LAVANDA. Audi cor tuum

Луциан Торпеда

Что делать, когда тебя гложет прошлое? Что не имеет цены, но имеет запах? Что скрыла в себе «зона комфорта»? Непринятый обществом, но противостоящий осуждениям. Наивный или открытый? Система кладёт на конвас, проводя болевые и удушающие. Она желает вывернуть наизнанку.«Хороший человек – это не профессия! Это призвание!»Деньги или мечта? Благо семьи или собственные принципы? Новая любовь или близкий круг?Всё, что ты видишь – это иллюзия. Выбор будет преследовать тебя всю жизнь. Решай! Книга содержит нецензурную брань.

3

Дышать стало как-то иначе. Легче. Глубже. Он смотрел по сторонам, с открытым ртом, думая как четко пройдёт его студенческая жизнь.

Ведь Арсений человек творческий. Представлял как будет движковать и творить, творить и движковать. В его голове были флэшфорварды не хуже, чем в американских фильмах. Пред ним вырисовывалось всё в самых ярких красках…

Как на куражах в клубе девчонку тискает, как на студии творит новый всплеск искусства, и как жизни радуется, улыбаясь людям в лица. Чувство, что вокзал близко, не подводило его.

Вдруг он почувствовал резкую и режущую боль в животе. Это была не срачка, а что-то намного хуже.

Перекусить бы едой домашней. Уже соскучился. Выкупив это, он сразу полез в рюкзак за бутербродом. Мама сделала.

Колбаса вперемешку с сыром и огурчиком входили в его ротовую полость, будто с голодовки годовалой; а запах какой поднялся. Ойойой. Разом он раскрыл следующий и повторил ритуал.

Сеню ни капли не попустило. Боль начала пульсировать сильнее. Изнутри он кричал так, что аж перепонки рвались, но внешне он не издавал ни еденной эмоции:

— Будто булоньку с иголонькой проглотил… — подумал Арсен.

Прошло лишь мгновение, а поезд уже припарковался на платформе: «Девять и три четверти».

Сеня подварился с такого расклада и выполз вслед за сумками, не давая себе скрутиться.

Щас бы ещё выход с этих лабиринтов найти. Туда-сюда. Чих — пых. Манёвр. Загруженный, шо ослик, Сеня дрифтовал по вокзалу не хуже гонщика-макаронщика.

Баулы отбивали ритм по ногам, мешая нормально газовать по столице, но Сеню эти препятствия мало колыхали.

— Вау! — Кружился Сеня, словно на тошнилке. — Какой огромный вокзал… Ну всё — жлоб в столице! Гагагагаг.

Здесь и поинтересней было. Снова цыгане наводили движуху. Повсюду стояли мафы, магазы, бабульки банчили контрабандными сижками, пирожками, игрушками и всякой всячиной; словно циркачи, на одном колесе, гоняла местная молодёжь, с беспроводными ушами; грязные разводилы и попрошайки; бывалые типы, которые брали хитростью, но это уже другой движ. Трафик ебейший.

— О! Метро!

Боль ещё и обострялась — злодейка. Может, это так какать хочется? Ой не факт!

— Это надо бы такси словить… — поставив сумки, — а где?

Честно говоря, ему было всё равно, какое такси он словит, лишь бы довезли до апартаментов. И вот — джекпот. Арсен поглядел прямо, а перед ним красуется ряд манящих, чернобровых кучеров, готовых везти его в любую точку столицы; конечно же за кругленькую сумму.

Сеня подлетел к бомбиле, чуток скрученным в бублик:

— Здравствуйте. На Крайнюю 19 довезете? — Сквозь зубы и спазмы.

— Конечно довезу. — Приветливо ответил бомбила.

— А сколько это будет стоить?

— У меня счётчик!

— Человеческий?

— Самый, чьто не наесть в городе…

— Эх… поехали! Куда вещи закинуть можно?

— В багажник, голубчик… в багажник.

