Гуру

Луиза О’Нилл, 2022

Саманта Миллер – инстаграм-инфлюенсер, автор бестселлеров и владелица бизнеса, ее обожают три миллиона человек, которые ловят каждое ее слово. Но все это оказывается под угрозой, когда лучшая подруга детства Лиза обвиняет ее в сексуальном насилии. У каждой истории есть три стороны. Воспоминания двух людей и правда. Но Саманта ненадежный рассказчик, она подпитывается своей потребностью быть любимой и обожаемой. Травмы прошлого формируют ее настоящее, и она сделает все, чтобы защитить свой бренд, ради которого так усердно работала. Как могут два воспоминания об одном и том же событии быть такими разными? Как мы выберем, чьей истории поверить?

3

Если бы вы спросили Саманту, где она была в первые мгновения после того, как Джейн озвучила ей обвинение Лизы, то она бы сказала, что понимала, где именно она находится: в своей квартире в доме довоенной постройки на Верхнем Вест-Сайде^[5], откуда с крыши открывался отличный вид на реку. Но Саманта ощутила, будто она покинула свое тело: она больше не чувствовала ни своих ног на полу, ни рук, вцепившихся в обивку дивана, будто она силилась не улететь ввысь. Джейн оставалась с ней, произнося слова, которые уже не долетали до Сэм. Она чувствовала себя крайне легкой, казалось, она растворяется в воздухе. Смутно она ощущала, как Джейн укрывает ее покрывалом из шотландского твида, который пах ее любимым парфюмом. Менеджер сидела рядом, приговаривая: «Мы со всем разберемся, Сэм. Обещаю». Сэм не могла точно сказать, как долго они просидели в тишине, сколько времени ее телу потребовалось, чтобы унять дрожь, как долго тектонические плиты в ее мозгу сдвигались обратно на свои места и как долго ее дух возвращался в родное тело. Джейн, ворча, что-то искала в сумке:

— Не ту неделю выбрала, чтобы бросать курить.

— Курить мерзко. Прожигаешь легкие, — машинально промямлила Сэм. Движением плеч она скинула с себя покрывало. — Перенаправь мне письмо Лизы. Я хочу его прочитать сама.

Переполненное опечатками сообщение выглядело бессвязным:

прочла твое эссе в Блэкаут как ты мгла напсать такое обо мне?! стыдно… нлзя броссаться такими вещами. я мать. у меня две девчки. что они подумают? зачм ты меня подставила? это было толко меду нами, Сэм. зачем ты все это рассказала? та ноочь… я не хотела этого я не такая. но едь если Сэм решилсь на что-то, то это произодет. не важно, хочешь ты этго или нет. ты просто делала, что хотела! тебе было все рвно на моии чуства. взяла, что хотела. к черту, согласна я или нет.

Сэм подняла глаза от айфона. Ей показалось, что сейчас она упадет в обморок. Голова кружилась.

— Боже мой, — проговорила она. — То есть она намекает, что я… — Она разжала пальцы и выпустила мобильный телефон, прилегла на диван, обхватив руками голову. Саманта постоянно говорила своим поклонницам о том, как важно плакать, потому что в плаче заключен катарсис. Но вот сейчас, когда ей было особенно нужно разреветься, она столкнулась с тем, что у нее не получается заплакать. Ее всю трясло от усилия дать волю слезам.

Джейн подождала, пока сухие всхлипы не прекратили сотрясать тело Сэм и та не замерла.

— Готова? — поинтересовалась менеджер. — Нам надо разработать план действий.

Они проговорили до раннего утра. Гостиная превратилась в командный пункт.

— Не могу понять, — сказала Сэм. Она то и дело отводила в сторону свои длинные волосы и давала им опасть вниз мерцающей волной. — Не могу понять, почему она решилась написать что-то подобное. В этом нет никакой логики. — Сэм посмотрела в сторону Джейн. — Зачем ей все это?

— Не знаю.

— Но зачем врать о таком? К чему…

— Стоп, — отрезала Джейн. — Ты мне уже раз десятый задаешь этот вопрос. Я понимаю, что ты пережила шок. Но нам нужно сконцентрироваться. Какие у нас есть варианты?

— Ты о чем? Какие варианты?

— Мы должны разобраться с этой ситуацией, пока она не превратилась в полноценную проблему. Наверно, ты могла бы отозвать эссе, но это ударит по продажам книги. — Джейн передернуло от одной мысли о подобной перспективе. — Ну и это подорвет к тебе доверие на долгие годы.

— Продажи? Меня обвиняют в изнасиловании, а ты беспокоишься о продажах.

— Само собой, ведь у меня комиссия пятнадцать процентов от суммы продаж. — Джейн сохраняла спокойствие. Она разломила одноразовые палочки и полезла в коробочку с едой вылавливать креветки. Запоздалый ужин она заказала еще в полночь, когда стало понятно, что дома она окажется еще нескоро. — Я понимаю, что ты расстроена, но это моя работа — беспокоиться о таких вещах.

Сэм подобрала телефон и еще раз просмотрела письмо.

— Знаешь, здесь что-то не так. Все эти ошибки. Это не похоже на Лизу. В школе она была отличницей, она… Как думаешь, с ней все в порядке?

