Любовник для Карлы. Часть вторая. Возвращение

Луиза Хартманн

Эта книга – вторая часть и продолжение романа «Любовник для Карлы».А в первой книге Карла, которая живёт и работает в Париже, разочаровавшись в любви, заказывает себе любовника – робота из Японии. Так она познает впервые в жизни, что такое безупречный мужчина и чудесный любовник. Все было как в сказке, но однажды он вышел из строя…

© Луиза Хартманн, 2018

ISBN 978-5-4493-9630-3 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-9631-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Самолёт приземлился в аэропорту Шарль-де-Голль ровно в полдень.

Стоял знойный майский день. Гул голосов, переполненный зал прибытия, запах кофе и круассанов — Карла возвращалась в реальный мир, домой, в Париж.

Её Париж, город, который она то любила, то ненавидела, где отдавалась страстям и сентиментальной неге, где пережила горечь разочарований, разбивших её сердце вдребезги, город, где ей приходилось снова и снова собирать себя по кусочкам…

До тех пор, пока в её жизнь не вошёл Робер…

Карла сняла свою сумку с ленты и вышла на улицу. Перед её взглядом предстала вереница такси, длинная очередь только что прибывших людей, горы чемоданов и сумок разных цветов и размеров. В нос ударил запах моторов и разогретого асфальта вперемежку с духами. Все спешили поскорее уехать, и почти у каждого подъезжающего такси разгорался короткий спор за право поехать первым. Водители привычными движениями закидывали чемоданы в багажник, запрыгивали в машины и резко давали газ, со свистом отъезжая от аэропорта.

Парижское такси… Да, она дома…

Когда подошла очередь Карлы, она поспешно села в машину и положила дорожную сумку на колени. Ей хотелось как можно скорее отъехать.

Таксист кинул на неё спрашивающий взгляд. «Парк Монсо,» — коротко бросила она — и машина помчалась по скоростной трассе, ведущей в город. За окном сначала медленно, а потом все быстрее поплыли фермерские угодья со свежевскопанными длинными грядками, за ними — выстроенные в стиле барокко дачи парижан, и наконец, они въехали в Париж. Множество светофоров, цепочка маленьких бакалейных лавочек со снующими парижанами, ворота Клиши…

Париж, который она знала раньше, Париж без Робера…

Она почти не тосковала о нем в последнее время. Когда Тадао водил её по Киото, ей иногда казалось, что рядом с ней Робер, просто с другим лицом.

У него были те же манеры, похожий голос, живые глаза, мягкий взгляд. Тёплые руки, нежно сжимающие её ладони, когда они оставались вдвоём. Пристальный взгляд, устремлённый ей в лицо каждый раз, когда он рассказывал что-то или спрашивал её о чём-то. Он не задавал много вопросов, но на один из них она так и не ответила — хочет ли она, чтобы Робер вернулся. Она не знала, что ответить. Робер был слишком дорог для неё. В нем были все те мужские качества, о которых она мечтала, когда оставалась одна, сидя долгими вечерами с книгой в руках на своём маленьком балкончике. Он был самим совершенством. Ей вдруг вспомнились его слова в один из последних вечеров:"Я — твоя игрушка, ты не можешь выйти за меня замуж и иметь детей.»

Она увидела перед собой лицо Робера, его глаза с тем блеском, который она никогда прежде не встречала ни у одного из своих любовников, и горячая волна прокатилась по всему её телу, поднялась к груди и застряла в горле.

Карла вышла из такси напротив своего дома. Чувство тоски внезапно наполнило её, когда она вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь. Войдя в свою квартиру, она постояла несколько минут посреди комнаты, словно привыкая к ней, потом скинула с себя всю одежду и пошла в душ. После душа она открыла дверь на балкончик, взглянула на почти высохшие кустики базилика и розмарина. Покачала головой, набрала полный кувшин воды, вернулась на балкон, бережно полила оба кустика. Вернувшись в комнату, она скинула полотенце на пол, бросилась на постель, закуталась простыней и почти сразу уснула.

Её разбудил долгий дребезжащий звонок. Не сразу поняв, где она находится, Карла оглянулась растерянно вокруг — знакомая обстановка окружала её, она дома… Она схватила трубку и проговорила чуть осевшим голосом:

— Слушаю…

— Карлетта, детка, что случилось? — подобно летнему граду, затарабанил голос мамы. — Наконец-то! Я уже перезвонила всем твоим подругам. Звонила Бруно, он сказал, что Робер заболел, и ты повезла его в Японию, домой. Как он? Что с ним случилось? Святая Мадонна, он так молод! Моя детка, ты, наверное, очень переживаешь? Хочешь, я приеду, и ты мне все расскажешь?..

