Наш дом

Луиза Кэндлиш, 2018

Сколько нужно времени, чтобы привычная жизнь разделилась на «до» и «после»? Сколько нужно времени, чтобы реальность разлетелась на осколки? Еще недавно Фиона Лоусон была обычной разведенной женщиной, жившей в собственном доме с детьми, над которыми они с бывшим мужем Брамом получили совместное опекунство. Теперь же в ее дом пытаются въехать незнакомые люди, а Брам бесследно исчез. Очевидно, что за мошеннической сделкой стоит Брам. Но что вынудило его внезапно пойти на такое преступление? И где он скрывается? Фиона начинает собственное расследование. Она все еще надеется, что произошла какая-то ужасная ошибка, и даже не подозревает, что уже рискует собственной жизнью…

Глава 8

«Рассказ Фии» > 00:30:10

Да, условия опекунства играют в деле важную роль: благодаря им Брам получил доступ одновременно и к дому, и к бумагам, необходимым для продажи; причем не только к общим документам совладельцев дома, но и к моим личным документам. Нет, мне не приходило в голову хранить их отдельно после расставания. Теперь-то, конечно, всем женщинам посоветую: в первую очередь примотайте к себе паспорт скотчем и так ходите, даже на ночь не снимайте!

Горькая ирония состоит в том, что именно я придумала решение, в теории позволяющее мне сохранить дом. Такая программа опекунства называется «птичье гнездо»; как и все хорошие идеи, она меня сразу зацепила. Сперва я прочла об этом в «Гардиан», а потом на родительских сайтах. Программа изначально зародилась в Штатах, давно миновала экспериментальную стадию и набирает популярность. Схема такая: дети остаются в семейном доме, а два родителя живут с ними по очереди. В свободное время взрослые уходят каждый в свое жилье или в случае скромного бюджета (как у нас) снимают. Некоторые пары умудряются обойтись и вовсе без жилья: ночуют у своих родителей или на диване у друзей.

Браму предложение показалось не то чтобы оливковой ветвью, а целой оливковой рощей, залитой солнцем Италии.

— Почему? — спрашивал он, не смея верить в мою искренность. — За что мне все это?

— Не тебе, а мальчикам. Не хочу, чтобы они потеряли свой дом. Ты предал меня, — добавила я прямо, — но не их.

Разумеется, в интернете далеко не все разделяют такую точку зрения. Многие женщины считают: предал мать своих детей — значит, предал и детей; только я с ними не согласна. Муж, отец — эти роли взаимосвязаны, и все-таки они разные. «Может, я плохой муж, но не отец», — сказал Брам, и это правда. Как я уже говорила, он замечательный отец, даже другие родители это признавали. Дети всегда тянулись к нему: он строил всевозможные берлоги, домики на деревьях, придумывал разные игры; однажды собрал детей со всей улицы, чтобы те помогли ему свалить мертвое дерево, пока их папаши залегали на диване с телефоном, стараясь не высовываться.

— Для детей нет лучшего варианта, — убеждала нас консультант по программе.

Кроме счастливого брака, подумала я.

Консультанта звали Роуэн; она вежливо и дотошно объясняла нам тонкости нового положения дел.

— Программа предлагает именно то, что ожидается от настоящего птичьего гнезда: сила, безопасность, непрерывность для «птенцов». Даже с самыми лучшими намерениями вы не убережете детей от стресса, когда им приходится переезжать из дома в дом, особенно в отдаленных районах. Данная схема полностью исключает этот негативный фактор. Если повезет, дети почти не заметят разницы.

Роуэн подробно объяснила нам все «колесики и винтики» программы или, как она шутила, — «веточки и перышки». Назначается испытательный период, на время которого я получаю будни, а Брам — выходные. Смена караула происходит в пятницу в семь вечера и в воскресенье в полдень — таким образом каждый родитель получает возможность провести выходные с детьми. Кроме того, по средам Брам будет приезжать и укладывать их спать.

— Лучше всего договориться о раздельных спальнях, — посоветовала Роуэн, — так легче обозначить границы.

Я уже подумала об этом; слава богу, размер и планировка дома позволяли. Никаких дополнительных расходов, и мальчиков не надо дергать.

— Да, нам такой вариант вполне подходит. У нас четыре спальни, так что пустим в ход запасную. К тому же внизу есть кабинет.

