить, а у него должна быть верная и любящая жена, — покорно отвечала Медуза.

Гермес не ожидал такого ответа, и даже свистнул от удивления.

— Какая жертвенность и покорность. Да от чудовища, надо же, — изумленно произнес он.

— Чудовища бывают разными, — отвечала Медуза, — а если чудовища умеют любить, то они по-другому и не могут думать…

— Не знаю, не знаю, я всегда знал, что ты странная, но чтобы такая, не ожидал.

Они больше не сказали друг другу ни слова.

ГЛАВА 4 ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ МЕДУЗЫ

А между тем, герой на крылатом коне снова двинулся в путь, еще не зная о том, что его может оживать в том самом пути.

Жизнь ведь тем и интересна, что в ней случиться может все, что угодно, и мы почти никогда не знаем о том, что с нами на самом деле случится.

А между тем Персей оказался в небе над Эфиопией. Не всю Африку успели к тому времени уничтожить порожденные его Медузой змеи, кое-где еще жизнь бурлила и радовала чужие взоры.

Гермес, которому тоже хватило места на крылатом коне, сообщил ему о том, что в Эфиопии в это время правил царь Кефей, и повалилось к нему прожорливое чудовище, которое решило уничтожить все живое в этом мире.

— И откуда оно взялось, это чудовище, — решил поинтересоваться Персей.

— Сын Посейдона, это же у Зевса красавцы рождаются, а у Посейдона все больше чудовища морские, но это особенно настойчивым оказалось, и чтобы откупиться от него — самое дорогое решил отдать ему Кефей.

— Собственную жизнь? — вкрадчиво спросил Персей.

— Да куда там, когда это цари со своей жизнью так поспешно прощались, дела своего вспомни, да еще, если есть у него красавица дочка, зачем себя в жертву приносить. Царь убедил всех, что ему нужна именно юная и прекрасная девица.

О, все повторяется в мире, как знакома была герою такая история, а потому что она напомнила ему о своих родичах, о своих страданиях, то и решил он не останавливаться, а сделать все для того, чтобы наказать хитрого и вероломного царя.

— А как же матушка? — усмехнулся Гермес.

— Но ведь матушку не принесут в жертву, она долго ждала, пусть еще немного подождет.

Так сбылись слова Медузы о том, что у ее героя должна появиться молодая и прекрасная жена. А полученная таким путем невеста будет ему особенно дорога, да и Андромеда должна оценить то, что герой для нее сделал.

В общем, с какой стороны не посмотри, а все говорило о том, что герой должен был отправиться на морской берег, и разобраться с сыном Посейдона, с братцем своим вероломным и страшным.

Девица была накрепко прикована к скале, обмирала от боли, ужаса перед чудовищем, предательства людей, ее породивших, и понимала, что не надо рождаться красивой, в царском дворце, это ужасно, когда тебе столько обещано и так быстро обрывается жизнь.

Она даже не сразу заметила красавца на крылатом коне, хотя и коня и героя не разглядеть было очень трудно, но так вот все странно сложилось для первого свидания Персея и Андромеды.

Герой же только увидел, что они ее бросили все, ни одной служанки или стражника не было поблизости. Как так вообще можно поступать с людьми, сколько не старался, понять он этого не мог.

№№№№№№№№

Герой оглянулся, чтобы отыскать Гермеса, ему хотелось хоть что-то узнать о своих будущих родственниках, о который он изначально был столь невысокого мнения.

— Ведь не просто же так наслал Посейдон чудовище, что такое они натворили еще, братец?

— Царица Кассиопея слишком горда и заносчива, она думала, что может безнаказанно оскорблять нимф, до поры, до времени ей это сходило с рук, но потом Посейдон решил наказать царицу, — отвечал поспешно Гермес, он чувствовал приближение чудовища. И девушка в это время закричала от ужаса, понимая, что прекрасный юноша явился к ней в первый и последний раз, трудно даже сказать, на том или на этом свете он теперь оставался.

Но юноша оказался не так уж и слаб, как могло показаться сначала, он выхватил меч и бросился к берегу.

Чудовище не восприняло его всерьез, и напрасно. Удар меча оказался достаточно сильным. Но от напряжения треснул мешок, в котором в это время оставалась голова Медузы.

Вот это и стало для сына Посейдона началом конца, потому что он тут же окаменел, и едва успел доползти до своей родной стихии, а там уж и вовсе камнем рухнул на дно, словно его никогда и не было в этом мире.

Это удивило даже Гермеса, потому что не мог сразить его ни первый, ни второй, ни третий удар меча, в это бы вестник богов не поверил.

Не поверил и сам Персей, и Медуза попросила его тут же:

Найди другой мешок, в этом дыра, а я не хочу, чтобы погибли невинные и только что спасенные.

Гермес бросил ему какой-то огромный мешок, куда они не глядя и бросили голову Медузы.

Так тайное для этой парочки и стало явным.

Персей же бросился освобождать несчастную царевна, которая смеялась и рыдала, не в силах поверить в то, что она спасена, она на земле, а не в пасти чудовища. Для нее нашелся герой, хотя об это она в то время и мечтать не могла больше.

