LAVANDA. Audi cor tuum

Луциан Торпеда

Что делать, когда тебя гложет прошлое? Что не имеет цены, но имеет запах? Что скрыла в себе «зона комфорта»? Непринятый обществом, но противостоящий осуждениям. Наивный или открытый? Система кладёт на конвас, проводя болевые и удушающие. Она желает вывернуть наизнанку.«Хороший человек – это не профессия! Это призвание!»Деньги или мечта? Благо семьи или собственные принципы? Новая любовь или близкий круг?Всё, что ты видишь – это иллюзия. Выбор будет преследовать тебя всю жизнь. Решай! Книга содержит нецензурную брань.

Максиму Ковальчуку

© Луциан Торпеда, 2021

ISBN 978-5-0053-2599-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Провинциальный железнодорожный, нищий вокзал.

Часы отбивали ровно полночь. Потрёпанные скамейки; на одной из них сидел парниша и что-то воял. Художник лоскутковых улиц. На котелке кепарик; фейс разбитый пинками подворотней; олимпос вместо кольчуги; ноги затянуты в спортосы, подкованные фирменными педалями; руки подобны кувалдам, держащие тонкий графитный стержень.

Тяжелые двери издавали неприятный звук; нужно капнуть смазки.

Стоял металлический штиль. Запах мазуты заполнял дыхательные пути. На перроне ни души. На стенах красовались скетчи предыдущих поколений. Только вмазанные цыгане что-то чертили около рельсов.

— Что они делают? Клад ищут чи шо?

Бездомные собаки, словно Чип и Дейл, пришли к ним на помощь.

Периодически, персонаж упомянутый выше, поглядывал то на мобилу, то на вокзальные часы. То снова на мобилу, то снова на вокзальные часы, то заглядывал в блокнотик.

Он подскочил на полусогнутые, прошёлся в один конец перрона, потом пробежался в другой, выпасая на горизонт. Подошёл к рельсам, кинул косого на цыган:

— Чем же они занимаются? От злодеи! Дать бы им по щам!

И тут его взяло на стрём. Произошло следующее: маленький конокрад, из шайки перекруженных ромов, совершил молниеносный манёвр в сторону выхода. Типуля начал медленно поворачиваться и краешком периферического зрения прикинул, что же будет делать этот чудный малыш.

— Там же сумка!

Он стал на защиту, нажитого годами. Зря. Сядем далее вырисовывать кривые параллели.

— Где этот паровоз? Я в очке!

Его волнению не было предела, ибо закон подлости показывал свои козни только, когда намечался серьёзный движ. Как всегда подстава, но не варик давать задний ход.

— Раз уж я тут, надо стоять, как часовой на посту. — Шёпотом проговорил он себе под нос. — Сейчас сам помарафоню рельсами!

Не очень хотелось возвращаться в родную недоквартирку, на отшибе маленького и провинциального города, закоулки которого он знал не хуже конечностей своих рук.

Разбитые дворики и прокуренные подъезды — самые главные достопримечательности этих улиц. Внезапно, его посетило прозрение и понимание того как же он привязан к этим кварталам.

Ногу чуть не сломало вибрацией. Типуля спохватился и вынул мобилу из кармана, рефлекторно промониторив время, а следом билет. Тридцать минут задержки! На фоне этого, вечность — капля в море. Обозначим, что телефон не показывал никаких уведомлений. Из этого исходит ряд вопросов: либо он принял шо-то с цыганьми, либо это были фантомные вибрации.

— Ща будет мясо…

Эти слова не сильно успокоили, но он дал себе напутствие:

— Назад дороги нет!

Он присел на скамейку, рыская по просторам интернета, в поисках доступного транспорта, ибо в то, что прибудет поезд он уже не верил.

Перейдя по ссылке на первый сайт, паренёк увидел пламенный ответ: «Ближайший рейс через пять часов». Второй сайт, к сожалению, тоже не дал положительного результата. О новых ж/д рейсах можно даже не думать, ибо в столицу, из его города, в доступности был только один рейс — в 23:30.

Молодой человек давным-давно должен был лежать на своей верхней полочке, попивать чаёк, слушать гул проводницы или, в лучшем случае, музыку из наушников, а не сидеть до победы, на обоссаной скамейке.

