Пора влюбленности

Любовь Грузинова

Роман о самой захватывающей и романтической поре нашей жизни – о поиске второй половинки. Когда любовь и узы брака ещё только в будущем, а в настоящем герои романа исследуют мир и друг друга, ищут свой путь, истину и любовь. Любовь Грузинова искренне и с юмором раскрывает секреты отношений мужчины и женщины, превращая современную жизнь не только в приключенческий, но и в поучительный роман.

Что хочет мужчина?

Мила легко знакомилась. У нее не было комплексов, вроде «неудобно», «а что он подумает обо мне» и т. п. Со мной все обстояло гораздо сложнее. Я не могла заставить себя познакомиться с мужчиной, даже если потом пришлось бы лезть на стенку, стиснув зубы от досады, что упустила свой шанс. Я предпочитала гордо смотреть поверх мужских голов, мысленно проклиная себя за эту привычку. Но, как ни странно, такая манера поведения помогала завоевывать мужчин гораздо эффективнее, чем откровенная навязчивость и доступность. Старая добрая школа поведения женщин в обществе оказалась на редкость результативной. Мужчины клевали на нее довольно охотно, видимо, сказывалась генетическая память поколений.

Мила была другого мнения. Она не ждала милости от природы и надеялась только на свои силы. Она встречала противника с открытым забралом и бросалась в каждые новые отношения с мужчиной, как в последний бой.

На пороге стоял очередной Новый год. По установившейся традиции мы с Милой собирались встретить его вдвоем, или на худой конец с Милиной мамой, братом и собакой. Более разнообразной компании, увы, не предвиделось. Все мои приятельницы разбежались по своим кавалерам, а бывшие кавалеры настолько осточертели, что встречать новый год с одним из них выглядело форменным издевательством.

За два дня до намеченного торжества я предприняла вылазку в близлежащий супермаркет, прихватив с собой Милу и целый ворох пакетов.

Спустя час мы вывалились из магазина, нагруженные продуктами, как два верблюда, отбившиеся от каравана, и медленно двинулись в сторону моего дома. Надо сказать, что погода в этот вечер была сказочной. Снегу выпало много, и ноги по щиколотку проваливались в сугробы. Идти было недалеко, но, учитывая вес пакетов, которые мы с молчаливой безысходностью бурлаков тащили на себе, это «недалеко» казалось таким недостижимым, что на какой-то момент меня охватила настоящая паника. Через десять минут Мила тоже не выдержала и, громко выругавшись, опустила пакеты на землю.

— Нет. Я так больше не могу. Мы сейчас напоминаем голодных немцев под Москвой.

— Почему не французов? — Мое тело под толстым свитером и длинной шубой было мокрым и липким от пота.

— Французы бы никогда не взвалили на себя столько авосек с продуктами.

— Поэтому они и проиграли с нами войну. Бедняги не знали главного: в России принято запасаться.

Мила задрала голову и посмотрела на темное небо.

— Мне бы сейчас любой француз подошел. Даже проигравший. Ты себе не представляешь, как грустно встречать еще один Новый год одной…

В моей душе всколыхнулось легкое возмущение.

— Почему одной? Ты будешь встречать этот Новый год со мной.

— Вот именно, — из груди Милы вырвался вздох. — Ты ведь тоже одна. Одно одиночество плюс еще одно одиночество равняется двум одиночествам и никак иначе.

После недолгих размышлений я была вынуждена согласиться с ней.

— Можно пригласить Тимура. Он тоже в одиночестве, как горный орел на вершине утеса. — Тимур, наверное, сейчас перевернулся бы, узнай, какое сравнение я ему придумала. Кстати, он вчера звонил, спрашивал, устроилась ли ты музыкальным редактором на телевидение. Я сказала, что ничего не знаю о твоих наполеоновских планах. Так ты устроилась?

Мила покачала головой.

— Слушай, почему он тебе звонит? Я с ним, можно сказать, целую неделю разговоры разговаривала, развлекала его хмурое величество на все лады, только что танец живота не исполнила, и после всего он имеет наглость звонить тебе!

— Кто знает, может именно танца живота ему и не хватило?

— Нет, — Мила решительно тряхнула головой. — Раз он бросил меня вот так сразу, даже не потрудившись объясниться, пусть празднует Новый год один.

