Пальмы в снегу

Лус Габас, 2012

1953 год. Килиан и его брат Хакобо покидают родной город Уэску и отправляются на далекий, неизвестный и экзотический остров Фернандо По. Там их ждет отец, хозяин плантации Сампака, где выращивают и жарят один из лучших какао в мире. На этих вечнозеленых и теплых берегах братья открывают для себя жизнь колонии, так не похожей на скучную и серую Испанию; разделяют тяжелую работу на плантации; изучают культурные различия и сходства между приезжими и коренными жителями; и познают дружбу, страсть, любовь и ненависть. Но один из братьев переступает запретную черту и безнадежно влюбляется в туземку. Их любовь и сложные отношения между поселенцами и островитянами меняют отношения братьев и ход их жизни, и становятся источником тайны, которая повлияет даже на будущие поколения. 2003 год. Кларенс, дочь Хакобо и племянница Килиана, хочет узнать о своем происхождении и окунается в прошлое, где обнаруживает эту тайну, которая наконец-то будет разгадана.

Глава 5

Дело закрыто

Через пару дней управляющий отправил Килиана и Грегорио в магазин Рибароса забрать заказанные товары. От Антона Лоренцо Гарус слышал, что у Килиана с напарником не складываются отношения, и он решил, что контакт вне плантации им не помешает. Гарус много лет знал Грегорио и не считал его опасным человеком (разве что немного грубым), но был уверен, что Грегорио умеет заставить людей подчиняться. Также, по его мнению, Грегорио был прекрасным «фильтром» для проверки молодых работников. Поработав с ним, новички или уезжали из колонии, или привязывались к острову если не навсегда, то надолго. От Килиана Гарус ожидал привязанности.

Всю дорогу до города Килиан молчал, и не только потому, что сказать было нечего, — просто Грегорио заставил его сесть за руль. Все внимание было сосредоточено на том, чтобы справиться с тяжелым грузовиком и не дать повода придираться. Он старался вести «студебеккер» так ровно, как только умел (особенно трудно это было сделать на проселке).

В магазине их встретила сияющая Хулия. Ее вообще было трудно представить без улыбки. Но на самом деле она была огорчена. Ужин превзошел все ее ожидания, но после этого она не видела Хакобо. Она специально посетила самые популярные (в ее представлении) уголки Санта-Исабель, отсидела полуденную воскресную службу в соборе, заглянула в «Чирингито» на Пласа-де-Эспанья, надеясь, что столкнется с ним, но тщетно. Зато два часа, проведенные в обществе Хакобо, пока его младший брат развлекал разговорами родителей, она пребывала на седьмом небе. Завидев Килиана на пороге с Грегорио, она слегка растерялась, но это не уменьшило ее улыбки. Сам Килиан был рад снова увидеть девушку, хотя и чувствовал вину за обман, придуманный Хакобо.

— Для вас все готово, — сообщила Хулия. — Отец проверяет последние ящики. Но лучше бы подогнать машину поближе.

— Что ж, Килиан, — распорядился Грегорио. — Сегодня ты за рулем.

Килиан заметил, что девушка поморщилась, услышав насмешливый тон, но все-таки вышел.

— Так вы разрешили субботний конфликт? — как бы между делом спросила она.

— Субботний конфликт? — нахмурился Грегорио.

— Да. Поножовщина у вас в Сампаке с множеством раненых…

— Кто это тебе сказал?

— Паренек, который приезжал за Хакобо и Килианом.

— Ничего такого у нас на плантации не случалось! — рассмеялся Грегорио, покачав головой.

Хулия непонимающе моргнула.

— Но…

— Я видел Килиана и Хакобо в «Анита Гуау» в одиннадцать вечера, — заявил мужчина. — Все парни из Сампаки там были, причем в таком цветнике…

Хулия покраснела и сжала зубы, подбородок задрожал от гнева. Вот как… Хакобо обманул ее и родителей!

Она была уверена, что подходит ему. Детство оба провели в Пасолобино, а отрочество — здесь, в Африке. Неужели он не понимает, что они будут хорошей парой? Да, это верно, он все время искал повода, чтобы поговорить не с ней, а с кем-то другим. Тем не менее ему нравилось быть с ней, она в этом не сомневалась. Хакобо всегда смеялся ее шуткам, не сводил с нее своих чудесных зеленых глаз! И руки их касались друг друга по меньшей мере трижды.

Хулия была совершенно раздавлена, а Грегорио продолжал наседать. Сделав вид, что с интересом разглядывает какие-то вещицы на полке, он тихо произнес:

— Про Килиана не знаю, а вот Хакобо, тот стал настоящим «минингеро». Не сомневаюсь, скоро он и брата этому научит. — Последовал шумный вздох. — Молодежь никогда не слушает старших, а переизбыток алкоголя и женского общества — гремучая смесь. Что ж, так бывает. — Он поднял взгляд и улыбнулся; Хулия была готова разрыдаться. — Не они первые, не они последние.

Вошел Эмилио, а вслед за ним и Килиан. Девушка, кусая губы, отвернулась.