— Вам очень повезло, — заметила Роуэн. — Некоторые вынуждены делить одну спальню. Не представляете, сколько приходится утрясать разных вопросов, вроде «кто меняет постельное белье».

— Бери себе нашу спальню, — предложил Брам, — раз уж ты будешь больше времени проводить с детьми.

«Нашу спальню». Одно дело — договориться о том, кто где спит, другое — перейти на язык новой жизни.

— Хитрость в том, чтобы рассматривать оба жилья как свои, — объясняла Роуэн. — Основной дом и дополнительный. Никто ни на что не претендует, вы оба — совладельцы и соарендаторы. И в первую очередь — родители. Равные.

Она показала нам рекомендуемое приложение для смартфона.

— Будете вести общий дневник: кто остается дома, кто в квартире, кто уезжает, кто забирает детей из школы. Спортивные секции, дни рождения, походы к друзьям — все можно отмечать разными цветами.

Что касается финансовых договоренностей, тут ничего особенно не изменилось. Мы с Брамом зарабатывали примерно одинаково и вносили равную сумму на общий счет, с которого платили за ипотеку, за коммунальные услуги и за все, что тратили на детей. Теперь эту цифру придется увеличить на сумму арендной платы за съемное жилье — студию или комнату. Поэтому я предложила временно приостановить бракоразводный процесс, чтобы не тратиться на адвокатов.

— Логично, — отозвался Брам, и в его тоне слышался неприкрытый оптимизм.

— Надеюсь, ты понимаешь, что мы расстались окончательно? — уточнила я, стараясь воздерживаться от резкости. — Развод неизбежен, просто не сейчас. С моей стороны назад хода нет.

— Да, конечно.

Роуэн внимательно наблюдала за нами, сдержанная и сосредоточенная.

— В некоторых случаях предпочтительно раздельное проживание. Выбранный вами вариант неизбежно привнесет момент вторжения в частное пространство: очень сложно каждый раз подчищать все следы своего пребывания перед сдачей жилья другому. Вы уверены, что оба этого хотите? Фиона?

Я вдохнула так глубоко, что легкие заполнились до отказа, потом представила лица мальчиков, их лоусоновские кудрявые головки и кивнула.

Брам тоже согласился — с нехарактерной для него искренностью.

— Я готов, — сказал он, и его смущенная улыбка вдруг напомнила мне начало наших отношений.

#жертвафия

@LydiaHilluk Странная идея. «Птичье гнездо» какое-то… Как у хиппи.

@DYeagernews @LydiaHilluk Наоборот, взрослые, цивилизованные отношения. По идее, должно работать.

@LydiaHilluk @DYeagernews Ну и что, сработало?

Брам, выдержки из файла Word

Помните строчку из песни: «Она такое ночью предложила, что и Калигула бы покраснел»? Так вот, от предложения Фии покраснел бы и святой. Нет, серьезно. Чуть ли не каждый день в газетах писали о разведенных отцах, которые вынуждены снимать жилье бог знает где, в каком-нибудь убогом месте — и ни единого шанса взять новую ипотеку, пока старая не выплачена. И вот Фия избавила меня от этого, избавила от ада, в который имела полное право низвергнуть. Вместо того чтобы выгнать на мороз, она меня заново ввела в семью; вместо того чтобы обобрать до нитки, оставила наши текущие финансовые договоренности без изменений.

По сути, Фия просто делала то, чем родители вечно хвалятся, однако никогда не выполняют до конца: ставила детей превыше всего.

Мы подписали соглашение — необязывающее, но важное для нее. Разумеется, не обошлось без нравоучений (это же Фия!).

У консультанта был низкий, вкрадчивый голос, чуть ли не с нотками соблазна.

— Есть ли у вас какие-либо пункты, не подлежащие обсуждению? Категорическое «нет»? — спросила она.

— В дом никого не приводить, — тут же отозвалась Фия. — Только в квартиру. И без превышений скорости, когда в машине дети. У него и так полно штрафов. И никакой выпивки при мальчиках!

— Я у тебя какой-то монстр получился! — пошутил я.

Насчет езды, может, и справедливо, а что касается выпивки, у нее просто напитки красивее, вот и вся разница. Фия любит мятно-зеленый «мохито» и рубиново-красный «кир-рояль», покупает джин, какие-то странные настойки на ревене, чернике, рождественских специях. Женщины с Тринити-авеню всегда обожали джин.

И до сих пор, наверное, обожают.

— А вы, Брам? У вас есть какие-то условия?