Мы молча стояли посреди пустой улицы и глазели на звезды. Я подумала, что наверняка где-то есть мужчина, который вот так же стоит сейчас и смотрит на эти самые звезды, вовсе не догадываясь о моем существовании, и вполне возможно, что мы с ним никогда не встретимся. Пройдут годы. Мы проживем свою жизнь с другими людьми, нарожаем детей, возможно, будем счастливы, но так и не отделаемся от мысли, что не встретили друг друга и потеряли единственный шанс попасть в сказку. От этой мысли стало так тоскливо, что на глаза навернулись слезы.

Мила удивленно посмотрела на мое, внезапно намокшее лицо.

— Ты чего это вытворяешь? Плакса несчастная. — Она принялась рыться в сумочке в поисках бумажных салфеток. — Ну-ка прекрати немедленно. Нашла, из-за чего реветь. Подумаешь, не пригласили Тимура! Да кому он нужен? Тоже мне, красавец выискался. Я так и знала, что он тебе с самого начала понравился. Но я же не виновата, что он меня выбрал. Ну-ну…. Не переживай. Еще не вечер, найдем тебе нормального мужика, вот увидишь.

И она принялась энергично вытирать мне с глаз слезы, а заодно и всю косметику, остатки которой теперь живописно растеклись вокруг век в виде двух больших синяков.

— Вот так-то лучше, — констатировала она, отбрасывая салфетку в сторону. — Сейчас придем домой, заварим чай с бергамотом, и все как рукой снимет….

— Я с Тимуром встречаюсь… — вдруг не к месту проблеяла я и медленно поплелась по дорожке.

Мила догнала меня через десять секунд.

— Как это встречаешься? — в ее глазах застыла растерянность. — Он ведь в меня должен был влюбиться. Вот козел! Я думала, что…. И давно?

— Почти два месяца.

— Потрясающе… — Мила смерила меня взглядом матерого кагэбиста.

— У нас с ним ничего серьезного. Просто разговариваем.

— Вот уж не знала, что секс в нашей стране стал называться «просто разговором». Какой прогресс!

— Но это правда! Мы просто друзья.

— Дружба с мужчиной — это противоестественно! — завопила Мина на всю улицу. — Заруби себе это на носу раз и навсегда. Раз у тебя с Тимуром нет физических отношений, значит одно из двух: или он гей, или импотент. Ясно?

— Ясно, — я не к месту икнула.

— Вот и прекрасно. Пошли домой, — Мила окинула взглядом заснеженную улицу. — В ближайшее время английский принц здесь явно не появится, так что ждать больше нечего. К тому же я замерзла и страшно злюсь на тебя из-за всей этой истории.

И, переложив сумки из одной руки в другую, она решительно двинулась дальше.

Мы не дошли до моего дома буквально метров триста, когда нас чуть не сшибла красная «девятка», наглым образом ехавшая по дорожке для пешеходов.

— Что за идиот! — Мила в последнюю секунду успела отскочить в сторону. — Тебе что, глаза снегом залепило? Смотри, куда едешь, болван!

Она стояла, сверкая глазами, тщетно пытаясь откинуть со лба длинную челку.

Автомобиль резко затормозил, и мне стало не по себе. Вдруг сейчас оттуда выйдет парочка отморозков и пристукнет нас прямо здесь, на безлюдной улице? Я робко попыталась оттащить Милу подальше от тротуара, но, похоже, моя подруга разошлась ни на шутку.

— Нет, я хочу посмотреть на этого нахала! — кричала она. — Давай выходи из своего драндулета, а то хуже будет!

Только этого нам и не доставало — схватки с сумками наперевес. Если мы останемся в живых после сегодняшней баталии, то я больше ни за что не пойду в магазин позже семи часов вечера.

Пока я мысленно проклинала эмоциональную вспышку своей подруги, из машины не спеша вылезли два молодых субъекта и с интересом уставились в нашу сторону. Один из них был высокий и худой, словно жердь, а другой, наоборот, маленький и взбитый. Причем у высокого был настолько длинный нос, что его кончик едва не задевал за подбородок. У маленького же лицо было округлым и розовым. Просто младенец какой-то.

Ну и ну, подумала я, оказывается, противо-положности притягиваются даже среди представителей одного пола. Эти двое никоим образом не были оскорблены выходкой Милы. Напротив они откровенно веселились, наблюдая, как она, светясь от переполнявшей ее энергии, пыталась вызвать их на дуэль.