— Это прозвучит бессердечно, но мне вообще по барабану на нее. Слишком многое у нас сейчас на кону. — Джейн вперилась в свою курицу по-сычуаньски, избегая взгляда Сэм. — Подумай о том, как это может сказаться на продаже акций «Шакти».

— Никак. — Все внутри Саманты похолодело. — Мы вышли на финишную прямую. К тому же на моей стороне Тедди. Он пообещал позаботиться обо мне.

— Но он не единственный инвестор. В конечном счете речь идет о миллионах долларов. Если совет директоров решит, что от тебя будут одни проблемы, то Тедди ничего не сможет поделать с этим.

— Блин! — выругалась Сэм. Она с самого начала не была уверена, что выход на биржу — правильное решение для «Шакти», но замолкла, когда Джейн назвала сумму ее вознаграждения. После такой огромной сделки была вполне реальная возможность попасть на обложку «Форбс» и быть объявленной финансовым гением. Хвалебную статью бы прочитали все жители ее родного городка, в том числе Лиза и, что в особенности важно, Джош. Упустить эту сделку она не могла. Слишком близка была развязка. — Не верится, что это в самом деле происходит. — Сэм прикрыла глаза руками. — Несправедливо все это. Я порядочный человек. Я этого не заслужила.

— Отставить панику, — отрезала Джейн. — Пока это лишь одно сообщение, о котором знаем только ты и я. Еще есть время все исправить. — Менеджер запнулась. — Я все-таки спрошу тебя один-единственный раз. Будь со мной, пожалуйста, полностью откровенна. — Голос Джейн звучал глухо. — Это правда?

Сэм резко вдохнула.

— Ты серьезно? Я же сама жертва. Я никогда бы не сделала что-то подобное. — Бесчисленное множество ночей она просыпалась в липком поту от кошмара в уверенности, что снова ощущает на себе прикосновение тех самых рук, которые норовили порвать ее на части, и слышит заливистый смех, с которым они наблюдали, как она падает спиной вниз, размахивая в воздухе руками и ногами. Каждую ночь — в одно и то же время. Тело ничего не забывает, как выражалась ее психотерапевт. Когда Сэм пыталась вновь впасть в беспамятство сна, ей неизменно приходила на ум одна и та же мысль: «Их тела наверняка ничего не помнят, уверена, что они спокойно спят всю ночь напролет». — Не верю, что ты задаешь мне подобный вопрос, Джейн. Разве ты когда-нибудь ловила меня на лжи?

— Нет, — пришлось признать менеджеру. Нежелание Саманты рекламировать товары, в которых она не была уверена на все 100 %, или поделиться цитатой из книги, которая ей не нравилась, было для них традиционным камнем преткновения. Сэм всегда настаивала, что ее порядочность нельзя было купить. — Но чего же тогда добивается Лиза? — Джейн с гримасой шмякнула картонную коробочку с едой на кофейный столик. — Она же могла ограничиться обвинением о вмешательстве в личную жизнь и потребовать отозвать статью из «Блэкаут». Зачем она приплела свое согласие тогда?

— Не знаю… — Сэм ощутила короткое замыкание в мозгу. В ее голове канючил детский голосок: «Так нечестно». — Может быть, из-за Джоша? — выпалила она. — Он меня ненавидит. Не думаю, что он был в восторге от эссе. Он бы… Блин. — Саманта откинулась на спинку дивана. Кровь отхлынула от ее лица. — Черт возьми. Я знаю, зачем ей все это. В интервью…

Менеджер было начала спрашивать:

— В котором интервью? — За неделю до выхода книги встреч с журналистами было слишком много. Сэм прервала Джейн.

— Для «Блэкаут», — проговорила она нетерпеливо. — Интервью, которое сопровождает эссе. Я сказала, что в следующей книге собираюсь затронуть табуированные темы и рассказать о том, что не упоминала даже на страницах «Добровольного безмолвия».

— Ты об абортах? — нахмурилась Джейн. Они не один год спорили по поводу того, насколько правильно Сэм поступила, публично выступив «за выбор» матери, а не «за жизнь» ребенка. Саманта же настаивала, что у каждой четвертой американки была прерванная беременность — как раз у некоторых молодых женщин, которые составляли ее целевую аудиторию. Но менеджер все равно колебалась по поводу такой перспективы, опасаясь отчуждения поклонниц из республиканских штатов. — Какого хрена ты выплеснула все это, не согласовав предварительно со мной?

— Я дико устала, — возразила Сэм. — Это было после ночного рейса из Лондона. Это было мое пятое интервью за утро. Журналистка спросила, о чем будет моя следующая книга. Ничего другого мне в голову не пришло. Слова сами хлынули из меня.

— Ты слишком давно играешь в эти игры, чтобы допускать такие промахи, — сказала Джейн, качая головой. — Все равно непонятно, какое дело Лизе до того, что ты «за выбор»? С ней-то это как связано?

— Связь есть, и большая. Я поклялась Лизе, что никогда не расскажу эту историю.

— Почему?

Сэм лишь приподняла брови в ответ. На лице менеджера медленно отобразилась догадка.

— Потому что эта история — не мой секрет.

Примечания

5

Элитный район Нью-Йорка.