Долгий путь домой

Луиза Пенни, 2014

После тяжелого ранения старший инспектор Арман Гамаш выходит в отставку и переезжает жить в деревню Три Сосны. Тихая размеренная жизнь, в которой нет места преступлениям и убийствам, вполне его устраивает. Однако и здесь ему не дают покоя. Соседка обращается к нему с просьбой разыскать ее мужа, художника Питера Морроу. Он уехал, чтобы разобраться в себе и своем творчестве, но обещал вернуться ровно через год. Прошли все сроки, а от Питера нет никаких известий. Призвав на помощь своего верного помощника Бовуара, Гамаш начинает новое расследование. Ему удается выяснить, что Питер успел объездить всю Европу, побывать в самых невероятных местах, но цель этих перемещений остается непонятной. Известно лишь, что за это время им написано несколько очень странных картин. Затем беглец вернулся в Канаду, и его следы затерялись в квебекской глуши. Жив ли он? А если нет, то не стал ли жертвой преступления? Впервые на русском языке!

Глава пятая

Следующее утро было ярким и теплым.

Рейн-Мари вышла из передней двери на крыльцо и чуть не наступила на мотылька. Он лежал на спинке прямо под лампой, с распростертыми, словно в экстазе, крыльями.

Арман, Рейн-Мари и Анри зашагали вверх по холму, мимо маленькой церкви, мимо спа-гостиницы и старого дома Хадли. Они прошли через туннель из деревьев. Они видели свои следы, оставленные на земле вчера. И позавчера.

Наконец следы оборвались. Но эти трое пошли дальше. Дальше на сто ярдов. Всегда немного дальше. Пока не почувствуют, что пора поворачивать.

На обратном пути они присели на скамью отдохнуть.

— Похоже на компас, правда? — сказала Рейн-Мари.

Арман швырнул мячик страждущему и неутомимому Анри, потом обдумал ее слова.

— Ты права, — улыбнулся он. — Я и не замечал этого.

Деревня Три Сосны была построена вокруг деревенского луга. Дома образовывали круг, из которого выходили четыре дороги, словно указатели четырех стран света. Гамашу стало любопытно, действительно ли они идут на север, юг, восток или запад.

А что, если Три Сосны и в самом деле компас? Указатель для тех, кто сбился с курса?

— Расскажешь мне о Кларе? — спросила Рейн-Мари.

— Боюсь, что нет, mon coeur.

Гамаш посмотрел на нее с несчастным видом. Он ничего не утаивал от жены. Приходил со службы домой и рассказывал о вещдоках, о подозреваемых, о собственных подозрениях. Он делал это, потому что доверял Рейн-Мари и хотел, чтобы она участвовала в его жизни. Они обсуждали убийства, которые он расследовал, а также книги и старые документы, над которыми работала Рейн-Мари в Национальном архиве.

Но кое-что, кое-что Гамаш хранил в тайне. Были вещи, о которых он никому не говорил. И он знал, что у Рейн-Мари тоже есть секреты. Доверенные ей другими людьми.

— Однако Жану Ги ты сказал.

Она не обвиняла — просто спрашивала.

— Я совершил ошибку. Когда мы пришли к Кларе побеседовать о ее проблеме, она дала понять, что я не должен был так поступать.

Он чуть поморщился, и Рейн-Мари заподозрила, что Клара выразилась слишком резко.

— Но она ведь хотела, чтобы ты помог ей в чем-то.

Голос Рейн-Мари звучал спокойно, хотя сердце колотилось. Она знала: если Клара просит Армана о помощи, то речь идет не об установке мышеловки, или обрезке живой изгороди, или починке крыши. Все это Клара умела и сама.

Если уж она обратилась к Арману, то за помощью, которую мог оказать только он.

— Я ее неправильно понял. — Он усмехнулся и покачал головой. — Как же быстро можно потерять чутье. Утратить способность принимать сигналы.

— Ты не потерял чутье, а расслабился, — возразила Рейн-Мари.

Она знала: что бы сейчас ни говорил ее муж, от его внимания мало что ускользало. И если он решил, что Клара просит о помощи, то, скорее всего, так оно и было. Какая же помощь требовалась Кларе и почему она передумала?

— А ты собирался ей помочь? — спросила она.

Гамаш открыл рот и тут же закрыл его. Он знал правильный ответ. Равно как и правдивый. И сомневался, что они совпадают.

— Что же, нужно было ей отказать? — Почувствовав, как нелюбезно это прозвучало, он продолжил: — Ну, теперь это чисто академический вопрос. Она ничего от меня не хочет.

— Может, она просто ждала, что ты ее выслушаешь. — Рейн-Мари положила руку ему на колено и встала. — Ей не нужно было твое тело или душа, mon vieux^[21]. А только ухо.