— Ты смотри, сколько жизни в этой девушке, — голос высокого звучал слегка надтреснуто. — Еще немного, и она запустит в машину кулек с пирожными.

— Значит, будем ездить на машине с шоколадной глазурью, — маленький с интересом разглядывал пышущую возмущением Милу.

Последняя реплика заставила ее на мгновение сбавить обороты.

— А ты, я вижу, слегка остроумный, — она сверху вниз посмотрела на того, кто был пониже ростом. — Как зовут?

— Миша, — невысокий протянул руку.

— Женщины подают руку первыми, если хотят познакомиться, — фыркнула в ответ Мила и протянула свою.

Зрелище было достойно умиления. Еще немного, и я бы пустила скупую слезу, но в этот момент меня отвлек голос длинноносого верзилы.

— Я — Игорь, но можешь звать меня Гариком, — при этих словах он подарил мне улыбку в тридцать два зуба и нервно потер переносицу.

Я не испытывала страстного желания знакомиться с первым встречным вот так, на улице, да еще после того, как этот встречный чуть не наехал на меня своей грязной машиной. Но что поделать? Приличие обязывало.

— Валерия, — с трудом выдавила я и спрятала руки в карманы шубы.

— Ясно, — кивнул Гарик и последовал моему примеру.

Так мы и простояли, принципиально грея руки в карманах, пока Мила и ее новоиспеченный знакомый мило беседовали о погоде и прочей чуши, о которой принято беседовать в подобных случаях.

В какой-то момент я потеряла интерес ко всему происходящему. Ну что я здесь стою? Пошла бы сейчас домой, заварила чай, забралась с ногами на мягкий диван, включила любимый фильм, а вместо этого я обязана торчать на морозе и изредка кивать головой, чтобы не подумали, что я совсем заледенела.

Наконец беседа исчерпала себя, и Мила засобиралась домой.

— Оставь мне свой телефон, — Миша неуклюже полез в карман джинсов и извлек оттуда помятый листок бумаги.

Гарик протянул шариковую ручку, и Мила быстро начеркала семь цифр в качестве аванса на будущую встречу. Гарик тоскливо посмотрел в мою сторону. Я поняла, что значит, этот просящий взгляд и мотнула головой.

— Извини, но я не расположена к новым знакомствам. Могу посоветовать принимать телепатические сеансы.

— К счастью, я еще не дошел до такой кондиции, — Гарик выглядел расстроенным, но не сдавшимся. — В таком случае, не удивляйся, если завтра утром ты обнаружишь возле своего дома шалаш с походным котелком на огне. Я упорный.

Я пожала плечами. Мужчины часто грозятся что-нибудь сделать, но дальше угроз дело не доходит. Поэтому я была абсолютно спокойна за свой дом. Кстати, на следующее утро шалаша и вправду не было. Что и требовалось доказать.

Мила и Миша встречались уже целых две недели, и это не было рекордом продолжительности отношений. Как правило, все романы Милы длились от недели до трех месяцев, поэтому две недели были вполне безобидным и еще мало значащим сроком.

Пока моя подруга наслаждалась поездками в рестораны и танцевальные клубы, я по-прежнему сидела дома, выходя из своего убежища лишь для того, чтобы поесть или слегка отвлечься в компании старых друзей.

Одним из таких друзей был Гоша. Юноша с мечтательным взглядом и несомненным талантом джазового пианиста. Несколько лет назад Гоша безуспешно ухаживал за мной, но я этого так и не заметила. А может, просто не хотела замечать? Как бы то ни было, но прошло время, и Гоша решил жениться. Он недолго мучился с выбором кандидатуры и повел в загс девушку старше себя, и к тому же ждущую от него ребенка. По-видимому, он решил наверстать упущенное со мной время и осуществить все свои планы одним махом: и жена и ребенок.

— Так получилось, — Гоша смущенно глядел на меня из-под длинных ресниц. — Она неплохая девушка и готовит вкусно…

Последнее обстоятельство было совсем немаловажным, поэтому я была вынуждена согласиться, что Гоша сделал правильный выбор. Вообще-то я готовлю хорошо, но когда живешь одна, желание побаловать себя чем-то вкусненьким уступает элементарной лени. О мытье посуды я вообще умолчу.

Гоша был первым человеком мужского рода, с которым я познакомилась, переехав в этот город. Долгое время Гоша был для меня всем: подружкой, советчиком, спасательным кругом на момент всякого рода неприятностей личного характера.