Вечерний холод, ожидание, безысходность. Другого выхода не видно. Он достал наушники, воткнув их в телефон, включил музыку, залипнув в блокнотик.

На листе бумаги выражалось настроение происходящего: ожидание, интерес. Тоску, которая настигла словно гром среди ясного неба, он выразил жирным, ломким штрихом.

И хуй проссы, что делать: пировать или горевать. С одной стороны — перспектива, возможности, знакомства, «новая жизнь», а с другой — неизвестность, страх, разрыв с близкими. Только сейчас стало понятно как не хочется покидать родной район.

— Надо петлять!

И тут, перед глазами, кадровыми флэшбеками, пронеслась вся провинциальная жизнь: пацыки, которые щемили очередного терпилу; маякнули нарики, которые мутились на очередной приход. Где-то виднелись давалки, которые становились раком перед «мамкиным бандюком», влив в себя пуд очередных историй и «Арсенчика 2,5». Где-то, в городском гэндэле, красовалась около окна, утиными губками, та самая, очень общительная, подружаня. Рядом с ней залипал тот самый, чурка, который был готов оплатить ей всё на свете, лишь бы обработать ей киску по полной.

Музыка в наушниках затухла, обрывая флэшбек; «эррор 404».

Телефонный звонок доносился из глубокого кармана штанов. Достав телефон из кармана, повернув экраном вверх и… «Мама». Запахло жаренным. Он резво смахнул пальцем в сторону и приложил телефон к уху:

— Алло, мамуль, на связи.

— Сень, ты ничего не забыл? — Сонным голосом сказала мама

Сенька знал, что должен маякнуть маме как только он сядет в поезд.

— Да, я помню. Просто… Понимаешь в чем дело… — цепляясь языком за зубы. — Я, короче, ещё не выехал…

— Арсений, езжай домой, это не дело! — Встревожено сказала мама.

— Ирина Алексеевна, да не волнуйтесь вы так, — подшутил Сеня, — мальчик взрослый. Цыгане не украдут.

— Сыночек, возвращайся. Завтра поедешь. Если в скором времени никто не объявится, езжай домой. — Мягко произнесла мама.

— Всё будет нормуль, мам. Я им звонил. Сказали, что немного задерживаются. Так шо, когда сяду в поезд, обязательно маякну. Тем более, не красиво возвращаться, когда уже всем «пока» сказал.

— Сень…

— Спокойной ночи, мамуль! — Сказал «примерный» сыночек и положил трубку.

Арсен остался наедине с самим собой:

— Страшно? Нет! Любопытно? Естественно! Это же столица! Как тут без любопытства? Это же такой перспективняк. Там талантливых людей хоть жопой жуй! Сто процентов найдёшь своё местечко. А девочек сколько же там красивых! Вкусно! Девоньки любят талантливых парней.

— Ага! А ещё они любят «богатеньких» парней. Забыл?

— Та ладно тебе! Деньги — это мусор! У меня харизма, шо у Казановы… а та бумага с портретами, то пыль. Я не хуже напишу. Главное — дело своё любить и ценить, а ловэха сама к берегу прибьётся.

И тут в тишину вмешался парень, который суетился недалеко от остановки. Сеня сразу понял, что к чему. Это его соратник по несчастью. Тоже, по-любому, влетел на эту авантюру и не может спетлять.

Арсений шёл и прокручивал в голове разговор с этим странным молодым человеком, похожего на английского преступника девятнадцатого века, или же на эксгибициониста наших дней.

Как он скоротает с ним время ожидания? Главное, шоб не хуёво. Сеня начал разговор метров за десять от попутчика.

— Здравствуйте, а не подскажите, вы тоже в столицу? — На одном дыхании вывалил Сеня.

— Судя по времени — да. — Спокойно ответил парень

Сеня устроил допрос не хуже, чем в детективах Агаты Кристи.

— Вы тоже на поезде? Опаздывают чи шо? Не говорили как скоро будут? Точно приедут? — На кипишном тараторил Сеня.

— Точно приедут. Не переживай так. Уедем как-нибудь, — Надевая наушники.

— От и пообщались…

Арсений ещё разок глянул на билет, надеясь на то, что его лихо утешат циферки.

Сеня в шоке. Ахуевший от такого расклада, он начал кружить перроном, шатаясь словно маятник; снова подлетел к своему будущему соседу по приключению:

— Слушайте… Вам тоже туда? — Демонстрируя открытый жест рукой в сторону столицы.