Сеня почувствовал, что сейчас наступает пик его боли; будто гвозди переваривались. Закидывая сумку, мелкой перебежкой он заполз в салон, на переднее сиденье; пахло тут не только салоном иномарки, но и наёбом. Сеня сразу нащупал глазами тот самый счётчик, но сейчас не об этом.

Боль помалу прекращалась, и он начал чувствовать себя свободней и легче…

— Обстановка по кайфу… вроде, берут попуски.

Арсен не успел получить свою дозу счастливого облегчения, а карета пустилась в путь.

Они летели просторами утреней и солнечной столицы. Как же Сеня сиял… Ничего не могло подпортить его настроения. Он смотрел по сторонам и погружался в объятия эйфории.

Этот город просто пленил его… Многоэтажки, которые прорастали как грибы… Люди… Бешеное движение, красивые автомобили… Мосты… и великий Днепр, отбивающий от себя блики солнца, превращая их в золото.

Глянув на циферблат счётчика, он крапаль начал минжеваться. Цифры отображали большую половину карманных денег, которые дала в дорогу мама. Аж в пот кинуло. Хоть бери, открывай двери на ходу и выпрыгивай, как в Голливудских боевиках.

— Студент?

— А? — Немного завтыкав. — Ага, студент.

— А чьто за универ?

— Культуры.

— Аааа… этот! Долго в дороге был?

— Часа четыре…

Он видел как на счёт водиле накапало целое состояние.

— Долго ехать, шеф?

— Наслаждайся, сынок. Крайняя 19? Минут десять.

Сеня кинул стеснительного косого на счётчик и в голову залетела мысль:

— Может, там хоть на два делить нужно или хуй его знает… Не утешай себя! Наебали!

Как только они проехали мост, Сеня понял, что не вся столица такая красивая. Бывали места, напоминающие родной район. Ну, прям один в один. Хрен отличишь.

Рынки, ободранные девятиэтажки, разбитые дороги. Удивляло только то, что все «Феррари», дорогие рестики, элитные новострои рассеялись как облако дыма. Точнее, слились воедино.

С одной стороны — «Порш», а с другой — БОМЖ, на обочине исполняет треки «Сектор газа».

— Ожидал такой масштаб?

— Чувствую себя пылинкой среди каменных джунглей…

— Да, голубчик… помню такое чувство лет двадцать пять назад.

— Тоже приезжий?

— Ага… — глубоко вдыхая. — Приехал покорять столицу… Гы.

— Как я прям! Гы.

— На физвосп поступил?

— Та какой физвосп? Круче. На художника.

— Я бы не сказал…

— Знаете… скажу вам по секрету, — приклоняя голову поближе, — я всю жизнь плотно горю искусством.

— Первый раз такое вижу, чьтобы художник…

— Шо?

— Та ниче. Просто я всегда художников какими-то пидорковатыми воображал… ранимыми, слабыми чьтоли.

— Гага… так я тоже милый и робкий.

— С квадратным лицом, в спортивном костюме…

— Отличный стиль я считаю. Свободно. Яйки не сжимает.

— И богатырскими плечами.

— Всё может быть. Батька — район таким склепал. Хах. Сколько в эти плечи залито…

— Можно нескромный вопрос?

— Попробуйте.

— Много вас, спортсменов, в бандиты уходят?

— Ха! Хороший вопрос. Я не ушёл, но на родине — это основный вид заработка: бандосы, кидалы, и на сухой — барыги.

— А ты?

— Я не барыга. Не хочу так зарабатывать.

— Та я не об этом. Что тебя так переломало?

— Другие приоритеты, начальник.

— Но художник — это ж чьто один патрон в револьвере.

— Не понял.

— Как Русская рулетка. Никогда не знаешь где выстрелит.

— Знаете как оно бывает? И револьвер есть, и патрон, а порох весь отсырел.