— Никаких. Я согласен со всем, что захочет Фия.

И я говорил совершенно искренне.

— Редкая она женщина, — сказала мать, когда я поделился новостями.

Мама всегда немножко стеснялась Фии и ее семьи, с их привычками среднего класса: благодарственными записочками, регулярными походами в театр, поездками в Дордонь. Ну, или могла бы стесняться, если бы Фия не была к ней так добра и внимательна. И тем не менее мать всегда считала, что я сделал хороший выбор. Женился «на повышение» — и развожусь также.

— Смотри, не подведи хоть на этот раз, — предостерегала она, и в ее взгляде читалась снисходительность пополам с неодобрением. — Второго шанса может и не быть.

Тогда казалось, Господь надо мной сжалился.

«Рассказ Фии» > 00:36:18

Мы назначили начало новой программы на пятницу, второе сентября, — последние выходные перед началом учебного года. Время поджимало, следовало поскорее найти «другое жилье» (именно так, в кавычках, — мысленно я не считала его своим).

Впрочем, тут нам повезло. Брам никогда не сжигал мосты — по крайней мере там, где речь шла о собутыльниках. Он до сих пор пропускал пинту-другую с риелтором, который продал нам дом на Тринити-авеню, — и тот выдал нам координаты квартиры-студии в западной части Элдер-Райз, в десяти минутах ходьбы от нашего дома, через парк. Купленная для сдачи, квартира переходила из рук в руки; судя по всему, съемщики в ней надолго не задерживались — слишком маленькая площадь для постоянного проживания.

Снаружи здание, выстроенное в стиле ардеко на центральной улице, смотрелось стильно: гладкое, белое, со стальными рамами и изогнутыми террасами. Агенты называли его «Бэби-деко» (в нашем районе даже архитектура не избежала семейных метафор).

Брам взял на себя всю организацию: обсудил арендную плату, проверил и подписал контракт, съездил в «ИКЕЮ» за кухонными приборами.

На совместном просмотре я улучила момент и напомнила ему об условиях.

— Здесь можешь делать что угодно, а дома воздержись.

— Понял, — ответил Брам. — Тогда и марихуану буду прямо тут выращивать, ладно?

— Очень смешно! — Я поймала его взгляд. — И я серьезно насчет превышения скорости — хватит уже сюрпризов!

Мне показалось или в его глазах мелькнула хитрая искорка? Сложно сказать, даже на мой опытный взгляд; и все же что-то заставило меня повторить.

— Я серьезно, Брам, — больше никаких тайн!

— Никаких, — кивнул он.

Надо было это записать. Нет, занести отдельным пунктом в соглашение и заставить расписаться. А еще установить в нашем приложении напоминание (ежедневное): никаких тайн.

И да — несмотря на произошедшее, я до сих пор считаю, что идея «птичьего гнезда» — отличный вариант (для тех, кого не угораздило связаться с преступником).

Брам, выдержки из файла Word

Иногда я мучаю себя фантазиями о том, как могла бы сработать идея «птичьего гнезда», если бы только я сохранил в тайне прошлые грехи и избежал будущих. (Если бы!) Я думаю, все бы получилось, серьезно. С позиции разделения времени и усилий программа позволяла играть на наших сильных сторонах: я брал на себя свободу выходных, необходимость выпустить пар (мамочки с Тринити-авеню любили приговаривать, что мальчикам нужно столько же физической активности, сколько лабрадору-ретриверу), а Фия контролировала школьные дела, стирку, питательную и сбалансированную диету… Ну ладно, бо́льшую часть рутины.

Нет, я вовсе не утверждаю, что Фия не умеет веселиться. Пожалуй, она единственная, кто способен гасить соревновательную горячку, напоминать детям, что они могут быть командой. Лео с Гарри постоянно спорили, особенно играя в викторину, где нужно угадывать столицы; и когда дело чуть не доходило до драки, Фия отпускала какую-нибудь несмешную шутку. Например: «Кто живет в Непале? Только не пальцы!» И мальчики снисходительно переглядывались: «Ну ма-ам!»

(Наверняка заранее искала шутки в интернете).

Мне больно думать о том, как Фия будет горько сожалеть об этом раскладе — а ведь она сама дала мне карты в руки! Если бы не разработала слаженную схему, если бы не продолжала доверять мне, как человеку семейному, как совладельцу дома…

Даже если она больше не доверяла мне как мужу.