Она наклонилась и поцеловала его.

— Увидимся позже.

Арман проследил за тем, как его жена и Анри спускаются по тропинке в деревню. Потом он вытащил из кармана книгу, надел полукруглые очки и открыл книгу на закладке. Немного помедлил, вернулся к самому началу и стал читать с первой страницы.

— Недалеко же вы продвинулись.

Гамаш закрыл книгу и посмотрел поверх очков. Клара стояла перед ним, держа две кружки кофе с молоком. И пакетик круассанов.

— Мирное подношение, — пояснила она.

— Как на Парижской конференции, — сказал Гамаш, принимая ее дар. — Если речь идет о территориальном разделе, то я беру книжный магазин Мирны и бистро.

— А мне оставляете пекарню и магазин месье Беливо? — Клара немного подумала. — Я предвижу войну.

Гамаш улыбнулся.

— Простите меня за вчерашний вечер. — Она села. — Не стоило мне все это говорить. Спасибо за предложение помощи.

— Нет, с моей стороны это было самонадеянно. Никто лучше меня не знает, что вы сами можете о себе позаботиться. Вы были правы. Вероятно, я настолько привык иметь дело с проблемами, требующими разрешения, что вижу их даже там, где их нет.

— Наверное, это трудно — быть оракулом.

— Вы и представить себе не можете.

Гамаш рассмеялся и почувствовал, что ему стало легче. Может быть, она и в самом деле хотела, чтобы он только выслушал ее. Может быть, ничего большего она от него и не ждет.

Они ели круассаны, роняя крошки на землю.

— Что вы читаете? — спросила Клара.

Она впервые открыто заговорила об этом.

Гамаш положил свою большую ладонь на обложку и захлопнул книгу, словно для того, чтобы история не выскочила наружу.

Потом убрал руку и показал Кларе название, но, когда она хотела посмотреть ближе, он отодвинул книгу от нее. Чуть-чуть, едва заметно. Но все же достаточно.

— «Бальзам в Галааде»^[22], — прочла название Клара и попыталась вспомнить. — Есть книга, которая называется «Галаад». Я ее читала несколько лет назад. Автор — Мэрилин Робинсон. Она получила Пулицеровскую премию.

— Это другая, — заверил ее Гамаш.

Клара и сама это видела. Та книга, что он держал в руке и теперь засовывал в карман, была тоненькая и старая. Потрепанная. Читаная-перечитаная.

— У Мирны купили? — спросила Клара.

— Non. — Он внимательно посмотрел на нее. — Вы хотите поговорить о Питере?

— Нет.

«Парижская мирная конференция» зашла в тупик. Гамаш отхлебнул кофе. Утренний туман почти рассеялся, и зеленый лес тянулся вдаль, насколько хватало глаз. Там росли старые деревья, еще не обнаруженные и не спиленные лесопромышленниками.

— Вы никогда не дочитаете ее до конца, — сказала Клара. — Такое трудное чтение?

— Для меня — да.

Она немного помолчала.

— Когда Питер уходил, я была уверена, что он вернется. Ведь это я заставила его уйти. Он не хотел. — Она опустила голову и посмотрела на руки. Сколько она ни старалась, вычистить краску из-под ногтей не удавалось. Краска словно стала ее частью. Впиталась в нее. — А теперь он не желает возвращаться домой.

— А вы хотите, чтобы он вернулся.

— Не знаю. И наверное, не узнаю, пока его не увижу. — Она посмотрела на книгу, торчащую из кармана Гамаша. — Почему вам так трудно ее читать? Она на английском, но мне известно, что английский вы знаете не хуже французского.

— C’est vrai^[23]. Слова я понимаю, но эмоции, выраженные в книге, даются мне с трудом. В тех краях, куда она меня ведет, я должен ступать осторожно.

Клара широко открыла глаза:

— У вас все в порядке?

Он улыбнулся:

— А у вас?

Клара провела своими большими руками по волосам, оставив в них крошки от круассанов.

— Можно мне ее посмотреть?

Гамаш помедлил, но все же вытащил книгу из кармана и протянул Кларе, внимательно глядя на нее. Он внезапно напрягся всем телом, словно передал ей заряженный пистолет.

Тоненькая книжка в твердом переплете. Клара перевернула ее.

— «Есть бальзам, есть в Галааде, — прочла она на задней стороне обложки. — Исцеленье он несет…»

— «Царь Небесный Всемогущий душу грешную спасет», — закончил Арман Гамаш. — Это из старого спиричуэла.

Клара уставилась на обложку:

— Вы верите в это, Арман?

— Да.

Он отобрал у нее книжку и сжал так крепко, что Кларе показалось: сейчас оттуда посыплются слова.

— Тогда что вызывает у вас затруднения?