Как-то, придя домой, я обнаружила под дверью роскошный букет разноцветных роз. Услышав, как я открываю дверь, на порог своей квартиры выползла соседка. Увидев меня в обнимку с букетом, она принялась охать от восторга, а потом рассказала, как совершенно случайно увидела в дверной глазок, как высокий незнакомый юноша сначала очень долго звонил в мою дверь, а потом просто положил букет прямо на коврик и ушел.

К сожалению, никакой записки или даже намека на то, кто это сделал, не было. Меня распирало любопытство. Мысленно я перебрала всех своих знакомых мужчин ростом выше метра восьмидесяти и с подходящей по описанию соседки внешностью, и пришла к выводу, что этим загадочным незнакомцем могут быть только два человека: или Макс, или Станислав. И один и второй пользовались репутацией сердцеедов, и оба меняли представительниц прекрасного пола как галстуки. В этом сезоне мода была на брюнеток.

Я решила действовать напролом. Раскрыв записную книжку и найдя телефон Макса, я без колебаний набрала его номер и поставила вопрос ребром:

— Где ты был во вторник в восемь часов вечера?

Макс не сразу понял, кто свалился с утра пораньше на его голову да еще с таким идиотским вопросом.

— Кто это? — у Макса был сонный голос.

Но мне было все равно.

— Кто, кто… Валерия. Уже стал забывать старых подруг?

На другом конце линии послышался характерный звук. Макс сладко потягивался.

— Как же…. Забудешь тебя. До сих пор помню, как ты мне дала от ворот поворот.

Надо сказать, что я действительно обошлась с Максом не самым лучшим образом. Он был настолько самонадеян, что утомил меня своей персоной уже на четырнадцатом свидании. На пятнадцатое я так и не пошла, а когда он позвонил мне домой выяснить отношения, я была не склонна долго объяснять, почему я с ним расстаюсь. Правда, он попытался надавить на мою «ахиллесову пяту», на жалость, и заныл в трубку, что выбросится из окна, на что я справедливо заметила, что его зад в него не пролезет. На этом все наше общение было завершено. И вот теперь все заново.

— Так что ты делал во вторник в восемь часов вечера? — не унималась я.

Макс хмыкнул и гордо произнес:

— Был в «Метелице» с очаровательной блондиночкой.

Я сразу поняла, что он врет, поскольку блондинки Макса на дух не переносили.

— Ты что, поменял ориентацию?

— Это еще зачем?

— Затем, что, только поменяв ориентацию, у тебя появился бы шанс уговорить ее посидеть с тобой рядом часок-другой. И то для антуража.

— Вот и нет. Она сама предложила провести с ней время.

— Мысленно снимаю шляпу перед этой мужественной особой, — я на секунду представила, как они, должно быть, дополняли друг друга в этот незабываемый вечер! Сладкий пухленький Макс в вечно потертых джинсах, с трехдневной щетиной на круглой физиономии и с торчащими во все стороны жидкими волосешками, и она, ухоженная дамочка с французским маникюром в каком-нибудь стильном прикиде.

Сказка о красавице и толстом чудовище, у которого ко всем его недостаткам еще и рот не закрывается, потому что это чудовище все время что-нибудь да жрет.

— Она только что от меня ушла, — Макс хрюкнул от удовольствия. — Ты знаешь, на ощупь очень даже ничего. Немного костлява, но сейчас они все такие, словно их специально вымачивают перед тем, как использовать по назначению.

— Какой ты все-таки грубиян, — я не выдержала и расхохоталась. — Никому же не приходит в голову обсуждать твой низкий зад.

— Никому, кроме тебя, — в голосе Макса послышалась затаенная обида.

— Да ладно тебе…. Значит, ты не был в моем районе во вторник в восемь часов вечера?

— Не был, — было слышно, что Макс зевает. — Чего я там забыл?

Сказать или не сказать? Я посмотрела на розы и решила, что попытаться стоит.

— Ну…. Например, чтобы подарить мне букет из пятнадцати роз… — мой голос предательски дрогнул.

Макс ответил не сразу.

— Ты за кого меня принимаешь? — похоже, что на этот раз Макс окончательно проснулся. — С какой стати мне дарить тебе пятнадцать роз после того, как ты столь нелестно отозвалась о моей пятой точке?

