Тонкие нити судьбы

Любовь Котова, 2020

Вы замечали, как жизни людей, их судьбы переплетаются, словно тонкие нити? Меняются короли и президенты, очертания стран, а люди остаются прежними. Всё те же чувства, те же заботы: любовь и зависть, дружба и обман, счастье и боль, верность и предательство. Всё, о чём я рассказала в этой книге – невыдуманные истории. Всё это было на самом деле… Содержит нецензурную брань.

Подруга

Марина осматривалась. Ей нравилось, как у Кати всё обустроено в доме: чисто, уютно, современно. Всё было сделано с любовью. Марина держала в руках своего йоркширского терьера Зену. Имя совершенно не вязалось с такой хорошенькой маленькой собачкой. Голову животного украшал бантик, который придавал питомцу ещё более комичный вид.

Катя показала подруге дом, а потом повела к столу. Салат, нарезка, селёдочка под шубой, румяные пирожки: видно, что хозяйка гостеприимная.

— Марин, что будешь пить? Ром, коньяк, вино?

— Кать, я же за рулём. Поэтому только колу, пожалуйста.

— Перестань, ты же сейчас не за рулём, — засмеялась Катя. — Какой руль? Останешься на ночь. Собачка с тобой, можно не волноваться.

— А не стесню вас?

— Нет, не стеснишь. Игнат уехал с парнями к маме в Москву. А Машенька с бабушкой нам не помешают. Так что расслабься, Марин. Посидим подольше, поболтаем. За тобой должок. Ты мне обещала рассказать о себе.

— Уговорила. Остаюсь.

Женщины засиделись допоздна. Потом разожгли камин и сели у огня наслаждаться общением.

— Катюш, я расскажу всё как есть. Боюсь только, что ты со мной после дружить не захочешь.

— Ой, ой! Можно подумать… Рассказывай, жду с нетерпением.

— Ну, тогда слушай.

И Катя начала свой рассказ.

— Ты уже знаешь, что ребёнок, с которым я была в прошлый раз в музее — мой племянник? Ну да, я рассказывала, что это сын моего брата Сани. Я живу с родителями. Так сложилось, что у меня нет ни мужа, ни детей. Мужа, кстати, никогда не было.

Мне всегда нравились мужья моих подруг. Я почему-то в них влюблялась. Вернее, они в меня. Я не нарочно. Так выходило. И обязательно подруги меня застукивали со своими мужиками в постели. Почти всегда один и тот же сценарий.

Поверь мне. Я хорошая подруга. Я всегда рядом. И в горе, и в радости. Поддержать, помочь, отвезти, устроить, договориться. В общем, «я тучи разведу руками», а они меня в итоге предавали анафеме. Помнишь, с нами в институте училась Вера Кочкина? Она теперь Смирнова.

— Конечно, помню, Марин. Мы же сначала все вместе тусовались, а потом вы как-то больше вдвоём.

— Да. Точно! Мы сблизились сильно, особенно на последних курсах. Буквально ели из одной тарелки и даже влюбились в одного парня. Мы с Верой вели активную жизнь. Очень увлекались театром, видели все новые постановки. Художественные выставки все были наши. Пешие прогулки по Москве, музеи. Мы много читали, а потом обсуждали прочитанное, спорили. Поддерживали друг друга во всём.

У меня всегда были состоятельные любовники, хотя и женатые, и старше иногда лет на двадцать. Они были круче, чем у Верки. Но однажды мы влюбились в одного мужчину. Высокий, красивый, хорошо воспитанный и, похоже было, хорошо обеспеченный. Когда это произошло, то мы решили, что ссориться не будем. Будем ждать, на кого он клюнет.

Я крутилась перед ним ужом. Бесполезно. Он сразу положил глаз на Верку.

Она сгорала от любви, а я — от досады. Поскольку мы с Верой были близкие подруги, то были вхожи в дома друг друга, знакомы с родителями. Вера с Жориком подали заявку в ЗАГС и назначили день свадьбы. Их счастью не было предела. Но не моему.

Я понимала, что когда подруга распишется, то получить Жору будет сложнее. Меня разрывало на части. Ведь Вера моя подруга! Я желала ей всего хорошего, но и себе я тоже желала счастья. Что, что мне делать? Я тоже с ним познакомилась и ему понравилась. Подумаешь, Верка меня переиграла. Это я должна выйти за Жору замуж, ехать с ним на юга в свадебное путешествие, родить ему детей. Я лучше и умнее. Желание быть счастливой было гораздо больше, чем уступить всё это подруге.

Верина мама невзлюбила будущего зятя. Не нравился он ей. Она всячески отговаривала дочку от опрометчивого поступка, а я была кулацким подпевалой. Тётя Инна, сама того не понимая, подыгрывала мне.