— Город, сыночек… большой. Глотает людей, внедряя их в такую систему, чьто представить страшно. Промоют голову. Деньги тебя в танце закружат и забудешь свои мечты… я был в этой яме… до сих пор, сука, застрял… словно в топь вязкую окунулся. — Положив руку на плече. — Борись! Будет сложно, но ты иди самой сложной дорогой!

— Уго…

— О тебе узнают. Зуб даю!

— «Может, я сплю?» — На миг показалось Сене.

Сеня ехал с неебически охуевшими глазами. А ещё и этот аферист сейчас половину карманного имущества отберёт. Да ещё и ебнутый маленько. За систему задвигает. Заебись день начался.

Он вытянул телефон из кармана, чтобы чекнуть километраж, который предстоит проехать.

Вбил в навигатор: «Крайняя 19»… Поиск… «За углом?» — Приморщил он лоб от удивления.

— Ну, подъезжаем… дыхание что-то перехватило. Не могу поверить, что мой путь начался. Стану таким художником, шо равных мне во всем мире не будет! Я подарю новое искусство!

В этот момент Арсен не думал о деньгах. Он был готов окунуться в своё приключение, длиною в жизнь. Как же у него горели глаза.

Водила рядом, полюбе думал, что Сеня под стаффом, но тот уже не обращал внимания ни на счётчик, ни на взгляд этого передерганного мужичка.

— «А, может, спетлять от него по шурику? Я щас сумки под мышки и погнал на четвёртой скорости покорять высоты небоскребов. Он же не обеднеет. Ещё миллион таких лохов надыбает.» — Подумал Сеня и глянул на бомбилу.

Таксист держал его взглядом и ждал свою награду.

Арсен лет с четырнадцати не понимал, почему все так трясутся за эти бумажки с рисунками. Волновал его этот вопрос. Он знал только одно, что человек остаётся человеком, пока им руководит мечта… истинная мечта, а люди — это материалисты, которые разучились верить в чудеса; в этом и есть проблема.

— «Ого!» — Подумал Сеня — «Где это я такое услышал?»

Водила уже заебался ждать и горел от жажды получить свои миллионы.

— Мужик, это ж много! Может, скидон как студенту?

— Считай первое правило ты усвоил…

— Какое?

— На лоха клюёт любая рыбка!

— От жучара!

Арсен достал «котлету» с кармана и начал отсчитывать купюры бомбиле.

Водила засверкал ярче любой лампочки. Глаза горели, руки тряслись, как будто это было впервые. Когда шеф ухватился за деньги, то резко изменился. Его движения стали плавными и спокойными.

Он сунул бумагу, с особой хладнокровностью, вглубь бардачка, выпроводив взглядом Арсения из машины.

Сеня всё это дело выкупил, немного растерялся, дёрнул за ручку, толкнул дверь, но хуй на!

— Шо такое? — Поинтересовался старый аферист. — То, шоб ты голубчик не убежал.

— Так уже всё. Опускайте защёлку.

Водила опустил защёлку.

Сеня на улице. Пересчитал лове, глянул из-под лба на бомбилу, сказав самому себе:

— Зато с комфортом… и кондером.

На улице была невыносимая жара. Пахло лесом, потняком абитуриентов и их родителей.

Очередь на заселение в общагу тянулась аж до другого конца улицы. Будущие первокурсники суетились, бегали. Их родители что-то прикрикивали и нервно махали руками.

Экстерьер порадовать Сеню не мог. Общага была больше похожа на локацию для съёмок фильма ужасов:

— Пиздец романтика… — вырвалось у него

Арсен повернулся в сторону таксиста и немного залип. Бомбила кивал головой взад — вперёд, ухмыляясь, будто знал финал этой истории.

— У тебя всегда есть выбор!

— Угу… — ответил загипнотизированный Сенечка.

Бомбила молча повернул ключ зажигания и через мгновение растворился, как кофе 3 в 1.

Сеня оглянулся, посмотрел по сторонам, взялся за сумку и поплёлся вперёд…