— Да к лешему твои точки! — взбунтовалась я. — Скажи прямо: это ты принес мне розы или нет?

— Нет! — гаркнул Макс.

— Тогда говорить больше не о чем, — и я со всего размаху бухнула трубку.

Тоже мне, мистер задница! Я ему о розах, а он мне о всякой ерунде.

Следующий в списке стоял Станислав. О, это был особый мужчина. «Шедевр», как любовно назвали его многочисленные поклонницы. Правда, на мой взгляд, у этого «шедевра» было два недостатка. Он был «ударником» не только по профессии, но и в личной жизни, и выполнял план по соблазнению дурочек всех мастей стахановскими темпами. Его внешний лоск и умелый подход к женщинам делали свое черное дело. Женщины так и кишели около него, словно развороченный улей.

Кроме всего прочего, Станислав прекрасно пел. Ну что еще надо для слабых девичьих мозгов?

Я знала, что подступиться к этому «божеству» практически невозможно. Ревностные жрицы разорвали бы меня на мелкие клочки, стоило только появиться на горизонте этого светила, поэтому я решила для себя сразу: цветы мне Станислав не дарил. На этом и успокоилась.

Уже потом, спустя несколько лет, Гоша признался, что это он принес мне тот злосчастный букет, но постеснялся признаться в своем поступке. Мы вместе повздыхали, сидя на подоконнике в подъезде, и я поняла еще одну важную истину: иногда то, о чем ты мечтаешь, оказывается настолько близко, что ты этого попросту не замечаешь, и в погоне за бесплотной фантазией теряешь самое главное — людей, которые по-настоящему тебя любят.

С тех пор как Гоша женился, мы стали видеться реже, но общались с тем же теплом, как и раньше. Поэтому, как только Мила завела роман с Мишей, я позвонила Гоше, и мы встретились с ним в кафе на Пушкинской.

— Снова проблемы? — Гоша выглядел несколько уставшим.

— Нет. Зато, похоже, у тебя они есть, — к его приходу я успела заказать апельсиновый сок с мякотью и две чашечки капучино.

— И не говори… — Гоша устало опустился на стул. — То одно, то другое. Голова кругом…

— А ты как хотел? Семейная жизнь — это тебе не аттракцион в парке, где покатался, получил удовольствие и пошел дальше.

— Точно. Это нескончаемое «чертово колесо».

Неужели все так плохо? Я посмотрела на Гошу и вдруг поняла, что в его глазах не хватает тех искорок, которые еще не так давно придавали его взгляду очаровательную веселость.

— Да что с тобой происходит, в конце концов?

Гоша тускло улыбнулся и потянул сок через трубочку.

— Она меня постоянно ревнует.

— Кто? Жена?! — я не верила своим ушам. Ревновать такого положительного во всех отношениях мужчину, как Гоша? Чушь какая-то. — И у нее есть серьезный повод?

— К сожалению, нет. Кому я нужен с таким якорем за плечами?

— Ну-ну…. Зачем себя топить раньше времени? — я не могла и представить, что когда-нибудь буду утешать Гошу по такому поводу. — Семья еще не пожизненное заключение.

— Для кого как. — Гоша действительно выглядел расстроенным. — С тех пор как мы поженились, моя жизнь превратилась в постоянную обязанность что-нибудь делать. Я уже не могу, как раньше, просто посидеть и поиграть на рояле. Это рассматривается как преступление перед семьей, как акт преднамеренного неуважения, в то же время моя супруга может часами трепаться по телефону, обсуждая личную жизнь своих подруг. Кто от кого ушел, кто с кем переспал и все в таком духе. Это несправедливо!

— Полностью с тобой согласна, — я подозвала официанта и заказала кусок яблочного пирога. — Попробуйте вместе обсуждать проблемы ее подруг. Вдруг через это увлекательное занятие вы, наконец, найдете общий язык? Представляешь, каждый вечер у вас новая тема для разговора! Этим может похвастаться далеко не каждая семья-долгожитель.

— Чтобы я так низко пал?! — подпрыгнул Гоша. — Никогда!

Ну, конечно! Какой мужчина признается в том, что не менее активно перемывает косточки своим подружкам в кругу закадычных приятелей! Это почти так же заманчиво, как посидеть за кружкой пива и посмотреть по телевизору, как группа вспотевших, обозленных мужиков пинает один единственный мяч.