Камин почти погас. Катя встала, подбросила в топку дровишек, принесла коньяк, шоколад и уютно уселась в кресло. Вновь затрещали поленья. В комнате появился лёгкий запах горящего дерева. Это придавало обстановке душевную атмосферу.

— Марин, так свадьба состоялась или нет? Не томи, — и Катя плеснула в рюмочки коньяк. — Давай за успех!

Марина пригубила, поставила рюмку и продолжила.

— С Жоркой у меня ничего не получилось, но и свадьбы не было. Верка должна быть благодарна мне. Я спасла её. Жора оказался картёжником, каталой. Страдания Веры описать трудно. Горе её было вселенское. Она убивалась, что бракосочетание расстроилось. Любила, видимо, Жорку.

Но плакаться всё равно кому-то нужно, уткнуться в плечо, поговорить о наболевшем. Потихоньку, помаленьку моя подруга опять вернулась ко мне. Мы опять были самые близкие люди. А потом опять Верке повезло. У неё появился новый друг. Высокий красавчик. Совершенно неожиданно для меня Игорёк сделал Вере предложение, и она согласилась. И это всё после двухнедельного знакомства.

Вот тут Верунчик держала своего избранника руками и ногами. Не отпускала от себя ни на шаг. Если его не было рядом, значит, рядом находилась я. Платье она поехала покупать с мамой. Представляешь, без меня. И всё у неё шло складно. И фата, и белое платье, и чайки, и свадьба в ресторане, и даже свадебное путешествие.

А я? Я злилась! Почему одним всё, а другим хрен? Я красивая, умная, из интеллигентной семьи, всё умею, отличная хозяйка. Главное — я умею дружить!

— Марин, подожди. Как это? Говоришь, что умеешь дружить, а сама соблазняешь мужичков своих подруг?

— Это совсем другое. Надо уметь отделять котлеты от мух. Подумаешь, пересплю разок-другой с чужим мужем. Это для меня как спорт! Зато знаю, как утешить подругу, всегда дам хороший совет. И вообще, я классная, у меня везде связи.

Никому я так не завидовала, как Верке. Это настоящая болезнь. Зависть выедала меня изнутри. Как ржавчина разъедает металл, так меня разъедали мерзкие чувства. От этого болела душа.

Через полтора года Верка забеременела. Я опять всегда с ней. Первая помощница во всех делах. Но она стала меня ревновать к Игорю, как безумная. И сказала об этом мне в лицо. Так произошла ссора. Затянулась эта ссора на несколько лет.

Зена начала крутиться вокруг своей оси и поскуливать.

— Марин, она гулять, может, захотела?

— Неохота выводить. Лапы потом мыть надо. Я ей пелёнку постелю. А мы давай выйдем покурим.

— Марин, я не курю. Давно уже. Даже не помню сколько лет. Иди курни, а я сделаю чай.

Когда подруга вернулась, на столике стояла вазочка с конфетами, красивые чашки. Чайник издавал приятный аромат. Пахло бергамотом, лепестками сафлора и имбирём.

— Марин, тебе лимон отрезать? — суетилась Катя.

— Нет, не надо. Лимон я предпочитаю с коньяком, а чай — с конфетами, — Марина продолжила рассказ.

— После нескольких лет необщения меня стала мучить тоска по подруге. Было Рождество, и я позвонила Верке. Та обрадовалась и пригласила в гости. Её семья жила в хорошей квартире. Как говорится, дом — полная чаша. Хороший муж, сын, много друзей и свой бизнес. Я в то время обзавелась гражданским мужем Василием. Хороший мужик, но ни кола, ни двора, ни работы нормальной.

В доме у Веры меня очень душевно встретили, окружили любовью и заботой. Вера была мне искренне рада, да и я тоже обрадовалась. Через очень короткое время меня приняли на работу, причём на руководящую должность. Трудиться люблю и умею, я же хваткая, поэтому быстро навела порядок. Когда мне заплатили первую зарплату и сразу премию, я просто обалдела. На глаза аж слёзы навернулась.

— Обманули, Марин? Мало заплатили?

— Что ты, Кать! Наоборот, я не ожидала, что столько денег дадут.

Я взяла на работу своего Василия. На хороший оклад. И всё бы ничего, вот только обострилась моя болезнь под названием зависть. Это я сейчас так спокойно об этом говорю, а тогда меня ох как накрыло! Вот что я не так делала? Почему у Верки всё лучше, чем у меня? Почему я у неё работала, а не она у меня? Если она сотрудникам столько платит, то сколько сама зарабатывает?!

Хотела сходить в церковь. Таблеток от зависти не изобрели. Не тут-то было! Со мной такое случилось… Как подошла к храму, так истерика началась. До судорог. Так и было. Подойду к храму, постою рядом, всплакну, а войти не могу.