ГЛАВА 5 МОНОЛОГ НА ПИРУ. ЦАРИ ВСЕ ОДИНАКОВЫ

Как только Персей расправился с сыном Посейдона, он бросился к привязанной царевне. И тут же вспомнилось, как они с матушкой оказались все в том же море, и были вынуждены погибнуть, если бы не случайность, а вернее, не помощь и Гермеса и самого Посейдона, не позволившего утонуть тому самому ящику, в котором они томились в те жуткие минуты. Он поспешно развязывал девушку, упавшую ему на руки от страха и бессилия, она не могла и слова произнести и все время говорила о том, что виновата, что это из-за нее он чуть не погиб.

— Ну в чем же ты виновата? — удивленно спросил Персей, — разве что в том, что родилась в этом мире не в хижине бедняка, а в царском дворце, мне все это так хорошо знакомо, к сожалению.

Персей понес ее на руках в царский дворец и все еще никто не появлялся у них на пути.

Только теперь появился на пороге своего дворца царь. Ему уже рассказали о расправе, о спасении дочери, но он что-то был в полном унынии и никак не мог поверить в то, что все это было.

Царь с опаской поглядывал на море, и понимал, что оттуда может прийти новая беда. И кто сказал, что она не обрушится на них с новой силой?

Но так как с моря не последовало никакой бури, то велел царь готовить свадебный пир.

Он пытался узнать, почему так печален его гость.

— А мне кажется, что все цари одинаковы, правда, меня бросить чудовищу велел не отец, а дед, но от этого ничего не меняется.

Теперь уже сам царь не знал, что же ему делать, как разговаривать со своим новоиспеченным зятем. Не меньше чем чудовища убиенного боялся он этого парня. Все могло завершиться плачевно для него. Но отказать ему, отправить его подальше он тоже никак не мог, потому что слава о победе над Медузой дошла уже до него. Но не только старый царь, чуть не погубивший свою дочь, и Персей никак не мог успокоиться.

Как только на этом пиру появился Гипнос, бог сновидений, непонятно откуда взявшийся, уговорил его Персей послать сон царице Трои, что родится у нее сын, который сожжет свой город..

— Вот и испытаем прославленного царя на прочность, не все же такие, посмотрим, что он сделать может.

Переглянулся царь Кефей с женой своей. Но понять они не могли, что же сказать, что нужно им теперь делать.

Кажется, герой бросал вызов всему остальному миру.

— У царя и без этого достаточно наследников, одним больше, одним меньше, это не самое главное, — говорил он, подозревая, что вызовет гнев нового родственника.

Но Персей уже рвался туда, где оставалась его матушка. Надо было срочно вытаскивать его из страшных объятий грозного царя, иначе худо все будет.

Но когда мы куда-нибудь рвемся, то всегда находится сила, которая нас готова остановить

На этот раз это оказались непонятно откуда взявшиеся женихи Андромеды.

Их и в помине не было, когда девица томилась под луной, а тут они снова вдруг появились, словно только и ждали, когда какой-нибудь чужак решится ее освободить. Недаром говорится, что человек полагает, а бог располагает, так случилось и на этот раз.

ГЛАВА 6 СХВАТКА С ЖЕНИХАМИ

В тот момент, когда Персей уже готов был проститься с новыми родичами и вместе с молодой женой отправиться в путь, в тот самый момент и появились на пороге так называемые женихи, и главным из них был Финей, который вдруг вспомнил, что тем самым царем ему и была обещана Андромеда.

Царь понял, что испытания для него не только не закончились, как наивно он думал, а вероятно только-только начинаются.

— Что-то я не понял, — расставил ноги шире плеч этот парень, — а что тут творится? Откуда этот гость твой взялся, и почему он сидит рядом с моей невестой, стоило мне только отлучится, так вот как ты держишь слово, о гордый царь.

Было отчего возмутиться, но царь почему-то по-прежнему молчал.

— А недолго ли тебя не было? — удивленно спросила царица Кассиопея, которая решила вмешаться в происходящее.

— А сколько бы не было, разве вы не обещали мне отдать свою дочь, так пора бы слово держать.

Теперь уже и она оглянулась на Персея.

А тот все еще пытался понять, что творится в чужом мире?

Наверное, медлил он долго, потому что Феней изловчился и метнул в него копье. Но промахнулся жених. А может быть Персей оказался ловким, он спокойно отошел в сторону, и копье, как и следовало ожидать, попало прямо в друга Фенея, боги намекали ему, что вел он себя довольно странно, не должно так быть в этом мире.

Персей не стал раздумывать, он просто достал голову Медузы из своего мешка, да и бросился на обидчика.

Вряд ли он один мог справиться с дюжиной чужих парней.

Надо было предупредить новых родственников, что им стоило бы отвернуться, но он не стал этого делать.

Его друзья отвернулись, за ними так жен поступил и царь, уж свою шкуру беречь он умел, не собирался отступать и сдаваться, себя подставлять он не собирался

Они услышали страшный грохот, словно гуда камней упало где-то рядом.