— Грегорио! — Эмилио протянул руку. — Сколько же мы не виделись! Как дела? Ты что, совсем из джунглей не вылезаешь?

— Нечасто, Эмилио, нечасто, — Грегорио тепло пожал протянутую руку. — Все какие-то дела находятся. Я только по субботам в город наведываюсь, ты же знаешь…

Хулия резко обернулась. Ей не хотелось, чтобы отец услышал то же самое, что пришлось услышать ей.

— Папа, я не могу найти болты нужного размера, — сказала она, передавая отцу образец. — Можешь посмотреть на складе?

— Да, конечно.

На Килиана она даже не взглянула, а Грегорио продолжил экзекуцию.

— Надеюсь, я тебя не сильно расстроил? — шепнул тот девушке.

— Ты — меня? — фыркнула она. — Думаете, белые женщины не знают, как вы проводите время? Мы не дуры.

— Прошу прощения, что влез не в свое дело, — Грегорио скривил губы в наигранном смятении. — Не надо мне было говорить, тем более что это никакой не секрет.

Кулаки Килиана сжались, он догадался, что произошло, и хотел врезать мерзавцу, но тут снова появился Эмилио. Мужчины коротко переговорили и попрощались; на лице Грегорио играла победная улыбочка.

Проводив посетителей, Эмилио поинтересовался:

— Что с тобой, дочка? Ты неважно выглядишь.

— Все нормально, папа, — попыталась улыбнуться Хулия, внутренне сгорая от ярости. Ну ничего, она еще заставит Хакобо заплатить за ложь!

Снаружи Килиан дал волю своему гневу.

— Доволен собой, Грегорио? — прошипел он. — И чего ты добился?

— А ты мне не выговаривай, — презрительно бросил тот. — Что, на воре шапка горит?

— Да за такое морду бьют!

Грегорио упер руки в бока. Килиан был на полголовы выше, но сам он — физически сильнее.

— Давай, рискни! Или кишка тонка? — Он толкнул парня. — Докажи, какие вы, горцы, смельчаки!

Килиан схватил Грегорио за запястья и, напрягая мышцы, сдавил со всей силы. Увидев удивление в глазах мужчины, с отвращением выпустил. Забрался в кабину грузовика и завел мотор. Когда все ящики были загружены, он рванул с места так, будто управлял машиной с рождения.

Еще через пару недель начался март, самый жаркий из месяцев и последний перед сезоном дождей. Шоколадные деревья на плантациях начали покрываться мелкими желтыми, розовыми и красноватыми цветками. Напитанные влажностью последующих месяцев, эти нежные цветки должны были превратиться в стручки, наполненные бобами. Но было и много пустоцветов, а когда пустоцветов было слишком много, год считался убыточным.

Дни протекали спокойно. Работа была монотонной и однообразной. Все знали свое дело: кто чинил дома, кто заботился об урожае, кто готовил склады и сушильни к сбору какао в августе. Килиан привык к этой рутине. После разборки у магазина, про которую он не рассказал никому, даже брату, Грегорио стал осторожнее. Он не особенно учил его чему-то, но уже и не придирался. Однако Килиан держал с ним ухо востро.

Пару раз Килиан приезжал в «Анита Гуау» и видел там Сад, но не проявлял к ней интереса. Как и она к нему — кавалеров у нее было хоть отбавляй. Гораздо чаще Килиан ходил в кино с Мануэлем в «Марфиль», или же они просто болтали на выходящей к морю террасе, где в сумерках носились огромные летучие мыши.

Однажды утром, когда Антон и Хосе рассказывали Килиану о тонкостях работы в сушильне, пришел Мануэль и показал открытку.

— Гляди, Килиан. Мои старые приятели из больницы в Санта-Исабель приглашают на званую вечеринку в казино в субботу. Надеюсь, ты тоже придешь. И остальных я тоже позову.

— Вечеринка в казино? — переспросил Антон. — Такое нельзя пропустить! Там будет вся островная элита! Обычно работникам плантации такой шанс редко выпадает.

— С радостью! — Глаза Килиана вспыхнули. — Но что туда нужно надеть? У меня и костюма-то подходящего нет.

— Хватит пиджака с галстуком, — улыбнулся Мануэль. — В приглашении сказано: смокинг необязателен.

— Я одолжу тебе галстук, если своего нет, — хлопнул сына по плечу Антон.

Мануэль пообещал заехать в обед, и экскурсия по сушильне продолжилась. Антон приподнимал крышки над гигантскими поддонами, где вскоре будет обжариваться какао, и Килиан видел, что ему нелегко. Когда Хосе отошел, он обратился к отцу:

— Пап, я хочу с тобой поговорить…

— Да? — поднял на него глаза Антон.

— В общем, мы с Хакобо думаем, что тебе стоит вернуть в Испанию. Ты можешь не соглашаться, но мы же видим, как ты устал. Это на тебя не похоже. Почему ты не сходишь к врачу? — Отец молчал, и он продолжил: — Если дело в деньгах, то ты знаешь, что мы с братом зарабатываем достаточно, чтобы покрыть все расходы, больше даже… Да и когда ты последний раз видел маму?