Не понятно, почему мужчины так боятся, что вдруг обнаружится их любовь к сплетням? Ведь они делают это даже более охотно, чем женщины. Или они думают, что это открытие опустит в глазах слабого пола их репутацию? Очевидно, так и произойдет, но разве еще один выявленный мужской недостаток сможет нам помешать любить их?

Пока я с наслаждением поедала сочный яблочный пирог, воздух огласил истошный вопль автомобильного клаксона. Я машинально дернула головой, и к своему удивлению, увидела Милу, вылезающую из красного «форда». Она была, как всегда, безупречна. Лениво покачивая бедрами, она вошла в кафе и приблизилась к нашему столику.

— Не помешаю? — она игриво подмигнула Гоше, но на него это не произвело никакого впечатления. С таким же успехом можно было строить глазки Юрию Долгорукому, а еще лучше, чтоб наверняка — его коню. Но Милу такое откровенное безразличие ничуть не смутило. Она плавно приземлилась на свободный стул и легким взмахом руки подозвала официанта.

— Мне двойной эспрессо и кусочек терамису. Да…. И прихватите пачку мальборо лайт, — она закинула ногу на ногу и вызывающе посмотрела по сторонам. — Ну и место вы выбрали…. — В ее глазах читалось разочарование. — Ни одного мало-мальски симпатичного лица.

— Ну вот, — пробурчал Гоша. — Я же говорил…. Меня в упор никто не видит.

Мила закурила и выпустила в его сторону колечки дыма.

— Почему же? Тебя я сразу заприметила. У тебя весь семейный альбом на лбу наклеен. От загса до подгузников.

Гоша язвительно скривил губы.

— Зато у тебя на лбу ничего не отпечаталось. По всей видимости, редкая мысль в состоянии прилепиться к этой плоскости.

— Очень свежо, — Мила наморщила нос и уставилась поверх Гошиной головы.

— Где ты была? — я попыталась хоть как-то разрядить накалившуюся обстановку. — Выглядишь замечательно.

— Положение обязывает, — томно протянула Мила и выпустила новую партию дымных колечек. — В пять часов я встречаюсь с Мишей, и мы идем в «Амбассадор».

Гоша хмыкнул.

— «Амбассадор»… Почему не «Макдоналдс»? Цены ниже, а удовольствие то же.

Гоша, как ребенок любил «Макдоналдс» и тщательно скрывал эту любовь от друзей, боясь, как бы они не подняли его на смех. Поэтому в «Макдоналдс» он ходил исключительно один, ну, или изредка со мной. На меня тоже, время от времени налетало страстное желание затолкать в рот горячее «филе о фиш» и запить его кока-колой. Поэтому, когда у нас было время, мы созванивались и шли «травиться», как говорила моя бабушка.

Как-то раз мы сидели с ним в «Макдоналдс» на Тверской и с аппетитом уплетали за обе щеки, как вдруг Гошу окликнул властный женский голос. Гоша вздрогнул, как заяц, у которого над ухом выстрелило охотничье ружье, и от испуга уронил на пол пирожок с вишней. Поднять его он так не успел, потому что в следующую секунду над нашим столиком грозовой тучей нависла упитанная девица с жиденьким хвостиком на затылке и с молниями в маленьких темных глазках. Она смерила меня взглядом голодной анаконды, затем перевела его на Гошу и прошипела:

— Вот, значит, где ты репетируешь?

Я никогда не видела Гошину жену, но мое недремлющее шестое чувство в который раз оказалось на высоте: это действительно была Гошина вторая половинка или, если измерять его семью в иных размерах — его две третьих.

Я попыталась нанести на свое лицо немного доброжелательности, но, увы, оно не выдержало палящего взгляда возмущенной супружницы и тотчас растаяло.

— Здравствуйте, — мое приветствие получилось каким-то измученным. — Хотите клубничный коктейль?

Лицо Гошиной жены странно передернулось.

— У меня от него изжога, — буркнула она и с шумом рухнула на близстоящий стул. — Я не пью никакие коктейли и Гоше не позволяю. У него нежный желудок.

— Надо же… — в моей памяти всплыла недавняя картина поглощения Гошей трех гамбургеров разом. О какой нежности желудка она там говорит?

Гоша виновато захлопал ресницами и попробовал взять жену за руку.

— Ты сегодня немного нервная… — участливо проблеял он, робко подтянув к себе благоверную. — Что случилось у моего котика?