Так все и было на самом деле.

Когда голова исчезла и все повернулись туда, откуда доносился грохот, то вместо воинов, готовых ринуться в сражение, там валялись только одни камни, холодные, большие камни, и не было больше ни одной человеческой души.

Царь не знал, что говорить, куда бежать, кому что сказать, он растерянно оставался на месте, и пытался понять, что ему делать дальше.

— Не стоит волноваться, нам давно пора отправляться в путь, — успокоил его на ходу Персей.

Андромеда последовала за ним.

И как только они на крылатом коне скрылись из виду, царь наконец смог спокойно вздохнуть и велел убрать камни.

— Даже и не знаю, что нас теперь ждет, — развел он руками.

Царица усмехнулась.

— Только не говори мне, что он не сын Зевса, никогда тебе не поверю.

— Не знаю, чем он там сын, но дочка наша все равно пропало, нас оставаться одним в этом мире.

Он заметил, что и сама царица с радостью бы отправилась с ним туда, наверное, она завидовала дочери. Вот и пойми этих женщин, он ничего не сказал и пошел заниматься своими делами.

Но как только вышел на берег, сразу же заметил высокую скалу — это напоминание о чудовище, которое победил герой… Теперь надо было ждать Посейдона в гости…

ГЛАВА 7 МОЛОДАЯ ЖЕНА И МАТЬ. РЕВНОСТЬ МЕДУЗЫ

Сколько времени прошло с того дня, когда отправился юноша неизвестно куда по приказанию царя, и вот теперь Персей возвращался назад настоящим героем, ничего больше не боялся, не собирался не перед кем прогибаться, тем более перед тем самым царем, который уже и не ожидал его живым узреть.

А потому явление Персея — было для него неприятной неожиданностью, но в этом мире вообще мало чего приятного бывает. И не все случается так, как того хочется царям.

— Персей вернулся, — победитель Медузы с нами, — кричали со всех сторон, и оставалось царю только кривить губы да сомневаться в том, что вернулся Персей, что стал он героем, что он убил Медузу, что та Медуза вообще существовала в этом мире.

Вся беда была в том, что князь еще ничего не слышал о другом усомнившемся, о Титане Атланте, иначе бы он осторожнее был в высказываниях, а может от досады и разочарования и тогда бы он не удержалсяНо Персей оставил пока своего крылатого коня в храме Афины, а сам отправился в город, где он провел последние годы, где мужал и рос.

— А где же матушка, — удивленно спросил он у слуг царских.

И узнал, что царь приставал к ней в последнее время все больше, хотелось ему сделать Данаю если не женой, то хотя бы наложницей. И едва удалось ей укрыться в храме Артемиды, чтобы как-то уберечься,

— Там ждет она тебя, Персей.

Медуза слышала все, что говорилось там, она немного завидовала Данае, у которой был такой защитник, и храм не стал для нее кошмаром, как в свое время для самой Медузы (сразу же вспомнилось все, что было с ней прежде).

Персей вместе с женой своей юной и с головой Медузы и оказался в том храме в один миг. Даная, уже знавшая о том, что сын ее в городе, бросилась к нему навстречу, позабыв об осторожности.

Она казалась юной и прекрасной, так что не только в душе у Андромеды, но и в душе у Медузы вспыхнуло пламя ревности. О том, что эта женщина в страшных муках породила для них героя, обе ревнивые соперницы в то время и не думали.

Там, где собрались три женщины, или три богини, наверное, и не могло быть по-другому. Но Персей, ощутивший этот прилив ревности, только усмехнулся:

— Матушка, познакомься, это моя жена, Андромеда

— А Медуза? — тихо спросила Даная.

— Она здесь, но знакомить тебя с ней я не стану, это опасно для жизни.

И эти ироничные речи не ускользнули от Горгоны.

Она чувствовала, что везде и во всем не может оставаться обычной, даже с матерью своего любимого не может просто так познакомиться и пообщаться.

Вот что значит проклятие, от которого кругом шла голова, и хотелось изменить и уничтожить весь этот странный мир.

Вместе они отправились в царский дворец, чтобы решить, что же им делать дальше. Ведь негоже герою было скрываться бегством, не мог Персей себе такого позволить. Тем более с ним были и мать и жена. Да и с какой стати ему было бежать, если он исполнил все, что от него требовал царь. Царь пировал, и ждал героя, готовый разоблачить и бросить его в темницу на глазах у всех своих вельмож. Персей остановился перед ним, сомневаться в том, что это был тот самый парень не приходилось, значит, самозванцем его не назовешь, ну оставалось только усомниться в том, что он и на самом деле расправился с Медузой.

— Надеюсь, ты исполнил то, о чем тебя просили, — говорил задумчиво царь.

— Я бы не вернулся, если бы не исполнил, — спокойно отвечал Персей, — ему вовсе не хотелось причинять зло человеку, который вырастил его, хотя и не стал для него родным, но и чужим тоже уже не был.