Карла вдруг вспомнила все, весь ужас, который ей пришлось пережить в тот день, когда она увидела неподвижное тело и живые молящие глаза.

Тарахтящий без остановок голос мамы окончательно разбудил её. На последний вопрос она поспешила ответить:

— Нет, нет, мамуля, тебе не нужно приезжать. Все в порядке. Я отвезла Робера в больницу. Он уже чувствует себя лучше. Почему не остался здесь в больнице? Оказалось, что ему не подходит наш климат, пришлось срочно отвезти его в Японию, — на ходу придумала Карла. — Я позвоню тебе потом. Извини, я очень устала с дороги. Я тоже тебя люблю. Целую.

Карла положила трубку, откинулась на подушку и уставилась в потолок. Пролежав так несколько минут, повернула голову к будильнику и посмотрела на часы. Половина пятого. Можно выпить чаю и снова уснуть. До утра. А утром пойти на работу. Все, как прежде.

И все-таки, все было не как прежде…

Она встала, включила чайник, открыла свой шкаф. На глаза попалось платье от Каролины Херрера. То самое, в котором она впервые увидела Робера. Как он был мил на лестнице с газетой… Она взяла платье, уткнулась в него носом и закрыла глаза. Запах вернул её в события того дня. Вот она бежит по лестнице, распахивает дверь, толкает ею незнакомца и забегает в парадную. Возвращается, чтобы извиниться и видит его лицо. Его лицо… Как ей не хватает этого красивого лица с нежной благородной улыбкой. Теперь только она поняла, что улетела, не навестив его. И что она почти не думала о нем там, в Японии…

Там, в Киото, Тадао занял все её мысли. Но ей казалось, что это Робер провожал её в гостиницу и приглашал на ужины, нежно держа под локоть, когда она садилась в такси…

Конечно, внешне Тадао был другим со своим бледным черноглазым лицом, обрамлённым черными блестящими волосами, всегда аккуратно и тщательно уложенными. Но в поведении, чертах характера и даже в походке, Карла узнавала Робера…

По-прежнему прижимая к себе платье, она глянула на телефон. «Я же обещала позвонить ему, когда вернусь в Париж. Но почему-то все время думаю о Робере…»

Она увидела накинутое на кресле красное кимоно. И поняла: все напоминает о Робере. Даже парижское такси, в котором она ехала из аэропорта.

Она прошла на кухню и заварила себе душистого чая. Надела кимоно и, прихватив из коробки печенья, снова вернулась в постель. Теперь она была в полном смятении. Робер был таким родным и близким, но Тадао был живым мужчиной, к тому же это он изобрёл и создал Робера. В каждом движении Робера угадывались черты Тадао — и наоборот.

Перед её взором возник сначала Робер, потом Тадао. Черты их лиц отличались, но мягкий, добрый взгляд, ласковая улыбка четко очерченных губ были абсолютно идентичны. Карла невольно улыбнулась, вспоминая нежные поцелуи сначала Робера, а потом Тадао.

Тадао создал Робера по своему образу, он даже дал ему свою фамилию, значит, в принципе — это один персонаж, думала она, закинув руки за голову. Шёлковые рукава кимоно издавали запах роз и бергамота, напоминая ей о последнем вечере, проведённом с Робером.

Карла допила чай, поставила чашку прямо на пол перед диваном, завернулась в простыню и снова начала погружаться в сон.

Она засыпала, наполненная той нежностью, которую ощутила в первый же день, когда увидела Робера. У неё больше не было чувства одиночества, как прежде. Не было чувства пустоты, которое всегда мучило её после расставания или непонятного исчезновения очередного «принца», «графа Монте Кристо», или ещё какого-нибудь героя романа. Её никто не предал, просто в силу обстоятельств удалился, ушел на время. Теперь для нее Робер и Тадао воплотились в одно лицо. Засыпая, она представляла их двоих вместе с ней и улыбалась своим мыслям. Да, это был один человек… человек и его отражение, его копия, со слегка изменённой внешностью… Внешностью, которую создала она…