— Другого варианта и быть не может. — Кратко ответил парень, демонстративно надевая наушник; Арсен отошёл от типа, всё также недовольный его интровертностью, нашептывая под нос:

— Всё окей! Новая жизнь уже на подходе.

Не успели они оглянуться и огромный локомотив, на лысых колёсах, парковался около перрона. Сеня обрадовался, как дитя; вышла проводница. Сосед достал паспорт и проник внутрь вагона.

Тётушка, на форменных щах, стопунула штриха, хватая его за шкирку. Рыжик, тот который похож на Джека, едва не приземлившись на попу, от мёртвой хватки этого бультерьера, глянул на неё перепуганными глазами, чувствуя жжение в области живота и ануса.

— В столицю? — поинтересовалась мадам. — Білет!

— Так точно! — Стиснув булки, достав из кармана клапоть бумаги.

Сеня немного словил «гага», не от глупости, а от того, что типочек оказался не таким уж Джеком, а обычным перепуганным пассажиром.

— Наступний!

— Златников. — Прошептал Сеня.

— Як? — Загорлопанила мадам.

— ЗЛАТ-НИ-КОВ!

— Паспорт!

Сенька рыскал по карманам, но паспорт спрятался в других местах.

Кипиш тревожно прокрался. В такой ситуации он впервые. Не выкупая как правильно решать такие ситуации; нагло двинул напролом и всё тут. Проводница хоть и казалась неповоротливой, но когда пересекли черту, она, словно вратарь сборной Ювентуса, напрыгнула на Сеню, создавая звуки тревоги.

— Стоять!

И тут перед его глазами нарисовалось отчаяние, в виде недовольной Фрёкен Бок. Время вокруг остановилось и он стоял со щенячьими глазами, поглядывая на женщину. Фиаско сбоку Арсена. Климакс со стороны проводницы.

— Ну, вы и так опоздали… пустите, пожалуйста…

— Поговори мені ще тут! Паспорт або наздоганяй!

Снова казалось, что всё в этой жизни выступает против и какие планы не строй, всё рухнет. Он глянул глубже в сумку; Джек грузил багаж. Слёзы накатывались на глазах Сени. Он не мог передать словами, какое это было чувство.

— Есть! — Протягивая документ. — Фух… Отчаливаем, мадмуазель.

— Проході! — Приказала железнодорожница, имеющая сходство с миссис Роуз с «Корпорации монстров».

— Йес, миссис Роуз. Всё-таки есть справедливость на свете. Меня тоже немного любит эта Вселенная. Я такой плейлист подготовил. Как нарублю музыки. Буду грустить и радоваться одновременно. Что будет дальше? Я не знаю. Знаю точно — всё будет алмазно. Студенческая жизнь, пьянки, гулянки, девочки… Билет прокомпостирован. Я готов газовать…

Сеня зашёл вовнутрь.

Путь. Его путь. Больше ничей. Новые горизонты. Грязь. Поезд. Вонь. Тухлые ханури с вонючими ногами. Грязные подонки. Один из них, тараном, влетел в Сеню и чуть не зашиб маленькую девочку.

— Ты… несчастный! — Хватая за ухо пьяницу. — Тут же дети! Куда ты летишь, летун?

— Эме… меме…

— Не жужжи мне тут и залазь на свою полку, шоб тобой тут и не пахло! — Приподнимая за ухо. — Бо я тебя на Тундру отправлю! Усёк?

— Угу…

Сеня припал на корты, заговорив с девочкой:

— Испугалась, принцесса? — Протянув конфету. — Держи, малышка. Маму найдёшь?

— Спасибо, дядь. — Пробежав по тамбуру к маме.

Прокуренный тамбур. Вокруг запах перегара. Повсюду пыль, грязь. Походка уверенная.

Купе. Четыре места. Столик. Запах бабушкиных пирожков. Вкус триумфа. Хоть тут не воняло. Жизнь, хоть в лотерею ебашь. Гоним без тормозов. Леса в окне. Хогвартс близко. Верхняя полка еще стояла холодной. Ща нагреем по Цельсию.

— Чай, кофе, шоколадки…

Арсен нарубил басы погромче, выглядывая великие столетние леса, прощаясь с тем, что последние восемнадцать лет было для него целой Вселенной.