— Подожди, остановись, тебе судьба Атланта ничего не говорит?

— А что случилось с Атлантом? — удивленно спросил царь.

ГЛАВА 8 НЕВЕРИЕ НАКАЗУЕМО

Персей колебался, он чувствовал, что царь ничего не знает об Атланте, может, стоило сначала рассказать о том, что там было.

Но сначала засмеялся сам царь, смех раскатами, словно гром пошел по всему залу. Даная взглянула на Андромеду, та на нее, они, кажется, готовы были противостоять одна другой.

— Расскажи ему о себе, — потребовала царица.

Хотя она чудом избежала насилия, но и ей не хотелось, чтобы погибал царь, который сделал для них с Парисом немало добра, если бы не его дикая страсть, и желание уложить ее в постель.

Но чем же он отличался в этом случае от самого Зевса?

Тот и вовсе обманом проник к ней и погубил ее, или спас. Ведь не появись он, она бы до сих пор томилась в своем подземелье, а говорят старый царь, ее отец все еще жив.

Этот дал ей свободу, не так много, как ей хотелось бы, но все-таки.

Андромеда стала рассказывать о том, как отец готов был отдать ее чудовищу, и ее бы не было здесь, если бы не появился Персей на крылатом коне

— И конь у него крылатый, ну прямо чудо на чуде и чудом погоняет, не мог успокоиться грозный царь, и отметил, что повеселились они на славу.

Недоверие его было чудовищным, а незнание равно недоверию, наверное, не было никого другого, кто бы так беспечно в этом мире рисковал жизнью.

Но он вдруг очнулся и спросил Андромеду:

— А как же победил сына Посейдона твой герой, не подскажешь, вероятно, тот был значительно крупнее.

— Конечно, крупнее, но не ты ли его за головой Медузы отправлял.

— Отправлял, не спорю. Только не говори мне, что при нем та голоса, вот уж никогда не поверю.

И напрасно, — отвечала Даная, которая в отличие от невестки только слышала о голове, но никогда ее прежде не видела.

— Но как же вы рядом с ним живы оказались, если у него голова и чудовище мертво.

— Ты хочешь ее увидеть? — спросил Персей.

Ему порядком надоели насмешки царя.

— Конечно, хочу увидеть, столько было сказано, а похоже на то, что только в ваших фантазиях она и существует.

— А может, остановишься.

— Ты лгун и хвастун, словно и не я тебя воспитывал, как можно таким оставаться, — возмутился царь.

Чем больше он говорил, тем меньше чего-то опасался

Персей не выдержал, он рванулся к сумке и потребовал, чтобы мать и жена отвернулись.

Впрочем, Андромеду и не надо было о том просить, она хорошо помнила камни во дворце отца, которые тоже минуту назад смеялись и шутили, и что с ними стало? Но почему люди так беспечны.

Медуза никакой жалости не испытывала, она хотела только одного, чтобы Персей поскорее расправился с царем, да и что с ним церемониться, если он так беспечен, вот и пусть расплачивается.

Персей рванул голову из мешка, царь открыл и не закрыл рот, у кого-то из рук полетели кубки. Уцелели только те, кто решился отвернуться, случайно, или понял, что этот грохот страшный — камни, только что бывшие людьми.

Самая большая глыба лежала теперь там, где только что сидел несчастный царь. Это все, что от него осталось

Персей поспешил спрятать голову Медузы, ему вовсе не нужны были лишние жертвы.

ГЛАВА 9 ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ

Жена и матушка все еще стояли и смотрели на камни в царском дворце.

Даная все видела в первый раз и была потрясена до глубины души.

Конечно, она переживала и страдала тут немало, но ведь этот мир стал их собственным.

Вот и перепуганные, чудом уцелевшие вельможи двинулись к ним и молча перед ними остановились.

Надо было заручиться поддержкой у грозного царя, ведь теперь он займет трон того, который окаменел

Правда, никаких сожалений не было о каменном царе, но этот просто пугал страшно. Они почувствовали, какова была его дикая сила и мощь.

Персей тоже почувствовал, как они его бояться, нет, не хотелось ему тут оставаться, что бы они ни говорили.

Он посмотрел на жену, Андромеда готова была следовать за ним, куда он скажет, взглянул на матушку, которая, наверное, хотела вернуться домой, человек ведь всегда хочет вернуться туда, где он был.

Потому он все решил очень быстро.

— Спасибо вам за приют, но нам надо вернуться в свой мир, мы не сможем тут с вами оставаться, выбирайте себе царя, это не мое, а ваше дело, а я возвращаюсь на землю своего деда.

Кажется, это обрадовало всех, кто там был.

Персей повернулся к матушке:

— А ты считаешь, что нам не пора навестить нашего любимого деда и посмотреть, как он там оставался без нас.

— Надеюсь, что он отправился в Аид

— Но все равно — это наш мир, и если Зевс мой отец, то он и должен позаботиться обо мне, я не могу быть царем на чужбине, да там, где мне пришлось убить царя.