Он промолчал, но она сама нашла ответ.

Проблема была не в словах, а в ранах. В старых ранах. И возможно, в грешной душе.

— Где Питер? — спросила она. — Что с ним случилось?

— Не знаю.

— Но вы знаете его. Разве он из тех, кто может вот так взять и исчезнуть?

Гамаш знал ответ на ее вопрос, знал со вчерашнего дня, когда Клара пришла к нему со своей проблемой.

— Нет, он не из таких.

— Что же с ним случилось? — умоляющим голосом спросила она, вглядываясь в его лицо. — Есть ли у вас предположения?

Что он мог сказать? Что он должен был говорить? Что Питер Морроу вернулся бы домой, если бы у него была возможность? Что, несмотря на все свои недостатки, Питер — человек слова, и если он по какой-то причине не смог бы явиться лично, то позвонил бы, отправил бы сообщение на электронную почту или написал бы письмо?

Но никаких известий от него не поступало. Ни одного слова.

— Я должна знать, Арман.

Гамаш отвел взгляд и посмотрел вдаль, на бесконечное пространство леса. Он приехал сюда, чтобы исцелиться и, быть может, спрятаться. И уж точно чтобы отдохнуть.

Поработать в саду, погулять, почитать. Провести время с Рейн-Мари и друзьями. Порадоваться приездам Анни и Жана Ги на выходные. Единственная проблема, которую он хотел решать, — это как подсоединить садовый шланг. А единственная задача — заказать ли на обед в бистро лосося, копченного на кедровой доске, или сыр бри и макароны с базиликом.

— Вам нужна моя помощь? — спросил он наконец, не отваживаясь поднять на нее глаза из опасения, что выдаст себя.

Он взглянул на тень Клары на земле. И тень кивнула.

Гамаш поднял глаза на Клару и тоже кивнул:

— Мы его найдем.

Его голос звучал обнадеживающе, уверенно.

Клара знала: этот же голос слышали многие другие люди, когда инспектор, крупный спокойный человек, стоял перед ними. Сообщал о том, чего они боялись больше всего. И заверял, что найдет монстра, который совершил преступление.

— Вы не можете этого знать. Извините меня, Арман, не хочу показаться неблагодарной, но вы не знаете наверняка.

— C’est vrai, — согласился Гамаш. — Но я постараюсь узнать. Хорошо?

Он не спросил, готова ли она услышать ответ на свой вопрос. Он знал: Клара хочет возвращения Питера, но ей дорог ее покой. Она была готова к переменам настолько, насколько это было в ее силах.

— Вы не против? — спросила Клара.

— Вовсе нет.

Она пригляделась к нему:

— По-моему, вы лжете. — И прикоснулась к его большой руке. — Спасибо вам за все. — Она встала, и Гамаш тоже поднялся. — Храбрый человек в храброй стране.

Он не знал, что на это сказать.

— Это молитва из другого «Галаада», — объяснила Клара. — Умирающий отец молится за своего юного сына. — Она задумалась на секунду, вспоминая. Потом процитировала: — «Я буду молиться о том, чтобы ты вырос храбрым человеком в храброй стране. Я буду молиться о том, чтобы ты нашел способ быть полезным»^[24].

Клара улыбнулась.

— Я надеюсь, что буду полезен, — сказал Гамаш.

— Вы уже принесли немало пользы.

— Кого вы хотите оповестить об этом?

— Ну, теперь можно хоть всем рассказать, — пробормотала она. — С чего мы начнем?

— С чего начнем? Дайте-ка подумать. Возможно, нам удастся много чего выяснить, не выходя из дому. — Гамаш надеялся, что его упования на такой исход не слишком очевидны. Он внимательно посмотрел на Клару. — Вы можете в любой момент остановить поиски.

— Merci, Арман. Но если я хочу разобраться в происходящем, мне нужно знать, почему Питер не вернулся домой. Я не жду, что ответ мне понравится, — сказала она напоследок и стала спускаться по склону холма.

Гамаш сел и задумался о молитве умирающего отца за юного сына. А его собственный отец, думал ли он о нем в момент катастрофы? В тот миг, когда понял, что умирает? Думал ли он о своем юном сыне, который ждал дома, когда же блеснет свет фар? Но свет так и не появился.

Неужели он все еще ждет?

Арман Гамаш не хотел быть храбрым. Хватит. Теперь он желал одного — покоя.

Но, как и Клара, он знал, что одно без другого невозможно.

Примечания

21

Старичок (фр.).

22

Название «Бальзам в Галааде» восходит к библейскому «Разве нет бальзама в Галааде?» (Книга пророка Иеремии, 8: 22).

23

Это правда (фр.).

24

Цитата из книги Мэрилин Робинсон «Галаад».