Антон слабо улыбнулся, потом окликнул Хосе:

— Слышал, что сказал Килиан? То же, что и вы с Хакобо. Вы что, сговорились?

Хосе расширил глаза, изображая неведение.

— Откуда мне знать, о чем вы говорили, Антон? — Обращение «масса» он опустил — отец не позволял своему верному многолетнему другу называть себя так.

— Да все ты знаешь, старый негодяй! Вы все хотите от меня избавиться!

— Для твоего же блага, папа, — настаивал Килиан.

— Твои сыновья правы, — вздохнул Хосе. — Сам подумай, сможешь ли ты пережить следующий сбор урожая? Поедешь домой, врачи в Испании пропишут тебе что-нибудь, что улучшит твое здоровье.

— Врачи лечат от одного, а умираем мы от другого!

Килиан открыл было рот, чтобы возразить, но Антон вскинул руку.

— Погоди, сынок. Я вчера разговаривал с Гарусом… После урожая, на Рождество, я поеду домой. Не хотел говорить вам, пока это было не точно. Отдохну, а когда вернусь, буду работать в офисе… Все будет зависеть от моего состояния, конечно.

Килиан был бы рад, если б отец навсегда распрощался с колонией, но не стал настаивать. Может, приехав в Испанию, он передумает. К тому же он привык к физическому труду и едва ли сможет найти себя в качестве «массы-клерка», как звали здесь тех, кто сидел в конторе. Впрочем, отец все равно поступит так, как сочтет нужным, к мнению других он никогда не прислушивался.

— Ну, теперь я спокоен, — признался Килиан, — хотя до Рождества еще далеко.

— Как только сушильни заработают, сынок, время полетит незаметно. Не успеешь оглянуться, как услышишь рождественские гимны! Так, Хосе?

— Все верно.

— Мы с тобой тонны прожарили и отгрузили за эти годы.

Килиан обожал слушать рассказы о давних временах, восходящих к началу века. Он с трудом мог представить Санта-Исабель, застроенный хижинами из бамбука, улицы, покрытые рыжей пылью вместо асфальта… Хосе со смехом вспоминал свое детство, когда белые господа, приехавшие сюда, потели во фраках.

— Масса Килиан, знаете, когда я родился, в Санта-Исабель не было ни одной белой женщины!

— Как так?

— Несколько жили в Бесиле, с мужьями-колонистами. И жизнь у них была очень тяжелая… Но в городе не было ни одной.

— Когда раз в три месяца к Фернандо-По подходило средиземноморское судно, все магазины закрывались, — добавил Антон. — А как же! Все бежали в порт узнать новости из Испании.

— И белые должны были обязательно возвращаться в Испанию каждые два года. Иначе им было не выжить в тропиках: они все быстро умирали. Мало кто пережил те времена. Но сейчас все по-другому…

— Верно, Хосе, — кивнул Антон, — мы многое повидали. Времена изменились, с тех пор как я жил здесь с Марианной.

— И многое еще изменится, Антон, — добавил Хосе, покачав головой. — Многое изменится!

В субботу Килиан нарядился в светлый костюм, который Симон предварительно отгладил, повязал узкий галстук и зачесал волосы назад с помощью геля. В зеркале он едва себя узнал. Настоящий франт! В Пасолобино ему не приходилось так наряжаться. Там в его распоряжении был лишь темный костюм для «выхода в свет», когда случалась свадьба у кого-нибудь из кузенов или знакомых. В этом же костюме он ходил на похороны.

Ровно в семь Мануэль, Хакобо, Килиан, Матео и Марсиал отправились на вечеринку.

— Как же вы проживете без «Анита Гуау»? — пошутил Килиан по дороге.

— Нужно открывать новые горизонты, — засмеялся Хакобо. — Не каждый раз выпадает шанс поехать в казино. К тому же, если будет скучно, мы уйдем. В образе «ньянга-ньянга» мы везде будем иметь успех!

Все рассмеялись. Килиан не понял, но ему объяснили, что «ньянга-ньянга» у «дикарей» означает «элегантный».

Казино находилось в Пунта-Кристина, в тридцати метрах над уровнем моря. Первое, что бросилось в глаза, — огороженный сеткой теннисный корт и большой бассейн, выложенный по кругу черно-белым кафелем, с двумя досками для прыжков в воду. С террасы открывался великолепный вид на подковообразную гавань с множеством стоящих на якоре лодок.

Из всей компании Мануэль единственный бывал тут раньше, и он уверенно повел друзей на звуки музыки. Они зашли в вестибюль, пересекли гостиную, где весело болтали гости, и вышли на просторную террасу, откуда можно было спуститься в танцзал, по периметру которого стояли столики. На сцене оркестр, довольно большой по составу, играл приятную фоновую музыку; танцующих пока что не было.

— Танцы начнутся после ужина, — объяснил Мануэль и вскинул руку, приветствуя кого-то. — Сегодня тут будет шумно. Пришли даже те, с кем я сто лет не виделся. Вы извините, я к ним подойду ненадолго.

Конец ознакомительного фрагмента.