Все три женщины, даже Медуза должна была с ним согласиться в тот момент.

№№№№№№

Вельможи вышли проводить Персея, кому-то хотелось убедиться в том, что и на самом деле он ушел.

Ведь вполне мог бы и обмануть этих людей, а потом незаметно вернуться.

Но этого не случилось, тот самый крылатый конь, в существовании которого усомнился покойный царь, понес их подальше.

Только уже в дороге Персей понял, что он не знает, как им вернуться назад, не знала обратной дороги и сама Даная.

— Я поведу вас туда, — услышали они голос Гермеса, возникшего рядом, конечно, кто же, как ни вестник богов должен был вернуть Персея домой.

Ему показалось, что жизнь его заканчивается, не успев начаться.

Нет, прожить он может сколько угодно долго, но ничего такого яркого и неповторимого в жизни его уже точно не будет.

Но для каждого из нас рано или поздно наступает час, когда необходимо просто вернуться домой, посмотреть на то самое место, где ты когда-то появился на свет.

ГЛАВА 10 ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Дорога в Аргос казалась слишком легкой и безоблачной, но ведь им предстояло встретиться не с чужим царем, который получил то, что просил и то, что заслужил, а со своим дедушкой.

Старик был жив.

По предсказанию он должен был умереть от руки своего внука, потому никакая смерть от чужой руки его не брала.

И надо сказать, что старику порядком надоело жить к тому времени, то что в юности казалось таки прекрасным и желанным, сейчас стало тяготить, приносить одни только разочарования, и он уже и сам не знал, чего ему хочется.

Звал Танатоса, но тот обходил его дом стороной.

И все-таки, бежавший навстречу смерти, теперь решил сбежать от Персея, сына золотого дождя, который решил его навестить.

Он еще не был уверен в том, что это его внук, просто сорвался с места и побежал без оглядки, решив, что береженного бог бережет и ему лучше всего спрятаться подальше.

Куда он скрылся, где он в это время был, а кто его знает.

№№№№№№

Персей возвращался домой.

Хотя можно ли считать домом подвал, в котором ты родился, и который покинул, как только царь узнал о твоем появлении на свет.

И все-таки странно защемило сердце героя.

Если бы не предсказание и не трусость перед смертью деда, то и в его жизни все было бы по-другому.

— Но не было бы меня и Андромеды, — услышал он голос Медузы.

— Да, я согласен, и не о чем мне жалеть, у меня бы вообще ничего не было, потому, наверное, я должен благодарить старика, только где же его взять.

Слуги верные уверяли, что он жив, но вот где находится, этого никто не мог знать. Конечно, никто не смог бы узнать Персея здесь, но все узнали Данаю, хотя прошло много лет, Даная почти не изменилась.

Она поселилась во дворце по праву наследницы, и все делала для того, чтобы как-то устроить жизнь.

— Мы вернулись навсегда, нравится это отцу или нет, — говорила она, — и истерзанные противным стариком слуги, приняли его спокойную дочь радостно, решив, что хуже им от этого не будет, потому что хуже некуда,

№№№№№№

Цари иногда становятся странниками, неузнанными ходят по дорогам и слушают о том, что случилось там, где когда-то они были всем.

Так Старик узнал о том, что дворце пустовал недолго, там поселилась его дочь и внук Персей.

— Персей мой внук? — удивленно спросил он, — но ведь этого не может быть, ведь Зевс запустит в меня молнию, как только он узнает, как я обошелся с его сыном. Мне не стоит даже приближаться к тому месту, где я жил и правил. И это называется жизнь?

— Как ничтожны цари, когда опасность на пороге, — услышал он голос рядом, воровато оглянулся, но никого поблизости так и не заметил.

Но не только старик тосковал и паниковал в то время. Настало время расстаться с Персеем и Медузе.

Она понимала, что он не станет держать в своем доме такой опасный предмет, который может принести столько бед.

— Отдай меня Афине, любимый, я не хочу причинять вред твоим близким. Тебе не с кем больше воевать.

Персей помедлил немного, но когда беременная Андромеда заснула, он накинул плащ на плечи и отправился в храм богини Афины

Это были последние несколько минут, когда они еще оставались вместе.

Всю дорогу Медуза рыдала, она чувствовала, что они никогда больше не встретятся с героем.

Конечно, голова ее оставалась бессмертной, но разве кого-то и когда-то она станет любить так, как любила своего Персея.

ГЛАВА 11 В ХРАМЕ АФИНЫ

Все рано или поздно кончается, дорога к храму Афины оказалась не такой уж короткой, но и она закончилась, как только Персей ступил на порог храма.

— Ну, вот и все, — выдохнула Медуза, — словно ничего не было

— Было слишком много, кем бы я был без тебя? — невольно вырвалось у Персея.

— Но ты и сам отважный герой, — не сдавалась Медуза.

— Я только сын Зевса, и как и каждый из его сыновей слаб и уязвим, — отвечал ей Пересей, и сам дивился тому, что на него словно бы какое-то озарение сошло.