Тут Верка объявила, что беременна. Здоровье плохое, в стране чёрт-те что, а она второго решила. Родила как выплюнула. Через три дня дома была и как конь — вся в работе.

Платила она нам с Василием хорошо. Премии постоянные. И ещё мы жили в её квартире бесплатно. Она деньги вложила, однушку купила и пустила туда нас. Я с родителями жить не могла, а с Васькиной мамой — спаси и сохрани!

Подруга добро мне делала, а я злилась. Умом всё понимала, а сердце всё равно продолжало щемить от тоски.

Прожили мы в этой хате года два. Вскочил как-то утром Васька как безумный. Скорее-скорее оделся и всё молчком. Я к нему обращаюсь, а он как оглох и ослеп, не замечает меня. Я пошла завтрак готовить, а он куртку схватил и бежать. Я за ним. Кричу, спрашиваю, а Василий даже лифт не стал ждать. Пешком побежал с девятого.

К телефону потом не подходил. На работу не пришёл даже за зарплатой. Есть такое выражение — «сбежал», так вот от меня сбежал муж. Вещи все оставил, ничего не забрал. Через общих знакомых я узнала, что он жил у мамы. Что это было — никто не понял. Главное, что эта ситуация была непонятна мне.

Одна знакомая, да и не она одна, стала меня уговаривать поехать к бабке. Понимаешь? Все уверяли, что это порча. Дали адресок бабы Нюры. От Видного километров тридцать она жила. Деревня Гуськи. Я попёрлась. В деревне сразу поняли, к кому, и подсказали, где дом. Очередь человека четыре. Тут не до спешки.

Старая грязная изба. Внутри пахло сыростью, старьём и ладаном. Баба Нюра — пожилая, подслеповатая, неопрятная тётка.

— Садись, девка. Как зовут тебя?

— Марина, — сказала я и села на хлипкий стул.

Стол был покрыт несвежей гобеленовой скатертью с кистями. Она была настолько затёрта, что рисунок невозможно было рассмотреть. Над столом висела липучка, вся чёрная от мух. Несколько насекомых бились в предсмертных конвульсиях и издавали мерзкое жужжание.

— Смотрю, порчу на тебя навели. Собачья морда называется, — говорила баба Нюра, глядя в банку с водой, на дне которой лежали камушки. — Ты девка красивая, а мужики сначала льнут к тебе, а потом собаку страшную в тебе видят и бегут. И дома своего нет у тебя. Ты как собака бродячая. Только прибьёшься, а тебя гонят. Но и характер у тебя собачий, как у дворняжки. Руку кусаешь, которая кормит, вот тебя и вышвыривают отовсюду. Надо самой постараться измениться. Собаки ведь и добрые бывают, преданные.

— Что же мне делать? — заплакала я, мои плечи вздрагивали от рыданий.

— Не реви. Дам тебе порошочек и водичку. Водой будешь умываться на вечерней и утренней зорьке. Никому её не давай. А порошочек будешь подсыпать. Есть у тебя знакомая женщина, замужняя, у которой всё ладится? Вот ей добавишь в еду.

— А женщине этой что, плохо станет от этого?

— Не дрейфь, девка. Не будет ей плохо. Поделится маленько счастьем и всё. Счастье-то оно такое. Отщипнёшь его чуть-чуть, оно быстро в этом месте нарастёт. Глядишь, и у тебя будет прирастать да прибавляться. А порчу я с тебя сниму. Надо будет приехать ещё раза два. А, может, и больше. Как пойдёт.

Дала мне баба Нюра бутылку с водой и свёрточек с порошком, который напоминал пепел. Стала я водичкой умываться, а пепел Верке в еду добавлять. Она кофе очень любила. Я порошочек этот в него подсыпала, а потом ей заваривала. В пирожки добавляла, вкусняшками угощала разными. Следила, чтобы она сама съедала и выпивала угощение с пеплом.

И вот Верочкин Игорёк начал подгуливать. Для нас видимых признаков не было, а жена… Как говорится, баба, она сердцем чувствует.

А мне Верку жалко было. Я её поддерживала, уговаривала. У меня-то мысли, что я виновата. Отщипнула счастье, а оно не прибавляется ни у меня, ни у неё. Но я ошибалась.

Верочка страдала недолго. Поехала как-то в Управу по моим делам — мне надо было как раз в это время заболеть. Познакомилась там с таким классным мужичком. Картинка! Встречалась с ним и скрывала. Как только духу у неё хватило не рассказать. Я и не знала. Потом его в работу втянула на своей фирме. И такая любовь их обоих накрыла! Как в кино.

Понимаешь, Кать, у неё и муж, и дети, и достаток, а теперь ещё и любовник такой классный. Всё ей. Отщипнула я везение. У неё попёрло, а я в минусе опять.