Котика?! Я не верила своим ушам. Он называет вот эту здоровенную бабищу «котиком»?! Ну, знаете ли…

— Ты ничего не понимаешь в мужчинах, — объясняла мне Мила, после того, как я в красках описала картину примирения Гоши с женой. — Одним нужны стервы, другим покладистые домработницы, а третьим просто необходимы суровые «мамочки», чтобы шлепать своих детишек всякий раз, как только они в чем-нибудь провинятся. Очевидно, твой Гоша относится именно к третьему подвиду мужского рода.

Я никогда не задумывалась над тем, к какому подвиду относится тот или иной мой знакомый, но после этого случая я стала замечать, что действительно у большинства молодых мужчин есть четкое определение того или иного типа женщины. Эта — стерва, та — мымра, третья — пустышка. Четвертая, возможно, даже ничего, но, увы, и по ней Голливуд не рыдает…. Откуда же знать нашим мужчинам, что для того, чтобы найти подходящую женщину, необходимо время и желание искать. Как правило, ни того, ни другого у них сроду не водилось. По молодости многие из них предпочитают хватать первое, что само идет в руки, из чего и формируется в дальнейшем их богатый жизненный опыт. Ошибки с предыдущими женщинами они с легкостью переносят на свои последующие связи, и однажды выработав для себя единственно верную, как им кажется, линию поведения, они придерживаются ее всю свою жизнь. Женщины это быстро усвоили и теперь платят им тем же. Короче, полное «взаимопонимание».

Мила достала сигарету и уже собиралась закурить, но тут в кафе вошел Гарик. Он был не один. С видом заправского дрессировщика он вел за руку высоченную брюнетку с короткой стрижкой и яркой красной помадой на больших пухлых губах.

— М-м-м…. — Мила сквозь прищур рассматривала пассию Гарика. — Хорошо еще, что он ее выгуливает далеко от дороги, а то бы все машины встали как вкопанные. Ты гляди, какой светофор идет. Как ты думаешь, это цвет Кристиан Диор или Ив Сен-Лоран?

Не успела я ответить, как Мила уже окликнула Гарика и взглядом пригласила его присоединиться к нам.

Ну что за манера вот так запросто портить друзьям настроение?

Гарик нисколько не смутился, что я увидела его в компании с другой, и очень мило представил свою спутницу:

— Знакомьтесь, это Кристин.

Наверно, я бы искренне удивилась, если б у нее было иное имя, например: Татьяна или там Светлана. Конечно же, только так: Кристин. На западный манер. Хотя, бьюсь об заклад, дома ее все равно кличут по-нашенски: эй, Кристька!

Девица оскалилась, словно у нее все лицо свело судорогой, и еще крепче вцепилась худенькой лапкой в Гарикину руку.

— Он не боится, что эта птичка его поцарапает? — Гоша наклонился к моему уху ровно настолько, насколько позволяло приличие. — Гляди, какие у нее когти.

Я перевела взгляд на руки Кристин и искренне порадовалась, что еще есть женщины, которые уделяют своим ногтям больше внимания, чем своим мозгам. В принципе это было объяснимо, поскольку ногти всегда на виду, а отсутствие мозгов можно скрыть под новой модной прической.

Итак, вот он, современный эталон женской красоты, навязанный нам западными дизайнерами и стоящий сейчас передо мной во всей своей красе: двухметровый скелет, обтянутый зажаренной под искусственным солнцем солярия, кожей. Распухшие от косметических инъекций губы, цвет лица неопределенный, глаза голодные, зубы вставные, грудь либо напрочь отсутствует, либо наполнена силиконом до треска в хирургических швах.

Бедные русские женщины с их извечной красотой. Где ваши мягкие, округлые линии бедер? Где естественная бледность кожи? Что с вами сделали эти любители полумальчиков-полудевочек? Индивидуальность, как дурной тон. Все должны быть одного размера, одного роста, как те «двое из ларца, одинаковых с лица» из детской сказки.

Тем временем Гарик усадил свое сокровище прямо напротив Милы, а сам расположился возле Гоши, чему тот явно не обрадовался, но что поделать?

— Интересно, как порой происходят встречи, — томным тоном завел свою шарманку Гарик, обращаясь к Миле и искоса поглядывая в мою сторону. — Я и не думал, что увижу здесь знакомые лица.