Он вдруг перед самой разлукой только и стал понимать и чувствовать, кем для него на самом деле была Медуза.

Наверное, ее слезы, на месте которых появились жуткие черные дыры, так подействовали на героя.

Афина очень удивилась, когда заметила, что кто-то так поздно появился в ее храме.

— Кто бы это мог быть? Персей? — не поверила она своим глазам.

— Я пришел раздавать то, что забрал у вас.

— Но ты ничего у меня не брал, — запротестовала Афина

— Но я должен был отдать тебе голову Медузы, вот она мне о том и напомнила, а если это так, то зачем же медлить.

Герой и радовался и печалился, видя, что с ней придется расстаться.

Вот так бывает — большая любовь и возносит на небеса и опускает на землю одновременно, и без нее пусто, но и с ней очень тяжко.

Афина взяла у него мешок с головой, и не стала туда заглядывать, хотя ей Медуза не смогла бы причинить вреда.

Но Афина боялась, что причинит кому-то вред, ведь в храме могли прятаться какие-то люди.

— Ну все, мне пора отправляться домой, сестрица, — усмехнулся Персей, — я отлучился только для того, чтобы встретиться с тобой, мне уже пора.

Она молча смотрела ему в след.

— Героев делают Медуза, — усмехнулась Афина, как только он ушел, вот кем бы он был без тебя.

— Но я его так любила, что ни о чем не задумывалась

— Да, повезло моему брату, ну был бы он камнем на берегу, сколько ты их там оставила.

— Этот не хотел умирать, ему кто-то рассказал про зеркальный щит, — говорила Горгона.

— не хитри, у тебя было столько возможности, чтобы расправиться с ним, ты просто не сделала того, что могла, и не говори мне, что боялась Зевса, нечего тебе его бояться.

№№№№№№

До рассвета Персей не смог сомкнуть глаз рядом с крепко спящей Андромедой.

Он все думал о чудовище, без которого ничего бы с ним не случилось, если бы Медуза решила по-другому. Зеркальный щит? Это только уловка для дурачков, она спокойно бы расправилась с ним, со щитом или без щита, но она почему-то ничего такого не сделала, и пусть будет так.

А на рассвете родился богатырь Алкей, который, как говорили пряхи, станет дедом героя Алкида.

Но когда это будет, для этого надо быдл еще немало прожить и пережить.

Пока только новый человек пришел в этот мир.

ГЛАВА 12 ПОРА СОБИРАТЬ КАМНИ

Мы расстались с Персеем в тот день, когда он появился в храме Афины, чтобы передать ей голову Медузы.

После того, когда это свершилось, что-то погасло в душе Персея, и он стал простым царем, сыном, мужем и отцом семейства.

Но словно бы огонь факела погас в его душе и в ней установился какой-то странный мрак.

Персей был хорошим царем. Да и каким он мог еще быть. Но говорят, что то, чему быть, того не миновать. Царь Акрисий так же, как и его внук, устав скитаться, решил хотя бы заглянуть домой. Он давно не боялся смерти и про себя решил, что лучше умереть дома, чем метаться по всему миру, и забыть о своем доме навсегда.

Так он и поступил. Когда в его царстве были объявлены игрища в честь праздника, он оделся в лохматься, так чтобы ни одна живая душа его не признала, но один бродячий пес не догадался, что это был он, да и отправился туда.

Издалека любовался он молодым и красивым своим внуком. Приблизиться, признаться в том, кто он такой так и не решился.

Ему казалось, что не простит его Персей, да и сам он разве мог простить такое.

— Ну вот, мне пора и уходить, — говорил он, тихою, сожалея о том, что в мире не нашлось никого, с кем бы он смог поговорить.

Уходя, Старик оглянулся еще раз на мир, который он потерял навсегда.

И в тот самый момент царь метнул диск.

Старик видел, что он метнул его в другую сторону, почему тот диск полетел к нему, сказать этого было невозможно.

Пронзительно закричала и бросилась к нему Даная.

Она почувствовала, что случилось что-то жуткое, а может быть и раньше узнала его, только не хотела никому ничего говорить.

Но последнее, что он увидел в этом мире, это голубые как небо, глаза дочери:

— Отец, — прошептала она, — мы так и не успели встретиться с тобой.

Где-то в небе захохотала Эрида.

— Напрасно он надеялся, что самый умный и хитрый, никогда не бывает так, как хочется царям, они могут многое, но вовсе не все.

— Ты прости меня, дочка.

Она разрыдалась.

За ее спиной стояли Персей и Андромеда.

— А я-то думал, что голова Медузы совершит зло, нет, видно, чему быть того, не миновать и нечего на Медузу спирать, если сам во всем виноват.

ГЛАВА 13 СРЕДИ ЗВЕЗД

Персею пришлось покинуть город, где был убит его дед.

Не мог он оставаться там царем, но в мире столько других городов, и каждый из них готов был назвать своим царем героя.

Они остановились в Тифоне теперь уже навсегда, больше никаких теней, никаких пророчеств не было в его жизни.

Герою оставалась жизнь, просто жизнь.