Стала я больше ей порошка добавлять. Повалились на неё беды и неприятности. Сын заболел, потом любовник. А Лёня ведь женатый был. Развёлся ради неё и предложение Верке сделал.

Как развёлся, я за него взялась. Думаю, ну всё, привалит и ко мне удача. Не получилось. Тогда я стала действовать через тётю Инну. Стала говорить, что Верочка с ума сходит. Игорёк хороший такой, а она его на этого голодранца променять хочет, детей своих без отца оставить. Ну и давила на то, что у Верки сдвиг произошёл, что надо её устроить к хорошему врачу, к психиатру.

И на моё удивление тётя Инна согласилась. А в психушку без ментов трудно устроить. Верка же не согласится.

Мой двоюродный брат работал ментом, и знакомых найти для него не составило труда. А через свои связи я отыскала хорошего психиатра в частной клинике. Но тот Верке не нужен был. Требовалось её просто там подержать в изоляции какое-то время. Но я дала промах. Верку все очень любили. Сослуживцы. Она вечно жалела сирых и убогих. Распустила весь персонал. Всех собрала под своё крыло.У нас в офисе работала одна женщина, Галя. Я эту сучку на работу устроила. Подруга называется! Тварь неблагодарная. Взяла и сказала Верке, что видела, как я подсыпаю в кофе порошок. И что слышала мой разговор с тётей Инной про психушку.

Катяяяя! Что было! Верка мать свою припёрла, та всё и рассказала. А ещё уборщица, гадина, подтвердила, что видела, как я подсыпала что-то, как с ментом договаривалась. Результат: я вылетела на улицу. И с работы, и из квартиры. Причём Вера проявила такую твёрдость. Я и не знала, что она так может! Видно, зря к бабе Нюре ещё не поехала. Денег пожалела.

Вот такая, Катюш, история. Живу с родителями. Вместо своего потомства у меня собачка и дети моего брата. Мужа нет, даже любовника для здоровья нет. С тех пор как отрезало!Стала ходить в церковь. Ездила в монастырь в Лебяжье. Жила там летом три месяца, работала с сёстрами, молилась. От зависти исцелилась полностью.

— Марин, как хорошо, что ты в храм ходить стала. Всё ещё хорошо у тебя будет, молись только. Усердно молись, и Бог даст. Благодари больше за всё, ведь главное, что руки-ноги есть, родители живы. А счастье, оно еще придёт. Обязательно! Только верь!

— Молюсь, Катюш. Как же я рада, что мы встретились. Будем теперь с тобой чаще видеться. Далековато от Москвы, конечно, но ничего. У вас дом большущий. Для нас с Зеной местечко найдётся, небось. Правда ведь?

Катя ничего не ответила, но спросила:

— Марин, а что с Верой стало? Ты знаешь?

— Знаю. Пожалела её?

— Не то чтобы пожалела. У неё же всё нормально?

— Верка развелась с Игорьком. Развод прошёл без скандалов и истерик. Всё спокойно поделили. Дети остались с Верой, но с правом отца на встречи. Сразу после развода она вышла замуж за своего Лёню. Свадьба была, а потом они обвенчались. Сын у них родился. А из Москвы уехали. Мы не общаемся. Мне трудно простить Веру за то, что она меня выгнала с работы, из квартиры. Я же не хотела ей зла. Хотела сохранить ей семью. Ведь двое детей с Игорьком у них. Но знаю, что и меня она не простила.

— Марин, а откуда ты знаешь о Верочке?

— У нас есть общая подруга. Она иногда мне кое-что рассказывает про семью Веры, что у неё всё отлично. Живёт в любви и согласии, в достатке.

— Да, тяжёлая у тебя история. Спасибо что рассказала. Марин, что-то спать захотелось. Пойдём, я тебе в гостевой комнате постелю.

Языки пламени плясали в камине и облизывали стекло топки. Полено внутри упало и подняло фонтан искр. Тени отражались на Маринкином лице, и оно казалось зловещим. Кате стало не по себе. Как будто она сидит рядом с мягким и пушистым хищником, и он в любой момент может ощерится, вцепиться и разорвать.

Катя думала: «Зачем я в прошлый раз так много о себе рассказала? Зачем? Ну её, эту откровенность! Мы ведь все меняемся. Не, не буду о плохом думать, чтобы гадость всякую не притягивать. Хорошо, что я тогда от неё откололась. Надо Маринку подальше от своей семьи держать. Хоть она и исправилась, но мне не хочется такую подругу. Годы не те — с огнём играть. Как я благодарна, что Бог отнёс меня тогда от этой женщины».

Утром Марина уехала, и Катя больше не собиралась поддерживать с ней дружеские отношения.