— Это центр города, и встретить знакомые лица тут один к трем. — Гоша никак не мог оторваться от созерцания ногтей Кристин. — Не мешают? — Он участливо посмотрел на Гошину спутницу.

— Что именно? — голос Кристин напоминал звучание виниловой пластинки на медленных оборотах.

— Ну… — Гоша замялся. — Наверно, приходится много ухаживать за таким произведением искусства. — Он кивнул на ее маникюр.

Кристин придирчивым взглядом прошлась по своим рукам и устало выдохнула:

— Я привыкла.

На Гошином лице появилось выражение неподдельного уважения.

— Ну-с… — Мила явно была настроена переменить тему. — Чем занимался всю неделю наш плейбой Гарик?

— Искал подходящие ветки для шалаша, — вставила я ехидным тоном. — Нельзя же строить из чего придется. К вопросам строительства нужно подходить обстоятельно.

— Гарик не говорил, что строит шалаш, — оживилась Кристин. — Как романтично…

— И не говорите! — с воодушевлением отреагировала я. — С тех пор как Гарик взялся за возведение этого девятого чуда света, мне стало ради чего жить. Все жду — когда же он завезет ко мне во двор первую партию стройматериалов?

— Судя по темпам его строительства, ты будешь жить вечно, как Ленин. — Мила сладко затянулась и сквозь прищур глаз посмотрела на виднеющиеся вдалеке кремлевские башни.

Гарик тихо закудахтал.

— Ничего смешного, — меня так и распирало сказать этому костлявому верзиле все, что я о нем думаю. — Знаете, Кристин, — я указала глазами на Гарика, — если мужчина не в состоянии построить даже шалаш, зачем он вообще тогда нужен?

Кристин благодарно улыбнулась. Женщине всегда приятно, когда ее персону приподнимают над персоной ее спутника, пусть даже по пустякам.

— Гарик много чего обещает. Только я не помню, чтобы он хоть что-нибудь из этого родил на свет, — протянула она в ответ.

— Рожать — не мужское призвание, — авторитетно сказала Мила. — Вот обещать, это другое дело. Женщине, если так посудить, нужна самая малость: если мужчина что-либо обещает, он должен это выполнить. И никакие отговорки вроде «извини, не получилось», «не успел», «было много работы», «что, ты сама не можешь сделать?», «я и без того устаю, как собака» и т. п. всерьез не воспринимаются. Обещал Гарик построить Валерии шалаш и не построил. Понятно, что этот шалаш ей нужен, как козе баян. Во дворе и так полно всякого хлама. Но это дело принципа. Гарик захотел произвести на нее неизгладимое впечатление. Поиграть в рыцаря, так сказать. Ну и доигрался. Теперь Валерия знает, что этот рыцарь только и может, что латами греметь…

Гарик понял, что сегодня не его день, и, схватив Кристин за худые ручки, поволок ее прочь от нас с неприличной скоростью.

— Боится, что мы нарушим ее умственную девственность, — Мила с усмешкой наблюдала, как Гарик с трудом заталкивает свою спутницу в такси, пытаясь компактно разместить ее конечности на заднем сиденье.

Вскоре за Милой приехал Миша и повез ее кормить ужином, а я попрощалась с Гошей и отправилась домой на самом быстром транспорте в Москве — на метро.

Засыпая, я еще долго представляла себе Кристин. Как Гарик долго и нудно объясняет ей, какие мы балбесы, и что история с постройкой шалаша была просто невинной шуткой, которую раздули до конфликта полов мирового масштаба. Что ж, пусть будет так. Если это успокоит бедняжку, я буду рада, что хоть что-то Гарик все же родил, даже если это «что-то» на самом деле всего лишь жалкая попытка оправдаться.

Мужчины никак не могут взять в толк одну простую истину, что женщина по своей природе, благодатная почва. Что посеешь на ней, то, как говорится, и пожнешь. Стервами не рождаются. Стервы воспитываются в тесных мужских коллективах, поэтапно проходя одно унижение за другим, глотая обиду за обидой, пока, наконец, не приходит время «Ч». И вот тогда из кокона, которым все это время была окутана женщина, на свет появляется…. Нет, не бабочка. Это было бы слишком по-мужски. Чудовище появляется. Циничное и хладнокровное существо, несущее разрушение в благополучный и, как это кажется поначалу, незыблемый мир мужчин.