А потом, когда пришел час для них проститься с миром, Зевс забросил сначала Андромеду, а потом и его самого на небеса, и стали они звездами высокими и яркими.

Так Персей и затерялся где-то среди других звезд.

Только одна Медуза, оставшаяся на поясе у Афины, часто смотрела в небеса и пыталась разглядеть там своего Персея.

Иногда ей казалось, что она его видела, но может быть, только казалось?

Но говорят, что лучше видно сердцем, если многое скрыто от глаз.

А вот сам Персей, который постарался о земле забыть, только в тот час, когда поднялся на небеса, заметил, как несут в лес младенца.

Все в этом странном мире повторялось.

Он сам просил, чтобы послали сон о факеле Троянской царице, чтобы предупредили, что рожденный ею младенец сожжет древний город.

И что же из этого вышло?

Персей надеялся, что царь вспомнит его историю, одумается и не сделает это.

Но напрасно надеялся Персей, потому что грозный царь Трои поступил точно так же, как и его дед, он просто решил избавиться от младенца.

Неужели прошлое и история их ничему так и не научила?

Почему они так беспечны и бездумны.

Младенец вернется домой, мы все всегда возвращаемся домой, и все сделает для того, чтобы погубить свой мир.

И что самое смешное, его нельзя даже судить за это, потому что он поступает так, как поступали с ним. И не надо требовать, и не стоит ждать благородства там, где его нет, и не может быть.

— Ко мне была щедра только Афродита, она подарила мне спасительную любовь.

Богиня, парившая над морем, улыбнулась. Она была счастлива

ПЕРСЕЙ И МЕДУЗА

Медуза принца обреченно ждет,

Ей даже Посейдон уже не нужен,

И к Афродите дева не придет:

— Персей, Персей, далек ты и простужен,

И болен мной, а я тебя Персей,

На Посейдона вряд ли променяю.

Да, я пылала яростью страстей,

Теперь же от любви я умираю.

Но Афродита смотрит со скалы,

— Безумная, — богиня повторяет.

И словно бы бесценные дары,

Медузе змей на волосы бросает.

— О да, такую б полюбил Персей,

Окаменев пред этой красотою.

Он вечно юн и он всегда ничей,

И ужаснется нимфа: — Что с тобою?

2.

— К нему Афина так благоволит,

И гибели, и страсти не допустит.

— Но что спасет? — Ее зеркальный щит,

В него смотреть он будет, вот и пусть ей

Принц голову безумной отсечет,

Какая спесь и тишина какая….

Медуза принца обреченно ждет,

О мальчике отверженном мечтает.

Афина не спала вторую ночь,

Она в тиши собора все вздыхает,

А к ней Персей, и просит он помочь,

Скажи, что делать, раз судьба такая.

— Медузы голова, и ярость змей,

Без них тебе не справиться с врагами.

Возьми зеркальный щит, ее убей.

Он медлит: — Афродита будет с вами.

3.

И больше ни вопросов и не грез,

Спешит Персей на край земли беспечно,

И только в тишине шипы от роз,

Там ждет Медуза тягостно и вечно.

Она хотела о любви сказать,

Когда на воду в пустоте взглянула,

— О, Афродита, — и закрыв глаза,

Шипенье змей в пустом экстазе гула.

— Чудовище, — хрипел ей Океан, —

Откуда ты на голову свалилась?

И только тот же тонкий, гибкий стан,

Но жизнь явила ярость, а не милость.

И в пустоте нехоженых дорог

Она на берегу одна металась.

Конечно, он любить ее не мог,

В душе лишь горечь и тоска осталась.

4.

Вот так Афина с Афродитой мстят.

Но все еще ждала она Персея,

И только птицы в ужасе кричат,

И падают на землю, каменея.

Безмолвствует в тумане Посейдон,

Предавшая его не так волнует,

И в диком ветре лишь Медузы стон,

Отвергнутая богом так горюет.

Персей пришел, не глядя, со щитом,

Он в ярости от девы отвернулся,

И что-то говорил ей Посейдон,

Когда в ту бухту скорбную вернулся.

— Люблю тебя, — Медуза все твердит.

Но слышится унылое шипенье,

И на щите звезда ее горит,

Прозрение — последнее мгновение.

5.

— Афина где-то рядом, ты не смей, —

Медуза знает, ничего не будет,

Что мечешься, страшна богини месть.

Он голову Медузы не забудет.

Чудовище всех в камень обращает,

О, как же слаб, но дерзок чародей,

Но дерзость Афродита не прощает,

Я подарю Афине этих змей.

И только слезы по щекам Медузы,

И только стоны в завыванье вновь,

— Ты вероломен, о, Персей, послушай…

Но на земле давно царила ночь.

Любовь померкла, а вражда осталась,

И отомщен, все видят, Посейдон.

И тело безголовое металось,

Пегас из этой бездны извлечен.

6.

Крылатый конь благодарит Персея,

В утробе той томился он века,

А вот теперь и выше и светлее

Нет участи у милого конька.

