Моралисты

Любовь Алексеевна Рыжикова, 2022

В частной элитной школе "Рост" учатся избранные дети. Они поют гимны по утрам, выбирают, на какие уроки хотят ходить, обращаются к учителям на "ты", ночуют в специально оборудованных кабинетах и бесконечно восхваляют своего идола – директора. Высокие рейтинги образовательного учреждения падают после того, как в школьном шкафчике находят труп ученика. Новая учительница истории вместе с молодым напарником начинают своё расследование и вскрывают систему всеобщего подчинения, контроля, давления и беспощадной конкуренции, за которой стоит одна очень властная женщина и её преданные адепты.

Глава четвёртая

Уроки драматургии

Виктория ужасно злилась на начальницу, всех своих коллег и в частности на бесхребетного Даниила. Она злилась, что когда-то прочитала то объявление на сайте и подала резюме. Злилась на то, что не"раскусила"эту систему сразу, а еë финансовое положение зависело от одной сумасбродной женщины. Злилась от того, что испытывает злость и чувствует беспомощность."В тридцать лет женщина не может себя обеспечить. Даже в такой профессии, как учитель, не смогла обойти неприятности. Сплошное разочарование…" — звучал голос её матери в голове. На деле она всё ещё боялась родителя, и ругала себя за то, что не может противостоять ей даже в тридцать лет. В итоге вся эта ненависть была направлена внутрь себя от осознания своей ничтожности.

Хотя у неё сейчас были деньги, она понимала, что распределять их следует осторожно. Виктория не смогла признаться Даниилу в том, что ей выплатили всю зарплату, но при этом заставили работать в убогой элитной школе «Рост». Она понимала, что не может съехать от Даниила, так как один он не потянет двухкомнатную квартиру и расходы на еду. Поэтому под предлогом «вместе экономнее, у меня тоже немного денег» осталась. Парень был не против.

Последующие дни Даниил по вечерам молча пил пиво у себя в комнате, а женщина старалась уснуть.

Виктория обещала себе, что не забудет шантаж Зарины Эдемовны, но сама не заметила, как полностью погрузилась в мир, который каждый день преподносил ей новые испытания.

Например, в начале октября на уроке истории у"любимого"восьмого класса, уже привычный для женщины дерзкий хулиган Себастьян вышел из себя. Они поспорили из-за причин восстания декабристов, и вместо того, чтобы принять точки зрения друг друга, Виктория попросила парня перечитать учебник, а тот приказал ей отойти подальше.

Женщина не успела о чëм либо подумать, как пунцовый от злости Себастьян с неукротимой энергией запрыгнул на широкий подоконник и открыл окно. Виктория замерла в ужасе. Парень был явно не в себе. Казалось, он либо много выпил, либо употребил куда более серьёзные"синтетические канцерогены". Класс даже не стал ничего выкрикивать, а лишь радостно заулюлюкал. Анализируя эту ситуацию позже, Виктория пришла к выводу, что наблюдала лишь за"обрядом посвящения"еë в ненавистного учителя истории для одного очень экспрессивного и влиятельного парня. Ни один ученик в классе не удивился подобной выходке, а значит наблюдал еë уже ни один раз.

В окно начал задувать холодный осенний порывистый ветер. Себастьян расстегнул ширинку. Похоже он не боялся ни шантажа, ни откровенных фотосессий, ни своего многоуважаемого отца-полковника, занимающего столь высокий пост в очень немаловажных военных кругах. Парень начал удобрять цветочки на первом этаже.

Виктория не понимала, как акт испражнения и восстание декабристов связаны между собой, но очевидно в голове восьмиклассника, эти события имели глубокую родственную связь.

Женщина дождалась конца перфоманса. Ветер сделал его ещë более запоминающим, потому как затолкал продукты жизнедеятельности обратно на подоконник.

Виктория сдержанно вдохнула, дождалась, когда парень слезет, подошла к нему и схватила за ухо. Никто в стенах этой школы не смел прикасаться к детям. Даниил уже доказал это. Не говоря о насилии. Один звонок папе, и Виктория лишилась бы даже того, чего не имела. Однако этой женщине было всё равно.

Она потащила ошалевшего парня из класса вон. Тогда уже одноклассники активировались, достали телефоны, стали снимать триумфальное шествие своего"командира"и разъяренную женщину, что не имела понятия, на какой риск она шла.

Это было не похоже ни на какие другие чувства. Виктория была просто в ярости. Не от глупой демонстрации гениталий, а от впрыгивания на подоконник.

— Хочешь убиться? Не на моём уроке! — сквозь зубы, разбрызгивая слюной и ни капли, не ослабевая хватку, прорычала женщина.

Себастьян возмущался, отбивался, но чем больше брыкался, тем сильнее его хрупкое ухо сворачивалось в трубочку и посылало импульсы остановить сопротивление. Его крайне удивила реакция. Перфоманс был оценён по достоинству, но не по тем критериям, на которые рассчитывал участник.

— Вам типа есть дело? — взвыл Себастьян, окончательно теряя весь доминантный пыл.

Виктория остановился и с разочарованием посмотрела на парня.

— Если ты ради спектакля решил убиться, пожалуйста, но не в мою смену.

Далее женщина с повторной силой затащила подростка в кабинет директора.

Очи Зарины Эдемовны стали размером с Юпитер. Она сохранила спокойствие, но с большим трудом. Никогда и никому не позволялось физически доминировать над детьми, однако Себастьян был исключительный случай. Кому как не директору было знать, на что способен этот мальчишка и в каких ситуациях следует для начала выслушать оппонентов.

— Либо вы учите детей технике безопасности, либо вы меня здесь больше не увидите. И ни одна причина, — Виктория явно сделала выразительный акцент на последних словах, — Не заставят меня сесть в колонию по дурости безмозглых учеников.

— Кого это ты назвала безмозглым? — завопил Себастьян.

— Тебя! — грубо ответила Виктория и отпустила мальчишку без страха получить ответный удар.

Зарине Эдемовне хватило сил и мудрости не форсировать ситуацию. Она поняла, что"выкинул"еë любимый строптивый ученик, и понимала Викторию. Реакция этой женщины была самой яркой. Она не кричала о невоспитанности, не вопила об оскорблениях, она испугалась за жизнь ребëнка и забыла о правилах приличия. В какой-то мере, директор поступила бы также. Кроме того, Себастьяну тоже будет время от времени полезно получить"нагоняй". Его нужно держать на коротком поводке. Виктория единственная, кто с такой решительностью укротил бунтарский дух подростка.

— Я поняла вас, Виктория Александровна, — к удивлению Себастьяна, нарочито вежливо произнесла директор, — Вы правы, ничто не должно угрожать безопасности детей. Я проведу очень серьёзную воспитательную беседу, будьте уверены.

— Ага, — грубо ответила Виктория и не оценила вежливости своего антагониста.

Без чувства выполненного долга или превосходства, женщина вышла за двери кабинета и пошла вести урок. В этот раз учитель никак не был наказан за своевольное и крайне недопустимое общение с ребëнком, вместо этого ещё и демонстративно поощрён за чёткую последовательность действий в потенциально травмирующей ситуации.

Конец ознакомительного фрагмента.