Он будет с Аполлоном вечерами

Пред Музами плясать в унылой мгле,

И станет он началом в новой драме,

Пусть вдохновенье будет на земле.

Несутся прочь и боги, и герои.

И остается остров грез и слез.

Склонилась Афродита: — Что с тобою?

— Он голову мою туда унес.

— Ты голову не нынче потеряла, —

Напомнила богиня ей, смеясь.

И видела, как в небе засияла

Звезда царевны, злясь и веселясь.

7.

Они пришли. Пегас их нес к горе.

— Смотри, страдает милая девица.

— Царевна, этот день уже сгорел,

Зачем тебе тут в пустоте томиться?

— Меня отец чудовищу отдал.

Мне не спастись. — Но есть у нас Медуза.

И только тень несется по следам,

И страшно ей от тягостного груза.

Медуза усмехнулась: — Сослужу,

Я пугалом предстану для влюбленных,

Персей, тобой я слишком дорожу.

Глядит царевна гневно, удивленно…

О ревность девы к женщине другой,

Он лучше б Андромеду здесь оставил.

Вела Персея к пропасти любовь.

Тут было все, конечно, против правил.

8.

Когда окаменел ужасный зверь,

А дева спасена была героем,

Она забыла о клубке тех змей,

И окрылилась мысленно любовью.

Но в мире пришел рассерженный жених,

Царевну он вернуть решил обратно.

И снова все Медуза ради них,

Спешит на помощь. В камень вероятно

Обращены соперники в тот миг,

Волшебница опять во тьме осталась,

И пред царем уже предстал жених,

Герой, борец со злом, такой красавец.

Они дойдут все вместе до царя,

И дед падет от яростного внука.

И лишь Медуза верила, что зря,

Затеяла. Тяжка была разлука.

9.

Душа ее — клубок шипящих змей,

Они в тумане где-то копошатся,

И все еще зовет его: — Персей,

И ждет во тьме, как хочется дождаться.

Герой ведет царевну под венец,

И что ему до яростной Медузы?

И пыл ее, как факел догорел,

И для девицы нет страшнее груза.

Она с Афиной ночью при луне

Все говорит печально про героя.

Он с Андромедой где-то в тишине,

Одна Медуза, их же вечно двое.

И страсть ее звездой во мгле горит,

Как дивный факел, и молчит Медуза

Рыдает, и шипит змея вдали,

То страсть ее, и нет страшнее груза.

10

Чудовище любить умеет так,

Как ни одна красавца не любит.

Персей очнулся, этот страшный знак,

Змея на теле и влечет и губит.

Пусть Андромеда нежится во сне,

Он выйдет снова к берегу внезапно.

— Персей, Персей, ведь ты придешь ко мне,

Пусть не сегодня, ты вернешься завтра.

Тень Афродиты: — Бедный мой Персей,

В тебе Парис однажды возродится,

И он пойдет, как факел меж людей,

Сожжет он Трою, чтобы воплотиться.

Но это все потом, живи пока,

С тобой Медуза нынче и Афина.

И гладила так ласково рука

Тот стройный стан. Прекрасный он и сильный.

11.

Герои, позабыв своих Медуз

С царевнами останутся, я знаю.

И где-то вспомнив обреченность уз,

Все мечется и мается Даная.

К ней словно дождь прольется золотой,

Чтоб в грозный час ей подарить Персея.

За этой бездной этой высотой,

Становится и краше и сильнее.

И лишь Медуза где-то в тишине,

Жену и мать спокойно отвергая,

Качается на золотой волне,

Зовет в туман и снова убегает.

И слышит он, она зовет: — Персей,

Ты вечно мой, и все они случайны.

Стремится за возлюбленной своей,

Хранит в душе и страсти он и тайны.

12.

Афина с Афродитою сошлись.

На острове, оставленном Медузой.

— Ты отчего печальна? Это жизнь,

Порой ее нам непосильны узы.

— Она посмела с Посейдоном там

Остаться на ночь, дерзкая девица.

— Да ты ревнуешь, разве этот храм

Не для того, чтоб страстью насладиться?

— Не к ней, ко мне он шел в заветный час,

Со мной Медуза захотела спорить.

На поясе твоем она сейчас.

Пусть знают все — перечить мне не стоит.

И зашипели змеи ей в ответ.

Луна плыла куда-то в миг заката,

Афина головой качала: — Нет.

Жестока ты, она не виновата…

13

И в этой буре слышался ей вой,

Печальной девы, брошенной Персеем,

— Вернется он и мертвый и живой,

В моей любви мой мальчик отогреется.

Богиня усмехнулась с высоты.

Безмолвно удалилась прочь Афина.

И белые, и мертвые цветы.

Швырнуло море злобно и невинно.

Чудовище способно полюбить,

Тогда и змеи, страсти усмиряя,

Не жалят душу, пусть Луна горит,

Персей пришел, она его ласкает.

Они приходят к нам, забыв невест,

Но сколько им приходится скитаться,

В объятиях Медузы он воскрес,

Персей с Медузой среди звезд остался.